Главный редактор журнала «Przeglad Prawoslawny» Евгений Чиквин: «Украина всегда в нашем сердце»

16.05.2015 news, top, Церковь и общество

 - Евгений Григорьевич, ваш журнал «Przeglad Prawoslawny» празднует 30-летие своего основания. Создавая его, вы преследовали миссионерские, возрожденческие цели. Какие из них удалось достичь, а что, может быть, хотелось, но не получилось.

- Сначала появилась идея издавать журнал о православии, который бы освещал вопросы истории, культуры, рассказывал о традициях, единстве нашей малой православной диаспоры. Зародилась эта идея среди лидеров братства православной молодежи, которое у нас было создано 35 лет тому назад. Это было студенческое братство варшавских вузов. Инициатором был нынешний архиепископ Вроцлавский и Щецинский Иеремия, который тогда еще был младшим научным сотрудником Христианской Богословской академии. После возвращения из учебы в Швейцарии Иеремия попытался организовать молодежную работу при Церкви, которая не велась со времен войны.

 - Три десятилетия? Почему?

- До второй мировой войны православных в Польше было коло 5 миллионов. Существовали крупные центры духовной жизни. Это, прежде всего, Почаевская Лавра, монастыри нынешней Украины – Корецкий и другие. Тогда православие у нас не преследовалось, как в Советском Союзе, не было такой большевистской физической расправы, как с Русской Православной Церковью.
Но уничтожались православные церкви на Холмщине в 1938 году, тогда за полтора месяца польские административные власти и полиция Польши разрушили более 140 православных храмов. Когда после войны границы передвинули на запад, наше православие на этой территории оказалось в полном развале. Десятикратно уменьшилось православное население. Остался только один Яблочинский православный монастырь на Западном Буге, который по воле Божией оказался на «польской» стороне реки. Исторически он был на восточным берегу, но со временем река изменила течение и потекла с другой стороны монастыря. В результате обитель оказалась в Польше. Не было ни одного женского монастыря, ни академии, ни семинарии. Интеллигенции в те годы почти не осталось. Те ее представители, которые были до войны, оказались в Советском Союзе или эмигрировали. Но люди, может, и из-за того, что веками им пришлось жить на границе латинско-западного мира и византийско-русского, были приверженцами Церкви, верующие.

В очень сложных условиях наша Церковь возрождала свою жизнь. Были проблемы с церковным руководством. В 1924 году вопреки Святейшему Патриарху Тихону, который предоставил польской Церкви полную автономию, власть оказывала давление на архиереев. Тех, которые не соглашались, депортировали из Польши, а часть, которая согласилась, – приняла автокефалию и Томос от Константинопольского Патриарха. В 1948 году отношения с Русской Церковью были восстановлены. Польская Православная Церковь отказалась от константинопольской автокефалии, а Русская Церковь предоставила автокефалию польской. Был восстановлен канонический порядок, но война, разруха залечивались долго.

 - Но ведь пришла и новая власть – социалистическая?

- Польша была самым веселым, как я говорю, бараком соцлагеря, у нас в плане религии, культуры позволялось немного больше, чем в республиках СССР или в Болгарии, Югославии. Католическая церковь была крепкая. Мы были уже поколением послевоенным, к народной власти у нас претензий не было. Благодаря этому строю мы получили возможность образования. А во времена Второй республики наши предки были вторым сортом. Им были закрыты все дороги к образованию. Прежде всего в связи с тяжелым экономическим положением. Не было возможности деревенскому парню поступить в университет после беженства 1915 года и возвращения в родные места. Даже нормального жилья не было.

Наши родители были верующими людьми, нас водили в церковь. В той местности, где я вырос, церкви не закрывались. Мы считали себя маленьким неподавленным анклавом. С одной стороны, море католическое, которое считало, что мы — это русская вера, московская, что нас сюда царь населил. Некоторые скрывали свою приверженность к православию, опасаясь проблем на работе. С другой – атеистическая власть.

 - Тем не менее вам разрешили создать православное братство, издавать журнал, что в Союзе было в принципе невозможно.

- Инициатором был владыка Иеремия, который собрал нас, группу варшавских студентов, он 10 лет своей жизни посвятил этой работе. Сделал два выпуска, начиная с первого курса. Почти каждое воскресенье были встречи и беседы на разные церковные темы. Вот с этих бесед выросло братство православной молодежи. Ничего из философии или в интеллектуальном плане мы до братства не знали, не говоря уже о мировом православии. Мы знали кое-как русский язык, сильно помогал владыка Иеремия, была возможность получать литературу от «ИМКА-пресс», крупнейшего эмигрантского издательства богословской, философской и художественной литературы в Париже, были свои контакты, перевозили книги контрабандой. Польские власти на русские книги тогда не обращали особого внимания. Так что у нас была возможность читать и Солженицына, и Бердяева, и богословие.

 - Вполне диссидентская практика…

- Диссиденты занимались политической борьбой с властью. Мы же хотели сохранить среди молодежи свою родную православную веру. В то время мы познакомились со знаковой для нас персоной – Еленой Борисовной Павински, которая сама русская, но жила в Финляндии, и наше братство во многом от финнов перенимало опыт и получало различную помощь. Для нас это было очень важно. Мы начинали осознавать свое значение. Мы понимали, что финская церковь маленькая и занимает свое место среди лютеран, а мы среди католиков. В инославных обществах мы чувствовали себя комфортней, общаясь друг другом. Сотрудничество в 1983 году стало для нас знаковым. Наше братство вступило в Синдесмос, и мы открыли для себя православный грекоязычный мир и мир ближнего востока. Приезжала к нам молодежь из Западной Европы. Мы постепенно избавились от комплекса, что мы маленькая зажатая группка. На тот момент запада мы не знали, с Балканами контактов не имели, но это был прорыв в нашем понимании православия: что оно не только святое и красивое. Но и вселенское, которое объединяет людей по всему миру.

Мы увидели, как действует русская эмиграция в Париже, с которой у нас тоже появились связи. Мы сами не знаем, почему стали для них очень желаемыми партнерами. Они даже не могли допустить мысли, что их когда-нибудь пустят в Советский Союз. Внуки великих деятелей царской России приезжали, хотя они и родились уже во Франции. Тогда на православные праздники у нас в деревни съезжались сотни людей на телегах. Весь этот народный быт для них казался чем-то очень родным. Была одна женщина, из рода Лопухиных, ныне уже покойная, так она была в восторге. Говорила, что никогда не думала, что такое увидит. Они просили специально свозить их на границу, посмотреть в сторону России, на русскую землю. Через эти контакты мы учились, что православие может быть не только деревенским, но и интеллектуальным, интересным, особенно для молодых людей, которые ищут, и им кажется, что они уже что-то знают и определяют свое отношение к Богу, к вере. А для нас очень важно знать, кто мы по национальности, потому что процессы полонизации меньшинства, особенно белорусского, украинского, довольно быстро происходят. И православие – единственное серьезное препятствие, которое хранит еще традиции и культуру местных белорусов, украинцев, лемков. Нам хотелось поделиться тем, что мы уже знали, что мы для себя открыли.

 - И вы стали издавать журнал?

- Сначала маленький бюллетень, а после появилась возможность издавать журнал. Помог нам поляк-католик Каземир Моравский, который был аристократом не только по духу, но и по происхождению. Он был внуком Любомирского, это один из главных аристократических родов Польши. Он возглавлял организацию экуменического характера, у них были и протестанты. Поступило предложение участвовать в их обществе, и он нам помог вначале небольшими средствами. Мы раз в месяц издавались как маленькое приложение к журналу этого общества. У нас, правда, не было ни одного журналиста или человека с редакционным опытом. Я считал, что моей задачей является организовать издание. Два года длились всякие переговоры, хотя католики издавали на ту пору больше 20 журналов. Как потом оказалось, на просторах социалистического лагеря это был первый православный журнал. Он никогда и не задумывался как орган церкви. Церковь могла издавать «Церковный вестник», а чтобы люди светские делали журнал о Церкви, такого никогда не было. После я узнал, что в центральном комитете Польской рабочей партии обсуждали дать нам разрешение на эту работу или нет. Конечно, по тем временам и правилам каждый номер надо было нести в цензуру. Цензура была до 1989 года. Позже, когда наступили политические изменения в Польше, главный журнал, который назывался «Подляшский еженедельник», в котором мы были приложением, закрыли. Нам было жалко своих трудов, и мы решили спасать журнал. Полгода мы не печатались. Но нашли возможность купить маленькую типографскую машинку и начали печатать сами. Сегодня «Przeglad Prawoslawny» издается тиражом в 5,5 тысяч экземпляров, продаем около 4,5 тысяч. Издание пользуется спросом среди православных, но и не только. Довольно много католиков, которые интересуются восточным христианством, также читают наш журнал.

 - Скажите, есть ли у вас среди православных изданий, кроме «Церковного вестника», конкуренты?

- Церковь выпускает академические статьи, официоз. А когда к нам в журнал пришла Анна Радзюкевич – профессиональный журналист, она сказала, если хотим, чтобы люди нас читали, то должен быть хотя бы сравнительный со светским уровень редакционной журналисткой работы. Люди покупают именно такую прессу. На тот момент не было у нас такого жанра, как репортаж, современных, живых материалов. Люди нам поверили, потому что мы старались объективно писать о том, что они никогда не встречали в польской прессе. Например, война в Югославии. Тогда Польша только вступила в НАТО, и кругом была абсолютно антисербская пропаганда. Из сербов делали сущих дьяволов. А мы опубликовали статьи сербского автора об истории хорватско-сербского конфликта. Многие польские журналисты мне звонили: как ты мог такое опубликовать, правда ли это? И выражали недовольство, что это серб пишет. Я возразил, а разве поляк не может писать о польской истории?

 - Похожа ли сейчас антироссийская пропаганда в Польше на антисербскую пропаганду того времени?

- С Россией ситуация намного сложнее. Тут каждый поляк помнит, что Россия разделила Польшу, что им навязали коммунистический строй. А с сербами были хорошие отношения, поляки ездили в Югославию как в страну капиталистическую.

 - Какие мероприятия, акции, инициативы вам удались лучше всего. Это возвращение церковной собственности, антивоенная акция в Сербии, какие еще?

- Еще работая в православном братстве, мы организовывали по 14-15 лагерей православной молодежи. Большинство лагерей были организованы при строительстве храмов. Молодежь трудилась над возрождением святынь. При этом была образовательная программа. Это важно было для тех детей, которые живут в центральной и западной части Польши. Православных там было очень мало, и они таким образом общались с нами, пели песни и узнавали друг друга. Очень любопытно, что после таких знакомств в будущем даже складывались супружеские пары. Это отрадно, потому что по статистике в большинстве случаев православная сторона уступает католикам, не выдерживают давления. И часто бывает, когда мужчина православный женится на католичке, то и в церкви венчаются, и все хорошо, идут на уступки. А когда рождаются дети, жена католичка несет крестить детей в костел. Главная все же роль журнала – дать людям информацию, поддержать их. Тем, которые уже в Церкви – утвердиться, а ищущим – помочь найти свою дорогу.

 - Сейчас Польша член Евросоюза, во многих странах содружества принимаются совершенно ужасные законы в поддержку гомосексуальных браков. В Польше приняты такие законодательные акты?

- Нет, не приняты, хотя есть круги довольно влиятельные, но большинство в парламенте против. Сейчас широко обсуждается проект закона об искусственном оплодотворении. Большинство людей Польши одобряет это: если кто-то хочет, зачем запрещать. Но нет такого закона, и поэтому в этой области сейчас полный беспредел, врачи, что хотят, то и делают, ничем эта деятельность не регулируется. Католическая церковь очень отрицательно к этому относится, критически. Вот, может, даже до выборов правящая партия решится урегулировать на законодательном уровне данный вопрос. Ну, а по однополым бракам даже не ставятся проекты в повестку дня. Церковь однозначно против таких инициатив, но решать, конечно же, будут парламентарии.

 - Когда вы начинали, не было Интернета, сегодня появилось множество сетевых изданий. Как вам представляется сейчас взаимодействие православных электронных СМИ и таких старорежимных бумажных изданий, как ваше?

- Не секрет, что молодежь сейчас в основном пользуется Интернетом, а мое поколение привыкло читать и покупает, конечно, печатные издания. Относительно сотрудничества, то надо сказать, что нам, особенно для небольшого количества православных, как в Польше, Словакии, Финляндии и на Западе, очень важно, чтобы была живая связь, контакты. Даже когда есть Интернет, я бы желал, чтобы был живой формат сотрудничества, встреч, обмена опытом. Например, то, что мы пишем об Украине, можно узнать и пользуясь Интернетом. Другое дело, когда человек имеет живой контакт. А для многих редакций послать журналиста в другую страну зачастую не хватает ресурсов. Вот еще и поэтому очень важно живое, непосредственное общение и контакты. Есть факты, которые подтверждают то, что православие всегда подвергается давлению, и даже сейчас. Я ощущаю все-таки, что православие объединяет людей, а это некоторым политическим кругам на западе не очень-то нравится. А наш долг рассказывать о проблемах, которые переживают православные народы.

Война в Югославии, например, показала, что мы были единственным изданием в Польше, которое информировало о другой стороне конфликта. Гражданская война всегда имеет две стороны, и каждая из них – со своей правдой, и не бывает так, что одни правы, а другие во всем виноваты. Так сегодня и на Украине нужно учитывать обе точки зрения и на их основании созидать мир.

 - Святейший Патриарх Кирилл объявил о создании своей страницы в соцсети и призвал активней проповедовать в Интернете. У вас, как у политика, есть свой эккаунт?

- Я знаю, что это надо сделать, но пока не решился создать свою страничку. Хотя многие мне советует сделать это. Но вы поймите, я как политик уже в летах, часто нет сил и в основном времени, чтобы постоянно вести свой блог, читать комментарии, отвечать на них.

 - Вы говорите о гражданской войне, а как ваше издание оценивает религиозную и политическую ситуацию в Украине?

- Мы, прежде всего, скорбим. Писали о проблеме православия в Украине, которая сложилась из-за раскола. Нашу маленькую Церковь Бог помиловал, но не раз к нам обращались разные структуры так называемого «Киевского патриархата» и автокефалистов с предложениями сотрудничества. Мы им отвечаем, что молимся и просим, чтобы Господь послал им вразумление и в Церкви был устранен раскол. Принципиально не поддерживаем с ними отношения. Людям нужно объяснять, что такое раскол и какие последствия таких деяний, какая это угроза для Церкви.

Насчет гражданской войны. Наш Митрополит Савва благословил молиться о мире в Украине. Он сам с Холмщины, где вся территория на его глазах была «зачищена» от православия. Он, будучи ребенком, видел – что там творилось, как выселяли людей. Его дом был рядом с церковью православной. Владыка своими глазами видел последствия междоусобиц. Помнит, что в деревне не осталось ни одного православного. Нужно учитывать, что наш голос и голос не только православных, но и западных церквей имеет небольшое влияние на политиков. Когда политики принимают какие-то решения, они, к сожалению, не прислушиваются к голосу Церкви, хотя и позиционируют себя как верующие люди – католики или протестанты. Но это никак не проецируется на принимаемые ими решения.

Украина, Киев, где родилась наша Церковь, всегда остаются в нашем сердце. Мы понимаем, в каком сложном положении находится Православная Церковь в Украине, как непросто ей осуществлять свою миротворческую миссию. Мы с глубоким уважением относимся к Блаженнейшему Митрополиту Онуфрию. Понимаем, какое испытание послал ему Господь – возглавить Церковь, страждущую в такие трудные времена междоусобиц. Будем просить Бога, чтобы дал ему силы и дальше с честью нести свой крест.

Мы благодарны Его Блаженству за то, что нашел возможность поздравить нас с юбилеем, что в древнем великом Киеве знают о наших трудах и ценят их.

 - Евгений Григорьевич, вы и сам политик с большим стажем –  являетесь депутатом польского парламента с 1985 года и по сей день, правда, с некоторыми перерывами. Как вам удается совмещать политику и общественное церковное служение?

- Конечно, депутатство помогает в постановке и решении проблем в церковно-государственных отношениях. Римско-католическая Церковь и польское государство заключили конкордат, согласно которому католикам возвращена вся церковная собственность, закреплены их права. Мы приняли такой же закон по отношению к Польской Православной Церкви. У нас нет проблем с государством. Когда мы встречаемся с украинскими парламентариями, мы предлагаем им помощь в решении аналогичных проблем в Украине. Наша Церковь исторически связана с Киевом, Киево-Печерской Лаврой, монахи которой основали нашу главную святыню – Супрльский монастырь, с Почаевской лаврой, с духовными школами и обителями Украины. Нам трудно понять, почему Святая София, другие храмы и монастыри, здания духовных школ, церковное имущество, земли, экспроприированные тоталитарным режимом, до сих пор не возвращены репрессированной мученической Украинской Православной Церкви. Ведь в Евросоюзе, куда стремится Украина, эти проблемы давным-давно решены. И мы предлагаем нашим украинским коллегам использовать польский опыт и помочь в этом.

Парламентская деятельность, безусловно, позволяет расширять контакты. У нас есть Межпарламентская ассамблея православия, куда входят православные депутаты европейских стран и мира. На ассамблее мы обсуждаем вопросы церковно-государственных отношений, нарушений прав православных верующих, выступаем с обращениями в международные организации, к главам государств и правительств. Два года назад парламентарии 20 европейских стран обратились к вашему президенту, парламенту и правительству поддержать законопроекты о реституции церковной собственности – о возвращении Церкви Киево-Печерской и Почаевской лавр. Это авторитетная площадка для дискуссий и контактов.

 - Какие вы видите сейчас задачи перед церковной журналистикой? Чего всегда хотелось, но никак не получалось?

- Слава Богу, получалось самое главное: журнал существует, хотя проблемы, конечно, были: два раза журналу вообще грозило закрытие. Одно время журнал не выходил 4 месяца. Основатели журнала сейчас уже пенсионного возраста. Может, молодые люди, что-то внесут новое. Хотелось бы обеспечить журнал так, чтобы люди, которые после нас придут, имели возможность его издавать. А главное то, что мы всегда старались через примеры людей показывать, как люди служат Церкви. И не только высокоодаренные талантами артисты, интеллектуалы, богословы, но и простые труженики, которые возрождали Церковь, отстраивали и десятилетиями трудятся при ней, сохраняют традиции. Необходимо о них рассказывать, это примеры, которые в какой-то мере заставляют и нас задуматься, как следовать их примеру. Особых пожеланий нет, кроме того чтобы было продолжение этого дела, чтобы новые люди писали, делали журнал таким, чтобы его хотелось читать.

 -Спасибо за беседу!

Интервью вели

Василий Анисимов

Евгений Самойленко

Евгений Поселянин. Святые мученики князья Борис и Глеб

СИМФЕРОПОЛЬ. В Крыму пройдёт Фестиваль хоров