Протоиерей Ежи (Георгий) Тофилюк: «Схоластика не должна присутствовать в духовных школах»

01.07.2005 archive, Вестник №46, Тема номера

Православие в Польше

Протоиерей Ежи (Георгий) Тофилюк, ректор Варшавской духовной семинарии: «Схоластика не должна присутствовать в духовных школах»

Протоиерей Георгий Тофилюк всю свою жизнь посвятил православному богословию. По окончании Духовной семинарии в Яблочине (1978 год) и Христианской богословской академии в Варшаве (1981 год) преподает на кафедре догматического и морального богословия. С 1985 года — воспитатель, а с 1987-го — несменный ректор Варшавской духовной семинарии. Будущим священнослужителям отец Георгий читает догматику, гомилетику и церковное право, а после защиты докторской диссертации в 1996 году — круг православных дисциплин в Варшавском и Белостоцком университетах. Он постоянно принимает участие в богословских конференциях, является автором многочисленных богословских исследований и статей. Отец-ректор поделился своим взглядом на развитие современного богословия в православном мире, рассказал об истории и нынешнем состоянии духовного образования в Православной Церкви Польши.

— Отец-ректор, что собой представляет школа, которую вы взяли под свое руководство 18 лет назад?
— Наша духовная школа была основана в 1951 году. До войны в Польской Церкви было всего две семинарии — Волынская в Кременце и Виленская (на территории современной Литвы). После войны оказалось, что земли, на которых жили православные, оказались за восточными границами. У нас же появилась проблема с образованием священнослужителей. Митрополит Дионисий (Валединский), который до войны был профессором Варшавского университета, инициировал создание богословской школы, но власти этого не разрешили.
Историки говорят, что его намерение создать семинарию, независимо от тогдашних политических обстоятельств, и несогласованность в действиях, стали причиной его отставки (с 1948 до 1960), а точнее выселения из Варшавы в провинциальный городок Сосновка. Он не мог ни с кем общаться, держал при себе одного священника и монашку. Фактически это был домашний арест.
Открыть семинарию удалось только владыке Макарию (Оксиюку), вашему земляку. Он похоронен в Одессе. Блаженнейший Владыка делал также много безуспешных попыток, но 21 марта 1951 года послал письмо в государственные структуры, где подчеркнул, что независимо от их реакции открывает духовную школу.
Следующей проблемой стали кадры, поскольку многие преподаватели остались в других странах. О возобновлении высшего образования не было и речи, поскольку коммунистические власти закрывали даже католические учебные заведения.
Владыка поступил мудро, назвав нашу школу православным лицеем, а с первого сентября она начала называться семинарией. Так она существовала до 1970 года, когда следующий Предстоятель — Митрополит Василий — добавил в учебный процесс два класса, а в 1974 перевел семинарию в Яблочинский монастырь. В конце 80-х, во время великих перемен и инфляции, мы не выдержали, поэтому изменили правила приема. Когда я стал ректором в 1987 году, мы решили, что не в состоянии давать своим ученикам государственное среднее образование и содержать семинарию. С того времени мы принимаем абитуриентов после аттестата зрелости (восьмилетней начальной и четырехлетнего лицея — средней школы).
Следующей вехой в развитии нашей школы следует выделить 1996 год, когда мы получили государственную аккредитацию. С того времени появилась возможность присваивать ученикам степень бакалавра, которую признают все государственные структуры. Сегодня наши выпускники при желании продолжают образование на третьем курсе богословских или государственных вузов.

— Известно, что в Польше священнослужители принимают участие в преподавании «Закона Божьего». Каким образом это происходит?
— Предмет религии — «Закон Божий» — читают православным детям в государственной школе. Православная Церковь дает каждому преподавателю так называемую каноническую миссию. Среди преподавателей — и священники, и богословы, и православные светские педагоги. Они получают от Церкви разрешение учить православным дисциплинам. Только в этом случае директор подписывает с ними договор о работе. Минимальное количество учеников, необходимое для открытия ставки преподавателя, — восемь человек, но бывают и исключения. Предмет преподается два часа в неделю. Ученики сами должны изъявить желание слушать урок, потому что он факультативный. Кто не хочет ходить на «Закон Божий», тот должен посещать этику, но подавляющее большинство ходит на «Божий Закон».
Мой сын учится в варшавском лицее. Поскольку он является единственным православным среди нескольких тысяч учеников, ему преподавали философскую дисциплину. В столице православных детей не так уж много, где-то 300-350 человек, поэтому православное вероучение преподают при православных приходах в так называемых катехитических пунктах. Зарплату преподавателям выдает близлежащая школа.

— Насколько эти уроки полезны для учеников?
— Можно сказать, что теперь наши студенты проявляют гораздо больше интереса к занятиям, чем это было раньше. В последнее время к нам приходят подготовленные люди. До 1992 года приходили мальчики, которые попадали по разным причинам и поводам: то родители желали, то сами не ведали, чего хотят. Но в девятнадцать лет обычно человек уже знает, чего хочет.
Теперь, когда и надо кого-то отчислить, я говорю просто: «Извини, но жаль твоих денег, твоего времени и наших нервов». У нас серьезные разговоры, и теперь очень редко кого-то исключают. Раньше случалось чаще.

— Можно ли сказать, что в Польше происходит возрождение Православия. Удивительно, что большая оставляющая прихожан ваших храмов — молодые люди…
— При нашей семинарии есть храм, где по субботам и воскресеньям мы проводим богослужения. Студентов тридцать четыре и столько же прихожан. Среди них только одна женщина пятидесяти лет, которая работает в окрестности, все остальные — молодые люди, чаще всего студенты светских вузов. Поэтому молодежное возрождение польского Православия — это не миф.
В начале 1980-х мы восстановили кружок православных богословов, существовавший при Варшавском университете до Второй мировой войны, а уже инициативная группа, вышедшая оттуда, основала Польское православное молодежное братство, в которое начали входить не только студенты столичных институтов при центральном офисе, но и ученики средних школ во многих местностях в провинции. Практически каждый сельский приход старался организовать молодежный хор или летние православные лагеря.
На протяжении последнего года в каждую среду при кафедральном соборе собирается полсотни студенческой молодежи, и мы с ними ведем беседы на различные богословские и библейские темы. Это будущее нашей Церкви. У них всегда есть вопросы. Каждую лекцию предваряет домашнее задание. Для полноценного обсуждения нужно, чтобы они сначала ознакомились с той или иной статьей, книгой, ведь им приходится общаться с инославными и объяснить различия в вероучении и особенности нашей религии.
Немаловажной вещью в деле работы с молодежью является Интернет. На форуме нашего портала www.cerkiew.pl при обсуждении горячих тем появляется до двухсот комментариев со всех уголков страны и из-за границы. Причем в дискуссии принимают участие и католики.

— Вы не боитесь Интернета в семинарии, не опасаетесь того, что ваши студенты будут использовать его не по назначению?
— Я не боюсь, потому что наши воспитанники знают, что можно делать, а чего нельзя, и это можно проверить. И если я в стенах семинарии не позволю им доступ в Интернет, думаете, они не найдут способа войти во Всемирную паутину? Войдут и сделают это в первом же кафе, и будут вести себя там хуже, чем здесь, в семинарии.
Ясно, что все запрещенное — интересно, но нельзя таким способом убегать от проблемы. Ее надо решать. Часто мы замыкаемся и говорим: «В наших духовных школах нет никаких проблем», но они есть, а мы их не решаем или на них не отреагировали.
Когда в Великий пост я благословляю своим студентам только проверять электронную почту, они к этому относятся с пониманием.

— А в светских и духовных учебных заведениях Польши как-то затребовано восточное богословие? Насколько вообще жива русская богословская мысль?
— У нас в Польше переведены на польский язык практически все сочинения киевлянина Николая Бердяева (томов пятнадцать), Владимира Соловьева, других религиозных философов — Флоренского, Булгакова, Трубецких, и многие имеют возможность познакомиться с их творчеством. Особенно популярны продолжатели традиций русской философии на Западе.
Поскольку эти люди в основном поднимают вопросы свободы человека, то это есть и будет всегда актуально как в богословских, так и в инославных теологических университетах Польши. И не только поднимают, но растолковывают и показывают нам путь к разрешению многих проблем.
Почему такой живой интерес? Хотя Польша католическая страна, где в философии преобладает западничество, но надо сказать, что могучий польский католицизм выдохся. На протяжении нескольких десятилетий богословская мысль крутилась вокруг творчества Папы Римского Иоанна Павла ІІ, не поднимаясь выше. В польский католицизм он вернул некую патриархальность позапрошлого века, которая не совсем удовлетворяет современного ищущего человека. Поэтому католицизм непроизвольно обращается в Востоку. Что много говорить? Варшавский орден доминиканцев создает для католиков иконописную школу. Это же о чем-то свидетельствует?!
Относительно патристики. Я понимаю, что в дореволюционной России было переведено практически все святоотеческое наследие, и это было естественно в процессе получения научных степеней тогдашними ведущими богословами. Но в Польше только сейчас еле-еле начинается этот процесс, а ведь это же большая страна с многотысячной научной братией, профессорами и докторами теологии. Я думаю, они осознают, что на Востоке сконцентрировано большое богословское духовное христианское наследие. Это настоящий свет с Востока!

— Как вы считаете, какие богословские и другие проблемы ставит перед православным образованием в Польше современная жизнь?
— До конца 80-х наша духовная школа мало чем отличалась от традиционных семинарий: катехизис, догматическое и моральное богословие, литургика и пастырское руководство. Но потом, нацелившись на преподавание основ православия в средней школе, мы ввели психологию и круг педагогических наук.
Православные в Польше нетождественны с польской культурой, поэтому мы не изучаем польской культурологии, она введена в программу академии.
Следует сказать, что мы читаем русский язык и литературу, а также на выбор — или украинский язык, или белорусский. Преподавание ведется на польском и русском языках.
Не все предметы у нас преподают православные. Среди них есть и старокатолики, и протестанты. Старокатолик преподает латынь, а протестант преподает логику и методологию научной работы, методист — психологию.
Я твердо убежден, что западная схоластика ныне не должна присутствовать в православных духовных школах. Я в семинарии преподаю догматическое богословие. Давно прошло то время, когда наша догматика опиралась на труды митрополита Макария и его современников. Сегодня мы учим своих воспитанников азам богословия не только словами русских богословов дореволюционных, но и тех, что выехали и творили за рубежом. Я понимаю, что не для каждого приемлемы взгляды Афанасьева, Шмемана или Мейендорфа, но наше богословие направленно в несколько другое русло, чем на Руси. Мы должны считаться с тем, что в нашей стране большинство жителей католики. Для наших студентов образование должно заключаться и в подготовке апологетической, чтобы они могли свободно беседовать с католиками, а также поднимать злободневные вопросы, актуальные для современного западного общества.
Скажем, у нас после смерти Папы не было никакого молитвенного поминания, да и быть не могло, но православные в Америке служили по нему заупокойную литургию и панихиду в кафедральном соборе. Нас обвиняли, писали и звонили, спрашивали с недоумением, почему не молится Русская Церковь и ее Патриарх, а также эти непонятные православные в Польше.
Семинарское и священническое образование — это одно, а богословское — совсем другое. У нас слишком много кандидатов и слишком много священнослужителей, и их негде устроить. Поэтому современный кандидат на священство должен быть хорошо образован, чтобы найтись в обществе, не только смотреть за службой и храмом, но уметь преподавать в школе и заниматься преподавательской деятельностью.
В преподавательском составе собраны выпускники разных известных богословских школ. Наши студенты ныне учатся и в Москве, и Санкт-Петербурге, и в Киеве, у нас обучаются семинаристы из Грузии, Белоруссии, Бразилии, других стран.

— Отец-ректор, есть ли всеобщая образовательная философия для Православия сегодня.
— Я не думаю, что существует какой-то универсальный рецепт для всего Православия. Но исходя из конкретных условий, скажу, что духовная семинария должна быть открытой, она не может ныне заниматься исключительно изучением богословия и пастырства — как говорится, «иду по той тропинке, которую мне назначили». Она должна открываться на мир, приглашать мир в лучших его проявлениях в свои стены. Ведь сегодня столько вызовов, и священник должен на эти вызовы дать достойный ответ. Ныне невозможно найти такого молодого человека, который бы оставил Интернет для спевки. Ему жаль времени. Поэтому их так надо обучать, чтобы эти молодые люди не только могли исполнить требу, но чтобы они были лидерами общества, чтобы другой человек хотел его слушать. Можно говорить своим прихожанам много, но нужно сказать так, чтобы они слышали его слова, но и знали, что он действительно хочет от них. Наши священники могут и должны ходить в спортзалы, на молодежные тусовки и рок-концерты, потому что другого выхода ныне нет. Я уже не говорю об армии, всевозможных организациях для подростков. Немаловажно сохранить в молодежной среде наше мышление, чтобы они не поддавались информационной бомбардировке каких-то западных проповедников, которые в последнее время также забрасывают всякой грязью нашу страну.
В свои молодые годы я ходил в студенческие общежития, где находил двух-трех своих людей и просил, чтобы они написали афишу о встрече со священником. А это был 1981-й или 1982-й год. Что мешает этой деятельности ныне? Всегда приходило 20-30 человек, и многие потом приходили в Церковь. До этого они жили какой-то своей жизнью. Через полгода они пригласили на свой вечер двести человек, и рассказывали о своей вере и культуре сверстникам, танцевали, благодарили меня за работу, даже написали по этому поводу песню по-белорусски.

— Какая богословская тематика интересует православного семинариста в Польше?
— В своих богословских работах студенты поднимают вопросы клонирования, эвтаназии, другие вопросы биоэтики и практически все актуальные антропологические вопросы. Конечно же, мы пишем и по истории и по литургическому богословию, патрологии, сектоведению. Недавно была бакалаврская работа о возможности продолжения православно-католического диалога при новом преемнике Папы и т.д. Отдельно следует выделить церковный взгляд на алкоголизм, курение и другие пороки. Конечно, есть и много научных тем.

— А как насчет подготовки для работы со СМИ?
— У нас читает лекции протоиерей Генрих Папроцкий — глава религиозных телепрограмм на первом государственном канале. Естественно, у нас не так все развито, как у католиков. Там один священнослужитель, который ведет свою программу на ТВ, ежемесячно приезжает на день в одну из их семинарий, где читает лекции на протяжении шести часов. Он учит их, как говорить в микрофон, как поставить голос и куда смотреть, не говоря уже о сущности информации, ее роли в современности.
Мы проводим раз в два года семинар по дикции, когда со студентами работают профессионалы и обучают основам информации. Они уже знают, что говорить, чтобы это звучало хорошо, как преподносить слушателям свою речь, чтобы все понимали. В курсе методологии научной работы студенты учатся не только работать с источниками и обрабатывать материал для будущих бакалаврских, но и писать эссе и газетные заметки.
Конечно, у одного легкая рука, а другой будет «рубать и тесать». Сейчас у нас учится один студент, из которого, вероятно, не получится хороший священник, но зато это будет бесподобный певчий и мастер по Интернету.

— Отец-ректор, какие, на ваш взгляд, перспективы развития православного богословия в вашей стране?
— На протяжении многих лет мы хотим создать свою, не межконфессиональную, а церковную Духовную академию. Более того, государство в следующем месяце возвратит нам довоенные здания студенческого православного студенческого интерната — громаднейшее сооружение в центре города. Работа ведется на протяжении пятнадцати лет, и до сих пор наша Церковь не имеет возможности создать церковную Духовную академию. Но мы делаем шаги в этом направлении. На сегодняшний день в Польше есть около двадцати докторов богословия из разных богословских академий и университетов, так что, думаю, за лет пять мы сможем достигнуть поставленной цели.

Беседовал Василий Анисимов

Василий Анисимов. «Мы были, есмь и будем»

01.07.2005. ВОЛОДИМИР-ВОЛИНСЬКИЙ. На стіні кафедрального собору відкрито пам’ятну дошку князю Роману Мстиславовичу