Архиепископ Львовский и Галицкий Августин: «Священник в Армии должен быть символом Божественной правды»

01.04.2005 archive, Вестник №43, Тема номера

Архиепископ Львовский и Галицкий Августин: «Священник в Армии должен быть символом Божественной правды»

— Ваше Высокопреосвященство, мы беседуем в преддверии 23 февраля — Дня защитника Отечества. Политическая ситуация изменилась. Отношение к этому празднику сегодня неоднозначное. Одни граждане Украины его свято чтят, другие — отрицают.
— Я тоже слышал об упреках со стороны части политикума, общественности Украины, мол, этот праздник стал анахронизмом и отмечать его не нужно, особенно учитывая историю возникновения этого праздника. Ведь многое сейчас переосмысливается, переоценивается. Я с этим не совсем согласен. Боюсь, что в таком случае мы будем похожи на Иванов, не помнящих родства. Наше Отечество было, есть и всегда будет. Его нужно беречь и защищать. Распался Советский Союз, нет уже той Армии. Но осуждать и относится к празднику так, как будто мы стали чужими нашим отцам и дедам, которые его отмечали, — это непатриотично и непорядочно.
Можем вспомнить период революции и гражданской войны нач. ХХ века. Как мерзко сейчас выглядит то, что новые власти заставляли ветеранов царской армии снимать Георгиевские кресты — награду, которую даже император не мог получить просто так. Потом этот подход пересмотрели, а ведь тогда некоторые говорили: вы можете убить меня, но крест я не сниму.
У нас в первые годы независимости также были перегибы на гребне национальной эйфории. Некоторые офицеры не считали нужным надевать советские орденские колодки. Получается — ты вычеркиваешь из своей жизни целый период вместе со знаками отличия, которые ты тогда получил. Некрасиво спекулировать горькими моментами истории.
К тому же в советские времена, будучи солдатами срочной службы, а тем более, офицерами, все, и те, кто сегодня против, принимали поздравления. Никто не возмущался. Поэтому еще раз повторяю — сейчас не нужно трогать этот праздник. Возможно, вскоре он уйдет естественным образом. Возможно. Как ушли некоторые праздники царской российской армии. Теперь связанные с ними события, которые тогда были очень важными, даже судьбоносными, теперь неактуальны. Пока живы люди, для которых этот праздник дорог, как-то даже неловко говорить о том, чтобы его исключить из календаря. Дискуссии по этому поводу нужно оставить на будущее. А пока можно поздравлять и принимать поздравления.

— А что значит этот праздник лично для Вас?
— Когда я был школьником, девочки поздравляли мальчиков. Это был праздник не просто военнослужащих. Это был праздник мужчин. Сейчас этот дух остался. Я думаю, праздник хороший, потому что он позволяет мужчине почувствовать себя сильной частью общества, опорой слабых. Поэтому, я думаю, из всех так называемых советских праздников этот — самый безобидный, самый бесспорный, самый прочный. И если 7 ноября, 1 мая — весьма специфические праздники в идеологическом смысле, то 23 февраля — праздник, который для многих почти окончательно потерял идеологическую подкладку.

— Владыка, Вы ведь крепко связаны с Армией. Началось с того, что Вас девочки поздравляли с Днем Вооруженных Сил и Военно-Морского Флота. Впоследствии Вы имели к Армии прямое отношение.
— После школы я окончил медицинское училище. По специальности я фельдшер. Был призван на воинскую службу, правда, по другой линии: был в школах — сержантской, офицерской. Имею три армейских военных специальности: старшина-моторист судов речного и озерного флота, офицер связи, а также помощник коменданта железнодорожных станций. Уже будучи епископом, научился управлять всеми видами наземной техники и морскими катерами. Было время, когда я нес службу военного медика. После армии учился в семинарии и академии, стал священником и уже в статусе священника призывался на военные сборы. Но священнику не повышали тогда очередных званий. В то время это бы выглядело непонятным — за что? Ну а сегодня, когда украинская армия стала независимой, мне присвоили очередное звание — капитан запаса.

— Наверное, Ваше Высокопреосвященство, это еще не предел?
По международным нормам моя должность — Председатель Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами и другими воинскими формированиями — соответствует званию генерала. Например, православный военный епископ в Польше является генералом Войска Польского. Генералом является нынешний Блаженнейший митрополит Варшавский и всея Польши Савва, а теперь второй действующий генерал — епископ Мирон. Был даже анекдотичный случай. Я каждый год принимаю участие в международных конференциях руководителей капелланских служб. При регистрации нужно указать воинское звание. Еще в первые годы моей деятельности в качестве военного епископа, когда я писал в анкете «лейтенант», все удивлялись и переспрашивали: наверное, генерал-лейтенант?

— С Вашим именем, Владыка, связано возрождение традиции церковного служения в Армии. Как все начиналось?
— Без ложной скромности скажу, что я один из тех священников, которые уже в самом начале 90-х годов стали вхожи в воинские части. Не было тогда никаких общецерковных структур. Это только начиналось, и начиналось снизу, т.е. священники имели какие-то личные отношения с командирами частей, или родственники командиров устанавливал какие-то отношения со священниками, и это было началом контактов. Поначалу было тяжело. Все строилось на личных отношениях, зависело от настроения местных руководителей, начальников гарнизона.
Переломить ситуацию помогли Львов, Галиция, где безбожие насаждалось лишь пятьдесят лет, и сохранилась в душе и крови даже нецерковных людей память. Там было проще возрождать. Львов, а затем Киев — два города, где постепенно наращивалось сотрудничество. А потом, в 95-ом, 96-ом году, уже стали проводиться совещания типа «Армия-Церковь», в которых принимали участие люди доброй воли. Так постепенно дело развивалось, раскручивалось, нарабатывался опыт. Вылилось это в то, что Блаженнейший сначала назначил меня ответственным за сотрудничество с Армией (Синодального отдела тогда еще не было). Когда мы показали, что уже что-то можем, был организован Синодальный отдел по взаимодействию с Вооруженными Силами и другими воинскими формированиями. В сфере сотрудничества с Армией по качеству, количеству и по формату мы стали ведущими среди конфессий, работающих с военными. И все это признают. Есть интересные, результативные наработки. Поначалу в среде командования были опасения, что могут быть недоразумения из-за раскола, межконфессионального противостояния, и это может испортить моральный климат в воинских коллективах (это были оправданные опасения). Но мы старались работать исключительно за счет позитивной проповеди, без критики других, и потому таких противоречий удается избегать.

— Иногда приходится слышать, что Церковь в Армии — это дань традиции и часто просто красивая декорация. Давайте разубедим тех, кто так думает.
— В прошлом на территории Украины в армиях (и в Российской, и в Австро-Венгерской, и в Польской) всегда была капелланская служба, существовало понятие военного духовенства. И вдруг его не стало. Возникает вопрос: куда оно делось? Кто это устранил? И когда во время перестройки стали говорить об устранении недостатков и исправлении перегибов в различных сферах, вопрос капелланской службы почему-то остался в тени. К тому же есть неписаное, но неукоснительное правило: члены коалиции НАТО должны иметь капелланские службы. И потому мы видим, что все члены бывшего Варшавского договора, например, Польша, Румыния, Словакия, Прибалтийские страны, уже имеют капелланские службы. Т. е. для нормального образованного человека, незакомплексованного тоталитарным мышлением, наличие военного священника в Армии так же естественно, как наличие медицинской, психологической, пожарной служб… Я специально в Америке, в Германии, во Франции задавал вопрос неверующим (там ведь тоже немало неверующих): как вы смотрите на капелланскую службу? И всякий раз получал один ответ: это нужно, а разве может быть иначе? А у нас до сих пор в некоторых инстанциях продолжаются бесплодные дискуссии. И я объясняю это тем, что, кроме человеческого элемента, есть еще элемент нечистой силы. Враг рода человеческого и здесь работает. Что угодно, только не Бог, только не вера, только не покаяние, только не святое причастие! Хотя процесс пошел! Если в начале 90-х годов многие военные говорили, мол, не надо спешить, нужно действовать постепенно, то сейчас таких голосов становится все меньше, а иногда и вообще не слышно, потому что говорить так сейчас — уже почти неприлично. Хотя некоторые скрыто саботируют процесс.
А вот в тех случаях, когда служба связана с риском, с экстримом — в Косово, в Ираке — эти вопросы уже не возникают, все единомышленники: нужен священник, нужен пастырь! Можно соглашаться или не соглашаться в необходимости присутствия наших войск, но если, скажем, в Ираке, решение принято и если оно не преступно с политической, моральной точки зрения, священник должен духовно окормлять воинов там, где они несут службу. Сегодня готовится третья ротация. Во время первой смены не было священника. Мы выглядели «белой вороной» на общем фоне. Священник был в составе всех подразделений других стран. Стало ясно, что он необходим. И уже сами военные просили об этом.

— Недавно Вы вернулись из Любляны с международной конференции военных священников. Какие вопросы там обсуждались?
— На совещании глав капелланских служб мы говорили, в частности, о важности наличия в армейских подразделениях психолога и священника. Нужны и те и другие, но, получается, что соотношение психологов и священников в среднем один к шести. Т. е. там, где на определенное количество военнослужащих назначен один психолог, служит шесть военных священников. Если психолог работает над различными проблемами психического порядка — срывы, стрессы — т. е. работает как врач, то священник окормляет духовно, хотя при необходимости, оказывает психологическую и моральную поддержку. Но нельзя смотреть на священника как на психолога, социального или политического работника, что иногда мы слышим. Даже в странах НАТО некоторые командиры хотели бы видеть в священнике своего помощника по политчасти. Священник в Армии, кроме того, что он воспитатель, наставник, учитель, воспринимается как представитель Божественной власти, носитель Божественных законов. Даже нецерковные люди смотрят на священника как на символ правды, справедливости, добра моральности. Потому так остро воспринимаются любые недостатки капелланской службы. Особенно на фронте, где священнослужитель — опора, идеал, отец, если хотите. Ведь там, где военные действия, возможны негативные явления: несправедливое отношение к местному населению, мародерство, конфликты внутри подразделения и т. д. Роль священника в связи с этим очень велика. В Любляне выступали весьма авторитетные генералы и руководители каппеланских служб и многие подчеркивали именно этот момент — сдерживающий, чтобы отрицательные эмоции солдата не превращались в трагические поступки и преступления. Кто бы из воинов к тебе ни обратился, даже иноверный, даже неверующий, ты должен отнестись к нему с любовью, по-отечески, содействовать его внутреннему комфорту.

— Тема Люблянского форума была посвящена капелланству ХХІ столетия. Что нового в капелланскую службу должно привнести новое время?
— Во-первых, когда в былые времена освящали оружие, например, меч, саблю, никому в голову не приходило, что оно может быть ненамеренно, случайно применено против невинного человека. А сегодняшнее вооружение — пушка, ракета, стратегическое вооружение. Можно ли освящать баллистическую ракету? Вопрос не праздный. Ведь она может нанести вред не только врагу, но и мирным людям. Возникают новые вопросы, которых ранее не было. Второе: священник никогда не должен оправдывать сомнительные операции. Вспомните участие православных народов в балканских войнах. Это были освободительные войны против турецкого ига. Православный миротворец в прошлые века воспринимал свой долг как священный, у него не было смущения совести. Все было ясно и понятно. Если в Косово наш миротворец чувствует себя более-менее спокойно, то в Ираке уже могут возникать вопросы морального плана. Оправдывать несправедливость нельзя. Нужно искать аргументы, которые не противоречили бы слову Божию. Сегодняшнее миротворческое служение не всегда, к сожалению, соответствует евангельским идеалам, потому что к нему примешиваются политические моменты. Я в Любляне был модератором секции, в которую входили участники из стран бывшего Союза и Варшавского договора. Нам было легко работать, у нас были общие проблемы. И русские, и грузины, и прибалты, и поляки, и словаки, несмотря на различные вероисповедание, подчеркивали, что процессы глобализации приносят, к сожалению, и нежелательные последствия. На этот счет имею личное мнение. Потенциал США сегодня равен потенциалу всей Европы. И эта страна претендует не только на экономическое, политическое и военное лидерство, но и хочет быть международным верховным арбитром и определять судьбы других народов и государств. Дальнейшая методичная эскалация американских властей в решении политических и экономических проблем может стать началом необратимых процессов, которые неизбежно приведут к «Армагеддону».

— Во многих странах традиция капелланства не прерывалась. На фоне представителей этих стран мы не выглядели новичками?
— Опыт, конечно, у нас уже есть. Но мы сейчас находимся на переходном этапе. Много проблем. Если военных священников затребовали бы в каждую часть, у нас просто не хватило бы кадров. Без помощи государства, без наличия специальной программы формирование полноценного капелланского служения невозможно. Хотя сегодняшняя ситуация, похоже, некоторых устраивает. Военные структуры довольствуются тем, чем может помочь Церковь, но дальнейших серьезных шагов навстречу не делают.

— Военный священник не обязательно должен быть бывшим военным и знать специфику армейской жизни?
— Мы стараемся подбирать для духовно-пастырской работы с военными священников, которые знают Армию изнутри. Но таково по преимуществу старшее поколение священников, потому что в советское время в семинарии принимали только после Армии. Большая часть младшего поколения в Армии уже не служила. Нужно искать новые пути. У меня есть идея устроить при семинариях курс подготовки военных священников и священников для мест лишения свободы. Пока что это планы.

— Сегодня Вы были гостем в военном лицее имени Богуна в г. Боярке. Я знаю, что Вы бываете здесь часто. Какое значение в жизни лицеистов имеет храм? Как влияет на них православная составляющая воспитания?
— Безусловно, и директору, и командиру, и педагогам, и воспитателям — это большая помощь. И никто из них не возражает, что это хорошо. Даже в обычной школе по глазам детей, по выражению лиц, можно определить тех, кто ходит в церковь и регулярно причащается. Как отличаются эти лица! Такие дети стараются быть хорошими не потому, что папа-мама накажет, а потому, что есть Бог, который любит тебя, любит добро, правду и красоту, который все видит и которого нельзя огорчать. Так и здесь, в военном лицее, дети слышат проповедь в храме, проникаются христианским настроением. Жалко лишь, что здешняя ситуация, когда на территории лицея есть храм, воспитанники ходят на службы, — явление не распространенное. Я думаю, стоило бы организовать сюда экскурсии командиров, педагогов, устраивать здесь семинары для руководителей учебных заведений, общеобразовательных школ, чтобы они понаблюдали за здешней атмосферой, за отношением лицеистов друг к другу, к своему делу. Наверное, многие уже давно бы подняли вопрос о том, что в каждом заведении необходим священник. Работа священника чем-то похожа на работу крестьянина, который работает в поле. Труд неприметный, не особо престижный, но крайне необходимый. Вспомните притчу о сеятеле. Здешнего священника, отца Валерия (Демчука), кстати, бывшего военного, любят как отца родного.
Отсутствие духовности напоминает радиологическую опасность. Пагубные последствия разрушительных процессов обнаруживаются не сразу. Также и в духовной сфере. Грех разрушает. Люди в это время решают какие-то насущные задачи, которые кажутся им более важными. А вот понимание важности духовного воспитания приходит лишь тогда, когда бывает поздно.

— Владыка, какие проекты, связанные с военным служением Церкви, осуществлены в последнее время?
— Мы регулярно проводим конференции и семинары с участием военных священников и представителей военных формирований. Несмотря на нехватку средств, мы продолжаем издавать журнал Синодального отдела «Вера и честь», осуществили шесть выпусков «Молитвослова православного воина» — впервые после революции семнадцатого года, выпускаем православные воинские календари, формируем библиотечки религиозной литературы для воинских коллективов, отрабатываем программы катехизации, проводим катехизаторские курсы. В целом я доволен нашими наработками. Для того, чтобы дело поставить на более солидный уровень, нужно увеличивать штат Синодального отдела, искать материальную поддержку. Священник в армии востребован. Пока что, говоря светским языком, предложение не в состоянии удовлетворить спрос.

Беседовал Валерий Полищук

01.04.2005. Предстоятель УПЦ продовжує паломництво по Святій Землі

Ігуменя Свято-Успенського Єлецького монастиря Амвросія: « Господь посилає нам випробування, і його потрібно нести з гідністю”