Отец Михаил Едлинский

01.05.2002 archive, Вестник №8, Страницы истории

ОТЕЦ МИХАИЛ ЕДЛИНСКИЙ

Рассказывают, что в начале нынешнего столетия, когда в Петербург к святому Иоанну Кронштадтскому приходили паломники, отец Иоанн сокрушался: «Зачем вы так далеко ехали, ведь у вас в Киеве есть отцы Александр Гла-голев и Михаил Едлинский!» Михаил Емельянопич Едлинский родился 1-го августа 1859 года в селе Юшково Могилевской губернии. В 1885 году окончил Киевскую Духовную Академию. Учился на казенный счет, как многие одаренные люди из бедных селян. После окончания Академии был назначен Синодом преподавателем Киевской Духовной семинарии по предметам церковной истории. В 1893 году Михаил Емельянович был рукоположен в сан священника и с тех пор служил в Борисоглебской церкви на Подоле до ее закрытия в 1933 году. В 1900 году отец Михаил стал протоиереем, а через десять лет получил высший знак иерейского отличия — митру. О служении отца Михаила в это время сохранились воспоминания М. Дубинина, который еще мальчиком пел в хоре Борисоглебской церкви, затем прислуживал в алтаре.
Из воспоминаний М. Дубинина …
До конца 1918 года я в течение двадцати лет был свидетелем жизни о. Михаила. Жизни, наполненной молитвой, самоотверженной работой для ближних, смирением и молчаливой уступчивостью. Отец Михаил был очень чуток и сострадателен к чужому горю, беде и нужде, с которыми а нашем приходе ему часто приходилось сталкиваться. Особенно много бедняков ютилось на Трухановом острове, отрезанном от Подола главным руслом Днепра. Остров принадлежал приходу нашей Борисоглебской церкви, и батюшке приходилось и в бурю, и в ледоход, и по неокрепшему льду пробираться туда, чтобы напутствовать умирающих своих прихожан. И не только наши, но и бедняки из других приходов обращались к батюшке за утешением, молитвой и денежной помощью.
Считая пьянство первопричиной человеческой нужды и духовного падения, батюшка особенное внимание уделял борьбе с этим злом. С приходящими к нему за помощью алкоголиками о. Михаил обыкновенно уединялся в своей молельне дома или в церкви. Там они вместе становились на колени и усердно молились. Затем больной давал зарок не пить водки сначала в продолжение нескольких дней, а потом и неделю, пока не отвыкал от своей грешной и вредной привычки. Сколько матерей с детьми приходило со слезами радости благодарить батюшку за исцеление их мужей-кормильцев от этого греховного недуга. (К счастью, этот способ отучения от пьянства не забыт. Его активно использовал в наши дни известный московский священник отец Димитрий Дудко и его ученики. — Прим. составителя.)
В своей борьбе с «зеленым змием» батюшка выискал забытый всеми закон, запрещающий продажу водки вблизи Божьих храмов. В результате многие питейные заведения должны были покинуть территорию нашего прихода. Борясь с алкоголизмом, батюшка предложил нашим прихожанам подавать нищим, стоящим у входа в храм, вместо денег — купоны (продавались у свечного ящика, 100 купонов — I рубль). За эти купоны можно было получить в приходской столовой обед. Раздача купонов имела двоякую цель: их можно было использовать только в нашей приходской столовой, а не на водку, и кроме того, жертвователи более щедро раздавали купоны, чем наличные деньги.
Батюшка был очень милостив к бедным людям, и они это чувствовали. Поэтому, однажды, когда он серьезно заболел и была вызвана карета скорой помощи, чтобы отвезти его в больницу, на церковном дворе собралась толпа бедняков, чтобы проводить своего любимого батюшку, многие молились за него, на глазах едва ли не у всех были слезы. Батюшка из кареты смотрел на своих осиротелых духовных детей, и все время благословлял их, пока карета не скрылась за поворотом улицы.
В нашем приходе ходили всякие толки и пересуды — откуда берутся у батюшки средства, чтобы щедро помогать неимущим? Я могу рассказать об этом. Дело в том, что батюшка почти всегда, когда я бывал у него дома, просил меня взять письма из его почтового ящика. Я обыкновенно приносил кипу писем, которые по просьбе батюшки тут же и читал ему. К мо-ему удивлению, почти в каждое письмо были вложены бумажные деньги (1,3, 5, 10 и даже 25 рублей) и записки с просьбой помолиться за кого-либо, отслужить молебен или панихиду.
Денег, получаемых батюшкой в письмах, было так много, что это дало ему возможность построить на церковном дворе громадный четырехэтажный дом, с расчетом поместить в нем детский сад для малышей, матери которых отправлялись на поденную работу, приходскую школу, помещения для приюта, кухню, столовую, квартиры для учителей и служащих, и двухсветный зал со сценой.
В этом зале по воскресеньям устраивались лекции, представления и концерты с участием киевских артистов. Репертуар был религиозно-нравственного содержания, а целью было — дать людям полезный и приятный отдых и отвлечь их от праздности и пьянства.
Детский сад, помещавшийся в этом церковно-приходском доме, сразу же приобрел большую известность. Матери-фабричные работницы, поденщицы и вообще занятые женщины из нашего и других приходов с радостью утром приводили своих детей (случалось — очень нежного возраста) в детский сад, и с легким сердцем шли на работу, чтобы вечером прийти и забрать своих накормленных и досмотренных детей.
Случалось иногда, что некоторые матери не являлись за своими детьми, а оставляли их навсегда. Пришлось, кроме детского сада, создавать еще и детский приют. В ближайшее воскресенье о. Михаил с амвона объявил, что принимаются пожертвования на покупку кроватей и вообще инвентаря для детского приюта, а также приглашаются дамы для несения дежурств. На обязанности их будет покупка продуктов, кормление детей и уход за ними. Сразу же были собраны средства, необходимые для приюта, и многие из приходских дам откликнулись на призыв батюшки. У нас так повелось, что когда батюшка обращался к кому-нибудь с просьбой, то каждый, считая это знаком внимания, старался как можно скорей и лучше эту просьбу исполнить.
Большие суммы денег, позволившие батюшке развернуть широкую благотворительность, получились не только благодаря щедрости жертвователей, но и от ограниченности средств, отпускаемых им на потребности своей семьи. Матушка Анна Николаевна и ее дочери одевались более чем скромно. А сам батюшка летом носил соломенную шляпу, на дне которой зияла дыра размером с пятикопеечную монету. На содержание семьи, видимо, шли те средства, которые батюшка зарабатывал как законоучитель в Киевском Первом Коммерческом Училище и в частной женской гимназии.
(Семья у отца Михаила была большая — семеро детей, шесть дочерей и сын Георгий, ставший священником. Отец Георгий был настоятелем Макариевской церкви в Киеве до своей кончины в 1989 году. — Прим. составителя).
До сих пор мне пришлось говорить о делах милосердия о. Михаила, без которых «вера мертва есть». Теперь постараюсь сказать и о самой вере.
Помню, как трепетали и волновались все, исповедовавшиеся у него, и как очистившиеся от грехов испытывали душевную радость и покой. Батюшкины же проповеди всегда вызывали слезы у молящихся.
А как батюшка молился! Когда я прислуживал в алтаре, сколько раз приходилось мне наблюдать, как батюшка, поднявши руки «горе» и устремивши вдохновенно взор ввысь, горячо молился, а в это время по его щекам и бороде катились крупные слезы, озаренные светом мерцавших лампадок.
А какие радость и умиление сияли на лице у батюшки, когда он в Пасхальную заутреню приветствовал молящихся возгласом: «Христос Воскресе!» Какая-то бестелесность чувствовалась в его движениях. Правда, он после прочитанных в Великий Четверг Двенадцати Евангелий не принимал пищи до самого разговенья. Вот откуда у батюшки и сиянье его глаз и лучезарность лица.
Киевские священники избрали о. Михаила своим духовником. Они знали, кого выбирали!
[до 1933 года вторым священником в Борисоглебской церкви состоял о. Адриан Рымаренко, духовный сын Оптинского старца Нектария, а дьяконом был зять О.Михаила - о. Сергей Афонский, муж одной из дочерей О.Михаила (во время Отечественной войны он принял священство, а затем, в сане протоиерея, был настоятелем храмов Покровского женского монастыря в г. Киеве, погребен на Киево-Святошинском кладбище) - Прим. составителя]. …
Теперь хочу я приступить к последнему своему воспомина-нию об отце Михаиле. В 1912 году, весной, после Пасхи, я сильно заболел. Болезнь развивалась быстро, и через несколько дней я уже терял сознание от сильной боли, а живот мой вспух и посинел. Моя мать в ужасе побежала к о. Михаилу. Тот сразу посоветовал собрать консилиум из лучших киевских врачей. Приехали профессор Яновский и профессор Образцов, специалист по желудочным заболеваниям, который сразу нашел у меня запущенное воспаление отростка слепой кишки, а кроме того — опухоль в кишечнике. Профессора вынесли решение немедля оперировать меня. Я был тотчас отвезен в больницу и той же ночью сделали мне операцию, которая подтвердила диагноз проф. Образцова.
Матушка Анна Николаевна рассказала моей матери, что в то время, когда мне делали операцию, батюшка все время молился о моем выздоровлении. Операция прошла благопо-лучно. Я начал как будто поправляться, но опухоль на кишке все время увеличивалась. Хирург мне объяснил, что если опухоль прорвется, то может начаться смертоносное воспаление брюшины; поэтому необходима операция, в хорошем исходе которой хирург не был уверен и потому откладывал ее. Все же по настоянию проф. Образцова операция была назначена на 26 мая. Накануне моя мать просила о. Михаила отслужить молебен.
25 мая после обеда мама пришла ко мне в больницу. Побыв недолго у меня, она вышла в коридор. Я остался один со своими мрачными мыслями. Прошло несколько минут… Открывается дверь и в комнату входит отец Михаил. С ласковой улыбкой подходит ко мне, садится на стул возле кровати и кладет свою руку мне на голову: «Миша, ты не бойся операции!… Молись! Бог поможет и все будет хорошо», — и при этих словах погладил мне живот в том месте, где у меня была опухоль. Затем поднялся со стула, ласково мне кивнул голо-вой и, открыв дверь, вышел из комнаты, и в тот же момент в комнату вошла мама. Меня сразу поразила мысль — как она могла войти в комнату, не столкнувшись с отцом Михаилом и не поговоривши с ним. Я сразу же спросил ее об этом. Она с тревогой посмотрела на меня и сказала, что отца Михаила она не видела, да его и не было, так как она все это время была в коридоре и разговаривала с медсестрой, и никто по коридору не проходил. А если я все это говорю, то, наверное, у меня начался жар. Измерили температуру, но она оказалась нормальной. Вскоре приехал профессор Образцов с хирургом, чтобы делать операцию. Профессор долго щупал и мял мой живот и в конце концов развел руками и каким-то чеканным голосом произнес:
«Опухоли, которая была величиной с голову ребенка, уже нет! Она, видимо, прорвалась в том месте, где была соединена с кишкой, и вся туда вытекла, заклеив собою прорыв. Если было бы иначе, то у больного началось бы воспаление брюшины и был бы жар, но его нет… Мы, — сказал он с дрожью в голосе, — свидетели совершившегося чуда».
Моя мама вечером того же дня пошла к Анне Николаевне. Матушка сразу же сказала: «Отец Михаил в больницу не ходил, а в то время, когда Мише казалось, что он его видит перед собою, батюшка как раз тогда служил в церкви молебен о ниспослании Мише здоровья».
На этом я заканчиваю свое неумелое повествование. Эти воспоминания греют мне душу, и мне хотелось, чтобы они стали скромной лептой благодарности тому, кто своими молитвами сотворил чудо, спасшее меня от операции, а может быть и от смерти, к кому я всю свою долгую жизнь обращаюсь с молитвой, и получаю благой ответ, к кому и теперь мысленно подхожу под благословение, целую его теплую руку, как и 70 лет тому назад.»
В 1933 году Борисоглебский храм был закрыт, и отца Михаила перевели в другую подольскую церковь — Николы Доброго. Там отец Михаил служил вместе с отцом Александром Глаголевым. Несмотря на разницу в годах, со старыми священниками был очень дружен молодой отец Анатолий Жураковский — горячий проповедник, руководитель Религиозно-Философского общества, любимец киевской православной молодежи. В 1930 году отец Михаил и отец Анатолий с прихожанами ездили на богомолье в бывшие Дивеевский и Саровский монастыри. Вообще у отца Михаила было заведено каждый год летом отправляться вместе с прихожанами на пароходе в Чернигов, на поклонение святителю Феодосию.
Приходская жизнь шла своим чередом. Шла несмотря на притеснения со стороны властей, несмотря на извращения церковной жизни — течения обновленцев и автокефалистов. Жизнь шла, молодежь приходила в церковь, организовывались новые общины, к вере возвращалась интеллигенция.
И вот, в 1930 году на Покров арестован и осужден отец Анатолий Жураковский. Он умрет в лагере через девять лет. Большинство киевских храмов к 1935 г. уже закрыто, закрыта и Добро-Николаевская церковь, и отец Михаил переходит в церковь Николы Набережного. В храме Николы Набережного отец Михаил прослужил до 17 октября 1937 года. Затем последовали арест и смертный приговор.
Дело № 65566

ПОСТАНОВЛЕНИЕ
1937 года 16 октября, г. Киев.
Помощник облпрокурора по спецделам Черкез, рассмотрев материалы, поданные IV отделом УГБ Киевского облуправления НКВД на гражданина Едлинский Михаила Емельяновича, из которых видно, что он, Едлинский М.Б., является участником антисоветской фашистской организации церковников и занимается контрреволюционной деятельностью, что предусмотрено 54-10, 54-11 ст. ст. УК УССР, поэтому руководствуясь ст. 156 УПК
ПОСТАНОВИЛ
Меру пресечения — содержание под стражей, в отношении гр. Едлинского М.С. санкционировать.
Помощник облпрокурора — Черкез.
ПРОТОКОЛ ОБЫСКА
Изъято: Крест серебряный — 1
Серебряная большая ложка — 1
Серебряная маленькая ложка — 1
Дарохранительница серебряная с чашечкой, ложечкой и ковчегом — 1
Медальон — 1
Паспорт серии ЭН МО 043755
Означенные ценности сдать на хранение в Финотдел Киевского Областного Управления НКВД.
ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
По следственному делу № 65566 по обвинению Едлинского М.Е. в преступлении предусмотренном ст. 54-10 УК УССР.
В г. Киеве и Киевской области вскрыта и ликвидирована контрреволюционная фашистская организация церковников тихоновской ориентации, ставившая себе целью свержение Советской власти, ориентируясь как на помощь в контрреволюционной деятельности на фашистскую Германию.
Одним из активных участников данной организации является арестованный священник тихоновской ориентации Едлинский М.Е.
Следствием по делу установлено, что Едлинский М.Е. является активным участником названной к-р организации церковников-тихоновцев, в которую был вовлечен архиепископом старославянской патриаршей церкви Линчевским Филаретом (Андреем Константиновичем) и по заданиям последнего проводил к-р деятельность, группируя вокруг себя недовольных Советской властью лиц, среди которых он занимался к-р фашистской деятельностью, используя для этой цели пункт 6 Новой Конституции о свободе религиозных культов про открытие и возвращение молитвенных домов.
Едлинский, будучи в связях с участником ликвидированной в 1931 году в Москве к-р монархической организации церковников «Истинно-православная церковь» — доктором Косткевичем Георгием Михайловичем, собрал и вручил последнему данные для организации о закрытии в Киевской области монастырей.
Будучи враждебно настроенным к Соввласти, Едлинский среди церковников и верующих проводил антисоветскую агитацию, используя для этой цели церковь, где с амвона произносил контрреволюционные проповеди, заявляя о близком падении Советской власти и восстановлении монархического строя. Тихоновцы считали, что у власти стоят «жиды», и эта власть стремится к уничтожению религии и православия… {часть текста утрачена] виновным себя признал только в том, что будучи антисоветски настроен, проводил контрреволюционную агитацию, однако участие в контрреволюционной организации отрицает.
На основании изложенного обвиняется:
Едлинский М.Е., 1859 г.р., белорус, священник тихоновской ориентации в том, что:
1. Является участником контрреволюционной организации церковников-тихоновцев и проводил работу по заданию последней.
2.
Передал собранные им материалы о закрытии монастырей участнику контрреволюционной организации Косткевичу.
3. С амвона церкви произносил антисоветские клеветнические проповеди, направленные против Советской власти, то есть в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 54-10, 54-11 УК УССР.
Вследствие этого следственное дело № 65566 направить Киевскому Обл. Прокурору по Спец. делам для предания Едлинского М.Е. Суду Тройки при КОУ ПКВД.
Справка: Обвиняемый Едлинский содержится под стражей в Киевской тюрьме. Вещдоков по делу не имеется.
Вр. нач. VI отделения IV отдела мл. лейтенант Госбезопасности (Лосев) «Согласен» — зам. нач. IV отдела УГБ КОУ ПКВД лейтенант Госбезопасности (Каневский). «Утверждаю» — Зам.нач.
УПКВД по Киевской области капитан Госбезопасности (Бабич)
Выписка из протокола № 109 заседания Тройки при Киевском Облуправлении НКВД УССР
от 13 ноября 1937 года.
СЛУШАЛИ
8. Дело № 65566 Киевского Облуправления НКВД по обвинению Едлинского М.Е. 1859 г. белорусса, протоиерея тихоновской ориентации.
ОБВИНЯЕТСЯ в том, что являлся активным участником контрреволюционной фашистской организации церковников-тихоновцев и проводил контрреволюционную работу по заданию организации. В 1931 г. собрал и передал ряд материалов о закрытых монастырях на Украине активному участнику организации церковников Косткевичу. Использовал церковь для клеветнических проповедей, направленных против Соввласти.
Содержится под стражей в Киевской тюрьме.
ПОСТАНОВИЛИ
Едлинского Михаила Емельяновича
РАССТРЕЛЯТЬ
Лично принадлежащее ему имущество
КОНФИСКОВАТЬ
ВЕРНО : Секретарь Тройки — Альтзицер.
Выписка из акта Постановления Тройки УНКВД
от 13 ноября 1937 года
о расстреле Едлинского Михаила Емельяновича. Приведено в исполнение 17 ноября 1937 года в 24 часа. Комендант НКВД УССР ст. Лейтенант ГБ Шашков.
8-й отдел УГБ 11 января 1938 г. 65566
Начальнику 3-отд. РКМ г. Киева
Направляется для уничтожения паспорт серии ЭП 043755 на имя Едлинского М.Е. 1859 года рождения. Осужден КОУ НКВД.
Приложение : паспорт.
Начальник 8-го отд. КОУ НКВД
(АЛЬТЗИЦЕР).
Где похоронен отец Михаил — неизвестно. Или на Лукьяновском кладбище, или у поселка Быковня. Ему было тогда 78 лет. Они уничтожили даже паспорт, чтобы доказать, что человека больше не существует. Но он здесь, с нами. Старики помнят о нем и передают молитвенную память детям. «В память вечную будет праведник».
В Киеве, в Свято-Макариевской церкви, где служил сын отца Михаила, отец Георгий, есть икона святого Феодора Освященного. Иконописец писал ее с фотографии отца Михаила уже после его мученической кончины. Писал, веря, что час прославления батюшки близок.

Составил Святослав Речинский

Комментарии участников

Наместник Киево-Печерской Лавры епископ Вышгородский Павел:»Раскольники пытаются ухватиться за власть, чтобы не потерять того, что захватили обманом и насилием»