О русском мире замолвите слово

28.06.2016 first, news

Василий Анисимов

Заметки журналиста

 О «русском мире» нынче не глаголит только ленивый: одни его защищают, другие от него открещиваются, третьи освобождаются, иные обнаруживают в нем чуть ли не террористические корни, сравнивая с исламским ИГИЛ. А между тем «русскому миру» без малого тысяча лет. По крайней мере, в XI веке в Киеве о нем говорят как о реальности, а не как о какой-то идее или концепции.

Об этом свидетельствует памятник нашей древней словесности второй половины XI века, который называют «Слово на обновление Десятинной Церкви». Как известно, первый каменный храм Руси – Церковь Богородицы (Десятинная) – был построен св. равноапостольным князем Владимиром в 996 году, в соборе находились привезенные Владимиром из Херсонеса мощи святого Климента, папы Римского, в нем же был похоронен и сам князь. За два с половиной столетия своего существования храм несколько раз подвергался частичным разрушениям и после капитальных ремонтов в нем возобновляли службы.

На торжествах обновления и была произнесена клириком Десятинного храма упомянутая речь. В ней – похвала святому Клименту, киевскому князю (очевидно, Изяславу Ярославичу), и, конечно же, Киеву: «Так сотворил Христос Бог наш, чтобы это церковное солнце – угодник Его, а наш заступник святой священномученик Климент – из Рима пришел в Херсон, а из Херсона – в нашу Русскую страну для спасения нас, верных… Посему и мы славим, и хвалим, и кланяемся в Троице славимому Богу, благодаря верного раба Его, который умножил талант своего господина не только в Риме, но и в Херсоне, и во всем русском мире, и взываем: «Похвала мучеников, украшение святителей, присный заступник страны Русской, драгоценный венец славного и честного града нашего, великой митрополии, матери градов! Тобою русские князи хвалятся, святители ликуют, иереи веселятся, иноки радуются, люди добродушествуют, притекая с теплою верою к твоим христоносным костям и почерпая здесь святыню, возвращаются восвояси и освящают ею свои домы, храмы и тела… Поистине, славнее всех тот город, который имеет твое всечестное тело и весело играет, воспевая хвалу».

Автор «слова» неизвестен, как, впрочем, и точное время произнесения речи, поскольку обновления собора были и в XI веке, и в XII. Гипотезы разные, однако специалисты отмечают высокий уровень профессионального красноречия этой проповеди. Академик Е. Голубинский предполагал авторство св. Кирилла Туровского, Михаил Грушевский полагал, что «Слово» принадлежит митрополиту Киевскому Клименту Смолятичу.

Исследователи указывают на возможную полемическую подоснову этого текста. Спор о святости с Вышгородом, где прославились чудесами мощи первых русских святых – благоверных князей-страстотерпцев Бориса и Глеба, перенесенных в Вышгород Ярославом Мудрым. Слава об исцелениях распространялась по Руси, а с ней и слава города. «Блажен по истине и в высокъ паче всехъ градъ Русьскыихъ и вьшии градъ, имыи въ себе таковое скровище…; по истине Вышегородъ нарече ся, вышии и превышии городъ всехъ», читаем в «Сказание о Борисе и Глебе» Якова Черноризца. «О граде честный, истиньный бо нареченъ именемь прозвань еси: се бо всехъ вышьши градъ славою възнесенъ еси, заступника бо имяше, исцелителя всемъ, притекающимъ в тя!» – восклицает прп. Нестор Летописец в «Чтение о Борисе и Глебе»

Поэтому в Киеве в Десятинной церкви проповедник напоминает, что слава святого Климента весомей, поскольку он почитаем и в Риме, и в Византии (Херсонесе), и во «всем русском мире». Величие столицы непоколебимо: святыня киевская «подобно солнцу, просвещает вселенную», киевский князь «старейшенствующий в князьях», киевский архиерей – «старейшенствующий в святителях», а Киев – «старейшенствующий среди городов город». Нетрудно заметить и преемнический путь (Рим – Херсонес – Киев) христианской столицы Руси, на что указывал тот же М. Грушевский. Святой Климент «сопрестольниче апостолов, равночестный ангелам», «тобою бесы прогоняются, болезни врачуются, еретики посрамляются, а православная вера возрастает более и более…». Киев – законный преемник и старого Рима, и нового, а также центр некой сложившейся общности, исторической и духовной, именуемой «русский мир».

Истоки и основание русского мира – Крещение святым князем Владимиром русичей. «Если отрицать «русский мир», то надо отрицать и Крещение Руси», говорил Блаженнейший Митрополит Киевский и всея Украины Владимир. В Киеве была рождена Русская Православная Церковь, которая верой православной просветила и на тысячелетие объединила племена Руси. О рождении нового христианского народа, «новых людей» свидетельствует и наш главный памятник богословской и общественной мысли древности – «О Законе Моисеомъ данеемъ, и о Благодети и Истине Иисусъ Христомъ бывшии, и како Законъ отиде, Благодать же и Истина всю землю исполни, и вера въ вся языкы простреся и до нашего языка рускаго, и похвала кагану нашему Влодимеру, отъ него же крещени быхомъ, и молитва къ Богу отъ всеа земля нашеа». Это «Слово о законе и благодати» митрополита Киевского Илариона. Говоря о «великом князе земли нашей» Владимире о его славных предках, чьи победы «известны во многих странах», святитель восклицает: «Не въ худѣ бо и невѣдомѣ земли владычьствоваша, нъ въ Руськѣ, яже вѣдома и слышима есть всѣми четырьми конци земли».

Рассуждая об истоках «русского мира», нельзя не упомянуть и нашу «книгу книг» – «Повесть временных лет» прп. Нестора Летописца. Полное ее название звучит так: «Повѣсть временныхъ лѣт черноризца федосьева манастыря печерьскаго, откуду есть пошла руская земля и хто в ней почалъ пѣрвѣе княжити, и откуду руская земля стала есть»

Как известно, слово «земля» имеет много значений, иногда оно синонимично слову «мир», скажем, «карта мира» и т.д. В наших летописях XI-XIII веков словосочетание «русская земля» употребляется более 700 раз в значениях страна, народ, отечество, государство и – что очень важно – христианский удел последних времен. «О Руская земле! Уже за шеломянемъ еси!» (О Русская земля! Уже за холмом ты!) – восклицает в сердцах автор «Слова о полку Игореве», сожалея о покинутой родине. «Тем же лете ходиша вся Русска земля на Галиць», – оповещает летописец. «Временьник, иже нарицаеться Летописание Русьскых кънязь и земля Русьскыя, и како избьра Бог страну нашю на последьнее время», – так звучит название «Начального летописного свода»

«Повесть временных лет откуда есть пошла земля русская…» – это книга не о почве, территории или географии, это повесть как раз о русском мире, в которой не иноземцы, а киевлянин преподобный Нестор и иные летописцы рассказывают о своем народе, своей земле, о власти, о Церкви, о победах и поражениях, излагают свой взгляд на мировую историю и на самих себя: какие народы надо считать русскими, откуда они появились, в чем смысл их существования. Эта летопись, как и вся наше древняя словесность, историческая, духовная, художественная, насквозь «русофильские» – русская земля, русские князья, русская вера, русская правда (законы), русская церковь, русский народ, русские обычаи, русские города, русские реки, даже Черное море, по прп. Нестору, и то – «русское», поскольку русские на кораблях туда ходили. Одни ученые считают, что в те времена этноним «русский» означал «восточный славянин», другие справедливо указывают на этно-конфессиональное его наполнение: иные племена Русской равнины никакого отношения к славянам не имели, но были колонизированы и крещены Киевом, поэтому стали именоваться «русскими», хотя сохраняли свои языки и народные традиции. Русский мир – это мир крещеный, православный.  

Преображающая сила крещения, рождение нового христианского народа, «новых людей» с высокими смыслами своих трудов и дней освобождала племена от «звериных» обычаев и скотского образа жизни. Прп. Нестор только в полянах (киевлянах), к которым сам принадлежал, видел более-менее сносные дохристианские традиции: «Все эти племена имели свои обычаи, и законы своих отцов, и предания, каждое — свои обычаи. Поляне имеют обычай отцов своих тихий и кроткий, стыдливы перед снохами своими и сестрами, и матерями; и снохи перед свекровями своими и перед деверями великую стыдливость имеют; соблюдают и брачный обычай: не идет жених за невестой, но приводят ее накануне, а на следующий день приносят что за нее дают. А древляне жили звериным обычаем, жили по-скотски: убивали друг друга, ели все нечистое, и браков у них не бывало, но умыкали девиц у воды. А радимичи, вятичи и северяне имели общий обычай: жили в лесу, как и все звери, ели все нечистое и срамословили при отцах и при снохах, и браков у них не бывало, но устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни и здесь умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены. И если кто умирал, то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду и возлагали на эту колоду мертвеца и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах по дорогам, как делают и теперь еще вятичи. Этого же обычая держались и кривичи и прочие язычники, не знающие закона Божьего, но сами себе устанавливающие закон».

Словесность Древней Руси или, по слову Пантелеймона Кулиша, «первобытного русского Мира» была назидательной и учительной. Летописцы не прощали ни безвинно пролитой крови, ни беззаконий, ни разорений, ни лжи, ни аморальных поступков, осуждая, коли они случались, и князей, и героев, и собственный народ. И, напротив, прославляли подвижническое следование Христу, жертвенное служение Отечеству, милосердие, заботу о народе и человеке. Особенность древнерусской цивилизации, что отмечено многими исследователями, заключается и в том, что первыми нашими святыми стали не великие христианские правители, просветители или воины, а два молодых князя – Борис и Глеб, которые предпочли принять мученическую смерть, нежели обагрить свои руки и свою землю братской кровью. Подвиг святых страстотерпцев был, действительно, «не от мира сего», они, как и Христос Спаситель, добровольно отдали себя в руки убийц, доказав, что правда и вера Христова навсегда обосновались на Руси. С тех же пор святые братья почитаются защитниками Русской земли и  небесными помощниками русских князей.

После разрушения Батыем древнерусского государства и разделения его ни русский народ, ни вера его, ни тот же русский мир никуда не исчезли на всей своей исторической территории. И даже не изменили своих наименований. В 1593 году князь Константин Острожский предлагает епископу владимирскому «донести князю великому Московскому и московскому духовенству, какое гонение, преследование, поругание и уничижение народ тутошний Русский в порядках, канонах и церемониях церковных терпит и поносит». Святой митрополит Киевский Петр Могила в 1647 году в своем завещании пишет: «видя, что упадок святаго Богослужения в народе русском происходит не от чего инаго, как от совершеннаго недостатка образования и наук, тотчас дал обет Богу моему — все мое имущество, доставшееся от родителей, и все, что ни оставалось бы здесь от доходов должнаго служения вверенным мне святым местам, с имении, на то назначенных, обращать частию на восстановление разрушенных храмов Божиих, которых оставались плачевные развалины, частию на основание школ в Киеве по правам народа Русскаго и вольностям…». Богдан Хмельницкий в 1648 году отправляет универсал львовянам: «Прихожу к вам, как освободитель русского народа; прихожу к столичному городу земли червонорусской избавить вас из ляшской неволи». Об этом свидетельствуют и оппоненты. Во время казацких войн польско-литовский гетман Сапега пишет: «Против нас не шайка своевольников, а великая сила целой Руси. Весь народ русский из сел, деревень, местечек, городов, связанный узами веры и крови с казаками, грозит искоренить шляхетское племя и снести с лица земли Речь Посполитую».

Австро-венгерские галичане, создавая в 1870 году политическую партию «Русска Рада», обращались к народу через львовскую газету «Слово»: «Мы не можем далее отделять себя китайской стеной от наших братьев и отвергать языковые, литературные, религиозные и этнические связи, соединяющие нас со всем русским миром. Мы больше не русины1848 г., мы настоящие русские».

Понятно, что народ, сам себя называвший «русским» и так же наименованный соседями, за многовековую историю своего существования не только создал свой «русский мир», подобный германскому или скандинавскому, в котором он себя ощущал «как дома», но и вложил в него какие-то непреходящие ценности, пленительные для потомков, дабы они не бежали в другие миры, как ныне, а хранили и развивали свой. Среди основополагающих ценностей – Святая Русь, «выстраданный в веках древнерусским народом идеал святости и правды, который включал в себя Православную Церковь, ее святыни и святых, предание, обряд, храмы, иконы» (Д. Лихачев). Идеалом (стремлением) святости и правды проникнуты наши святые обители, летописи, архитектура, былины, жизненный уклад, труд, человеческие отношения, даже государственное устройство. Карамзин писал, что задача власти мыслилась в том, чтобы для каждого гражданина создать условия, в которых он мог обрести возможное в земной жизни счастье. Заметим, насколько это глубже, человечнее нынешней концепции «самореализации личности». Вершиной «русского мира», конечно, стал 19 век, давший человечеству гениальных поэтов, прозаиков, композиторов, ученых, открывших новые горизонты творчества. Некрасовское «сейте разумное, доброе, вечное», «красота, спасающая мир» Достоевского, чеховское «в человеке все должно быть прекрасно» и т.д. – это тоже русский мир. В это время, благодаря Российской империи, русский мир стал уже необъятным: от Аляски до Австрии, от Ледовитого океана до Персии.  

Этнографическая «революция», начатая в Европе в 18 веке немецкими романтиками, пробудила страстный интерес к устному народному творчеству и на Руси, подняла гигантский пласт поэтической и бытовой словесности. Обрядовые, казацкие, кобзарские песни, сказки, былины, пословицы, поговорки, «меткие» слова и выражения живого народного языка, не связанные ни с «грамматикой» Смотрицкого, ни с «высокими штилями» Ломоносова, стали притягательными для мастеров письменного слова, которые стали создавать литературные произведения не только на традиционном едином великорусском языке, но и на местных. Оказалось, что люди Великой, Белой и Малой Руси, прежде всего – сельские, деревенские, называющие себя русскими, говорят, хоть и на близких, но на разных языках, имеют своеобразные обычаи и традиции, являясь, собственно говоря, хоть и родственными, но разными народностями и народами. Это необычно с точки зрения теории этногенеза: народы образуют племена, соединенные общей государственностью, религией (как это и описывает Нестор, говоря о восточных (русских) славянах), а не разъединяются в едином государстве без видимых причин. Тем не менее фольклор, зафиксированный и введенный в культурное пространство, обогатил народы русского мира и подтвердил его тысячелетнее единство. Скажем, знаменитый «киевский» цикл былин о Владимире Красное Солнышко, богатыре Илье Муромце и т.д. был записан на севере, в Олонецкой губернии, а в южной Руси он не сохранился.

Если власть Российской империи, как и любого государства, стремилась укреплять единство страны, то революционеры (от либералов до анархистов, националистов и марксистов), естественно, стремились его разрушить, разрабатывая различные сепаратистские доктрины и теории. В конце 19 века Михаил Грушевский озадачился, как он пишет, «путаницей» уже не филологической, а историко-политической «в употреблении понятия «русский» в значении великорусского, «русский» в значении «восточнославянского» и, наконец, «русский» в значении украинского». В своих исторических трудах он эту путаницу преодолел легко и волюнтаристски: Русь стал именовать «Украиной-Русью», летописные русский народ, землю, князей и т.д. – украинскими. Это, конечно, казус, но само наличие русского мира он никогда не отрицал, хотя и стремился его  переименовать. Более того, основу Русского мира – православную веру – он считал «душой украинского народа».

Русский мир был разрушен не различными историческими, общественными или политическими теориями, которые в начале 20 века просто фонтанировали в России, свидетельствуя о какой-то избыточной пассионарности, а революциями. Самые продвинутые люди, светила европейской мысли стали думать не об обустройстве своей страны, своего народа, о развитии (это было как-то уже неинтересно), а о переустройстве – ни много ни мало – всего человечества на новых, неведомых ранее началах. Причем в условиях кипящего котла всенародного недовольства, войны, озлобленности. Как писал один знаменитый киевлянин (Илья Эренбург): мы мечтали то о революции, то о светопреставлении. Через неделю после отречения царя-императора Временное правительство в качестве гимна страны утверждает так называемую «Рабочую марсельезу», которая начинается словами:

Отречёмся от старого мира,

Отряхнём его прах с наших ног!

Нам не нужны златые кумиры,

Ненавистен нам царский чертог.

Старый мир – это русский мир, если либералы отрекались от него, то сменившие их через полгода большевики, действительно, стремились превратить его в прах. Социальные революции разрушают общественный уклад. И он был разрушен. Но вот тотальное уничтожение исторического прошлого, Православной Церкви, духовного наследия, культуры – тысячелетнего «русского мира», что стало первоочередной целью большевиков, никто до сих пор толком объяснить не может. Более ста тысяч разрушенных православных монастырей и храмов – цифры, превосходящие любое воображение! А гигантское духовное наследие, многовековая литература, оказавшиеся под запретом? Объяснять это «еврейским заговором» или чем-то подобным – нелепо, ведь народ сам с энтузиазмом громил наследие своих предков. Это было кровавым наваждением, обернувшимся миллионами жертв. Русский мир был «сброшен с корабля современности», из него оставляли лишь то, что свидетельствовало о революционной борьбе с угнетателями. Его уделом стали Соловки, ГУЛАГ, изгнание. Он был запрещен все годы советской власти. Марксизм-ленинизм как тоталитарная государственная идеология никаких, кроме себя, исторических мировоззренческих концепций не воспринимала и отказывала им в праве на существование.

Сегодня мы еще даже не подсчитали, сколько и чего разрушили, уничтожили, сгноили в спецхранах, а уже подымаем новую волну шельмования гигантского духовного наследия наших братских народов. Объявляем русский мир, не имея о нем ни малейшего представления, каким-то нелепым политическим проектом, террористической идеологией и боремся с ним, отвращая от него молодежь. Конечно, св. Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, прп. Серафим Саровский, Гоголь с Чеховым, особенно Достоевский – те еще террористы. Но если мы продолжаем линию большевиков на отречение от русского мира, то непонятно, почему разрушаем памятники большевистским вождям?

МОСКВА. Продлена регистрация участников на VII Международный фестиваль «Вера и слово»

КИЕВ. Канал «чесных новын» возвестил «городу и миру» о «расколе» в Мировом Православии