Председатель Госкомрелигий Виктор Бондаренко: «Общество должно идти Церкви навстречу»

01.06.2003 archive, Вестник №21, Церковь и власть

Председатель Госкомрелигий Виктор Бондаренко: «Общество должно идти Церкви навстречу»
(Материалы «горячей линии» в Кабмине 25 апреля 2003 года)

Виктор Дмитриевич, на какой стадии находится решение вопросов по Ионинскому монастырю, страсти вокруг которого никак не могут успокоиться?

Монастырь нужно возвращать. С этим все согласны. Предварительный план, который положительно воспринят и монастырем, и администрацией Национального ботанического сада, — определить территорию монастыря, огородить его и сделать отдельный вход. Осталось решить вопрос технически. Вскоре состоится заседание межведомственной комиссии, на котором будет принят план и назначены конкретные сроки выполнения намеченного.

Уже несколько раз откладывается визит Святейшего Патриарха Русской Православной Церкви в Украину. Каково ваше отношение к визиту и когда он состоится?

Здесь, на мой взгляд, двух мнений быть не может. Не вижу причин, по которым Алексий ІІ не должен встретиться со своей паствой. Здесь нет никаких преград. Но вы знаете, что Патриарх был тяжело болен. Отсрочка визита связана исключительно с необходимостью реабилитации после болезни. А приглашение Святейшему посетить Украину остается в силе.

Вопрос о противостоянии между заповедником и монашеством в Киево-Печерской Лавре. Как известно, монахи вошли в 68 корпус и удерживают его. Здание уже давно было решено отдать монастырю, но музей, мягко говоря, не спешил этого делать. Действия монахов — ответ на намерение заповедника в очередной раз сдать корпус в аренду. Прокомментируйте, пожалуйста, эту ситуацию.

Это нормальная постановка вопроса — возвратить имущество монастырю. И для самого монастыря, и для духовных кругов. Такой вопрос возникает не впервые на территории такого уважаемого и такого посещаемого монастыря, как Киево-Печерская Лавра. Но есть и другая сторона вопроса — ведь насельники обители порой действуют методами, не соответствующими ее уставу и вообще монастырскому образу жизни.
Проблема есть. Безусловно, монастырь должен развиваться, территория его должна расширяться, и соответствующую работу нужно вести. Необходимо размежевать территорию монастыря и Верхней Лавры, но таким образом, чтобы была возможность использовать культовые сооружения на территории Верхней Лавры. Не нужно далеко ходить, чтобы увидеть, какую огромную работу провел монастырь по упорядочению и благоустройству территории монастыря, освобождении его, в частности, от колоссального нагромождения мусора, который скопился на этой территории в течение многих лет. Я думаю, этот процесс должен продолжаться. Его непосредственным участником должна стать межведомственная комиссия. Постепенно должны возвращаться корпуса. Таким образом, проявляется изменение социального статуса Церкви. Церковь выполняет огромное количество общественно значимых функций, и общество должно идти Церкви навстречу. Если говорить о естественном размежевании, которое бы стало выходом из этой ситуации, то оно должно пройти по той дороге, по которой мы спускаемся к дому наместника. Такова моя точка зрения. Вы знаете, что произошли изменения в схеме хозяйствования на территории Киево-Печерского заповедника. В этом году, в соответствии с документом Кабинета Министров, верхняя территория Лавры и все, что на ней находится, было передано в оперативное управление Министерству культуры и искусств. Все музейное имущество осталось в собственности города. Это было продиктовано необходимостью содержать Национальный заповедник. Сами понимаете, за средства государственного бюджета эту проблему решить невозможно.
Если говорить об этом корпусе, я хотел бы подчеркнуть несколько моментов.
Я уже говорил, что монастырь должен расширяться — это «а». «Б» — нужно, чтобы среди тех ответственных субъектов, которые причастны к этим процессам — и Межведомственная комиссия, и Министерство культуры, и город, и Госкомрелигий, и сам монастырь, и сам Национальный заповедник, — была отработана, так сказать, стратегическая позиция, согласно которой люди были бы уверены, что не сегодня, а через год, два, три монастырь получит тот или иной корпус. Третье: очевидно, что решение таких вопросов силовыми методами не делают никому чести, включая монастырь. Я говорил об этом часто и хочу повторить: проблема сегодняшних взаимоотношений Церкви и государства, Церкви и общества — проблема предоставления Церкви статуса юридического лица. Церковь и другие общественные институты не должны делать того, что выходит за рамки закона. Поэтому, еще раз повторяю, нужно искать модель решения проблемы. Монастырь должен стать четко обозначенной территориальной единицей с четко обозначенными границами, так же как и заповедник. И мы должны четко осознавать, что, заходя в музей, мы находимся в одной среде, а когда заходим в монастырь, должны понимать, что заходим совсем в другой мир со своими внутренними порядками, со своими законами и т.д., тем более что на территории монастыря находится административный центр управления Украинской Православной Церковью. Я думаю, межведомственная комиссия должна серьезно потрудиться как над выработкой стратегии формирования музейного комплекса, так и над стратегией развития монастыря. И все это должно происходить в четко обозначенных правовых рамках, чтобы не было таких ситуаций, как с этим корпусом, чтоб не было проявлений политического характера. Как только разговор заходит о том или ином корпусе, мгновенно появляется химера Московской или какой-либо другой церкви.

Вопрос в продолжение темы. Вы все-таки считаете, что Лавра должны быть поделена условной линией, т. е. Верхняя остается музеем, а Нижняя — монастырем. Но музей при этом, если я правильно понимаю, должен сохранить статус музея. А нельзя ли, чтобы музей продолжал работать как музей, войдя в структуру Церкви?

Это нужно для того, чтобы монастырь мог нормально функционировать. Мы выступаем за то, чтобы Церковь получила статус юридического лица и уверенно чувствовала себя в правовом поле. Ну, а представьте себе, например, что мне нравится какая-то квартира. А раз нравится — я ее захвачу. Такого, слава Богу, нет уже. Что значит «захватываем»? Мы что, в лесу живем? Я думаю, в мире существуют десятки ситуаций, подобных нашей: Киево-Печерская Лавра — авторитетнейший в нашем государстве монастырь, а в Национальном заповеднике «Киево-Печерская Лавра» собраны выдающиеся коллекции.

Все правильно, Виктор Дмитриевич, но хотелось бы услышать ваше мнение о том, возможны ли какие-то конструктивные перемены? Если речь идет о возвращении церковного имущества, то что было бы, если собственником помещений, которые принадлежали Церкви, была бы все-таки Церковь, а музеи, которые располагаются в них, сотрудничали бы с нею?

Это возможно, но есть несколько обстоятельств. Момент наличия правового нигилизма не позволяет разрешать многие проблемы. Почему у меня нет недоверия к моему ЖЭКу? Потому что есть механизмы: я делаю социальные платежи, а от него имею право требовать ремонт и т.д. И мы ощущаем себя субъектами этого процесса. Если бы такое доверие было между другими организациями, проблемы бы решались. В мире множество таких примеров, когда на условиях договора помещения отдаются в аренду. Например, Андреевская церковь передана в пользование УАПЦ. Там проходят концерты духовной музыки. Нет предметного противоречия в этих вещах. Многое, что сохраняется в музеях Верхней Лавры, — это церковное имущество.
Я понимаю, что есть много чего такого в музеях, что хранится в запасниках и чего посетители никогда не увидят. Они должны, конечно, использоваться по назначению, исполнять ту функцию, для которой они создавались. Но если встать на формально-юридическую точку зрения, то, чтобы забрать все это из музея, нужно принести бумагу, на которой написано: это икона, это свечи и т.д. был в свое время отобран у Церкви и передан Национальному музею. В других случаях такие вещи требуют доброй воли. К тому же есть вещи, которые мы должны реально себе уяснить: для того чтобы реализовывался Указ Президента, должны произойти определенные изменения в Законе Украины «О свободе совести и религиозных организациях». Дел в том, что определенная статья Закона гласит, что Церкви должны быть возвращены бывшие культовые помещения, которые используются не по назначению. А Указ Президента говорит о церковном имуществе. Сегодня владельцы того имущества, которые не являются культовым помещениями, спокойно могут нанять юриста и сказать: мы не должны это возвращать. Поэтому мы ставим на сегодня вопрос об актуальности коррекции Закона. Дело в том, что в Украине активно формируется правовое поле. Если мы сегодня не внесем изменения в Закон «О свободе совести и религиозных организациях», то через некоторое время, скажем, через 2-3 года, когда правовое поле будет заполнено другими законами, Церковь будет приравнена к другим общественным институтам. Приняв этот закон, можно будет говорить об особых потребностях религиозных организаций. Поэтому я, возвращаясь к вашему вопросу, хочу сказать, что те, кто говорит: там есть какие-то подводные камни, давайте пока воздержимся. Мы можем удерживаться очень долго, но кто от этого выиграет? Мы внесли предложение в новый Закон отдавать имущество Церкви не в пользование, а только в собственность. И таких позитивных шагов немало. Однако многие, особенно юристы, в наших попытках привести Закон в соответствие с сегодняшними потребностями усматривают желание Госкомрелигии получить контроль над органами власти в области государственно-церковных отношений. Хотя я ничего плохого не вижу в том, чтобы Закон контролировался.
Нынешний Закон работает, но он уже не отвечает во многих моментах тем переменам и тем тенденциям, которые мы наблюдаем. Например, желание Церкви прийти в армию, сотрудничать с медициной. Заключаются договора, соглашения — это нормально. Последний документ — это соглашение с Министерством охраны здоровья. Это прекрасно. Проблемы социальной защиты существуют. Церковь социально активна по своей природе. Она способна выполнять функции, которые не хочет выполнять никто. Но это не отражено в законе. Так что закон нужно усовершенствовать. В закон будут вноситься изменения и вносились всегда. Закон не является абсолютной величиною. Закон существует для того, чтобы он не тормозил жизнь.

Давайте вернемся к проблеме 68-го корпуса. Вам знакомо мнение Блаженнейшего Митрополита Владимира о том, что там произошло? Он сказал, что речь идет не о захвате, а о выполнении Указа Президента.

Я скажу так: Указ Президента не предусматривает такой формы решения спорных вопросов.

Так, может быть, у Блаженнейшего, как говорят, «терпець урвався»? Ведь вопрос о возвращении этого корпуса стоит уже давно.

Может быть все, что угодно. Мы с вами можем долго дискутировать, но есть государство, есть силовые органы, есть законы, есть межведомственная комиссия, на которую возложено исполнение Указа Президента. Но нигде не сказано — вот, мол, сегодня вышел Указ, а назавтра нужно идти и захватывать.
Еще раз повторяю, особенно для пресс-службы Украинской Православной Церкви, — на межведомственной, комиссии, которая образована во исполнение Указа Президента, 13 марта этого года я внес предложение рассмотреть отдельным вопросом, выведенным за скобки общих вопросов, вопрос Лавры. Но есть на сегодня много вопросов таких, которые на сегодняшний день не могут быть решены в принципе. Скажем, в Житомире есть областной краеведческий музей, который помещается в здании, которое ранее принадлежало греко-католикам. Скажите, кто и когда сможет в Житомирской области построить новое здание для музея? Куда девать его? Выкинуть на улицу? Это будет совсем не по-государственному. Очевидно, нужно находить форму сосуществования, то есть предоставить, к примеру, определенную площадь религиозной организации. И основное — определение хотя бы приблизительных сроков полной передачи. Пусть это будет даже 15, 20 лет. Но мы будем честнее перед собою, если скажем: уважаемые, сегодня такая ситуация, что все работы по переселению музея мы сможем выполнить через 10 или 20 лет. Сегодня давайте сотрудничать, искать пути сосуществования. А через 20 лет музей вернут бывшему собственнику. Я понимаю — безобразие, что семинаристы живут по 24 человека в комнате. Но есть власть, которая существует для того, чтобы эти вопросы решать. А Церковь не имеет права делать шаги, которые выходят за рамки закона.

Понятно, что проблемы, связанные с возвращением имущества, решать крайне сложно. Но если Церковь просит участок для сооружения храма, получается, что и такую проблему сложно решить. Недавно Православное братство пикетировало Киевсовет. Пикетчики требовали выделить участок под строительство кафедрального собора в Крещатицком парке. Эти вопросы решаются годами и никак не могут решиться. И в ряде случаев (это доказано) — по политическим мотивам. Одному из священников УПЦ, протоиерею Александру Вороне, было сказано прямым текстом: мол, переходи в Киевский Патриархат — участок будет. Речь идет об участке на улице Артема. И это притом, что все документы готовы, собраны все подписи…

Представительская власть. Какая она? Люди выбирают депутатов Киевсовета. Выбирают, учитывая их точку зрения. Представительская власть чутка к требованиям людей. Часть Киевсовета представляет партии, о которых вы говорите. Можно дискутировать о целесообразности-нецелесообразности, праведности-неправедности того или иного действия властей.
А можно поставить вопрос по-другому. Президент уже три с лишним года тому назад поставил вопрос и высказал пожелание о создании в Украине единой поместной Православной Церкви. И в этом — выход из ситуации. Сегодня очевидно, что многие не желают решать вопрос о сближении Православия. И тот, кто не хочет решать этот основной вопрос, является первым недругом Православия. Мы можем себе представить, к сожалению, только представить, насколько иначе, в положительном смысле, развивалась бы религиозная ситуация и духовная жизнь в Украине. Тогда не было бы почвы у части депутатов Киевсовета для реализации своих политических амбиций. Я понимаю, что жизнь всегда ставит какие-то проблемы, но основная проблема — в этом важном вопросе.

Архимандрит Феогност: «Вершины Лобановского — это талант от Бога и огромный труд»

Ветеран войны, схииеродиакон Киево-Печерской Лавры Лука: «Солдат Великой Отечественной знал, что братской могилой жизнь не заканчивается»