МУКАЧІВЕ. Памяти архимандрита Василия (Пронина)

10.01.2013 Летопись епархий

Внутренняя жизнь Церкви оценивается по другим параметрам, нежели её внешняя сторона, ибо средоточием её является плод веры и любви, который мы приносим Богу.

Переступившим порог храма 20-25 лет тому назад, сложно представить под каким давлением государства находилась Церковь в Советском Союзе. Для того, чтобы отучить население страны жить по-христиански, был задействован огромный репрессивный аппарат государства. Система портила, растлевала, учила изворотливости, толкала на осквернявшие душу опасные компромиссы. Людей приучали думать одно, говорить другое, а делать третье. И наряду с этим среди нас жили свидетели Истины, которые примером собственной жизни помогали преодолеть эти соблазны.

Одним из таких светильников веры был архимандрит Василий (Пронин) – духовник Св.-Николаевского женского монастыря в г. Мукачево Закарпатской области. Уже 15 лет как о. Василий отошёл в мир иной, но его духовное и научное наследие остается востребованным православными нашего времени. Издаются труды, монографии, создан «Богословско-исторический исследовательский центр имени архимандрита Василия (Пронина)». Несомненно, что в скором времени в месяцеслов Православной Церкви будет включен великий подвижник благочестия, оказавший огромное духовное влияние на жизнь этого региона.

Мне хотелось бы рассказать об удивительных встречах с этим великим подвижником благочестия. В Мукачевском Св.-Николаевском монастыре подвизалась моя тетя-монахиня Митродора (Кадар), и на протяжении многих лет я имел возможность, через личное свидетельство насельниц , священнослужителей увидеть то, что составляет сущность христианской жизни. Эта сущность не всегда определима словами, но понятна, дорога сердцу и оставляет неизгладимый след в душе.

Родился будущий подвижник в Киеве в 1911 году и принадлежал к дворянскому роду Прониных. После революции 1917 г. семья Прониных разделила участь многих изгнанников: сначала эмигрировала в Молдавию, а затем в Югославию, где прошел для о. Василия очень значимый в его духовном становлении отрезок жизни. Способный юноша закончил духовную семинарию, а затем Богословский факультет Белградского университета. В стенах этих учебных заведений он встретился с великими наставниками — будущими святыми – свят. Иоанном (Максимовичем), преп. Иустином (Поповичем), свят. Николаем (Велемировичем). Подвижническая жизнь свят.Иоанна (Максимовича) оказала решающее влияние на формирование духовного облика юного семинариста. Общение между ними не прерывалось вплоть до кончины святителя, последовавшей в 1966 году. Несомненно, что желанию стать на монашеский путь служения Церкви Христовой, о. Василия вдохновили великие примеры его святых наставников.

После окончания Белградского университета, молодой богослов направляется в Мукачевско — Пряшевскую епархию (до 1945 года была в юрисдикции Сербской Церкви) и в 1939 году становится ее клириком. Здесь прошла большая часть жизни будущего архимандрита, и здесь в течение десятилетий он зримо являл нам облик истинного служителя Церкви.

В 1950 году о. Василий становится духовником Свято-Николаевского женского монастыря города Мукачево.

В конце 50-х в Мукачевском Св. Николаевском монастыре нашли пристанище монахини закрытых при Хрущёве закарпатских монастырей. Сестры очень остро переживали закрытие любимых обителей. Отцу Василию пришлось много потрудиться, дабы уврачевать душевные раны скорбящих. Ритм монастырской жизни был суровым, но в обители рядом с монахинями жил подвижник- слово, молитва, утешение которого укрепляло и низводило Божие благословение на их нелёгкие труды.

О. Василий всегда говорил о том, что главное в жизни человека- это устремленность ко Христу. Погружаясь в круг ритма богослужебной жизни, постов, — мы не должны чувствовать себя «комфортно», но обязаны идти дальше, никогда не забывая о том, что спасение человека не результат его подвигов, а проявление милости Божией.

В Мукачевском монастыре в 70-80 годы подвизались более 100 насельниц. В подавляющем большинстве это были опытные монахини, неоднократно отмечавшие прозорливость о. Василия, которую он всячески скрывал, ссылаясь на совпадения. Обладая этим даром, он всегда предвидел смерть кого-то из сестер обители, знал когда к нему приведут одержимого или душевно — больного.

О. Василий жил в обители практически не выходя за монастырские стены и его присутствие было Божьим благословением для сестер и всех ищущих подлинного душепопечения. Кто-то сказал, что жить рядом со святым человеком непросто, потому что слишком очевидна та огромная дистанция, которая отделяет подвижника и окружающий его мир.

Мир интриг, злобы – был для него совершенно чужд. В нём не было никакой мнительности, так часто присущей духовным лицам. Когда архимандрит скорбел об ожесточении того или иного человека, он сокрушённо говорил: «Да, да нет мира у него на сердце».

О. Василий был необычайно чистым человеком. В его личности никогда не было раздвоенности, избегал он всякой двусмысленности, направление его мыслей, взгляд на события –были исключительно духовные. Посты он соблюдал неукоснительно, и несмотря на то, что был грузный , вкушал очень небольшое количество пищи.

Во время церковных праздников, торжеств и юбилеев, когда служил архиерей и собиралось большое количество духовенства, о. Василий после богослужения разоблачался и уходил в келью. Он редко садился за общий стол и все это принимали как должное. Чувствовали ту духовную высоту, которая никак не вязалась с дольним, с шутками и обилием пищи и пития. Конечно, его отсутствие никто не воспринимал как вызов, это было естественно – он другой, иной, настоящий инок.

В конце 80-х игуменья монастыря пыталась немощного старца отправить на приход. Монахини понимая сердцем, что он и есть духовный центр обители,- твердо выразили свою позицию игуменьи и архиерею: «Отправите о. Василия на приход – уйдем и мы».

Вспоминаю Божественную литургию летом, в конце 70-ых. В храме жарко; о. Василию очень нелегко – обильно течет пот по его благообразному интеллигентному лицу; слышен его тихий голос – ему отвечает мощное народное пение. Большая часть литургии пелась народом, и это производило очень сильное впечатление. Непередаваемая стихия молитвы и предстательство к Богу – заполняют не только души людей, но и все пространство. Будучи дворянином, русским интеллигентом, после отпуста архимандрит обращается к народу на карпато-русском наречии. В этом было проявление его миссионерского дерзновения, непременное желание сделать доступным сокровища Православия для всех, включая и простых тружеников, приходивших в обитель, чтобы почерпнуть силы для своей нелегкой жизни. В монастырском храме полная тишина; каждое слово воспринимается с благоговением и вниманием. Его глубокое, проникнутое Духом свидетельство – неизменно вселяет в сердца молящихся надежду на милосердие Божие.

О. Василий облекал свои мысли в исключительно точные и изысканные формы. Эта красота была строго церковная и принимала большей частью образы библейские и литургические. Слушая его, мы понимали, что соприкасаемся с чем-то необыкновенно чистым, горним. По содержанию поучения были всегда интересны, свежи и назидательны. Он умел найти, толкуя Евангелие какую-то неизвестную и незамеченную подробность.

Помимо монахинь и жителей города, Мукачевский монастырь как «памятник архитектуры» посещали многочисленные туристические группы, состоящие большей частью из обыкновенных советских обывателей, для которых церковная жизнь была закрыта или ее заслоняла масса предрассудков. Иногда туристы подходили к архимандриту с просьбой рассказать об истории монастыря. Незаурядный облик, необычайно интересный рассказ разительно отличавшийся от незамысловатых, идеологически выверенных экскурсий, часто производил переворот в душе, будили иные мысли . Туристы имели редкую по тем временам возможность встречи с живым свидетелем Истины. Многие забывали, что они пришли увидеть памятник архитектуры; для них открывался удивительный, неведомый доселе мир.

Обладая огромным пастырским опытом и потрясающей интуицией о. Василий безошибочно выделял взыскующих Бога, тех, у которых теплилась хоть какая-то искра Божия. С человеком, который впервые переступал порог храма, архимандрит непременно говорил о красоте и совершенстве мира сотворённого Богом, постепенно переходя к сложности и многообразию мира Церкви. Живая встреча с подвижником благочестия в лице о. Василия – часто преображала человека, вводила его в сердцевину духовной жизни.

Потрясала в нем внутренняя сосредоточенность и одновременно открытость, тихая спокойная речь и непременное желание передать вопрошающему глубину своего личного опыта. В общении не было и тени той фальшивой елейности, которая почему-то считается нормальной в клировой среде. Во всем была печать высокого духовного состояния, сочетающегося с теплотой сердца. Ровное общение с простыми монахинями и людьми из академического мира; необычайная деликатность со всеми, неизменное обращение к каждому на «Вы».

Первый раз я исповедовался у архимандрита, когда мне было 9 лет. Во время исповеди хотелось «провалиться сквозь землю»; о. Василий говорит тихо, не повышая голоса неизменно обращаясь на «Вы». За исповедью следует – необычайная лёгкость.

Люди любили отца архимандрита. Он был очень сострадателен к приходящим в монастырь. Большей частью это были простые труженики с обычными скорбями: болезни, бедность, смерть близких. Попадая под молитвенный покров батюшки, скорби и неразрешимые вопросы куда-то сами собою рассеивались. Каждый, кто приходил к нему, мог испытать всю силу и глубину пастырской любви. Приводили к нему болящих, над которыми он читал молитву; всё это было так просто, что и в голову никому не приходило такое слово, как «отчитка». О.Василий мог сказать, что вот этого конкретного человека надо лечить у врача – психиатра, ему поможет медицина. Архимандрит всегда без помощи врача безошибочно ставил правильный диагноз и сестры монастыря по его благословению брали лекарства; лечащие врачи всегда подтверждали безупречный совет больным и правильность выбранной им терапии.

За воротами обители был «социалистический мир», а рядом с архимандритом это искусственно созданное царство лжи с богомерзкими портретами Ленина и нелепыми лозунгами рассыпалось; его просто не существовало, вы попадали под обаяние души, которая непрестанно была «зрителем неизреченных Божественных откровений» и являла подлинный образ Царствия Божия. Рядом с ним мы обретали чувство внутренней свободы и мужества – так необходимые нам, чтобы устоять в мире.

Во время очередного посещения монастыря, зная о том, что архимандрит является профессиональным учёным – археологом, я попросил показать мне находки эпохи палеолита, найденные им на склонах Чернецкой горы в нескольких километрах от монастыря. О. Василий отвел меня в келью, которая отличалась от других огромным количеством книг, разложил десятки артефактов и очень доступно рассказал о эпохе палеолита, о соотношении духовного и материального в палеолитоведении; показал свой фундаментальный труд «Палеолит Чернецкой горы» с замечательными иллюстрациями.

Богословскую и научную литературу он свободно читал на многих европейских языках. Помню как о. Василий сидел на лавочке с престарелой монахиней Анастасией (Офросимовой)и разговаривая на французском, плавно переходил на немецкий или английский. Матушка Анастасия до принятия монашества была преподавателем иностранных языков в Югославии. Сама родом из Санкт- Петербурга, который покинула после революции и адресуя письма своим далеким родственникам, никогда не писала название города — Ленинград, а просила меня чтобы своей рукой на конверте я написал неприемлемое для нее название.

Древний Мукачевский монастырь обладал уникальной библиотекой, насчитывающей более 6 тысяч книг. Среди них было рукописное Четвероевангелие начало XV века, Псалтырь на пергаменте XV века, экземпляр Острожской Библии, и много других замечательных книг. О.Василий составил подробный каталог, привёл библиотеку в полный порядок, а в 1961 г. она была насильственно изъята решением облисполкома. Несомненно, — это было ударом для о. Василия, любившего печатное слово и ценившего сакральный мир книги.

Наряду с его богословскими, аскетическими и агиографическими исследованиями, необычайно глубоки его мысли, касающиеся фундаментальных законов естествознания. Его колоссальные энциклопедические знания не подавляли, но являли синтез учёности и богатейшего духовного опыта. Удивительна его научная и богословская интуиция, признаваемая людьми из академической среды, которые были частыми гостями архимандрита; ученые просили у него совета и открывали свои души как богомудрому наставнику духовной жизни.

Временами не хотелось беспокоить его, нарушать внутреннюю сосредоточенность и собранность, которая свидетельствовала о его недосягаемой духовной высоте. И сейчас вижу, как из монастырского храма о. Василий идет в свою келью – высокий, в скуфье и монашеской мантии в мир молитвы и книг. Ведь окружающий мир мало что мог ему дать.

Исполняя завет апостола « Господа Бога святите в сердцах ваших; будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1 Петр 3,15), о. Василий говорил о том, что свидетельство о Христе перед внешними, готовность к диалогу — неотъемлемые качества православного христианина. Это было особенно актуально для многонационального и многоконфессионального района , каким является Закарпатье. Значительная часть жителей г. Мукачево, на окраине которого располагался св.Николаевский женский монастырь, состояла из католиков, протестантов и представителей иудейской общины. Обскурантизм и чувство превосходства над другими были ему абсолютно несвойственны и о. Василий никогда не отказывался от диалога, очень любезно, подолгу беседовал с посетителями, терпеливо отвечая на их вопросы. О. Василий вел диалог с инославными удивительно спокойно, уверенно и доброжелательно — создавалось впечатление, что собеседники знают друг друга много лет. Соприкасаясь в личном общении с архимандритом, люди расставались с традиционно поверхностно – высокомерным взглядом на православие.

Духовный путь архимандрита, его исключительное благородство и цельность, является для нас замечательным примером верности Христу. Труды о. Василия сегодня становятся более доступными, благодаря усердию его почитателей, изучающих и систематизирующих богословское и научное наследие архимандрита. Вне всякого сомнения, соприкосновение с изданными трудами принесёт ощутимую пользу и духовную поддержку всем тем, кто живёт в Церкви или ищет дорогу к Богу.

КРЕМЕНЧУГ. Преосвященнейший Николай, епископ Кременчугский и Лубенский возглавил Рождественские торжества во втором кафедральном городе

ОДЕССА. По благословению митрополита Агафангела состоялся Рождественский утренник