Василий Анисимов: «Русский язык – это драгоценное достояние украинского народа и всего человечества»

25.10.2017 first, news, Церковь и СМИ

Василий Анисимов – глава пресс-службы Украинской Православной Церкви – делится размышлениями о недавно принятом Законе об образовании.

- Василий Семенович, дискуссия о школьной реформе, Закон об образовании вышли за пределы Украины. Как вы к ней относитесь?

- Закон прежде всего русофобский, а прочие нацменьшинства пошли прицепом. Запретить образование на русском языке! Это даже не оплеуха, а пинок под зад или плевок в лицо всем русским и русскоязычным, которые в превеликом количестве свергали Януковича и скакали на майдане. Две трети погибших и покалеченных воинов АТО – русские и русскоязычные; получается, что воевать на русском, погибать за неньку и майданную власть можно, а вот песенку послушать или образование получить на родном русском языке – зась! Такая «героям слава!»

- Министр образования Лилия Гриневич и президент Петр Порошенко объясняют запрет заботой о нацменьшинствах, чтобы они не комплексовали от плохого знания государственного языка, не испытывали дискриминации в дальнейших учебе и трудоустройстве…

- Львовянка и соросовка Гриневич, очевидно, за образец берет систему образования в Галиции времен Польши и Австро-Венгрии, где обучение разрешалось не на родном языке, а только на польском или немецком. Однако деяние тех времен мы объявляем этногеноцидом и преступлением против галичан и всего украинского народа, а такие же языковые удушения восьми миллионов русских и 15 миллионов русскоязычных граждан Украины – отеческой заботой о них ради процветания державы. Даже в тоталитарном Советском Союзе до такой глупости не доходили.

- Обоснования неубедительны?

- Не то слово. Ведь сам Петр Порошенко украинской школы вообще не заканчивал, он учился в советской Молдавии, поэтому не раз демонстрировал свои удивительно скудные познания не только в истории или литературе, но и в географии Украины. Оторвется от суфлера, запнется в декламации – и уже плывет. После молдавской школы учился в Киевском университете, на факультете международных отношений – кузнице переводческих, чекистских и пропагандистских кадров для международного коммунистического рабочего движения в развивающихся странах. Был правоверным коммунистом. Всегда обучался на русском, что ему не мешает быть третьим после Шевченко и Ющенко «отцом украинской нации», ее «переучредителем». Университетского курса украинского языка хватило с головой. Никаких проблем с трудоустройством, думаю, никогда не имел. Проблемы, конечно, могут быть у его детей, как и у чад всей нашей олигархической элиты, поскольку они учатся по «лондонам, америкам и европам». Есть опасность, что они пополнят украинские биржи труда и паперти храмов, поэтому, безусловно, надо принимать какие-то бюджетные программы по их языковой адаптации.

Украинский же язык, литература, история всегда были обязательными дисциплинами в русских школах и в советское, и в нынешнее время. Поэтому принятый закон – это попытка дискриминации и ассимиляции русских и русскоязычных граждан Украины. Что запрещено Конституцией, которая гарантирует развитие и распространение русского языка во всех сферах, а никак ни выдавливание его на кухню.

- А с чем связана нынешняя языковая эскалация?

- С русофобией, которая стала государственной политикой Украины. Чтобы сохранять язык, надо, прежде всего, сохранять его носителей, тот же украинский этнос. А это неразрешимая проблема: за последние четверть века население Украины сокращается в среднем на 400 тысяч человек ежегодно. Количество школьников сократилось в два раза. Мы официально уменьшились на десять миллионов человек, а некоторые политики, типа Вадима Рабиновича и Червоненко, пугают, что нас на самом деле уже 30 миллионов, просто власть боится провести положенную перепись населения, дабы не вгонять нас в уныние и разочарование независимостью. Ведь мы обрели государственную независимость не для того, чтобы на лучших в мире землях, с самым крупным куском промышленного и научного потенциала развалившейся сверхдержавы гибнуть, как мамонты. Во многих странах Африки население, пребывающее в голоде, антисанитарии, эпидемиях, безводьи и т.д. вымирает медленнее, чем мы. У нынешних майдановских правителей нет не только идеи развития народа, когда он начинает плодиться и множиться, но и его элементарного сохранения, к чему многие годы призывает Православная Церковь. Все их людоедские реформы, включая тарифную, валютную, ценовую, пенсионную, медицинскую и т.д., уменьшают возможности выживания всех этносов. Поэтому власть героической и победоносной борьбой со всем русским в Украине, которое, конечно, беззащитно, якобы спасает все украинское. Хотя на самом деле надо от этой власти спасать и украинское, и русское, и все пока еще живое.

- Но ведь русское – это история самой Украины…

- Конечно. Тысячелетняя. Когда еще не было ни Москвы, ни москалей, ни россиян, ни белорусов, ни украинцев, ни кацапов, ни хохлов, ни бульбашей, был уже Киев, «мать городов русских». Были «русская земля», «русский народ», «русские князья», «русская Церковь», «русская вера», «русские законы» (правда), «русские города» и т.д. – все было русским, даже Черное море. О чем в начале ХII века киевлянин, монах Киево-Печерской Лавры прп. Нестор Летописец подробно засвидетельствовал в нашей первокниге «Се повести временных лет, откуда пошла есть Русская земля, кто первым в Киеве начал княжить и откуда Русская земля стала есть». Об этом же говорят прочие наши летописи, книжность – вся многовековая культура вплоть до революции 1917 года.

- Когда произошло отречение?

- Большевики считали, что учреждают новую эпоху человечества, а прошлое держит за фалды, поэтому тысячелетнее духовное, культурное наследие нашего народа сбросили на «свалку истории», что не могли запретить, упрятать в спецхраны – взрывали. Носителей изгоняли, отправляли «философскими пароходами», «перевоспитывали» трудом на Соловках и в ГУЛаге, истребляли, как класс. Это была стерилизация исторического самосознания нашего народа, создание «нового человека». Водить по пустыне было некогда, поэтому отбивали память репрессиями. Те моисеи вели в коммунизм, а нынешние – в Европу. Причем невиданными темпами. Уже 144 реформы провели!

- Почему 144?

- Понятия не имею. Видимо, по 12 от каждого из колен Израилевых. Сакральное число Апокалипсиса. Но большевики хотя бы знали, что преследуют и разрушают. А нынешние поводыри не только собачьей будки не построили, но и ни одной книжки не прочли. Преподавание на каком языке и какого языка Порошенко с Гриневич запретили? Это язык грамотности и культуры тысячелетнего Киева, многих поколений киевлян от прп. Нестора Летописца, архиепископа Феофана Прокоповича до Бердяева, Шестова, Булгакова, Вертинского, Волошина, Эренбурга, Некрасова и т.д. Сотни блистательных имен! Это их родной язык. И не только киевлян, но всего народа. Это язык Киевской духовной академии, Харьковского, Киевского университетов, гигантского духовного, культурного, художественного, исторического научного наследия, созданного на территории нынешней Украины. Это язык гениального Гоголя, гениального Потебни, гениального Королева и др. – людей, которых считают «верхами человечества». Это язык корифеев национальной литературы, это язык Тараса Шевченко, на нем он писал прозу, письма и свое сокровенное – дневники. Это был их родной литературный язык, никто из них не ездил обучаться ему в нынешнюю Россию. Все учились у местных дьячков, местных учителей, в местных школах и гимназиях.

- Но президент предлагает русский заменить английским – и все на свете знать…

- Нелепое утверждение. На английском можно узнать чужое, а свое-то? Неужели надо Костомарова, Срезневского, Потебню, Кулиша, Яворницкого и т.д. переводить с русского на английский, а потом читать? Или первоисточники, скажем, Полное собрание летописей Древней Руси или «Акты Южной России» (документы времен Речи Посполитой) в 35-ти томах, изданные в Киеве150 лет назад, тоже надо англоязычить? Можно, конечно, все гигантское литературное, историческое, богословское, научное дореволюционное наследие современной Украины, которое на 95 процентов – русскоязычное, перевести на украинский язык, но я не знаю, сколько десятилетий это займет и кто этим будет заниматься? К тому же русский литературный язык – это ключ к культурным сокровищам не только Древней Руси, Российской империи и народов СССР, но всей человеческой цивилизации. Лишь несколько стран в мире всемирное достояние в таких объемах переводили на свой язык, как это было в Российской империи и особенно в послевоенном Советском Союзе, – на русский. Вспомните серии «Литературные памятники» (700 томов), «Всемирная литература» (360 томов), «Философское наследие» (150 томов), «Памятники философской мысли», «Памятники «Эстетической мысли», «Памятники экономической мысли», «Памятники Востока» и т.д. Многие тысячи переводных книг с академической подготовкой и комментариями. Тысяча томов «ЖЗЛ», сто томов « Мастеров современной прозы». Вот так, обладая одним языком, ты можешь прильнуть не только к своему древнему роднику, но и к мировым источникам слова и мысли, «напояющим Вселенную», как писал прп. Нестор. Поэтому отказываться глупо, а запрещать – преступно.

- В Белоруссии ведь русский язык не запрещают?

- Да. При этом Александр Лукашенко объясняет, что это язык не русского нацменшинства, а родной язык самих белорусов, они его создавали, на нем творили, «з якого переляку» они должные от него отказываться и его запрещать? И он недалек от истины. Колонизация, культурная экспансия на Руси шли из Киева, с Запада на Восток. Православное христианство объединило народ, стало его сознание и бытом. Сама Церковь – это не только вера, определяющая смысл жизни, но и высокая культура, воплощенная в архитектуре, богослужении, обрядах, песнопениях, проповедях. Монастыри стали очагами просвещения, книжности, летописи – это сборники хронографов, поучений, слов, они не пересказывались, а переписывались. Переписывая, учились и создавали свое, поэтому удерживался единый языковой канон.

- Но язык был церковнославянский?

- Конечно. В наших «изводах». Как в Риме была священная латынь, а рядом развивалась книжная. Так и у нас церковнославянский язык реформировался, развивался. Причем главную роль в его реформировании играли как раз религиозные деятели Юго-западной Руси из Киево-братской школы, впоследствии Киево-Могилянской академии, школ Острога, Львова, Вильно. Они создавали азбуки, учебные пособия, самый известный труд – это «Грамматика» 1619 года Мелетия Смотрицкого, архиепископа Полоцкого, бывшего ректора Киевской братской школы. Он не только описывает язык, устанавливает систему падежей, спряжений глаголов и т.д., но и предлагает правила литературного творчества – метрического стихосложения. «Грамматика» много раз переиздавалась в Вильно и Москве, перерабатывалась, по ней учились, руководствовались при написании богословских, просветительских, полемических трудов, и на протяжении двух столетий она считалась главным филологическим трудом. Можно и другие великие труды привести – Острожскую библию, созданную на Волыни, Елисаветинскую Библию, которую создавали (архиепископ Фиофилакт Лопатинский) и редактировали малороссы. Самая читаемая, после Евангелия книга в России – «Жития Святых» святителя Димитрия Ростовского – писалась в Киево-Печерской Лавре. Здесь же лаврским архимандритом Иннокентием Гизелем был создан и напечатан в 17 веке «Синопсис, или Краткое описание о начале русского народа», который на полтора столетия стал учебником по истории. Из «Киевского Синопсиса» «вышли» великие историки последующих веков – Татищев, Карамзин, Соловьев, Ключевский.

- Просвещали Московию книгами?

- Не только. Личным участием. Скажем, воспитатель юных московских царей знаменитый поэт Симеон Полоцкий, выпускник Могилянки, в конце 17 века сначала школу в московском монастыре организовал, потом инициировал создание Славяно-греко-латинской академии в Москве, кузницы управленческих кадров. Преподавать пригласили профессоров из Киева, и по киевским грамматикам создавался московский приказной язык.

Ну, а вскоре наступил всемирно-исторический триумф малороссов: московское духовенство и старорежимная боярская элита враждебно встретили реформаторскую деятельность Петра Первого, зато царь-реформатор получил всецелую поддержку малороссийских западников-просветителей, которые стали его ближайшими соратниками. Это, конечно, галичанин «местоблюститель патриаршего престола» митрополит Стефан Яворский, выпускник Могилянки, но прежде всего – ее ректор киевлянин архиепископ Феофан Прокопович. Архиепископ написал «трагедо-комедию» в стихах «Владимир», в которой царь Петр уподобляется Крестителю Руси, а противники его реформ – злобным и лицемерным язычникам. Феофан не только дал название преобразованному государству – «Российская империя», но обосновал его идеологию просвещенного абсолютизма. Как известно, были упразднены патриаршество, боярская дума, а вся страна перестроена на европейский лад. Прокопович был горячим сторонником и внедрителем языковой петровской реформы, согласно которой был сокращен алфавит, введен новый «гражданский шрифт», впервые примененный в Киеве св. Петром Могилою и которым мы пользуемся до сих пор. Это упрощало книгопечатание, а также доступность грамотности. В петровскую эпоху было издано 1300 книг, в литературный язык влилось более 4,5 тысяч европейских слов из области наук, военного дела, строительства, агрономии и т.д. Русский язык становился языком европейской науки, культуры, развития. Ученики и последователи Феофана – Тредиаковский, Кантемир, Сумароков, Ломоносов – преобразовывали язык под «европейские стандарты», чтобы на нем можно было создавать литературные произведения на уровне французов, законодателей мод.

- Можно сказать, что русский литературный язык рождался из церковнославянского в муках?

- Церковнославянский остался языком Православной Церкви, богослужений, и верующие относятся к нему как к исторической драгоценности. 18 век был временем подражательства европейцам во всем – в одежде, в брадобритии, этикете, в образовании, военном деле, строительстве и т.д. Но чтобы создавать на родном языке поэтические и прозаические произведения на уровне французов, философские на уровне немцев, научно-познавательные на уровне англичан и т.д., то надо этот язык развивать, реформировать, производить множество различных заимствований. Скажем, Николай Карамзин не только «освобождал» его от архаических конструкций и слов, но и придумал множество неологизмов с французского, которых до него не было в языке: влюблённость, благотворительность, вольнодумство, достопримечательность, ответственность, подозрительность, промышленность, утончённость, первоклассный, человечный и т.д. Пушкин, Гоголь, другие писатели стремились сделать литературный язык общедоступным, и по лексике, и по стилистике, а также универсальным по возможностям. Белинский однажды восхищался, что, скажем, от одного глагола «плыть» можно образовать «21 оттенок одного и того же действия» – плавать, уплыть, доплыть, отплыть, переплыть и т.д. Многие языки такому обширному инструментарию изобразительных средств и возможностей могут завидовать. Вместе с тем он сохранил свое «первородное» – огромный пласт церковнославянизмов, древних книжных заимствований – «духовной жаждою томим» и пр. Поэтому для носителей русского языка более понятен церковнославянский язык, как для носителей итальянского, французского или испанского – латынь, из которой эти языки образовались.

Этого, конечно, нет в «классических» литературном украинском и литературном белорусском языках, поскольку они создавались не в традиции книжности, а на основе стихии устного народного творчества, живого народного языка.

- Это была уже другая эпоха?

- Немецкие романтики в конце 18 – начале 19 веков сменили европейскую моду просвещения и подражательности чужому на почвенничество. Они ввели термин «народность», под которым подразумевалось обращение к национальному духу, к своему героическому эпосу – «Песни о Нибелунгах», «Песни о Роланде» и пр. Начался этнографический бум и в России – собирание народных преданий, мифологии, былин, обрядов, пословиц, поговорок по всем губерниям, по сословиям (солдатские, казацкие, рыбацкие и т.д.), составление толковых словарей «живого народного» языка. Друг Пушкина, «луганский казак» Владимир Даль стал рекордсменом – составил словарь на 200 тысяч слов и 30 тысяч пословиц великорусского живого языка. При этом все собиратели фольклора и языка относились к ним как к уходящей натуре. Создатель первой малороссийской (украинской) грамматики А. Павловский указывал, что он написал пособие «исчезающего наречия». Они полагали, что под натиском просвещения, культуры сказители, кобзари, калики перехожие, их уникальное творчество (сочинительство во время исполнения), их язык непременно погибнут. Что, собственно и произошло с утверждением поголовной грамотности, появлением коммуникаций, печати, радио, унификацией культурных норм.

- Речь шла о фиксации и сохранении этого наследия?

- Не только сохранение, но и включение его в общекультурный контекст. Даль писал, что создал словарь для подспорья литераторам. Но затем сам начал писать бытовые рассказы на «живом языке» и даже переводить на него «Ветхий Завет». У нас в Харькове, Полтаве филологи (академик Срезневский и др.), литераторы (Котляревский, Квитка-Основяненко) стали не только изучать, составлять словари, но и писать художественные произведения на малороссийском опять же «живом» языке. Хотя живым, конечно, назвать можно лишь условно.

- Почему?

- Он подвергался культурной обработке и цензуре. Прежде всего отсекались вся ненормативная, двусмысленная, иносказательная лексика и словосочетания, хотя в живой речи образность вертится вокруг основных инстинктов. Во-вторых, народный язык выражал и обслуживал нашу славянскую мифологию, попросту говоря, язычество. Тургенев в свое время сокрушался, что у греков – олимпийцы, светлые мифы, а наша мифология родом – из курной избы, очень мрачная. Тем не менее мы из нее выбираем все «поэтические воззрения», обрабатываем в обрядовые песни, в былины и сказки, а суеверия, чертовщину и связанные с ней словеса тоже опускаем. Наконец, вычищаем из него церковнославянизмы, латинизмы, европеизмы, как инородные заимствования, русизмы – как культурные заимствования. Ну и получаем письменный «живой язык», украинский или белорусский который никогда в таком виде не существовал. Или русский «фольклорно-поэтический», как у Мельникова-Печерского.

Даль признался, что еще в 1819 году впервые услышал незнакомое слово и записал его в блокнот, и с тех пор записывал все неизвестные слова. Родоначальник украинской литературы Иван Котляревский, автор «Энеиды», составил словарь из тысячи слов малороссийских с переводом на русский. Спрашивается, почему так мало? Очевидно, остальные – известные. Из неизвестного создается самобытное, постулируется в канон «украинскости», в норму, стериотип. Было даже определение «народности» как того, что «отличает нас от других». Так на «отличной от других» народной основе создавались украинский и белорусский литературные языки.

- Но ведь не все деятели культуры поддержали идею создания украинского литературного языка….

- Ее не принял великий Гоголь, творец культурологического мифа о малороссах как поэтическом казацком народе, не принял Потебня. Гоголь – классик мировой литературы, он видел в художественном творчестве очень высокую миссию. Литература, вышедшая из его «Шинели», должна преображать, восстанавливать падшего человека, ставить главные вопросы человеческого существования, доходить до самой сути, а не фиксировать этнографические и языковые особенности народа, хотя такая бытописательская литература тоже была. Он считал, что для всех славян, включая сербов и чехов, должен быть один литературный язык – язык Пушкина, «нетленная поэзия правды».

- А создатели украинского литературного языка ставили иные цели?

- Кулиш, автор украинской азбуки, и его круг ставили просветительские цели: обучать народ грамотности на его же просторечном языке, на фольклоре, на великой поэзии Шевченко, на своих же героях, а не на Александре Македонском, Дафнисе и Хлое. На это «наречие» переводили и Священное Писание, о чем шутил Иван Франко, поскольку из библейского «Да уповает Израиль на Господа» выходило «Хай дуфае Сруль до Пана». Тем не менее эта просветительская активность возрастала, в 1906 году Борис Гринченко издал «Словарь украинского языка» уже на 70 тысяч слов, получил Премию Императорской академии, издавалась художественная литература, просветители добивались обучение на украинском языке в школах. Правительство не знало, что с этим делать: если появился письменный язык, люди, литература, значить есть особый народ, а не единый русский. А коли есть народ, то есть и его право на самоопределение.

- А это уже сепаратизм?

- Да, но он был не очень заметен в общей революционной борьбе против самодержавия. И борцами были студенты и интеллигенция, которых ссылали. Эта участь не минула и знаменитых киевских философов – Бердяева и Шпета. Никаких сепаратистских бунтов или волнений со стороны крестьянства или других слоев населения никогда не фиксировалось. Революционеры боролись не за Украину или Белоруссию, и не с Россией, а с царизмом под лозунгами Французской революции о свободе, равенстве и братстве. Примечательно, что, победив, националисты Центральной Рады провозгласили не независимость, а автономию в составе России. А когда стало очевидным, что «Россия кончилась», объявили независимость.

- И наступил расцвет украинского языка?

- Нет, конечно. Киев был губернским центром, в котором власть с 1917 по 1920 менялась 14 раз, с жестокими «зачистками» предыдущей, погромами. Так что предначертания каждой из них не только в других регионах, где была своя кровавая чехарда, но и в самом городе не успевали претворять в жизнь. Поэтому строительство украинскости и украинского государства началось при советской власти.

- Но ведь марксизм был против государства?

- Да, как узаконенное насилие, государство, конечно, должно отмирать. Но Украина, как и все прочее, была создана большевиками под цели всемирной революции. Дело в том, что великий, могучий Советский Союз не был вершиной коммунизма, как некоторые полагают. Он – обрубок совсем иного, так и не осуществленного проекта. Об этом пишет секретарь Сталина виннитчанин Борис Бажанов в своих воспоминаниях той поры. По окончании гражданской войны партия поручила Сталину, который заведовал вопросами национальной политики, написать конституцию нового государства рабочих и крестьян. Он подготовил проект создания Российской Социалистической Советской Республики и попал под «разносную» критику Ленина, потребовавшего создания на территории империи нескольких полноценных государств, которые необходимо объединить в Союз советских социалистических республик. Для чего? Чтобы по мере неизбежных и скорых побед пролетарских революций в других странах Европы и мира эти советские государства могли не присоединяться, а полноправно входить в уже созданный Союз. Без лишних хлопот. Пока Союз не станет всемирным. Было даже предложение киевского большевика Затонского назвать его Федерацией Восточной Европы, чтобы легче было объединяться с другими революционными федерациями, например, с Германской.

Сталин, как известно, нарезал сначала четыре территории, которые были объявлены советскими социалистическими республиками (РСФСР, УССР, БССР, ЗССР), и в 1922 году учредили СССР. Эти государства-республики стали создавать со всеми атрибутами: со своими компартиями и ЦК, правительствами, с ветвями власти, госаппаратом и т.д. и сквозной властвующей силой – всесоюзной коммунистической партией большевиков.

- И, конечно же, с титульными нациями?

- С титульными нациями и с титульным языком. Поэтому начали процесс украинизации, белоруссизации и прочих коренизаций. Кого украинизировали и белоруссизировали? Тот самый старорежимный русский народ – оплот самодержавия, «великорусского шовинизма», черносотенства и контрреволюции. Большевики не забыли, что именно на западе империи имели мощную народную поддержку крупнейшие монархические организации, тот же «Союз русского народа», подавляющее большинство членов которого были «нынешние» украинцы, белорусы и молдаване. Какой язык запрещали, выдавливали? Тот же русский, с его церковнославянщиной, тысячелетней исторической памятью. Провели языковую реформу, календарную, разрушившую многовековой уклад. Борьба с Православной Церковью и религией стала государственной политикой, а атеизм – государственной идеологией. То, что объединяло, уничтожали, показывая, что русские – не белорусы, белорусы – не украинцы.

- А Украина – не Россия?

- Любопытно, что в 19 веке была подобная дискуссия о том, что исторически Россией надо называть лишь север империи. Тогда Михаил Максимович, первый ректор Киевского университета св. Владимира, историк, филолог, друг Шевченко, написал статью, где просто привел многочисленные выдержки из разных летописных текстов, доказывающих, что Россией многократно именовались и Малороссия, и нынешняя Белоруссия, и Волынь, и даже Галиция. Что не удивительно, поскольку Россия – это эллинизированное производное от Руси, так ее называли греки, с которыми мы были духовно связаны. Киевские митрополиты 14 века даже носили титул «всея России». Кстати, текст Максимовича есть в сети. Но при Сталине, конечно, такими дискуссиями не заморачивались: партия сказала, кто есть кто, а ошибаться она не может. Из украинского словаря даже слово «русский» удалили, оставив лишь «россиянин», которое означает и этнического русского, и гражданина России. Как сегодня, скажем, волыняне и подоляне составляют украинский народ, так и до 1917 года малороссы, великороссы и белорусы составляли единый русский народ. Поэтому удаление основополагающего этнонима посеяло неразбериху, большевикам-то было все равно, поскольку они всю дореволюционную историю выбросили на помойку, а Петру Порошенко приходится объяснять озадаченным французам, почему русская княжна – украинская, хотя таковой не именовалась, а русские, хоть так именовались, украинцами не являются и т.д.

- Но большевики же сохранили идею трех братских народов?

- Они переформатировали государственную концепцию триединого русского народа, которая была создана ректором Киево-Могилянской коллегии и архимандритом Лавры Иннокентием Гизелем в середине 17 века. Понятно, что концепция триединого русского народа создана по аналогии триединого Бога христиан – Святой Троицы. Согласное ей, малороссы, белорусы и великороссы не братья, а нечто иное и большее – они не слиты и нераздельны и как бы состоят друг из друга, являя единый русский народ. Большевики, естественно, заменили старорежимное религиозное единство эволюционисткой теорией, дескать, один корень, из которого выросло три братских народа. При этом отрицалось не только духовное, историческое единство, но и самосознание народов: они не считали себя разными народами. Нынешние белорусы называли себя «тутешними русскими», а Богдан Хмельницкий объявлял себя «освободителем русского народа» от ляхов. Ведь историческая правда и уважение к прошлому заключается не в том, что мы сегодня думаем о нашем народе в 12 или в 17 веках, а в том, что он сам о себе думал.

- Но у трех народов были разные языки?

- Письменный был один. Нестор Летописец, описывая русские племена, о языках вообще не говорит, хотя очевидно, что поляне и вятичи говорили по-разному. При этом мы говорим о едином народе Древней Руси. В огромной империи, в каждом регионе был свой народный песенный и разговорный язык. Не всем им повезло иметь своих собирателей говоров и составителей грамматик (культурная прослойка была сосредоточена на Юго-Западе и в центре империи), а более всего – на своих великих поэтов, пишущих на этих языках, как Шевченко или Купала. Возьмите тех же полещуков. Есть язык, грамматика, даже литературные произведения, но до сих пор считается, что он в народ еще не вызрел, хотя иные считают народом.

- А появится свой «Кобзарь»…

- Даже своя «Червона рута», которую запоют во Владивостоке и в Черновцах. Появится много желающих писать на этом языке, родится самобытная литература. Но это не значит, что родится народ с конфронтационной по отношению к белорусам и украинцам историей. В Российской империи, а более всего в Советском Союзе были созданы не одна сотня литературных языков (только в Сибири – 70) для малых народов не для вражды и разделений, а ради сохранения и развития. Кулиш тоже уверял, что никакого нового украинского народа не создавал, народ каким был, таким и оставался – единым русским, а трудился просвещения ради.

Я думаю, что наши народы действительно состоят друг из друга, как и писал Гоголь, который не мог определить, какой натуры в нем больше, русской или хохлацкой. Что народ объединяет помимо языка? Климат, вера, родственные узы, общие святыни и герои, общее государственное устройство, историческое самосознание, общие трагедии, поражения и победы. Разделилось государство, но ведь все остальное никуда не ушло. Наши предки отвоевали нам огромное жизненное пространство от океана до океана, от Балтийского моря до Черного, с гигантскими ресурсами земли, воды, животного и растительного миров, природных ископаемых. Дабы хватило всем и надолго для развития и процветания. Чтобы все это освоить, сделать благом, нужен развитый, просвещенный народ. Просвещали его Православная Церковь, книжники, культура, наука, просвещали языками, церковнославянским, русским, украинским, белорусским, создали на них великие произведения. Стали мировой державой. Но вместо того, чтобы осчастливить свои же народы собственным развитием, решили осчастливить все человечество мировой революцией. Разорвали изнутри страну в клочья, в 1991 году – по второму кругу. Нынешние хунвейбины во главе с Порошенко разрушают уже Украину. Несчастные, они не ведают о завете Гоголя о том, что «свершениями возвышаются языки», но никак не удушением своей собственной тысячелетней культуры.

- Спасибо за обстоятельную беседу!

Автор — Интервью вел Игорь Круглов

http://rosvesty.ru/2196/poziciya/10752-vasiliy-anisimov-russkiy-yazyk-eto-dragocennoe-dostoyanie-ukrainskogo-naroda-i-vsego-chelovechestva/

ГОРЛОВКА. Вечер для семей с онкобольными детьми прошёл на Успенском приходе в Краматорске

ЛУЦЬК. Представник єпархії побував на презентації проекту «Луцьк у долонях»