Сапачук Юрий. Кризис европейской культуры и комиссары в пыльных рясах…

21.02.2014 announcement1, top

кандидат эконом. наук, ст.преподаватель кафедры эконом.теории
НаУКМА

Беспрецедентная острота происходящего в Украине политического противостояния заставляет всерьез задуматься о допустимых рамках гражданского неповиновения. Некоторые оппозиционные политики весьма симпатизируют радикальной части протестующих на Майдане — плоть до прямого одобрения захвата ими государственных учреждений.
При этом обе стороны конфликта зачастую апеллируют к христианским ценностям. В частности, духовенство и паства УГКЦ еще со времен политических акций «Украина без Кучмы» в 2001 г. традиционно принимает крайне активную роль в общественных протестах.
В этом контексте важен вопрос насколько соответствуют революционно-политические лозунги каноническому праву традиционной христианской конфессии и как это соотносится с европейской философией права?
1700-летний юбилей Миланского эдикта, проходивший в прошлом году дает еще один серьезный повод для осмысления онтологических основ европейской правовой культуры.
Известно, что в конституциях большинства европейских стран отсутствует пункт о «праве на восстание». Такая норма есть в конституции США, Германии, Франции. Несомненно, причина в том, что на практике крайне трудно отделить «право на сопротивление» от экстремистских попыток конституционного переворота. Во Всеобщей Декларации прав человека ООН принятой в 1948 г. отсутствует пункт о «праве на восстание против тирании и угнетения», хотя риторика о потенциальной возможности такого крайнего развития событий есть в преамбуле.
Следует отметить, что проблема построения идеального общества всерьез волновала умы европейских мыслителей Нового Времени. Иммануил Кант в одной из своих фундаментальных работ в области философии права используя метод трансцендентального принципа гласности делает следующий вывод:
«Если права народа попраны, то низложение (тирана) будет правомер¬ным, в этом нет сомнения. Тем не менее со стороны подданных в высшей степени неправомерно именно таким способом добиваться своего права, и они не могут жаловаться на несправедливость, если потерпят поражение в этой борьбе и вследствие этого подверг¬нутся самым жестоким наказаниям» [1, с. 51].

В случае, если «право народа на восстание» является правовой нормой, И. Кант делает следующий вывод:
«Легко видеть, что если бы при установлении государственного устройства оговорить, в каких случаях можно использовать силу против верховного главы, то народ должен был бы претендовать на законную власть над ним. Но тогда тот не был бы верховным главой или, если бы и то и другое было условием учреждения государства, последнее стало бы невозможным; между тем оно было целью народа. Неправомерность восстания обнаруживается также благодаря тому, что публичное признание его сделало бы невозможной его собственную цель» [1, с. 51].

Проще говоря, наличие в конституции государства правовой нормы относительно возможности силового свержения верховного главы подрывает сами основы государственной власти. Это ни что иное как системное противоречие — монополия на насилие уже не принадлежит исключительно государству. Периодические легитимные выборы не дают никакой гарантии качества власти — а значит сам принцип народовластия ставится под сомнения.
Гуманист И. Кант последовательно рассуждая в рамках формальной юриспруденции не видит иного способа рациональной организации общественной жизни, чем безусловное повиновение легитимной светской власти как бы несовершенна она ни была:
«…рассуждайте сколько угодно и о чем угодно, только повинуйтесь!» [2, с. 36]

В недавнем интервью, бывший глава УГКЦ Любомир Гузар отвечает на этот вопрос в несколько большевистской риторике:
«— В конституциях некоторых стран прописано право народа на восстание. Может, и нам не помешала бы такая норма?
— Это не нужно прописывать в конституциях — это закон природы. Я имею право защищать себя и своих ближних. Как каждый человек. И имею право отвечать такими же средствами, которыми на меня нападают. За оружие можно браться, когда оружие обращено против тебя» [3].

Не трудно заметить, что владыка УГКЦ более радикален, чем знаменитый европейский философ-рационалист и светский документ Всеобщей Декларации прав человека ООН. Хотя, в данном случае со стороны Л. Гузара есть элемент софистики – вряд ли корректно сравнивать уличную самооборону от силового противостояния с формально легитимной властью.
Полярная и гораздо более по-европейски рациональная позиция у известного киевского прот. А. Ткачева (УПЦ МП):
«— Сегодня на наших глазах рушатся все системы: государство, Конституция, власть, народ. А что происходит с Церковью?
— Церковь с настороженностью и болью смотрит на всё это. Вопрос в том, быть этой стране или не быть, — в тех же рамках и границах, с той же Конституцией. Ведь попираются самые главные вещи, фундаментально заявленные в Конституции. На Украине представительная демократия, а не прямая. Митингуй сколько хочешь, но только через Парламент и выборы можно добиваться решения всех вопросов. У нас не диктатор, а легитимно избранный президент. Он не взял власть путём переворота. Это не хунта, это легитимно избранная власть. Нужно ждать 2015 года. Нужно решать проблемы в Парламенте. Проблема, конечно, в том, что Парламент не решает наших проблем, проблем народа. И никогда толком этим не занимался. Значит, теперь, придётся заняться.
— Лучше смотреть на св. Иоанна Кронштадтского, чем на попа Гапона. Лучше не идти впереди демонстрации, а остаться в храме и совершать службу.
— Иногда такое складывается впечатление, что митингующие священники больше верят в ЕС и Декларацию прав человека, чем в Евангелие и Господа нашего Иисуса Христа» [4].

Если внимательно всмотреться в недавнее прошлое — можно найти соответствующий эпизод и в новейшей истории РПЦ, когда патриарх Пимен (Извеков) публично заявил, что народ имеет право на восстание, если нарушаются его фундаментальные права:
«Это была официальная позиция нашей церкви. Наверное, патриарх те слова говорил, имея в виду право народа Никарагуа на восстание (имеется ввиду Сандинистская революция в Никарагуа в 1979 г.)» [5].

Увы, но в советские времена наши иерархи, бывало, и не такое высказывали с высоких официальных трибун. Здесь важен другой аспект — насколько соотносятся озвученные публичные революционные призывы иерархов с каноническим правом каждой конфессии?
«Катехизис Католической Церкви:
Сопротивление угнетению со стороны политической власти не должно побуждать к применению оружия, кроме ситуации, при которой наличествуют вместе взятые следующие условия:
1 — в случае явного, постоянного и длительного нарушения фундаментальных прав человека;
2 — когда исчерпаны все иные возможности;
3 — если это не вызывает еще худших беспорядков;
4 — если есть серьезная надежда на успех.
5 — если невозможно разумно предусмотреть лучших решений» [6, с. 523].

Это действительно цитата из современного Катехизиса РКЦ, а не «Краткий курс ВКП (б)». Как видно каноническое право РКЦ вполне допускает право народа на восстание против формально легитимной власти при условии, что есть «серьезная надежда на успех». «Сила рождает право»? — тогда в католическом Катехизисе стоило бы упомянуть Феликса Дзержинского.
Формальное условие п.1 в современных условиях жесткого контроля медиа-ресурсов финансовыми центрами является не более чем фиговый листок. Классический пример — разгон слезоточивым газом и дубинками демонстрантов в Париже, законно протестующих против легализации однополых браков — «соблюдение правопорядка»; аналогичные действия Беркута в адрес митингующих Евромайдана — «брутальное нарушение прав человека». Речь не идет об апологетике нынешней украинской власти и ее силового министерства, увы, «страшно далеких от народа» — а о том, насколько соответствует современная Европа своим же «европейским ценностям» за которые нас, зачастую, справедливо, критикует. Несомненно, имеют место те самые колониальные двойные европейские стандарты по формуле каудильо Франко: «друзьям все — врагам закон».
Для примера сравним поведение католиков, протестующих против воинствующего либерализма в демократической Франции:
«…Церковь тут отделена не только от государства, но и от общества, она боится возвысить свой голос: епископ Парижа может только молча идти в рядах демонстрантов, но высказаться даже на радио «Нотр-Дам» («Notre Dame») – на католическом радио – боится» [7].

Соответственно, клирики УГКЦ, активно протестующие на Евромайданах и призывающие всех украинцев в «европейскую семью» в случае успеха своего предприятия рискуют потерять значительную часть тех самых гражданских прав верность которым они задекларировали даже в своем Катехизисе…
После Великой Французской Революции и, в особенности, революционных либеральных реформ 2 Ватиканского Собора (1962-65) европейский католицизм радикально модернизировался и больше не служит «традиционалистским препятствием» человечеству на пути мирового Прогресса. Но соответствуют ли такие прогрессивные нормы позитивного права духу Евангелия? Ни один из 12 апостолов, которые жили в весьма далеких от современных, правовых условиях языческой Римской Империи, — не умер естественной смертью (кроме ап. И. Богослова), но разменивать золото евангельского Откровения на политические дивиденды «века сего» они так и не решились, в отличие от нынешних преемников кафедры ап. Петра.
В Основах социальной концепции РПЦ фигурирует гораздо менее революционная позиция, соответствующая духу преданию апостольской Церкви (гл. III) — «гражданское неповиновение» трактуется как форма исповедничества веры, а не инструмент борьбы за власть:
«— Церковь не должна брать на себя функции, принадлежащие государству: противостояние греху путем насилия, использование мирских властных полномочий, принятие на себя функций государственной власти, предполагающих принуждение или ограничение.
— Вместе с тем, Церковь должна уделять главное внимание не системе внешней организации государства, а состоянию сердец своих членов.
— Ради беспрепятственного и внутренне свободного проповедования истины Церковь не раз в истории терпела гонения от врагов Христа. Но и гонимая Церковь призвана с терпением переносить гонения, не отказывая государству, преследующему ее, в лояльности.
— Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении» [8].

Известно, что один из величайших богословов св. Василий Великий был рабовладельцем:
«Намерен же довести до сведения твоего благонравия, …, что большую часть рабов имеет пресвитер сей от меня…» [9].

Св. Василий вовсе не был апологетом рабовладельческого строя — в апостольском христианстве правовая система государства не играла роль религиозного догмата и энергия христианского Предания гуманизировала общество изнутри, улучшая «состояние сердец своих членов», что, в конечном итоге, закономерно повлекло изменение правовых форм государства (Миланский Эдикт, Кодекс Юстиниана) — в данном случае прогресс культуры и цивилизации шел параллельно.
Сама идея прав человека, пристальное внимание к человеческой личности является плодом христианской культуры. Уникальность человека как образа Божия неведома античному миру — для Аристотеля человек не более чем «политическое животное». Евангелие в терминах современной философии — слово персонализма. Миланский Эдикт первого христианского императора Константина, 1700-летний юбилей которого проходил в прошлом году, стал новым морально-правовым основанием будущей европейской цивилизации. Современное гражданское законодательство через Кодекс Наполеона, в свою очередь, восходит к Кодексу Юстиниана — своду законов Византийской империи, изданных в VI в.
С другой стороны, православная традиция лояльности к светской власти иногда бывала уж слишком лояльна и за это Церкви в новейшей истории пришлось дорого заплатить, но это означает, что Церковь должна христианизировать пространство человеческой культуры, а не подменять собой государственное министерство по делам религии или международные правозащитные организации. После 2 Ватиканского Собора Католическая Церковь на уровне канонов задекларировала верность идеалам прав человека, но при этом произошло радикальное упрощение богослужебной практики, что, по сути, означает, внутреннюю Реформацию католичества. Итоги этих реформ оценил будущий папа Бенедикт ΧVI накануне смерти Иоанна-Павла II:
«…Европа развила культуру, которая, как никогда раньше, исключает Господа из общественного сознания, либо отрицая, либо оспаривая его существование и, таким образом, уводит в плоскость субъективного выбора как нечто, в любом случае, неуместное для общественной жизни» [10].

Непримиримый критик русского большевизма и проповедник свободы человеческой личности Н. Бердяев дает четкую оценку современному выхолощенному формально-абстрактному праву:
«Прав Лассаль в своей замечательной речи о конституции. Государство держится не юридическими, а социально-биологическими основами. Это окончательно обнаружила мировая война, совершенно дискредитировавшая идею формального права.
…Власть никогда не принадлежала и не может принадлежать большинству. Это противоречит природе власти. Власть имеет иерархическую природу и иерархическое строение. …В демократических республиках правит совсем не народ, а незначительное меньшинство вожаков политических партий, банкиров, газетчиков и т.п.» [11].

Положительная оценка христианского Средневековья Н. Бердяевым резко контрастирует на фоне марксистко-либеральной философии прогресса, доминирующей в европейском гуманитарном пространстве пост-ренессансной эпохи. По мнению философа именно дехристианизация европейской культуры в Новое время является причиной Первой мировой войны как социального потрясения «совершенно дискредитировавшего идею формального права»:
«Прогрессисты» очень боятся возврата к старым средним векам и борются с идеями и верованиями, которые они считают средневековыми.
…Христианство и было великой силой просветления тьмы, претворения хаоса в космос. Средневековье очень сложно и богато. Долгое время принято было думать, что средние века – пустое место в умственной истории человечества, в истории философской мысли.
…Кризис культуры в том и заключается, что она не может остаться религиозно-нейтральной и гуманистической, что она неизбежно должна стать или безбожной, антихристианской цивилизацией или священной, церковной культурой, христианским преображением жизни» [11].

Самые совершенные внешние правовые механизмы не способны сохранить общество от социальных потрясений, если идеология прогресса утверждается за счет отрицания христианской традиции, которая является онтологическим фундаментом европейских ценностей и правовой культуры.

Литература:

1. Кант И. К вечному миру / Соч. в 8-ми т. – М: Чоро, 1994. – Т. 7. – 630 с.
2. Кант И. Ответ на вопрос: Что такое просвещение? / Соч. в 8-ми т. — М: Чоро, 1994. — Т. 8. — 630 с.
3. Любомир Гузар. «Право на восстание — это закон природы» // Україна молода. — 10.01.2014.

http://www.umoloda.kiev.ua/number/2395/180/85201

4. прот. Андрей Ткачев. «Сегодня холодная голова на вес золота» // Православие.ru. — 27.12.2013.

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/67062.htm

5. Диакон РПЦ Андрей Кураев. «Каналы самоочищения у церкви замусорены» // Новая газета. — 15.01.2014. — № 3.

http://www.novayagazeta.ru/society/61766.html

6. Катехизис Католической Церкви. — М: «Типография Наука», 2001. — 813 с. — С. 523.
7. Наталия Нарочницкая. «Никогда не думала, что буду в самой Европе защищать ее же демократические ценности» // Столетие. — 23.12.2013.

http://www.stoletie.ru/rossiya_i_mir/natalija_narochnickaja_nikogda_ne_dumala_chto_budu_v_samoj_jevrope_zashhishhat_jeje_zhe_demokraticheskije_cennosti_495.htm

8. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви, Архиерейский Собор 2000 г.

http://www.patriarchia.ru/db/text/141422.html

9. Св. Василий Великий. Письма к разным лицам. — Ч. I., 357-370 г. — Письмо 37.
10. Ratzinger J. On Europe’s Crisis of Culture. — The lecture in the convent of Saint Scholastica. — Subiaco, Italy. — 01.04.2005.

http://www.catholiceducation.org/articles/politics/pg0143.htm

11. Бердяев Н. Новое средневековье. — Берлин, 1924 г.

http://www.etextlib.ru/Book/Details/44435

САРНИ. Помер архімандрит Кирил (Петров)

САЛОНИКИ. Избран новый игумен афонского монастыря Григориат