Круглый стол: «Христианство и «веселие сердечное»

01.10.2004 archive, Вестник №37, События

Круглый стол: «Христианство и «веселие сердечное»

Круглый стол стал заключительным мероприятием второго дня Аверинцевских чтений. Столь необычная тема еще была предложена при жизни самим Сергеем Сергеевичем. Действительно, сегодня понятия смеха и юмора утрачивают свое подлинное значение, а шутка, когда-то исполняющая роль некого созидательного начала зачастую становится орудием для насмешек и унижения другого человека. О комичности, религиозном юморе, его проявлениях в сакральных текстах и творениях Святых Отцов, а также об отношении Церкви к этим явлениям рассуждали богословы и философы.

Архимандрит Ианнуарий (Ивлев): «Христос воплотился, неся на себе все человеческие немощи. Известно также, что Господь плакал, но не смеялся. И хотя, с налета очень тяжело вспомнить примеры смехового элемента в Евангелиях или Новом Завете вообще, но они, безусловно, там присутствуют.
Было бы также неправильным утверждать, что смеховой элемент отсутствует в церковной среде. Здесь есть люди, которые тесно связанные с семинариями, академиями или студенческой средой иного церковного характера. Он знает о специфическом семинарском юморе, который пронизывает буквально всю жизнь студентов духовной школы.
Можно ли это назвать чем-то антихристианским? Каждый из здесь присутствующих может вспомнить несколько религиозных или церковных анекдотов, где обычно проводится противопоставление православных, католиков, протестантов, или христиан, иудеев и мусульман. Этим полон религиозный фольклор.
Недавно я читал книгу, которая называется «Современный патерик» церковной журналистки Майи Кучерской. Это собрание ее сочинений, а также юморесок. Надо сказать, что они бывают подчас и остроумны, сатиричны, иногда чуть злобные, но никогда не злые в самом глубоком смысле.
Может, для начала вспомнить какой-то церковный анекдот? Вот типичная история, даже богословского характера. Апостол Павел разбил на земле палатку (как известно он был палаточник). В нее для консультации по очереди входят православный, католик и лютеранский пастор. Священники выходят оттуда радостными и умиротворенными, с возгласами: «Ах, как все доходчиво и ясно, все у Павла понятно!» Когда в палатку входит протестантский пастор, то из нее сначала раздаются вопли, потом крики, шум. Наконец выскакивает апостол Павел, за ним, цепляясь за его одежды пастор с открытой книгой и говорит: «Нет, ты почитай, почитай, что у Павла написано!»
Сергей Крымский: «Если говорить о богословских анекдотах, то был распространен в среде дореволюционных бурсаков такой. «Бурсаки играют с батюшкой в карты. И спрашивают: «Батюшка, Бог Всемогущ, да?». «Дети мои, конечно, что Всемогущ»,– последовал ответ. «Так, если он Всемогущ, чем он побьет козырного туза?»
Протоиерей Михаил Аксенов-Меерсон: «Я в этой истории вижу богословские подоплеки. Ведь в Библии никогда не встречается слово «Всемогущий». Откуда оно появилось в нашем богословии и катехизисе? Из латинского перевода. Когда-то греческое «Пантократор» (в подлиннике «Вседержитель») перевели на латинское «Омнипотенс», а уже с западной схоластикой оно перешло в наше богословие как «Всемогущий». Его не удалось передать по-другому.
В одном из маленьких докладов Аверинцева читаем, что для юмора необходимо два полюса: мужское и женское начало, высокое и низкое, сакральное и профанное. Когда у меня был в университете курс по Евангелию от Иоанна, то одной из книг, которую нам следовало прочесть, было исследование «Юмор евангелиста Иоанна». Там было много примеров. Были и злые шутки, например: «Тогда первосвященники не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, и можно было есть пасху». А вот строки из Евангелия от Матфея в переводе Сергея Сергеевича. Они рассказывают о том, когда Господь Иисус остановился в доме Петра в Капернауме. «И когда вернулись в Капернаум, то подошли к Петру, собирающие на храм по две драхмы, и спросили: «А что, учитель ваш на храм не вносит?» Он ответил: «Вносит». И когда вошел он в дом, Иисус первым спросил: «Как ты думаешь Петр, с кого берут подать, с детей царей своих или с чужих?» И когда он ответил, что с чужих, Он сказал: «Дети свободны. Но чтобы не вводить их в соблазн, ступай к морю, закинь удочку, бери первую рыбу, которая попадется, открой ей рот и найдешь монету в четыре драхмы. Вынь ее и заплати за меня и за себя». По-моему это замечательная икона Божьего Всемогущества, но данная в Аверинцевско-Бахтинских категориях. Она подана с таким прекрасным юмором.
Можно сказать «Свободен как птица», а можно «Свободен как рыба». Представьте себе, какая человеческая мощь может заставить рыбу сидеть на одном месте и ждать рыбака, который должен выйти из дома, и ее словить. Даже, если ты видишь, что во рту у нее сидит не монета какая-то золотая, а именно те четыре драхмы, которых хватит для того, чтобы заплатить на храм налог и Петру, и его Учителю, то есть на Бога, который есть Вседержитель. И вот этот Вседержитель говорит Петру: «Пойди, возьми, закинь, и мы заплатим!» Мне кажется это один из многочисленных новозаветных примеров вот такого «сердечного веселия», на котором может строится и семинарский и всякий жизненный юмор.
Мы не знаем, смеялся ли Господь, но то, что Он шутил, бесспорно. Причем таким онтологическим, Вседержительным юмором, и с весьма огромным изяществом».
Архимандрит Ианнуарий (Ивлев): «Юмор Иисуса Христа мы видим не только в словах, но и в поведении. Когда Иисус Христос появляется в Иерусалимском храме, то к нему подступают искушающие, которые задают вопрос: «Позволительно ли нам вносить подати кесарю, или нет?» (Лк. 20 гл.) А он, понимая их лукавство, сказал: «Покажите мне динарий. Чье на нем изображение, чье имя?» Они ответили: «Кесаря». Тогда Он сказал знаменитую фразу: «Отдайте Кесареву кесарево, а Божие Богу». Фарисеи не смогли Его поймать на слове.
Но, вдумайтесь только в ситуацию! В храм нельзя было вносить римских динариев с изображениями кесаря. В храме были храмовые деньги. И перед входом в храм или в отделе язычников стояли менялы, которые обменивали римские или другие монеты на храмовую валюту. Курс был очень высоким. Но никто не имел права вносить в храм собственные деньги. Иисус Христос с учениками также имел деньги, у них даже был казначей, но Он делает вид, что никогда в жизни не видел этих динариев. К книжникам Он обращается с просьбой: «Покажите Мне». Искусители достают из кармана динарии, и оказывается, что фарисеи первые проносят динарии в храм, при этом зная, что они нарушают Закон, «блюстителями» которого так ревностно выступают».

Священник Владимир Зелинский: «Я думаю, что проблема шутки Иисуса – это проблема нашей шутки, и нашего смеха, и нашего отношения к нему. Сейчас снова остро назрела проблема юмора, потому что без юмора нельзя «переползти» из ХХ века в ХХІ-й. Есть замечательная книга одной сербской писательницы под названием «Мы пережили коммунизм и смех». Поэтому, в каждую эпоху просыпается проблема юмора. Нам известно, когда Христос скобил, но не известно, когда смеялся. Я не могу себе представить, чтобы Он со словами: «Таковых есть Царствие Небесное» поставил перед собой ребенка и сделал это с каменным лицом, не улыбаясь. Это совершенно естественно. Кроме этого все исцеления в субботу на мой взгляд было не столько вызовом, сколько юмором по отношению к Закону, поскольку Он пришел не нарушить Закон, а исполнить. Вот и Христос исполнял его, нарушая в субботу».
Протоиерей Николай Макар: «В продолжение слов отца Владимира следует возвратиться к рыбалке, которая была естественным занятием для апостолов. Вспомним тот день, когда Иисус Христос на Тивериадском море говорит апостолу после того, когда он всю ночь ловил и ничего не поймал: «Забрось с другой стороны корабля, и поймаешь». Можем себе представить, как апостол Петр это делал, веря Иисусу Христу, но имея внутренний опыт, что там ничего нет. Он забрасываел и, наверное, испытывал внутреннее глубокое переживание – и человеческое, и Божественное. Это всегда присуще церковному юмору.
Он не есть низменно человеческий, но возвышено Божественный. Этот юмор не ведет к чему то злому, но всегда ведет к какому-то воздержанию, которое выводит человека в совсем другую плоскость. «По человечески радоваться и по Божьему внутренне созерцать» – по-моему весьма подходящей будет именно такая формулировка церковного юмора…
Большего юмора чем в семинарии я не встречал нигде. Среди студентов Академии, где обучаются более ученые мужи, это явление встречается реже, но семинария – самая питательная среда, которая рождает самые разнообразные шутки и образы, и сцены, и все что угодно, но оно всегда держится в рамках дозволенного. Хотя сама природа человеческая часто клонит к язычеству, но никогда этого не следует допускать. Из семинарского юмора – внешних юмористических сцен и образов можно извлечь большую пользу для внутреннего динамизма и нравственного развития».
Сергей Крымский: «Позвольте мне как философу вставить два-три слова теории. Вообще, смех – самая непонятная вещь. Ни один исследователь за всю историю человечества не определил этого явления.
Я хочу рассказать такую легенду. Она гласит о том, что Господь однажды послал на землю ангела, чтобы тот выяснил, что такое смех. Ангел провел год, и когда вернулся назад на небеса, то сказал: «Я не знаю что такое смех, но я знаю, что люди должны или все время смеяться, или все время плакать!» Здесь присущ один назидательный элемент – всякий юмор, всякая шутка, всякий смех включает в себя парадоксальность, тем более это присуще христианскому юмору. Там парадоксальны даже сами формулировки и обороты.
Понятия юмора и понятия смеха менялись в зависимости от эпохи. Вы знаете, что Пушкин «Пиковою даму» называл анекдотом, хотя, на наш взгляд, это вполне серьезный рассказ. Тем более, если речь идет о сакральных или священных текстах. Когда мы исследуем юмор в отношении к сакральному тексту, более употребительный термин «ирония» или «парадоксальность».
А что такое «ирония»? К сожалению, это понятие у нас стали понимать в Вольтеровском смысле, как некий сарказм. Ирония в своей изначальной форме, начиная с Сократа – это способность стать над ситуацией, подняться над происходящим. Поэтому, на подлинную иронию способен только Господь Бог, потому что Он единственный может посмотреть на все сверху.
Мне кажется, что Сергей Сергеевич различал юмор и смех. Смех – это всегда внешнее проявление, часто некорректное. Юмор – внутреннее состояние человека, и действительно есть «веселием сердечным». Мне хочется завершить свое высказывание словами Сартра. Он предупреждал: «Бойтесь серьезных людей, это самые опасные люди».
Естественно, что в творениях Святых Отцов и древних патериках мы не находим такого типа серьезности»
Надежда Никитенко: «Юмор не был чужд нашим предкам, в том числе духовному сословию. Графити Софии Киевской свидетельствуют, что клирики шутили и в те далекие времена. Например: «Хо-хо-хо, клирошанин Святой Богородици. Подумаешь, большая честь». Сохранились надписи и на стенах алтаря: «Липа, дай козу мою». Козой в те времена называли полку, где хранили тяжелые церковные книги. Есть и еще о черте скабрезная вещь. В алтаре собора есть много графити, которые зачерчены, то есть там было что-то не совсем «удобовразумительное». Шутили зачастую очень жестко. Это было своего рода хулиганство. И если рассуждать о смеховой культуре, то следует сказать, что раньше не всегда удавалось так мягко ко всему подходить, даже в Церкви.
Кто оставил эти надписи? Очевидно молодежь, которая проходила обучение при Софийском соборе».
Ольга Попова: «Я когда-то работала в отделе рукописей Ленинской библиотеки, исследовала много рукописей. Чего только писцы не писали на полях. Вот перлы из новгородской рукописи 1270 года. «Ох! Пишу, папирные руки». Я долго искала смысл выражения. Это сердечное признание приблизительно значит: «Пишу хмельной после пира, дрожат руки». Помню еще одну запись: «Ох-ох, голова болит» – евангелие тоже переписывает человек. «Не могу писать, пойду спать».
Протоиерей Николай Макар: «Я думаю, что юмор – настолько глубокое явление в человеческом сознании, что оно вырождается, когда в нем нету глубины религиозного начала.
Многие люди становятся верующими, приходят в храм. Причем с мрачными лицами, и думают, что это то, что они должны делать. Состояние верующего в храме – это состояние человека самого радостного, победителя, и, конечно же, не соответствует совершенно мрачному образу. Это не присуще христианину.
Мы действительно сейчас в этом плане переживаем некий кризис. Сегодня вырождается понятие шутки, потому что порой оказывается, что шутить – это кому злостно грубить или что-то наговорить. В прошлом шутка носила созидающее начало и давала к чему-то импульс. Ведь не шутили просто так, но с определенной созидательной целью.
Христианин – это сочетание человеческого с Божьим. И когда человек приходит в Церковь и не ищет этой гармонии духа, он остается со старым духом, который на время скрывает, а потом его образ перед другими уродует всякий образ христианина.
Нам чаще нужно поднимать подобные вопросы, чтобы христианство не казалось перед людьми вне церковной ограды чем-то замороженным или неживым, а стало настоящим свидетельством Истины».
Записал Владимир Свистун

01.10.2004. КИЕВ. В пресс-службе УПЦ прошла торжественная летучка, посвященная награждению ее руководителя Большой золотой медалью

IV Международные Успенские чтения «Личность и традиция: встреча поколений и связь времен»