А. Дворкин. О сектах и путях вовлечения в них

01.11.2002 archive, Вестник №14, События

О СЕКТАХ И ПУТЯХ ВОВЛЕЧЕНИЯ В НИХ

Проф. Александр Дворкин,
руководитель Информационно-консультационного центра
св. Иринея Лионского при Московской Патриархии

Мы собрались здесь для того, чтобы поговорить о сектах. Я хочу начать разговор о том конфликте, который, по утверждению сектантов, якобы существует между Священным Писанием и святоотеческим Преданием, отрицаемом ими. Христос нам оставил Писание. Но ведь его оставляет нам тот, кого больше нет. Лев Толстой умер и оставил нам собрание сочинений. Мы читаем собрание сочинений Льва Николаевича и знакомимся с его мыслями, его художественным мышлением, его образами. Но, простите, разве Христос покидал свою Церковь? Христос сказал: «Я с вами всегда до скончания века. Аминь». Он не сказал, что оставит нам писание, удалится и вернется в шестнадцатом веке, например, с Мартином Лютером. Он не сказал, что придет в 20 веке с Билли Кремом. Более того, Христос сам не написал ни строчки. Новый Завет был написан через много лет после крестной смерти и воскресения Спасителя.

Была ли Церковь до появления Нового Завета? Конечно, была, и это была та же самая Церковь, в которой мы живем с вами сегодня. Значит, Церковь может существовать без Священного Писания. Писания не было. А что же было в Церкви? Евхаристия. Была Евхаристия, которая являлась частью того единого Предания, к которому принадлежит и апостольское писание. Когда мы читаем своды Деяний апостольских, мы видим, как апостолы все время единодушно пребывали вместе. Как они собирались вместе вокруг трапезы Христовой и Христос неизменно пребывал среди них. И это не прерывалось, это было постоянно с самого рождения Церкви. Поначалу Церкви не требовалось писание. Потому что были очевидцы его жизни. Были апостолы, которые жили общиной, основывали общины, ходили от общины к общине, и можно было непосредственно у них обо всем спросить, и они рассказывали.

Но постепенно стала появляться такая опасность, как гностические секты. Когда христианство стало распространяться по античному миру, тогдашние оккультисты, если можно так выразиться, которые слышали что-то о Христе, о христианах, о тайных собраниях, решили: а почему бы нам не обработать те обрывки знаний, которые мы получили, в единую оккультную сектантскую систему. И тогда стали появляться евангелия, подложные евангелия, с замечательными названиями: евангелие от Петра, от Фомы, Евангелие от Марии Магдалины, евангелие от Христа. На самом деле это были гностические сказки, сектантский подлог, который реально о Христе не говорил.

И именно отвечая на этот вызов, апостолы, самоочевидцы Христа, уже в конце жизни своей оставили нам свидетельства о нем. Как ответ на лжесвидетельства о Христе. Только тогда появилось писание, которое стало частью предания, предания, которым жила Церковь, которое замечательный богослов Георгий Флоровский называет жизнью Святого Духа в Церкви.

А далее происходило удивительное. Сегодня мы привыкли к тому, что есть Библия, есть книга, каждый может ее взять, принести домой, почитать. Но тогда ведь этого не было. Книги в античном мире были достаточно редки, грамотных людей было мало, книги стоили очень дорого. Чтобы приобрести книгу, нужно было потратить приблизительно столько денег, сколько сегодня мы тратим на приобретение автомобиля. Иметь дома книгу могли позволить себе только очень состоятельные люди, а несколько книг — очень богатые. Знаменитые античные библиотеки собирались усилиями целой империи. Распространялись книги довольно медленно. Мир, образно говоря, был намного больше сегодняшнего. Римская империя была огромна, требовались годы, чтобы ее пересечь. Транспорта не было, люди очень мало путешествовали, большая часть людей вообще никуда не выезжала. Путешествие было очень дорогим, хлопотным и долгим делом. И тем не менее Церковью в разных концах империи (мы находим подтверждения этому) именно эти Евангелия воспринимаются как подлинные. Церковь, которая знала Христа, из которой Христос никуда не уходил, узнавала в этих Евангелиях лик того Христа, который пребывал в ней.

Иначе как чудом Божиим жизнь преданий не назвать. Среди обилия различных распространившихся писаний четко распознавалось: нет, это не то, это не настоящее. Можно представить себе такую картинку. Христианин из Антиохии приезжает в Александрию, отыскивает в городе христианскую общину и вдруг за богослужением слышит чтение Евангелия, которое не слышал никогда. Он интересуется, что это у них за Евангелие. Ему говорят, что это Евангелие от Марка. Тогда он предлагает: «А у нас в Антиохии читают Евангелие от Матфея. К вам собирается один наш грамотный брат — пусть он у вас поживет и перепишет его. А к нам пусть приедет ваш брат и перепишет наше Евангелие». И вот так постепенно по городам и весям расходились Евангелия, и повсюду Церковь признавала их подлинными. Канон Нового Завета сложился рано, но утвержден достаточно поздно — на первом Вселенском Соборе в Никее в 325 г. И это был не совсем тот канон, который мы держим в руках сегодня. В тот канон не входило Откровение Иоанна Богослова, не входило Послание апостола Павла к евреям. И лишь в VІ веке окончательно сложился тот новозаветный канон, который мы знаем сегодня.

Поэтому у меня всегда есть предложение к тем сектам, которые отрицают предание: дорогие друзья, если вы отрицаете предание, которое Церковью написано для Церкви, то откажитесь от всего, что в нем. В VІ веке Православная Церковь выглядела приблизительно так же, как и сейчас. Были громадные соборы, были иконы, были иконостасы, были те же богослужения, что и сейчас, то же пение, что и сейчас. И это все вы называете идолопоклонством и говорите, что Святой Дух давно ушел из Церкви? Но коль так — будьте последовательны, откажитесь от Нового Завета и ищите собственные свидетельства о Христе, какие хотите. Если там нет Святого духа, как вы можете утверждать, что это подлинный Новый Завет. Это наша книга, книга Церкви, написанная Церковью для Церкви, и если вы используете ее, то признавайте ее хозяина.

Часто раннюю Церковь называют зерном, из которого выросло потом могучее древо. Это евангельский образ. Мы помним, что Христос говорил о горчичном зерне. Конечно, в апостольских храмах все было проще, но у нас нет ничего, чего не было бы у них. Там все было, как в желуде, из которого потом развивается могучий дуб. Все эти элементы развиваются, органично растут. Никто не препятствует росту — и в результате вырастает могучее дерево, в ветвях которого укрываются внуки. То есть в ранней Церкви было все, что потом получило свое развитие.

Но бывает такое, что на мощном дереве, на его некоторых ветвях поселяются паразиты, их точит червь, на них накапливается мусор. И постепенно под тяжестью всего наносного ветвь ломается, отпадает. Когда ветвь отламывается, она начинает сохнуть, превращается в сухой порох, который можно сжигать. Жизни в нем нет. Так вот произошло и в истории Церкви: различные человеческие обычаи, предания (не Предание с большой буквы, а предания с маленькой) постепенно накапливались на громадной могучей ветви западной части Церкви. Постепенно эта огромная ветвь начала отламываться, пока не отломилась окончательно. Конечно, трудно понять, в какой момент это происходит. Вначале появляется трещина, но ветви еще растут, а потом смотришь — их нет. Хотя есть общепринятое мнение, что отпадение западной ветви произошло в 1064 году, и эта дата условная. На самом деле этот процесс занял несколько столетий, но к началу одиннадцатого века уже было совершенно очевидно: то, что считалось западной ветвью Церкви, частью единого церковного организма, единого церковного древа, уже находится вне Церкви. Мы знаем, как это происходит: когда могучая ветвь отпадает, она гибнет не сразу. Листья на ней еще зеленеют, но жизнь ее уже на исходе.

В этом смысле интересна история римо-католической церкви. Это бесконечная история попыток реформации и обновления. Одна из таких попыток, можно сказать, удачная, произошла в 16 веке, после нее начался протестантизм. Психологические мотивы, которые двигали Мартином Лютером, в общем-то, по-человечески понятны и даже вызывают сочувствие. В тогдашней римо-католической церкви происходило что-то страшное. И настолько это было далеко от Евангелия, что понятны гнев и негодование, которые его охватили, но он не понял главного: для того чтобы дать ветви жизнь, нужно привить ее назад к древу. Он же решил очищать ветвь от наносного. И вместе с наносным убирал те веточки и листики, которые были на ней изначально.

В ХІХ — нач. ХХ вв. многие евангелики говорили о том, что живут только по писанию, но вместе с тем не соглашались друг с другом. Каждый выдвигал собственную версию его понимания. Казалось бы, если вы все живете по писанию, то почему не можете прийти к согласию? Дело в том, что невозможно понимать Писание по своему разумению, вне живого предания, которым живет Церковь. Понимание любого человека, даже самого умного, самого эрудированного, все же ограничено. Он может видеть только с одной позиции, и на этом его кругозор заканчивается. И если действительно пытаться понять текст Писания, нужно обращаться к традиции Предания, к традиции понимания текстов, к тому, что в Церкви было изначально, к тому, что писали святые отцы, которые обладали большим духовным кругозором, чем многие другие.

Таким образом, нет конфликта между Писанием и Преданием. Это надуманный конфликт. Конфликт есть между Преданием с большой буквы и мелкими маленькими преданиями, которые существуют в каждой отдельной секте. Только наше Предание восходит к Христу, а их — к пастору, к дедушке пастора — в лучшем случае. Это и есть то, чего наши оппоненты никак не могут понять. В поисках критерия истинности своего понимания Писания они прибегают к сведениям извне: адвентисты приводят оккультные видения, традиционные пятидесятники — какие-то непонятные пророчества. Поиски ложного критерия можно проиллюстрировать историей движения пятидесятников. Они изначально были одержимы идеей отыскать этот критерий. И нашли его в тезисе переживания личной пятидесятницы. Стоит пережить личную пятидесятницу — и человек уже спасен, непогрешим и т. д., и, как апостолы, имеющие силу, идет проповедовать. Какие-то истерические припадки и свои субъективные переживания они смешали с даром Духа Святого. Критерием в конечном итоге стало наличие или отсутствие истерики у того или иного человека. Следующим шагом было неопятидесятничество, которое вообще ушло в сторону от христианства и является по существу нехристианским движением. Это еще одна иллюстрация того, как люди попытались найти вдохновение вне Церкви Христовой и вне самого Христа.

Абсурдно говорить о личном (повторяющемся или индивидуальном) переживании Пятидесятницы. Пятидесятница была одна. Было единственное историческое событие, которое не повторяется и не может повториться. Другое дело, что Бог существует вне времени. То время, в которое мы живем, — это трагическая реальность, которая была привнесена в мир грехопадением человека. Прошлое уже ушло, его не вернуть. Прошлое — это всегда грусть, всегда печаль по утерянному, по утраченному, печаль расставания с любимыми, которые уже отошли в прошлое. Будущее не существует, потому что мы его не знаем, а настоящее — это бесконечная тонкая пленка, схватить которую мы не можем. Потому что как только мы осознаем настоящее, оно уже ушло в прошлое. А у Бога нет ни прошлого, ни будущего. У Бога — одно развернутое настоящее. Именно поэтому мы становимся ближе всего друг к другу, когда мы общаемся через молитву, когда мы общаемся через Бога. Молясь за кого-то, мы становимся едины с человеком, который жил, возможно, тысячу лет назад. И с теми людьми, о которых мы не ведаем, но которые будут существовать через тысячи лет после нас. Потому что в Боге все едино. И в этом смысле Бог и Церковь в своих таинствах превозмогают пространство и время. И поэтому, когда нас крестят и после крещения в таинстве миропомазания, мы не переживаем личную пятидесятницу, но каждый из нас входит в ту единую и неповторимую пятидесятницу, которая произошла однажды в истории. В Боге мы превозмогаем пространство и время. Так же точно, как в таинстве евхаристии не повторяется жертва Христа. Но мы вновь вслед за апостолами оказываемся в этой высокой горнице, в которой, заметьте, еще до распятия Он собрал Свою честную кровь, которая хронологически еще не была пролита. Он предложил апостолам Свое тело, которое еще не было преломлено. И точно так же мы, когда подходим к чаше, превозмогаем пространство и время; и мы так же оказываемся в том единственном и неповторимом событии, которое произошло однажды в истории и которое в Боге никогда не прекратится. Пережить личное повторение пятидесятницы — это абсурд для нас.

И что мы видим затем? Те люди, которые утверждали, что они пережили эту пресловутую собственную пятидесятницу, стали враждовать между собой и создавать свои собственные группы. На этом этапе сформировалось современное неопятидесятническое движение. Когда неопятидесятник начинает цитировать кусочки из писания, перевирая их, и ты начинаешь ему возражать, он отвечает приблизительно так: что ты, мол, такое мне говоришь — это мертвая буква, а во мне живет живой дух; чему больше верить — мертвой букве или живому духу, который глаголет во мне? То есть, сказав «а», дальше говорится и «б», и «в» — и за этим следует весь остальной алфавит. Реальное вдохновение пятидесятников — это уже не Библия, которая служит для них лишь цитатником для того, чтобы выдернуть из нее ту или иную удобную фразу или половину фразы. Это уже психотехнология, направленная на то, чтобы подавить сознание адептов, чтобы заставить их отдать последнее, чтобы заставить их работать на пастора и стать полными рабами секты.

В результате у членов секты вырабатывается нечто вроде зависимости наркомана от наркотиков. Дело в том, что наш мозг вырабатывает вещество, которое называется эндоморфины, то есть внутренние морфины. В определенное время они попадают в кровь, вызывая умиротворенное, замечательное состояние. Это состояние знакомо женщинам в период беременности. Но эндоморфины попадают в организм в определенных количествах, организму необходимых. Когда наркоман вводит в кровь химическую субстанцию, он обманывает свой мозг. Мозг выбрасывает в организм огромное количество эндоморфинов. Они-то и приводят наркомана в состояние эйфории. Ему это приятно, он принимает наркотик опять и опять, насилуя свой мозг. Но ведь мозг невозможно насиловать постоянно. Он работает в форсированном режиме, а затем рано или поздно дает сбой, и наступает то, что наркоманы называют ломкой, — опустошенное и совершенно разбитое состояние, к коему они сначала стремятся, а потом начинают колоться, дабы прервать цепь мучений, в которую превращается вся их жизнь. То же самое происходит с сектантами. На сектантских собраниях они испытывают такой же «кайф», как наркоманы. Затем у них начинаются точно такие же ломки, и точно так же они не могут впоследствии жить без секты. Как наркоман тащит из дома последнее, сектанты все выносят из дома, чтобы еще и еще раз пережить то блаженное состояние, без которого их жизнь превращается в сплошную черную яму, лишенную всякого смысла.

Для этого сектанты используют психологические методики, одна из которых — гипноз. Это не медицинский гипноз, а так называемый эриксоновский, который существует и описан. Пастор-харизматик скажет: да разве мы занимаемся гипнозом? разве мы заставляем спать? напротив, мы хотим, чтоб нас слышали; мы говорим — не спите, слушайте нас, не спите, вы не должны спать, вы должны нас слушать и т. д. Эти увещевания вводят всех в нужное состояние, после чего можно давать главную установку. Все это происходит достаточно просто и очевидно. Вы начинаете верить, что все, о чем говорится, должно изменить вашу жизнь, обязательно изменит вашу жизнь, но это значит, что прежде чем вы выйдете из зала, вы должны, грубо говоря, оставить проповеднику все свои деньги. Я все это преподнес нарочито грубо и очевидно. На самом деле это происходит намного тоньше. Слушателям настойчиво, без пауз внедряется мысль о том, что деньги, которые они должны оставить, нужны не пастору, не Богу, а прежде всего им самим — ведь как иначе можно доказать свою любовь к Богу!? Давай — и ты получишь намного больше, только давай, каждые сто рублей вернуться тебе десятью тысячами, ты должен давать и должен верить, и если поверишь — у тебя будет все! Поверьте — и это будет. И когда все «усыплены» этими сладостными увещеваниями, звучит зычный возглас «аллилуйя!», вызывающий у слушателей мощный прилив эндоморфинов. Люди трясутся в экстазе, извергают несвязный поток слов — зал побежден и находится во власти проповедника. Вот такие нехитрые эстрадные фокусы богохульно выдаются за святые для нас вещи.

Сейчас, когда перед началом нашего заседания журналисты брали у меня интервью, был задан такой стандартный вопрос: как вы отличаете тоталитарные секты от традиционных религий? Приходится перечислять все критерии, которыми определяется тоталитарная секта. Но так как журналистское время ограничено, требуются быстрые, конкретные формулировки. Одним из основных критериев для определения тоталитарных сект является отсутствие среди их членов критического мышления. Традиционные религии — это культурно — образующие религии, потому они и не подавляют критическое мышления. Сколько существует православных людей, столько существует и мнений относительно того, какой должна быть Церковь, что нужно сделать, как нужно поступать. Поскольку в любом приходе есть люди, которые высказывают свои недовольства: и батюшкой не довольны и епископом не довольны, и митрополитом не довольны, и патриархом не довольны. Они высказывают свои мнения, публикуют статьи. Можно с этим соглашаться, можно не соглашаться, но это факт. Никто на них за это никаких прещений не налагает и из Церкви не выгоняет. Но вот, например, если при встрече со Свидетелями Иеговы задать им такой вопрос на засыпку: назовите, пожалуйста, три вещи, которые вам не нравятся в вашей организации. И посмотрите на их реакцию: у них челюсть отвиснет, глаза помутнеют, и сказать они ничего не смогут. Потому что если бы они хотя бы одну такую вещь назвали, они автоматически оказались бы вне своей секты. Таким образом, подавление критического мышления является довольно-таки веским критерием. Не бывает недовольного иеговиста, недовольного харизматика, недовольного сайентолога, недовольного мунита. Все они всегда довольны и счастливы: с мутными глазами, с приклеенной улыбкой выполняют все, что им говорят. И вот это на самом деле страшно. Возникает вопрос: насколько эти люди знали, насколько они представляли себе то, что их ожидает. Ведь члены сект — это не какие-то там инопланетяне, которые спустились к нам на летающей тарелке, это не какие-то там пришельцы из иных миров. Это такие же люди, как и мы с вами, которые учились в одних с нами школах, институтах, работали с нами на одних предприятиях. И вдруг в одночасье что-то произошло, и они стали совершенно чужими. Они стали чужими для общества, для своих семей и, в конце концов, для самих себя. Вот если вы когда-нибудь встречались с родственниками людей, попавших в тоталитарную секту, то они всегда говорят, что «что-то произошло с моим сыном или с моей женой». «Я никогда не знала этого человека. Такое ощущение, что появилась какая-то марионетка, которой кто-то руководит. Вот как будто что-то просыпается у моего сына, но это происходит все реже и реже. И, наоборот, все чаще и чаще проявляются какие-то механические реакции, озлобленность. Он отказывается от всего, что любил, что знал, отвергает семью. Так, например, у нас умирал дедушка, а он даже не пришел на похороны и сказал, что это не важно». « Жена, которая безумно любила детей, не обращает на них никакого внимания, все время проводит на собраниях секты ». Люди делаются чужими друг для друга. Таких примеров можно приводить много.

Прежде всего нам с вами нужно усвоить такую вещь. Когда я преподаю в Богословском институте, рассказываю студентам, во что верят члены той или иной секты, какие требования к ним предьявляются, как они живут, в каких условиях все это происходит, то часто сталкиваюсь с недоуменным смехом: в это невозможно поверить, нормальный человек в это верить не может. Вот, например, совсем недавно в Интернете было опубликовано сообщение о том, что якобы Сан Мэн Муну явился сатана собственной персоной и стал просить прощения за те неприятности, которые он ему причинил. Он якобы сказал Муну, что теперь они будут всегда вместе, он будет ему всегда помогать.Если попросить того или иного мунита прокомментировать это событие, он с горящими глазами будет говорить, что это правильно. Но разве нормальный человек сможет в это поверить? Вывод напрашивается сам собой: нормальный человек в секту не попадет, туда попадают психически неуравновешенные люди, какие-то неудачники, но нормальному человеку, который твердо стоит на ногах, это не грозит.

На самом деле это первое и очень серьезное заблуждение. Люди думают: «это не про меня» или « меня в секту не затащат». Это не так. Потому что в секту может попасть каждый человек. Проблема в том, что в секту не приходят. Нет человека, который бы пришел в секту. Ведь мы не можем представить себе такую ситуацию: проснулся молодой человек рано утром и говорит: «Вот не был я еще сектантом. Стану я, наверное, сектантом. Попробую, что это такое. Найду какую-нибудь интересную секту и вступлю в нее». Понятно, что это абсурдная ситуация, такого не бывает. В секту приводят путем обмана, посредством сокрытия информации и недобросовестной рекламы. То есть здесь задействована ложь. Если бы человеку говорили правду о том, что его ожидает в тоталитарной секте, какие требования будут ему предъявлены, о том, во что они действительно верят, то вряд ли кто-нибудь пошел бы туда. Между тоталитарными сектами и традиционными религиями есть существенное различие — стиль проповеди. Проповедовать учение нужно так, чтобы люди приняли его своим сердцем. И вот когда человек принял эту веру и узнал о ней побольше, он может вступать в организацию. Идут, например, православные миссионеры и рассказывают о Христе, о жертве Христа, рассказывают о Церкви. И когда человек узнал обо всем как следует, уверовал в то, что узнал, тогда он может вступать в Церковь.

Задача же проповедника тоталитарных сект состоит в том, чтобы затащить человека к себе прежде, чем он что-либо об организации узнает. Чем меньше он узнает, тем лучше. Ведь если он узнает что-то серьезное об этой организации, он туда не пойдет. Поэтому есть несколько уровней того, что они рассказывают. При первой встрече они рассказывают, как все у них хорошо, какая это замечательная христианская организация, показывают разные плакаты, буклеты, рекламные проспекты. То, что они рассказывают человеку, который уже пришел к ним, несколько отличается от того, что говорят поначалу. Если человек какое-то время походит и проявит себя должным образом, то ему расскажут еще больше и так далее. А подлинное содержание учения секты знает только небольшой круг людей, находящихся внутри организации. Таким образом, человек может провести долгие годы и даже десятилетия в секте и не знать, во что там по-настоящему верят. Таким образом, мы снова сталкиваемся с обманом.

Теперь мне бы хотелось привести такой пример: представим себе, что к молодому человеку на одной из улиц Винницы подходят двое его сверстников и говорят: «Здравствуйте, мы из секты. Мы хотим пригласить тебя к нам, чтобы ты тоже стал сектантом. У нас тебе понравится. Но институт тебе придется бросить. Наша организация не поощряет учебу в институтах. Родителям скажи до свидания, так как члены секты будут тебе вместо родителей. Если у тебя есть девушка, простись с ней. Мы сами решим, нужно ли тебе жениться, и если нужно, то на ком и когда. Когда у вас будут дети, мы определим, будете вы их сами воспитывать или же отдадите кому-нибудь из членов нашей секты. И вообще, завтра из Винницы группа наших адептов выезжает в Иркутск. Поэтому собирай свои вещи и поезжай с ними. Будешь в Иркутске собирать деньги и смотри, чтобы получалось не менее ста долларов в день. Условия жизни в Иркутске отличные: там однокомнатная квартира, в которой живет двадцать девять человек; спят все на полу, причем спальных мешков может не хватить. Спать жестко, спим мы мало, так что долго мучиться не придется. Встаем мы рано, молимся и сразу идем на улицу, даже не завтракая, так как это вредно». Как видим, ситуация получается абсурдная.

То, что я рассказал, — реальные условия жизни в мунитских передвижных командах по сбору средств. Так они действительно живут, причем живут и работают в других городах, чтобы человеку некуда было уйти. Мне приходилось встречать в Москве представительниц этой организации из Винницы, которые вынуждены на морозе собирать средства (суммы, естественно, завышены). Следует отметить, что нужные суммы удается собрать далеко не многим. Возвращение в организацию без денег сопряжено с теми или иными наказаниями. Причем им постоянно внушают комплекс вины. Они постоянно чувствуют себя виновными, и это является мощным оружием в руках руководителей организации, так как они всегда говорят своим адептам: «Эти деньги являются выражением вашей молитвы. Сколько собираете — так вы и молитесь. В то время, когда наш отец проливает о вас кровавые слезы, вы не можете приложить даже самые малые усилия, чтобы собрать эту несчастную сумму». Это, конечно, хорошо действует: человек постоянно чувствует себя последним негодяем и находится в состоянии, которое граничит с нервным срывом. Естественно, когда человек такой, он более поддается внушению и им легче управлять.

И вот, возвращаясь к нашей теме, уместно задать вопрос: если рассказать об этом человеку сразу, пойдет он в секту? Не думаю. Но вся проблема в том, что рассказывают совсем другое. Подходят и говорят: «Ты знаешь, у тебя такое замечательное лицо, такие умные глаза. Как тебя зовут? Вася? А я Маша. Ты знаешь, Винница такой превосходный город. Мы собрали здесь такую замечательную компанию: разные умные люди, молодежь, есть ребята из-за границы. Мы такие веселые вечеринки проводим. Здесь каждый день что-то происходит. Вот, например, сегодня вечером у нас будет веселая вечеринка. Приходи к нам. Я вот проходила мимо, увидела твое лицо и решила тебя пригласить. Тебе обязательно понравится. Приходи! Вот наш адрес. Но что там адрес, давай я тебя сразу провожу». И в этом случае многие допускают ошибку: человек думает, что когда он встретится с сектантскими вербовщиками, они сразу начнут его зомбировать. Нет, такого как раз и не бывает.

Прежде всего нужно заметить, что зомбирование — это контролирование сознания. Это использование определенных психологических приемов, направленных на то, чтобы отравить волю человека и заставить его совершать несвойственные ему поступки. Но уличные вербовщики задачу контролирования сознания не ставят. Их цель — очаровать вас и привести на свою территорию, так как опыт показывает, что на чужой территории и в окружении незнакомых людей человек делается более внушаемым. Вот когда его туда приведут, будут включены определенные механизмы для того, чтобы он там остался. Все эти механизмы достаточно просты, они описаны и известны. И если человек «попадется на крючок», его могут превратить в раба секты. Часто люди говорят подобные вещи: «Вот ко мне на улице подошел сектант, стал со мной говорить, но я все сразу понял. И, вообще, я с такими людьми не знакомлюсь и не разговариваю. Поэтому мне это не грозит, со мной это не произойдет». Таким образом, мы возвращаемся к тому, о чем уже говорили. Это тоже серьезное заблуждение, потому что у каждого сильного человека бывают слабые моменты. У каждого из нас бывают в жизни ситуации, когда нам одиноко, когда нужна чья-то поддержка, а ее нет, когда мы переживаем стрессовые ситуации. Человек в стрессовой ситуации гораздо более внушаем. Это тоже известно. Поэтому, если к вам подходили сектантские вербовщики и у них ничего не получилось, это значит, что «к вам не подходили в нужное время нужные люди».

Важно то, что в секту не приглашают. Приглашают на различные мероприятия, в те или иные группы. Могут приглашать в замечательную молодежную компанию, на интересную философское собеседование или на какие-то курсы по изучению древнего философского знания или, скажем, в театр ведического искусства, на курсы повышения навыков общения, на работу, к нетрадиционному врачу, который исцелит Вас от всех недугов и т.д. Вы чувствуете себя растерянно, потому что не можете понять, почему незнакомые вам люди проявляют столько дружелюбия, как будто знают вас очень давно. Это как на рыбалке: в зависимости от времени года и от погодных условий сектант выбирает наживку и ждет, пока кто-нибудь не попадет на «стальной крючок». Вот почему нам нужно проявлять особую осторожность и помнить, что секты охотятся именно за теми людьми, которые переживают стрессовые ситуации. Так как молодежь часто переживает стрессовые ситуации, сектанты могут использовать это для себя и обратить молодого человека в свое верование. Классические ситуации — это когда молодой человек переживает первое серьезное разочарование, смену окружающей обстановки, переезд в другой город, первый курс института, в общем, когда человек чувствует себя одиноким.

Иногда люди думают, что в секты попадают люди из проблемных семей, но это не так. В секту может попасть человек из любой семьи, разница только в том, что если он из крепкой семьи, то его намного проще вытащить оттуда. Вот два примера: позвонили нам в центр родители из Саратовской области и сказали, что у них сын уехал поступать в Петербург, позвонил оттуда и сказал, что не прошел по конкурсу, и после этого исчез. Когда я их расспросил поподробнее, они добавили, что он встретил очень интересных людей сразу после того, как узнал о том, что не прошел по конкурсу. Я понял, что это муниты, это был их почерк. Мы связались с родительским советом в Питере, и нам дали адреса квартир, где жили сектанты. В одной из квартир родители нашли своего сына, благо, что ему было 17 лет, и они его забрали силой. После 12-ти часового разговора с ним мы добились того, что он начал сам мыслить, а если это случилось, значит, он уже не во власти секты. Это пример того, как крепкая семья приложила усилия и спасла сына.

И второй пример: к нам в центр позвонили из милиции и сказали, что задержали девочку за незаконную торговлю, по виду несовершеннолетнюю, паспорта у нее нету, о себе сказала, что она из федерации «За мир во всем мире» (это мунитская секта). Что делать, они не представляли, но так как знали, что я занимаюсь сектами, пригласили меня с ней поговорить. Я пришел, там сидела девочка с таким видом, будто она древнехристианская мученица и что ее сейчас будут ко львам кидать, к колесу привязывать. Ну, я с ней немного поговорил, выяснилось, что она из города Асбеста Свердловской области. Мы не хотели отсылать молоденькую девушку домой через спецприемники, а там такой контингент, что никто не знает, что может случиться. И я решил отыскать ее домашних. Позвонил в Екатеринбург, связался с Асбестом, там батюшка был на месте, я ему дал адрес, по которому проживали родные девочки. Он мне через час звонит и говорит, что мать — пьяница, отца нет, у матери каждый день новые дяди ночуют. Сложилась ситуация, когда опускаются руки, когда ничего нельзя сделать. И на самом деле она себя чувствовала намного лучше в секте, потому что к ней там лучше относились, но в итоге это обман, то, что мунисты называют «бомбардировка любовью», но она и этого не встречала. Отправлять ее домой было бессмысленно, потому что матери она не нужна. И я сказал милиционерам, чтобы они отпустили ее в секту, потому что деться ей некуда.

Из ответов на вопросы слушателей

Самая страшная секта в Виннице — кришнаиты. Можно ли вырваться из этой секты?

Вырваться можно из любой секты. Покуда жив человек, шансы всегда есть. Все зависит от того, как будут помогать этому человеку. Конечно, о таком человеке нужно молиться. Мне вспоминается в связи с этим одна история. Давным-давно в одном городе один способный молодой человек попал в страшную секту. Мать его была православной верующей христианкой, она рыдала и плакала — просила его выйти из этой секты. Но он, казалось, был совершенно глух, не внимал матери и продолжал жизнь в секте. Однажды в город приехал святой жизни старец. Мать поведала ему о своем горе, о том, что сын ее в секте, продолжает упорствовать, не возвращается в Церковь. Он посоветовал ей не отчаиваться, продолжать молиться — не может быть, чтобы Господь не услышал молитв матери. Наверное, многие уже догадались, что речь идет о блаженном Августине и его матери святой Монике.

С вашего позволения скажу несколько слов о кришнаитах. Общество сознания Кришны, которое уверяет, что является древней индуистской религией, на самом деле таковой не является. Это новая секта, которая возникла в трущобах Нью-Йорка в 1966 году, когда туда приехал коммивояжер-неудачник Абхай Черай Черан Де, скромненько провозгласивший себя «Его Божественной милостью Бхактиведантой Свами Прабхупадой». Свами — значит, святой, а Прабхупада — тот, у ног которого сидят все учителя. Криминальной истории секты может позавидовать любая преступная группировка. Ее первоначальный капитал собран криминальным путем. Я уже не говорю о мошенничестве в особо крупных размерах. Здесь были торговля оружием, наркотиками, вооруженные грабежи и убийства, убийства, убийства… Плюс к этому — педофилия в самых невероятных масштабах, которая процветала в гуру-кулах (школах-интернатах). Одна из «мудростей» Прабхупады была такой — «дети — побочный продукт тела». Для того чтобы родители не отвлекались на побочный продукт своего тела, детей у них отбирали и отправляли в школы-интернаты, где и учили кришнаитской премудрости. Но происходило так, что тех сектантов, которые могли принести пользу секте в каком-либо качестве, активно использовали: отправляли попрошайничать, заниматься преступной деятельностью. В гуру-кулах оставались неудачники. И вот эти неудачники, которые были озлоблены на весь мир и на саму секту, вымещали все свое зло на детях. Они их насиловали, пытали, мучили.

Что же касается древности учения, якобы пятитысячелетней ведической традиции, — это абсолютная ложь. Верить можно во все. Иудеи, например, верят в то, что «Тора» написана еще до сотворения мира. Вольному — воля, спасенному — рай. Но кришнаиты утверждают, что это научно доказано. Вот тут уж — извините. Во-первых, «Веды» стали складываться не пять, а три с половиной тысячи лет назад. Во-вторых, в «Ведах» ничего не говорится о Кришне. Поклонение Кришне в Индии развилось где-то на рубеже эпох. А индийский эпос «Махабхарата», в которую входит «Бхагават-гита», не принадлежит к ведической литературе. Он начал складываться за пару столетий до рождества Христова, а зафиксирован был значительно позже — в 4-ом–5-ом веке по Рождеству Христову. Но кришнаиты-то «Бхагават-гиту» не читают. Они читают книжку, которая называется «Бхагават-гита как она есть». Если сравнить эти книги, видно, что это разные книги. Большую часть последней составляют комментарии Прабхупады, которые для кришнаитов являются не менее сакральными, чем содержание «Бхагават-гиты». Так что мы и тут сталкиваемся с ложью. Но главная ложь, наверное, в том, что украинские и русские кришнаиты называют себя индуистами и даже посвящают друг друга в брахманы — высшую касту. Это абсурд полный, потому что традиционный индуизм — это не прозелитическая религия. Индуистом нельзя стать. Максимум, на что может рассчитывать европеец, который увлекается индуизмом, — в следующей жизни родиться женщиной в касте неприкасаемых. И так постепенно, в течение многих жизней, глядишь, и до брахмана дойдешь, если, конечно, по пути не станешь червяком или еще кем-нибудь. Индуизм немыслим без кастовой системы. У нас кастовой системы нет. В той или иной касте можно только родиться. Нельзя посвятить себя в брахманы. Можно посвящать себя и в сына президента, но от этого реально сыном президента ты не станешь.

Приветственное слово Блаженнейшего Митрополита Варшавского и всея Польши Саввы

Международная антисектантская конференция в Виннице