Протоиерей Владимир Савельев. Синтез науки и религии: пути решения проблемы

01.05.2006 archive, Вестник №56, События

Протоиерей Владимир Савельев. Синтез науки и религии: пути решения проблемы

«Нам нужно живое знание и зрячая вера,
и только их синтез и неразрывная связь
откроют возможность творческой жизни.
Ибо творят жизнь мудрые, окрылённые верой»
свт. Лука (Войно-Ясенецкий)

Большинство христианских богословов совершенно справедливо указывают на факт принципиального различия науки и религии как двух областей человеческой жизнедеятельности . Независимость этих двух сфер человеческой жизни и мысли в первую очередь обусловлена различием «объектов» познания. Религия познаёт «мир трансцендентный, духовный, Самого Бога. Наука же (естествознание в целом), по определению, занимается изучением лишь этого, посюстороннего мира» . «Вот некоторые основные утверждения о действительности, пишет святитель Лука Войно-Ясенецкий, которые исповедуем мы, христиане. Бог существует даже больше только Он и существует. + В нём всё имеет своё бытие, вне же Его лишь бывание и томление духа. Христос действительно Богочеловек, Который был распят и воскрес и придёт снова на эту землю. Душа человека имеет личное бессмертие. И теперь скажите, где в нашей науке математике, физике, биологии истории есть утверждения, противоречащие этим только что названным суждениям, утверждения общеобразовательные, объективные, доказанные, то есть научные? Их нет и не может быть по существу. Потому что все эти положения касаются сущностей, которые лежат вне компетенции науки».
Таким образом, именно автономность религиозного и научного познания исключает всякую вероятность конфликта между наукой и богословием, но вместе с тем затрудняет возможность конструктивного диалога и взаимообогащения.
Со стороны естественнонаучной апологетики поиски преодоления данного барьера сопряжены с определёнными сложностями. Трудность состоит в выработке критериев корректного использования в богословии различных научных теорий и гипотез, которые, по словам святителя Луки Войно-Ясенецкого, «часто рушатся, как карточные домики, под напором нового и неведомого».
Академик В. И. Вернадский, оценивая сам процесс развития познания в науке, писал: «Общеобязательность и непреложность выводов охватывает только часть научного знания математическую мысль и эмпирическую основу знаний. Ни научные гипотезы, ни научные модели в космогонии, ни научные теории, возбуждающие столько страстных споров, привлекающие к себе философское искание, этой общеобязательностью не обладают. Они необходимы и неизбежны, без них научная жизнь работать не может. Но они преходящи, и в значительной, непреодолимой для современников степени неверны и двусмысленны, как Протей художественной чеканки, они непрерывно изменчивы».
Примерно таких же взглядов относительно научного познания придерживается и архиепископ Лука. В своих апологетических трактах «Наука и религия» он пишет: «Научная деятельность движется, она есть процесс «созидания истины путём опыта и умозрения». Этот процесс в науке есть нечто динамическое, становящееся: оно проходит через вопросы, искания, сомнения, предположения, которые потом могут оказаться и ложными. И только знания, то есть подлинные отражения действительности составляют установленное, статическое содержание науки». Научные знания и есть «доказанные, общеобязательные, общепризнанные, объективные суждения, оправданные и логически, и эмпирически, и умозрением, и опытом. Это знания о явлениях, то есть проявлениях жизни, природы, но не о её сущностях (феноменах, а не ноуменах); о мире, как мы его видим, созерцаем, но не о мире, как он есть сам по себе, по существу» .
Итак, современная наука разделяется на две неравноценные по своему значению части: первая область действительных знаний, которые постоянно доказываются и проверяются практикой; и вторая область теоретическая, которая хотя и является главной движущей силой естествознания, однако не обладает абсолютной достоверностью. Более того, она не нуждается в такой философско-богословской категории как «сверхчувственное бытие», и такое понятие как «Бог» принципиально невозможно ввести в терминологический аппарат современной науки. Это, правда, не означает, что современный богослов не может использовать научные данные для обоснования истинности христианского мировоззрения перед лицом каждого вопрошающего. Наоборот, такие данные возможно и даже необходимо использовать, но только при условии, что они не будут прежде пропущены через горнило секулярной околонаучной идеологии.
В своей книге «Божий мир глазами физика» М. М. Шугаев пишет: «Проводя научные исследования природы окружающего нас мира и решая поставленные задачи, необходимо использовать принятые наукой термины и знать установленные трудами нескольких поколений честных учённых законы природы. Но не следует доверять непроверяемым «спекулятивным» теориям о самовозникновении вселенной, жизни, разума, а также атеистической пропаганде об отсутствии у мира Творца, а у человека души. Именно честное научное знание накопило экспериментальные факты, поставившие в конце ХХ века под сомнение доминирующие догмы редукционизма о возникновении живого из неживого. Оно же в состоянии противостоять догмам второго эшелона атеизма и эзотеризма типа цикличности всемирных катастроф, существования вселенского разума, панспермии».
К большому сожалению, многие концепции современного естествознания находятся под влиянием особой духовной парадигмы нынешней цивилизации, «которая предполагает самодостаточное бытие и вечность единственно реальной субстанции материи. При этом Творец «за ненадобностью» из научной картины мира исключен. От науки же ожидается выяснение движущих сил бытия, а также подтверждение самодостаточности материи». «В итоге «здание» современного естествознания «опирается» не на факты, а на доминирующую в обществе материалистическую идеологию, духовные и психологические ожидания современности. Поэтому в учебниках, в популярной и даже научной литературе по-прежнему излагаются исключительно теории, согласно которым все окружающее, да и мы сами, образовалось в результате саморазвития материи. И хотя научная достоверность таких взглядов до удивления низка, большинству естествоиспытателей трудно дистанцироваться от этих общепринятых мифов».
Большая опасность подстерегает христианского апологета, пытающегося механически связать в одно целое истины Откровения и ныне существующие научные теории, которые пока ещё не подкреплены достаточным количеством эмпирических данных.
Ещё больше могут дискредитировать истину попытки современных теологов «подогнать» библейское Откровение под эволюционную гипотезу происхождения человека и всех форм жизни на земле. Например, в Ветхозаветном повествовании о сотворении человека как существа, состоящего из души и тела, двуединое действие Творца рассекается христианскими эволюционистами на два отдельных акта, разделённых между собою неопределённым периодом времени. «И создал Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Быт. 2:7). Комментарий апологетов дарвинизма к этому библейскому тексту не выдерживает никакой научно-богословской критики: «Он [Бог] создаёт тело из земли и после, в готовое уже тело, вдыхает душу. Библия не говорит нам о временных интервалах, поэтому у нас есть некоторая свобода думать о том, был ли какой-нибудь промежуток времени между созданием Богом человеческого тела и его одухотворением, и если этот временный зазор был, то чем же тогда являлось это существо, которое имело тело человека, но не имело человеческого разума. Но поскольку даже человеческое тело можно назвать землёй, позволительно думать, что словом земля библейского рассказа о творении человека было обозначено тело уже живое, живущее». У того же автора читаем: «Нет ни одной научной, богословской или философской концепции, которая бы снимала все вопросы и возражения, выдвигаемые против неё. Если она в какой-то мере помогает нам решать многочисленные проблемы, в частности миссионерские, то это само по себе является достаточным поводом для её использования, по крайней мере, до появления концепции более удовлетворительной». Хочется спросить цитируемого богослова: неужели критерием приемлемости той или иной концепции является миссионерское удобство, даже если при этом до конца не выяснен вопрос синкретичности такой концепции и соответствия её Преданию.
Остается только добавить, что библейское описание «сотворения человека не следует понимать хронологически; скорее это онтологическое описание, говорящее о составе человека, а не о хронологическом порядке его появления». На этом настаивает и святоотеческая традиция: «Тело же и душа сотворены совместно, а не так, как пустословил Ориген, что одно сначала, а другая потом» (Преподобный Иоанн Дамаскин).
Необходимо вообще поставить вопрос о допустимости подобных богословских мнений, которые противоречат Священному Преданию и определениям Вселенских Соборов. Вот выдержка из постановлений пятого Вселенского Собора: «Церковь, последуя божественным словам, утверждает, что душа творится вместе с телом, а не так, чтобы одна творилась прежде, а другое после, по лжеучению Оригена».
В связи с этим приведём мнение преподавателя ПСТБИ иерея Олега Давыденкова. Он пишет: «Богословское мнение это суждения по вопросам веры, которые могут быть высказаны какими-то отдельными богословами, или группой богословов, т. е. суждения по вопросам веры, которые не имеют общецерковного признания. Однако не следует это понимать в том смысле, что в догматическом богословии возможен произвол, безответственная фантазия. Богословское мнение находится под строгим контролем со стороны Церковного Предания. В принципе догматическое богословие может терпеть любое богословское мнение, которое не находится в противоречии со Священным Преданием».
Что касается архиепископа Луки Войно-Ясенецкого, то его интересует как раз экспериментальная наука, её эмпирические обобщения и точно установленные факты. В своих апологетических трактатах святитель особое внимание акцентирует на экспериментальных достижениях ядерной физики и указывает на несостоятельность примитивного механического материализма. Последний зиждется на «понимании материи как совокупности неделимых, изначально пассивных атомов-кирпичиков, движение которых и столкновение друг с другом будто бы приводит к появлению новых молекул, веществ, тел и даже живых существ».
По мнению святителя Луки, именно материалистическое мировоззрение является одним из основных источников предубеждения, всевающего вражду между религией и наукой.
Однако за последнее столетие наука накопила новые факты, заставляющие по-новому взглянуть на сущность материального мира. «Атом перестал быть первичной единицей материи, ибо установлено, что его строение весьма сложно». Мельчайшими известными науке 50-х годов частицами материи считались протоны, нейтроны и электроны. Однако на основании экспериментов, проводимых на ускорителях высоких энергий, появилось предположение, что все элементарные частицы «состоят из ещё более микроскопических частиц, которые назвали кварками». «Установлено также, что все эти частицы не являются абсолютно неизменными. Протоны могут переходить в нейтроны, и обратно; электроны, соединяясь с позитронами, могут прекращать своё существование в виде частиц, превращаясь в электромагнитное излучение. С другой стороны, при известных условиях электромагнитное поле может «породить» пару электрон-позитрон» . Мельчайшие же частицы материи кварки представляют собою ничто иное как «локальное проявление непрерывного субстрата вибрирующей энергии» .
Революция в физике буквально перечеркнула примитивные представления о природе материи. Оказывается неделимые элементарные частицы это своего рода «вместилища» какого-то количества энергии. Вполне возможно, что мир в своей основе энергетичен!
«В поисках структуры материи современная физика не описывает тела, но скорее исследует энергетические состояния материи, выявляющиеся в ходе экспериментов. Разнообразие материальных форм исчерпывает себя на уровне атомов. Что же касается структуры самих атомов, то они отличаются друг от друга соотношениями положительно и отрицательно заряженных частиц, являющихся проявлениями одной и той же реальности энергии».
Рассуждая о различных видах энергии, архиепископ Лука затрагивает классический для теологии вопрос о том, что является причиной «всех физических форм энергии, а через них и самой материи?» Он уверен в существовании духовной энергии, которая является первичной. «Для нас она есть всемогущая любовь божественная. Энергией любви, излившейся по всеблагой воле Божией, дано начало всем другим формам энергии, которые в свою очередь, породили сперва частицы материи, а потом через них и весь материальный мир».
Говоря о божественной энергии как о причине всего тварного бытия, святитель Лука затрагивает так называемые пограничные вопросы, общие и для науки и для религии. В отличие от религии наука не в состоянии дать на них вразумительный ответ. Например, она не может ясно указать на причину возникновения вселенной, дать исчерпывающее объяснение сложности, красоты и порядка, наблюдаемых в мироздании, а также обосновать саму познаваемость окружающего мира. Эти фундаментальные онтологические вопросы бытия хотя и интересуют современную науку, но далеко выходят за пределы её компетенции. Они то и должны стать отправными точками в диалоге между религией и наукой.
Для христианской апологетики возможен и более тесный уровень соприкосновения с современным естествознанием. Заслуживает внимания метод сопоставления данных науки и истин христианского учения о мире и человеке. Ещё более смелым является метод использования экспериментальных достижений физики, химии, медицины и других наук с целью религиозно-богословского «обоснования» важнейших христианских вероучительных истин (например, бессмертия и нематериальности человеческого духа).
Наиболее неудачным в современной естественнонаучной апологетике методом, позволяющим наладить связь между наукой и религией, является метод искусственного приспособления Библейского Откровения к некоторым научным теориям и гипотезам о происхождении человека и вселенной, которые сами по себе вызывают много возражений и противоречат многочисленным научным фактам. К тому же все эти гипотезы имеют отношение больше к области теоретической, чем к практической, и их научная объективность далека от абсолютной.
И беда не в том, что эти все теории существуют, ибо они, по словам святителя Луки Войно-Ясенецкого, «представляют гипотезы и проекты, восхождения и падения на пути к созиданию истины», а беда в том, «что мы принимаем эти временные кредитные билеты за звонкую монету. Удивительно в этом случае наше легковерие, по какой-то иронии проявляемое нами в области науки, и наша лёгкая внушаемость: мы часто не в силах сбросить иго чужого мнения и власть особого внушения, которое я бы назвал гипнозом научной терминологии». Иногда «нам предъявляют непонятные и невероятные вещи, но если говорят с учёным пафосом, да ещё облекают в форму латинских или греческих терминов, мы уже слепо верим, боясь быть изобличенными в невежестве».
Нет сомнения в том, что человек единственное в мироздании телесно-духовное живое существо, задающие вопросы о смысле и содержании бытия. Оказавшись на границе возможного естественнонаучного понимания мира, мы спрашиваем себя: «Почему вселенная существует? почему она такая, какая есть? почему она так великолепна и гармонично устроена? почему она так доступна для рационального изучения?» Говоря словами Эйнштейна, «вечная загадка вселенной в её постижимости. То, что вселенную можно постигнуть, чудо». И наши знания это лишь остров в бесконечном океане неизвестного, и чем больше становится этот остров, тем больше граница неизвестности.
«И как ни сложны могут быть поиски ответов» на поставленные вопросы, пишет автор фундаментального труда «Богословие в век науки» Артур Пикок, «было бы интеллектуальной безответственностью не задавать такие вопросы и не пытаться на них ответить. Уклониться от них было бы недостойно человека. Это означало бы, что мы оставляем себя без всякого описания маршрута, даже схематического, по которому нам следует двигаться по жизни от рождения к смерти и через смерть. Именно в ответ на сложнейшие вопросы вроде этих люди, опираясь на космологические построения своего времени, с незапамятных времён предполагали существование абсолютной Реальности, служащей источником всего бытия, дающей объяснение и наделяющей смыслом всё, что есть в мире. Эту реальность мы называем Богом».

Архимандрит Антоний (Паканич). Предательство Иуды Искариотского

Митрополит Симферопольский и Крымский Лазарь. Книга Святителя Луки (Войно-Ясенецкого)