Ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии епископ Тихвинский Константин: “В те времена мне, кандидату медицинских наук и старшему преподавателю института, очень легко можно было попасть в психиатрическую клинику, а не в семинарию”.

01.12.2001 archive, Вестник №3, Интервью

Ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии епископ Тихвинский Константин:
“В те времена мне, кандидату медицинских наук и старшему преподавателю института, очень легко можно было попасть в психиатрическую клинику, а не в семинарию”.

Ваше Преосвященство, каким Вам видится место Украинской Православной Церкви, Киевской кафедры, Киевских духовных школ во всей Полноте Русской Православной Церкви?
Место Украинской Церкви таково, каково оно есть на сегодняшний день. Блаженнейший Митрополит Киевский всегда является первенствующим членом Священного Синода Русской Православной Церкви и сидит одесную Патриарха. Это его законное место, которое соответствует действительному положению УПЦ. Если Белорусская Церковь входит в РПЦ на правах Экзархата, то Украинская Православная Церковь имеет широкую автономию, которая фактически осуществлена. Я бы сказал, что права Украинской Церкви намного шире, чем права обычной автономной церкви. Вместе с тем для нас важны единство и солидарность всего православного мира перед нарастающей агрессией инославных. И недавний визит в Украину главы Римско-Католической Церкви отнюдь не был “визитом дружбы”, как часто подчеркивали его организаторы, ибо по его окончании в Украине начали создаваться католические епархии там, где их никогда не было (например, в Донецке и Крыму). Совершенно очевидно, что такими действиями сознательно провоцируется межконфессиональный конфликт.
Но наша сила в единстве. Нас постоянно упрекают, что мы выступаем за единство с Церковью Украины, т.к. имеем с нее какие-то дивиденды. Ничего подобного. Я как ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии могу свидетельствовать, что у нас учатся студенты из Украины, Белоруссии, Прибалтики, Молдавии и ни один человек не платит за свое обучение, проживание и питание. Все поступают на одной конкурсной основе и учатся на общих правах.

Владыка, мы знаем, что вы — выпускник Московской Духовной Академии, в свое время были ректором Минской Духовной Семинарии, сейчас ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии. Существуют ли какие-либо богословские отличия этих школ?
В настоящее время говорить о богословских отличиях не приходится, потому что общий богословский уровень после разгрома, который учинили богоборцы, значительно снизился. О наличии богословских направлений или обычаев можно было говорить до революции, когда, например, существовала Казанская Духовная Академия, которая работала главным образом на миссионерство, великолепные переводы Священного Писания Ветхого Завета Юнгерова, прекрасная Санкт-Петербургская Духовная Академия, которая фактически стала во главе переводов Библии, была Московская Духовная Академия, Киевская Духовная Академия, которая в основном занималась переводом святых отцов. Вот тогда можно было говорить о направлениях. О чем говорить сейчас, когда школы были в основном разгромлены. Киевская вот только-только становится на ноги, у Санкт-Петербургской после открытия прошло только 55 лет, и мы во многом не достигли еще дореволюционного уровня, во всяком случае выпускники нашей Академии не могут свободно разговаривать на греческом языке, как не знают древнееврейского и не сочиняют оды на латыни, как это делали выпускники семинарий того времени.
Кроме того, учебные программы, утвержденные Учебным комитетом, одинаковы для всех. Если не витать в воспоминаниях столетней давности, то можно говорить лишь о специфике окружающей среды. Здесь у вас в Киеве свой колорит накладывает Киево-Печерская Лавра, прекрасный древний город. У нас в Санкт-Петербурге Александро-Невская Лавра только возрождается, поэтому, к сожалению, на студентов гораздо больше влияния оказывает Невский проспект, а в Москве – Академия плюс великолепная Троице-Сергиева Лавра с духоносными старцами (чего стоит одно имя архимандрита Кирилла Павлова). Вот чем сегодня реально отличаются наши школы.

Сегодня наряду с возрождением традиционных богословских школ (семинарий и академий) создаются богословские институты. В чем отличие этих учебных заведений?
Да, в Санкт-Петербурге существует Российский Христианский Гуманитарный Институт. То, что такие учебные заведения есть – это очень хорошо. Ведь традиционно духовные академии и семинарии являются закрытыми учебными заведениями. Такая полумонастырская дисциплина, полный пансион и интернат. Но далеко не все люди готовы накладывать на себя дисциплинарные ограничения и менять уклад жизни. Иногда они хотят получить богословское образование, удовлетворяя свое религиозное любопытство и ничем себя не связывая. Вот для таких людей и не только существуют открытые учебные заведения. В Петербурге, например, кроме названного РХГИ, существует еще институт философии и богословия, высшая религиозно-философская школа. Ряд аналогичных школ есть и в Москве. Очень хорошо, что сейчас существуют закрытая и открытая системы церковного образования. Тем, кто не хочет жить в соответствии с семинарским уставом и интернатом, я говорю – пожалуйста, переводитесь в другое богословское, тоже высшее религиозное, учебное заведение и там получите тоже хорошее образование. Там также преподают наши преподаватели, но нужно платить за обучение.

Мы знаем, что у Вас высшее медицинское образование, Вы кандидат медицинских наук. И в вашей жизни был период, когда Вы, желая поступить в семинарию, по благословению митрополита Минского Филарета, оставили медицину и какой-то период даже работали сторожем или грузчиком. Довелось ли Вам столкнуться с непониманием со стороны окружающих, близких?
Со стороны окружающих меня духовных лиц было полное понимание и поддержка. Дело в том, что это было в те времена, когда мне, кандидату медицинских наук и старшему преподавателю института, очень легко можно было попасть в психиатрическую клинику, а не в семинарию. Поэтому мне приходилось тщательно запутывать следы. Я менял место жительства, места работы. Архиереи боялись мне давать рекомендацию для поступления в семинарию. Я ведь сам родом из Смелой Черкасской области. А бывший Киевский митрополит Филарет тех, кто желал поступать в семинарии, сам сдавал в КГБ. Вот такая ситуация была. Куда деваться? Вот мне мои духовные отцы, которые уже окончили семинарию и академию, говорили, что единственный путь – это поступать с какой-нибудь незаметной работы, на которую органы не обратят внимания. Но даже сторожем в монастырь меня не брали. Митрополит Минский Филарет мне говорил: “Я не могу взять кандидата медицинских наук и старшего преподавателя института сторожем в монастырь”. Возможность была перейти только с аналогичной низкой должности. Поэтому мне пришлось идти на железную дорогу и в течение нескольких месяцев сколачивать ящики, но меня там “вычислили”, пришлось экстренно менять место. Потом меня хотели забрать в армию. Я пошел работать на лесоразработки, был сучкорубом (есть такая профессия) в белорусских лесах. И только потом митрополит Минский Филарет осмелился меня взять сторожем в Жировицкий монастырь, но только на месяц, т.к. тоже могли “вычислить”. Но это давало ему право рекомендовать меня как сторожа Жировицкого монастыря для поступления в семинарию. И этот вариант удался.

Как Ваша семья отнеслась к Вашему выбору?
Моя семья была маловерующей, и мне приходилось все делать в тайне от отца и матери. И когда они узнали, что я поступил в семинарию, для них это был страшный удар.

В какой области находятся Ваши научно-богословские интересы?
Это религиозно-философская антропология. Моя кандидатская диссертация была посвящена религиозно-философской антропологии Виктора Несмелого и Владимира Соловьева. Я являюсь профессором догматического богословия и именно эту дисциплину преподаю и в Семинарии и в Академии.
Интервью вел прот. Георгий Коваленко

Предстоятель Украинской Православной Церкви Блаженнейший Владимир, Митрополит Киевский и всея Украины: «Церковное миротворчество – это восстановление мира в сердцах и душах людей»

Екатерина Самойлик. Европейская интеграция и прозелитизм