Україна Православна

...

Официальный сайт Украинской Православной Церкви

Протоиерей Андрей Новиков. Об измышлениях раскольнического «киевского патриархата»


Непосредственным поводом к заявлению «синода» «упц кп» стало Обращение Священного Синода Русской Православной Церкви к православным христианам Украины, пребывающим вне единства со Святой Церковью, от 26 июля 2010 г. Заявление раскольников в грубой и дерзкой форме обвиняет священноначалие Матери – Русской Православной Церкви, от которой раскольники уклонились в схизму, в манипуляции, незнании истории и неготовности дать богословское обоснование канонической позиции РПЦ. Это обоснование неоднократно было дано, однако, естественно, никто в Русской Православной Церкви не собирается давать официальных ответов на обращения и заявления расколоучителей. Главной целью этих раскольнических документов является провокация, желание заставить священноначалие канонической Церкви отреагировать, что будет тут же истолковано вождями филаретовского раскола как признание их равной стороной церковного диалога. Однако никто не мешает отдельным православным священнослужителям и исследователям подвергать измышления раскольников критическому анализу. Данный небольшой труд представляет собою последовательный разбор избранных по усмотрению автора положений последнего заявления филаретовского «синода» в свете православного богословия, канонического права и церковной истории.
«Заявление» филаретовцев: «Ответственно утверждаем, что в Украине нет церковного раскола, а имеет место лишь разделение по признаку юрисдикции (подчиненности)».
Данное утверждение является настоящей манипуляцией сознанием верующих, а также прямой ложью. Разделение по признаку юрисдикции возникает в том случае, когда две Поместные Православные Церкви, обе являющиеся общепризнанными в семье Вселенской Церкви, имеют две юрисдикции на одной канонической территории. Подобная ситуация также не является нормальной и может повлечь возникновение раскола (ведь, как правило, речь идет о вмешательстве одной Церкви на каноническую территорию другой), однако, как правило, уврачевывается в результате братского диалога между Церквами, компромисса или внешних обстоятельств, ведущих к исчезновению юрисдикции одной из Церквей. С примером подобного рода юрисдикционного разделения на одной территории, хотя и не между Поместными Церквами, но между двумя равноправными и общепризнанными митрополиями одной (Антиохийской) Поместной Церкви (Тирской и Беритской), мы сталкиваемся в деяниях ІV Вселенского Собора, разрешившего территориальный спор между митрополиями. Разделение по признаку юрисдикции следует отличать не только от раскола, но и от иных случаев внутрицерковных разделений. В случае с современной ситуацией в Украине мы имеем дело не с двумя Церквами, входящими в семью Поместных Церквей, а с расколом, отделившимся от одной Поместной Церкви (Русской) на части ее территории по этнофилетическому принципу, расколом, вожди которого были подвергнуты церковным прещениям (запрещению в священнослужении, лишению священного сана, анафематствованию) своей Матерью Церковью, от которой некогда приняли хиротонию. Никакой «Поместной Церковью» этот непризнанный всеми Православными Церквами и не входящий в их вселенскую семью раскол не является. Отсюда ложен следующий вывод расколоучителей: «Поэтому все слова Священного Писания, канонов, Святых Отцов и другие мысли и утверждения, которые Православная Церковь использует относительно церковных расколов, к Киевскому Патриархату по своей сути не имеют никакого отношения. Считая Киевский Патриархат «расколом», руководство Русской Церкви манипулирует сознанием верующих, вводя их и все общество в заблуждение».
«Заявление»: «Согласно 1 правилу святого Василия Великого расколом именуется разделение во мнениях о некоторых предметах церковных и из-за вопросов, допускающих уврачевание. Примером раскола святитель называет учение о покаянии, отличающееся от православного (раскол кафаров, то есть так называемых чистых, которые учили, что после крещения невозможно покаяние для тех, кто согрешил смертным грехом, например – отрекся от Христа). Современными примерами расколов можно назвать разделение по поводу использования церковных обрядов (старообрядческий раскол) или по поводу проведения реформ церковной жизни (обновленческий раскол»).
Искусственным ограничением расколов от Церкви вышеприведенными примерами раскольники-филаретовцы сознательно искажают определение раскола, данное святителем Василием и общепринятое в Православной Церкви и ее каноническом праве, и абсолютно волюнтаристски предпринимают попытку втиснуть данное важнейшее каноническое правило в прокрустово ложе собственных измышлений. В своем первом правиле святитель Василий Великий, помимо ереси, дает определение расколу и самочинному сборищу: «…раскольниками (назвали древние – А.Н.) разделившихся в мнениях о некоторых предметах церковных, и о вопросах, допускающих уврачевание: а самочинными сборищами назвали собрания, составляемыя непокорными пресвитерами, или епископами, и ненаученным народом. Например, аще кто, быв обличен во грехе, удален от священнослужения, не покорился правилам: а сам удержал за собою предстояние и священнослужение, и с ним отступили некоторые другие, оставив кафолическую Церковь: сие есть самочинное сборище. О покаянии мыслити инако, нежели как сущие в церкви, есть раскол».
Как видим, раскол определяется как разделение от Церкви по причине мнений о «некоторых предметах церковных». В отличие от ереси, искажающей догматическое учение, раскол есть отступление в области предметов церковных, т. е. церковного устройства, канонического учения. Святитель Василий говорит о «некоторых предметах церковных», не конкретизируя, показывая, что раскол может быть отпадением от Церкви по самым различным вопросам церковного устройства и церковной практики. Сами того не понимая, авторы «заявления синода упц кп» ставят себя в двусмысленное положение: если они признают, что вопрос об автокефалии, поднятый ими в качестве повода для устроения раскола, относится к области «предметов церковных», то их разрыв с Церковью однозначно подпадает под определение раскола, изложенное в рассматриваемом правиле свт. Василия Великого; если же они считают, что данный вопрос – не «предмет церковный», то сами же свидетельствуют, что являются даже не церковным расколом, но общественно-политической организацией, партией националистического направления, вообще не входящей в область применения церковного права.
Из приведенного текста 1 правила свт. Василия видно, что «упц кп» попадает под определение не только раскола, но и самочинного сборища, парасинагоги. Как совершенно справедливо отмечает видный сербский толкователь канонов начала ХХ века епископ Никодим (Милаш) в толковании рассматриваемого правила, «парасинагога в немногом отличается от раскольников, как они охарактеризованы святым Василием, почему в 7 правиле II всел. собора парасинагоги и не упоминаются, а только говорится, как надлежит принимать в церковь православную еретиков и раскольников, подразумевая под последними и парасинагоги, к которым, впрочем, относятся предписания и многих других правил».
Хотя все расколы в той или иной степени объединяют в себе признаки схизмы и парасинагоги, в Церкви сложилась традиция именовать их собственно расколами. Более того, в канонах и сами расколы часто стоят в ряду ересей, чем ясно показывается условность различения тех или иных форм отпадения от Церкви Христовой. Так, отцы II Вселенского собора в 7-м правиле говорят: «Еретиками же именуем как тех, которые издавна чуждыми церкви объявлены, так и тех, которые после того нами анафеме преданы; кроме же сего и тех, которые хотя притворяются, будто веру нашу исповедуют здраво, но которые отделились, и собирают собрания против наших правильно поставленных епископов». Таким образом, ересью уже именуется любое отделение от церковного общения.
Необходимо также отметить, что святитель Василий дает лишь примеры раскола и парасинагоги, но не ограничивает эти виды отступления от Церкви приведенными им примерами. Авторитетный древний толкователь канонов Зонара в толковании 33-его правила Лаодикийского собора разъясняет определения термина «раскольники»: «Раскольниками (σχισματικοί) называются те, которые относительно веры и догматов здраво мыслят, но по некоторым причинам (διά τίνας δέ αίτίας) отдаляются и устрояют свои отдельные собрания». Совершенно очевидно, что предпринятая филаретовцами попытка исказить представление о природе и характеристиках раскола, попытка противопоставить 1-е правило святителя Василия Великого всей церковной традиции, выраженной как древними, так и новыми толкователями святых канонов, является абсолютно лживой и провальной.
1-е правило святителя Василия необходимо также понимать в контексте иных канонов Святой Церкви, в которых упоминается раскол, что дополнительно показывает несостоятельность попытки лидеров «упц кп» легитимировать свою раскольническую структуру.
13-е и связанные с ним 14-е и 15-е правила Двукратного собора весьма определенно говорят о расколе: «Вселукавый, посеяв в Церкви Христовой семена еретических плевел, и видя, яко оне мечем Духа посекаются из корени, вступив на другой путь козней, покушается безумием раскольников разсекати тело Христово; но и сей его навет совершенно воспрящая, святый собор определил ныне: аще который пресвитер или диакон, по некоторым обвинениям, зазрев своего епископа, прежде соборнаго изследования и разсмотрения, и совершеннаго осуждения его, дерзнет отступити от общения с ним, и не будет возносити имя его в священных молитвах на литургиях, по церковному преданию: таковый да подвергнется извержению, и да лишится всякия священническия чести. Ибо поставленный в чине пресвитера, и восхищающий себе суд, митрополитам предоставленный, и, прежде суда, сам собою осуждати своего отца и епископа усиливающийся, не достоин ни чести, ниже наименования пресвитера. Последующие же таковому, аще суть некие от священных, токожде да лишены будут своея чести: аще же монахи или миряне, да отлучатся вовсе от церкви, доколе не отвергутся сообщения с раскольниками, и не обратятся к своему епископу» (13-е пр.). Здесь речь идет о пресвитерах или диаконах, следующее 14-е правило говорит то же самое о епископах, отделяющихся от митрополита: «Аще который епископ, поставляя предлогом вину своего митрополита, прежде соборнаго разсмотрения, отступит от общения с ним, и не будет возносити имя его, по обычаю, в Божественном танодействии: о таковом святый собор определил: да будет низложен, аще токмо обличен будет, яко отступил от своего митрополита, и сотворил раскол. Ибо каждый должен ведати свою меру: и ниже пресвитер да пренебрегает своего епископа, ниже епископ своего митрополита». 15-е же правило говорит уже о митрополитах, отделяющихся от своего Патриарха: «Что определено о пресвитерах и епископах и митрополитах, то самое, и наипаче, приличествует патриархам. Посему, аще который пресвитер, или епископ, или митрополит, дерзнет отступити от общения с своим патриархом, и не будет возносити имя его, по определенному и установленному чину, в божественном тайнодействии, но прежде соборного оглашения и совершенного осуждения его, учинит раскол: таковому святый собор определил быти совершенно нужду всякого священства, аще токмо обличен будет в сем беззаконии».
Итак, отделение от своего Патриарха, не важно по какой причине, со стороны любого митрополита, епископа или пресвитера есть раскол. Поэтому в полном соответствии со святыми канонами основатель раскола «упц кп» Денисенко был лишен священного сана. А затем, как презревший каноническое определение о нем священноначалия, продолживший кощунственно именовать себя не только митрополитом, но и патриархом и дерзающий совершать богослужения, был и отлучен от Церкви в соответствии с 28-м правилом святых апостолов: «Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, праведно за явные вины изверженный, дерзнет коснутися служения, некогда ему порученного: таковый совсем да отсечется от Церкви». Также правило 4-е Антиохийского собора гласит: «Аще который епископ, изверженный от сана собором, или пресвитер, или диакон своим епископом, дерзнет совершити какую либо священную службу: епископ ли по прежнему своему обычаю, или пресвитер, или диакон: таковому отнюдь не позволяется, на другом соборе, ни надежду восстановления в прежний чин имети, ниже до принесения оправдания допущену быти. Но и все сообщающиеся с ним да будут отлучены от церкви, и наипаче, когда зная осуждение, произнесенное противу вышереченных, дерзнуть имели общение с ними».
В приведенных ими (заявлении синода «упц-кп») примерах расколов, подобранных с определенной целью, г-н Денисенко и его команда как-то запамятовали упомянуть мелитианский раскол в Александрийской Церкви в IV веке. А между тем он представляет особый интерес, так как: а) произошел он по причине именно «юрисдикционной», а никак не обрядовой или дисциплинарной и б) никто никогда не отрицал, что мелитианство было именно расколом. Вот что читаем по вопросу мелитианского раскола в «Лекциях по истории Древней Церкви» профессора В.В. Болотова (глава «Мелитианский раскол»): «Не против дисциплины в отношении к падшим, а против существующего в Египте церковно-административного строя направлялся раскол Мелития. Совершая хиротонии в чужих парикиях, Мелитий затрагивал права других епископов и вместе с тем права архиепископа александрийского (Мелитий был епископом Александрийской Церкви, его Ликопольская область являлась частью этой Церкви). Централизация в церковном строе Египта уже в то время была весьма сильна: все епископы в Египте были посвящаемы или архиепископом александрийским или не иначе, как с его дозволения. Таким образом, каждая хиротония епископа, совершенная Мелитием, была вторжением его в права архиепископа александрийского… Мелитианским вопросом занимался и Никейский собор… По вопросу о наличных мелитианах собор издал особое послание. За Мелитием оставлен только титул епископа без права совершать хиротонии и другие иерархические действия. Мелитианские епископы оставлены в их сане, хотя без права управлять церковью, пока жив их кафолический совместник, епископ того же города. В случае его смерти мелитианские епископы могут занять его кафедру, если их изберет народ и утвердит архиепископ александрийский. При этом весьма трудным для понимания является выражение послания: «утверждение получает от лучшия руки». Никак нельзя отрицать и той возможности, что в этих случаях александрийский архиепископ рукополагал их вновь…» Хотя профессор Болотов рассматривает рукоположение мелитианских епископов как один из вариантов прочтения соответствующего отрывка из послания I Вселенского собора, показательно, что этот крупнейший специалист в области древнецерковной истории нисколько не усомнился в нормативности подобной практики для Церкви в IV столетии.
Наконец, взгляды самого святителя Василия Великого также необходимо рассматривать в контексте всего его творчества. Святой отец говорит, что в борьбе с еретиками он обращался к темам, в которых заблуждались еретики (De fide // PG 31; 677). Он перечисляет ереси и ересиархов: Арий, Савеллий, Аэций, Евномий, Маркион, Монтан и Присцилла, Валентин, Павел Самосатский, Маркелл Анкирский, Аполлинарий Лаодикийский, кафары, новациане, апотактики, энкратиты, гидропарастаты, саккофоры, маркиониты, пепузины (или монтанисты) и валентиниане, манихеи, пневматомахи, милленаристы (хилиасты). Внимание! Среди каталога еретиков находятся явные раскольники, такие как новациане. Следовательно, для свт. Василия Великого раскол и ересь по сущности не различались.
«Заявление»: «В Киевском Патриархате нет никаких отличий от всей полноты Православной Церкви ни в вероучении, ни в совершении таинств и других богослужений, ни в практике применения норм канонического права. Все противоположные утверждения противников Киевского Патриархата по этому поводу являются голословными или основанными на слабой аргументации. Подтверждением этого является простое сравнение Киевского Патриархата с вышеупомянутыми расколами».
Все более становится понятной цель надуманного ограничения типов раскола лишь некоторыми примерами. При помощи такой несложной манипуляции неискушенному читателю хотят внушить мысль: раз филаретовский раскол не похож на указанные самими же филаретовцами отдельные примеры расколов, то он вовсе и не раскол. Выше мы показали, что «предметы церковные», являющиеся поводом для создания схизмы, – понятие куда более широкое, чем те узкие рамки, которые пытаются навязать раскольники. Самое же главное, что в 1-м правиле свт. Василия Великого, как и в других канонах, акцент делается не на повод к схизме, а на сам факт схизмы, отделения от церковного единства, который и является церковным преступлением (см., напр., 13-15-е правила Двукратного собора; толкование Зонарой 33-его правила Лаодикийского собора), причем столь тяжелым, что вполне может быть поставлен в один ряд с ересью (что и сделали отцы II Вселенского собора в 7-м правиле). Поэтому не стоит оправдывать раскол отсутствием (мнимым, об этом – ниже) отличий в вероучении или в форме совершения таинств и обрядов.
Очень ярко по этому поводу говорит святитель Иоанн Златоуст, его слова буквально являются прямым ответом на самооправдания украинских раскольников: «Сказанное мной (по поводу раскола – А.Н.) направлено против тех, которые без разбора пристают к людям, отделяющимся от Церкви. Если эти последние содержат противные (нам) догматы, то потому самому не должно с ними иметь общения; если же они мыслят одинаково с нами, то еще больше (должно избегать их)…Не знаете разве, что случилось с Кореем, Дафаном и Авироном? Но одни ли они потерпели? Не вместе ли с ними (погибли) и их сообщники? «Что говоришь ты? У них та же самая вера, и они также православны». Если так, отчего же они не с нами? Един Господь, едина вера, едино крещение. Если у них хорошо, то у нас худо… Скажи мне: уже ли вы считаете достаточным то, что их называют православными, тогда как у них оскудела и погибла благодать рукоположения? Что же пользы во всем прочем, если у них не соблюдена эта последняя? Надобно одинаково стоять как за веру, так и за нее (благодать священства). А если всякому позволительно, по древней пословице, наполнять свои руки, быть священником, то пусть приступят все, и напрасно устроен этот жертвенник, напрасно (установлен) церковный чин, напрасно лик иереев: ниспровергнем и уничтожим это… Итак, я говорю и свидетельствую, что производить разделения в Церкви не меньшее зло, как и впадать в ереси» (Толкование на послание святого апостола Павла к Ефесянам. Беседа 11, 5).
А святой Оптат Милевитский называл раскол большим грехом, чем даже убийство или идолопоклонство (О донатистской схизме. I, 11).
К сожалению, сама чистота исповедания веры, которой так похваляются члены «синода» «упц кп», вызывает большие сомнения. Как справедливо отметил епископ Никодим (Милаш), «в творениях святых отцов и учителей церкви раскольники довольно часто обозначаются именем еретиков. В действительности, мы находим много расколов, которые при возникновении своем еще держатся православия, но потом мало-помалу отступают от него и усваивают себе ту или другую ересь, от которой уже больше никогда не отделяются. Объяснение это находит себе подтверждение, напр., в толкованиях блаженного Иеронима на послание апостола Павла к Титу и у Августина» (толкование 7-ого правила II Вселенского собора).
В филаретовском расколе культивируются такие экклезиологические ереси, как учение о неизгладимости благодати священства и невозможности полного лишения сана клирика со стороны законного священноначалия, учение о сохранении единства Церкви в совокупности не сообщающихся друг с другом расколов, что является фактически разновидностью протестантского учения о «невидимой Церкви» и связанной с последним протестантской же «теории ветвей». «Киевский патриархат» утверждает идентичность своих «таинств» с таинствами полноты Православной Церкви, в то время как, во-первых, сама полнота Церкви за ним этого не признает, во-вторых, в «упц кп» отсутствует главное условие правильного совершения таинств – апостольская преемственность, таинство священства, поскольку основатели раскола были лишены сана Архиерейским Собором Поместной Церкви, от которой приняли рукоположение и епископами которой являлись, и по этому вопросу изначально существует всеправославный консенсус.
Что касается «отсутствия отличий» «упц кп» от полноты Православной Церкви «в практике применения норм канонического права», то это уже откровенный цинизм. Устроив раскол, не подчинившись прещениям законного священноначалия, основанным, в том числе, и на таких нормах канонического права, которые предусматривают церковные наказания за аморальный образ жизни, совершив клятвопреступление, пребывая вне общения со всей Вселенской Церковью, эти люди непонятно вообще каким образом дерзают поминать тему канонического права. Любопытно, что после таких заявлений филаретовское окружение еще кого-то обличает в голословности.
«Заявление»: «В истории Церкви не раз бывали случаи церковного разделения, которые современники считали расколом и даже ересью, но с течением времени они были оценены иначе. Например, разделение Константинопольской Церкви, вызванное спорами между последователями патриархов Игнатия и Фотия, каждый из которых был непримиримым противником другого, но которые оба причислены к лику святых. В новое время десятки лет Московская патриархия «карловацким расколом» именовала Русскую Православную Церковь Заграницей, но в настоящее время прошлые взаимоотношения между ними названы «трагическим разделением». Подавляющее большинство случаев провозглашения автокефалии Поместных Церквей в ХІХ- ХХ веках также сопровождались провозглашением «анафем» или других прещений относительно новообразованных Церквей. Но с годами «анафемы» и «схизмы» забывались, и когда-то разделенные Церкви возобновляли молитвенное и каноническое общение на основе взаимного признания иерархии и таинств, а также статуса автокефалии. Именно такой случай имеет место и в Украине».
Приведенные выше несколько предложений представляют собой клубок откровенной лжи, полуправды и необоснованных выводов.
Да, действительно, существует такое понятие, как внутрицерковное разделение. Однако это вовсе не некий постфактум легитимированный раскол, как пытаются представить дело филаретовские «богословы». Прежде чем перейти к примерам, укажем те фундаментальные отличия, которые не позволяют смешивать внутрицерковное разделение и раскол.
Существенным признаком раскола является канонически обоснованное осуждение его полномочной церковной властью, признанное как полнотой Поместной Церкви, в пределах которой наложено данное отлучение (если речь идет о расколе в пределах одной Поместной Церкви), так и полнотой всеправославной. И, наоборот, в случае внутрицерковного разделения отсутствуют такие необходимые признаки раскола, как канонически обоснованные прещения и консенсус касательно таковых прещений на поместном и всеправославном уровне. Необходимость всеправославного консенсуса, разумеется, не означает того, что высшая церковная власть каждой Поместной Церкви в случае возникновения на ее канонической территории раскола обязана ждать санкции абсолютно всех епископов Православной Церкви. Если осуждение раскола имеет каноническое обоснование и наложено в соответствии со святыми канонами, то продолжение общения с раскольниками со стороны отдельных иерархов иных Поместных Церквей и даже некоторых их Предстоятелей означает не церковную легитимацию раскола, а ставит вопрос о канонической ответственности лиц, находящихся в общении с раскольниками. Тут важен именно общеправославный характер такого консенсуса по тем или иным раскольникам. Раскольники оказываются полностью оторванными от Евхаристического общения с Церковью, пребывающие же во внутрицерковном разделении части одной Поместной Церкви или две Поместные Церкви находятся в общении с другими Православными Церквами.
Подобное определение отличия раскола от внутрицерковного разделения основано на самой практике двухтысячелетней истории Христовой Церкви. В церковном сознании всегда ясно было осознание этого отличия, на котором и основывался соборный разум Церкви при умирении разделений внутри церковного тела и преодолении расколов от Церкви. Ложь филаретовцев состоит в утверждении, что все современники считали внутрицерковные разделения расколом и даже ересью, в то время как на таких позициях стояли лишь некоторые современники, как правило, основные фигуры данного разделения, крайние полемисты и т. п. У других же современников, в том числе Предстоятелей канонических Поместных Церквей, многочисленных авторитетных иерархов, духовенства, монашествующих и мирян существовало четкое осознание того, что обе стороны, пребывающие во внутрицерковном разделении – части Церкви, обе – православны.
Более понятным языком определение раскола дано в недавнем интервью председателя Синодального информационного отдела РПЦ В.Р. Легойды: «Раскол возникает, когда определенные иерархи и клирики отходят от законного священноначалия, попирают святые каноны, и за это на основании этих канонов, при соблюдении положенной процедуры церковного суда, отлучаются законной церковной властью от общения с Церковью. Остальные Православные Церкви признают это отлучение и также прерывают общение с раскольниками» . Сохраняющие же общение с расколом, сами становятся раскольниками. Внутрицерковное разделение – это когда обе стороны конфликта православны, обе не только не попирают канонов Церкви, но, наоборот, как правило, спор идет о более точном соблюдении канонов. Ни одна из сторон не отлучена от Церкви или не подвергнута прещениям имеющей на то права законной церковной властью, взаимные же прещения конфликтующих сторон выходят за рамки их полномочий.
Гипотетический пример: если бы сегодня возник конфликт внутри, скажем, УПЦ между епископами региона «А» и епископами региона «Б», то, даже используй они друг против друга прещения, таковые будут не имеющими силы, поскольку для прещений в отношении любого епископа УПЦ необходим суд Архиерейского Собора всей УПЦ, утвержденный ее Предстоятелем (если таковой сам не состоит под церковным судом, как было в случае с Филаретом Денисенко), и подтвержденный Предстоятелем РПЦ. Также незаконными будут прещения, если епископ, подвергаемый церковному суду, не извещен о нем и не приглашен на него. Если епископ (как также имело место в случае с Филаретом Денисенко) сам отказывается явиться на суд Собора своей Поместной Церкви, решение вполне канонически выносится в его отсутствие – так был осужден ересиарх Несторий на III Вселенском соборе. Кроме того, при внутрицерковном конфликте, прещения конфликтующих сторон не признаются другими Поместными Церквами, остающимися в общении с обеими сторонами.
Теперь рассмотрим те примеры, которые приводятся в Заявлении «синода» «упц кп», и увидим их принципиальное отличие как от расколов вообще, так и от филаретовского раскола в частности.
Разделение между фотианами и игнатианами в IX столетии в Константинопольской Церкви никак нельзя сравнивать с филаретовским или каким-либо другим расколом. Это было именно внутрицерковное разделение, вызванное противоканоническими действиями императорской власти, ее давлением и абсолютно узурпаторским вмешательством известного римского папы Николая, являющего одним из крупнейших средневековых теоретиков безграничности папской власти (тогда Рим был еще в общении с Вселенской Церковью, но уже находился на пути разрыва с ней), и его преемника папы Адриана в дела Константинопольской Церкви.
Краткая история этого разделения такова. В ноябре 857 г. Императором Михаилом III с патриаршего престола Константинопольской Церкви смещается Патриарх Игнатий. Хотя смещение это противозаконное и вызывает смуту среди части духовенства и народа, Игнатий все же соглашается на избрание преемника себе. Это очень важный факт, поскольку при последующих «прещениях» папство и игнатиане часто будут ссылаться на якобы «узурпацию» Фотием патриаршей власти. В том же 857 г. Патриархом Константинопольским становится Фотий. Правительство начинает гонение против Игнатия и его приверженцев, публично объявлявших смещение предыдущего Патриарха незаконным.
В ответ раздраженные сторонники Игнатия разрывают общение с Патриархом Фотием и, собравшись в одном из константинопольских храмов, объявляют об отлучении Фотия. Понятно, что это нельзя назвать хоть сколько-нибудь правомочным актом. Несколько человек собираются в храме тайком и отлучают Предстоятеля огромной Константинопольской Церкви.
Не без давления правительства в качестве ответной меры на Константинопольском (Двукратном) соборе под председательством Патриарха Фотия в 861 г. происходит осуждение Патриарха Игнатия, причем (ввиду того, что акты собора впоследствии были сожжены, а сведения о нем сохранились только у его противников) толком неизвестно, что это было за осуждение – отлучение (запрещение в священнослужении), низложение или анафема. Источники путаются. В любом случае данное осуждение также было неканонично, хотя в соборе приняло участие гораздо большее число иерархов, чем в вышеупомянутом собрании игнатиан. На соборе не были выслушаны и даже приглашены, как минимум, 25 известных митрополитов и епископов, поддерживавших Игнатия, против решений собора восстали византийское монашество и часть паствы. То есть со всей очевидностью отсутствовал консенсус по данному прещению внутри самой Константинопольской Церкви. Не было и консенсуса всеправославного: ни один из Предстоятелей иных Поместных Церквей не признал осуждения Игнатия. Римская Церковь подчеркнула, что признает Патриархом только Игнатия и пребывает в общении с ним. Позиция Восточных Патриархатов представляется такой: они не разбираются в константинопольской смуте, поэтому, пребывая в общении с действующим Патриархом Фотием, не осуждают и Игнатия. Вместе с тем канонические правила Двукратного собора не вызвали споров даже со стороны ревностных игнатиан, почему были включены в канонический сборник Православной Церкви.
После того как уже Император Василий Македонянин низводит Фотия и вновь возводит на патриарший престол Игнатия, в 869 г. проходит Константинопольский собор, на котором был анафематствован отстраненный Патриарх Фотий. Собор этот, признанный в Римо-Католической церкви восьмым вселенским, не имеет никакого канонического значения в Православной Церкви. Его решения не правомочны не только в силу того, что были нечисты с догматической точки зрения – слишком неоправданные уступки были сделаны папе, что граничило с признанием папского примата. В Соборе приняло участие меньшинство епископов Константинопольского Патриархата, а представители Восточных Патриархов оказались либо самозванцами, либо просто превысили свои полномочия. На последовавшем уже после смерти Игнатия и очередного восстановления Фотия соборе были зачитаны письма Восточных Патриархов, в которых те указывали, что никогда не признавали каноничность осуждения Фотия и неизменно оставались в общении с ним и его сторонниками. Важно также упомянуть и о том, что Фотий с Игнатием примирились при жизни, попросили друг у друга прощения и оба впоследствии были канонизированы Церковью.
Итак, внутрицерковное разделение в Константинопольской Церкви IX столетия между Патриархами Фотием и Игнатием имеет огромные отличия от филаретовского раскола, которые невозможно не увидеть даже неискушенному в канонах читателю. В IX веке анафемы не были произнесены соборами, представлявшими всю полноту епископата Поместной Церкви, эти анафемы не были признаваемы большинством епископата и духовенства (в случае с анафематствованием Фотия) или существенной частью епископата, духовенства и мирян, а также почти всем монашеством (в случае с отлучением Игнатия) Константинопольской Церкви. Восточные Патриархаты также не признавали ни низложения Фотия, ни низложения Игнатия. Лишь Рим вмешивался в ситуацию, соучаствуя в осуждении Фотия и долгое время признавая только Игнатия, – вовсе не из побуждений справедливости, а стремясь таким образом утвердить свое мнимое право утверждать Константинопольских Патриархов и обладать властью над всей Церковью. Однако на соборе 879-880 гг. и папские легаты торжественно признали Фотия.
Филарет же низложен и предан анафеме с соблюдением всех канонических процедур всеми архиереями Поместной Церкви, епископом которой он сам являлся. Духовенство, монашество и миряне восприняли это осуждение с полным одобрением. Оно принято всеми Поместными Церквами, и поныне не признающими ни филаретовскую «иерархию», ни филаретовские «таинства». Ни одна Поместная Церковь не состоит и не состояла в общении с украинскими раскольниками.
Другой пример, приводимый филаретовским «синодом», – разделение внутри Русской Церкви между Русской Православной Церковью Московского Патриархата и Русской Православной Церковью Заграницей (РПЦЗ). Что касается термина «карловацкий раскол» применительно к РПЦЗ, то он, как и соответствующие оскорбительные термины в отношении Московской Патриархии, не является соборным определением, а представляет собою пусть и распространенное, но частное высказывание полемистов.
Запрещение в священнослужении, наложенное на епископат и духовенство РПЦЗ Временным Патриаршим Синодом при заместителе Патриаршего Местоблюстителя в 1934 г., являлось неправомочным, так как: а) имело одним из своих оснований политические убеждения иерархов РПЦЗ (отказавшихся дать подписку на лояльность советской власти в ответ на требование митрополита Сергия еще в конце 1020-х гг.; хотя это основание не упоминается в Указе 1934 г., именно отказ от выражения лояльности советской власти стал причиной церковно-административного отхода РПЦЗ от Московской Патриархии), что прямо воспрещено Поместным Собором РПЦ 1917-1918 гг.; б) превосходило полномочия заместителя Патриаршего Местоблюстителя и не было одобрено ни Архиерейским Собором, ни самим Патриаршим Местоблюстителем (как стало известно в последнее время из протоколов допросов НКВД, Патриарший Местоблюститель священномученик Петр (Полянский) даже в условиях сталинских застенков отказался признать Первоиерарха РПЦЗ митрополита Антония (Храповицкого) виновным в церковных преступлениях и достойным канонических санкций); в) отсутствовала возможность соблюсти каноническую процедуру суда над епископом – вызов его на церковный суд.
РПЦЗ никогда не порывала с Матерью-Церковью, не создавала новую «церковь», подобно филаретовцам или «УАПЦ», но всегда считала себя неотрывной частью Русской Православной Церкви, лишь временно, в силу обстоятельств, оторванной от Церкви в Отечестве. Первая глава Временного Положения о Русской Православной Церкви Заграницей гласила: «Русская Православная Церковь заграницей… есть неразрывная часть Российской Православной Церкви, временно существующая на автономных началах».
Ни РПЦ МП, ни РПЦЗ никогда соборно не налагали друг на друга отлучение или иные прещения. Раскольники часто ссылаются на резкие высказывания отдельных иерархов и церковных писателей из обеих юрисдикций, но высказывания – не официальные церковные решения. Расколоучители очень не любят один исторический факт, имеющий в определении статуса РПЦЗ огромное значение. Дело в том, что вопрос об отлучении РПЦЗ был поднят на Поместном Соборе РПЦ 1971 г., он был поставлен ребром: раскол или не раскол, отлучать или не отлучать, да или нет. И соборным ответом было: нет. Поместный Собор Русской Православной Церкви официально отказался отлучить Русскую Зарубежную Церковь, было лишь решено дополнительно изучить этот вопрос… Трудно сейчас представить, какая смелость была нужна для подобного решения, учитывая, что советский агитпром выдавал брошюру за брошюрой, в которых советские «специалисты» из кафедр научного атеизма, вдруг превратившись в знатоков канонического права, яростно доказывали антиканоничность «белоэмигрантского карловацкого раскола» (такие брошюры хранятся, например, в Одесской «горьковской» библиотеке). Но Русская Православная Церковь не сломалась и Зарубежную Церковь не осудила.
Также, в отличие от подлинных раскольников, Русская Зарубежная Церковь оставалась в общении с Поместными Православными Церквами, ее иерархи участвовали в хиротониях епископов разных Поместных Церквей. Даже после прекращения официального общения (на уровне духовенства и приходов Евхаристическое общение оставалось всегда, например, частыми были случаи, когда уходившего в отпуск американского священника Антиохийского Патриархата заменял его собрат из РПЦЗ, и наоборот) с большинством греческих Церквей, до самого воссоединения РПЦЗ сохраняла сослужение с Сербской и Иерусалимской Церквами. Иерусалимские Патриархи назначали и благословляли клириков и игумений РПЦЗ в Русской Духовной Миссии на святой Земле, паломники из РПЦЗ, опять же, в отличие от филаретовцев, официально допускались к причащению на Гробе Господнем. Много еще можно было бы написать, но и этого достаточно для того, чтобы увидеть очевидную разницу между РПЦЗ и расколом.
Утверждение филаретовского «синода», что «подавляющее большинство случаев провозглашения автокефалии Поместных Церквей в ХІХ-ХХ веках также сопровождались провозглашением «анафем» или других прещений относительно новообразованных Церквей», является чудовищной ложью. Единственный случай, когда звучала «анафема», был при возрождении автокефалии Болгарской Церкви, но здесь нельзя ни в коем случае ставить слово «также», поскольку и обстоятельства становления независимости Болгарской Церкви в XIX веке, и характер, и каноническое значение прозвучавшей тогда «анафемы» не могут быть сравнимы с тем, что происходило при создании раскола «упц кп». Но об этом несколько ниже. Если говорить о других автокефалиях этого периода, то никаких анафем или лишений сана не было (оставляем в стороне вопрос о мотивах и обстоятельствах, чтобы не затягивать, хотя и здесь много чего не в пользу церковных самостийников из Украины).
Восстановление автокефалии Сербской Церкви произошло в 1879 г. вообще без какого-либо конфликта. Процесс автокефалии Румынской Церкви в конце XIX века, хотя не обошелся без самочиния и противостояния с Константинопольским Патриаршим престолом, также проходил без прещений. Вот как охарактеризован канонический статус Элладской Церкви в период от самопровозглашения автокефалии Элладской Церковью в 1833 г. до дарования автокефалии Константинопольским Патриархом в 1850 г. в самом Патриаршем Томосе, провозглашающем автокефалию: «некоторые из бывших под церковной властью Патриаршего Апостольского Вселенского престола Константинопольского святейшие митрополии, архиепископии и епископии, составляющие ныне богоспасаемое и богохранимое Королевство Греческое, по обстоятельствам временно отделились (хотя и сохраняя благодатью Божией единство веры) от церковного и канонического единения с Православной своей Матерью, Константинопольской Великой Церковью». Естественно, никаких прещений со стороны Константинопольских Патриархов в отношении элладского клира не предпринималось.
Сложнее дело обстояло в Албании. Хотя после провозглашения автокефалии Албанским Синодом в 1929 г. и последовала телеграмма из Константинопольской Патриархии о признании рукоположений албанских епископов без ее согласия «недействительными и не существующими», а также о лишении «чинов и прав» виновников самочиния, однако ее можно рассматривать как угрозу, так как не состоялось духовного суда над албанскими епископами, не был издан ни соборный, ни патриарший акт о поименном лишении сана или предании анафеме провинившихся. Написание же и отсылка телеграммы, а затем и послания к албанской пастве, в котором упоминается низложение отделившихся албанских епископов, не заменяют канонически необходимой процедуры, на которую Константинопольская Патриархия так и не пошла, что дало ей возможность без канонических затруднений в 1937 г. признать автокефалию Албанской Церкви в ответ на ее просьбу без снятия прещений, которые не были канонически правильно оформлены. Также во время разрыва с Константинопольским Патриархатом Церковь Албанская сохраняла общение, как минимум, с Сербской Церковью и РПЦЗ.
Возможно, филаретовские раскольники намекают на обстоятельства провозглашения автокефалии Грузинской и Польской Церквей. Однако и здесь их ждет разочарование. Не входя в подробности процесса обретения автокефалии этими Церквами, скажем лишь, что ни иерархия, ни клир этих Церквей никогда не были преданы ни анафеме, ни лишению сана, ни даже запрещению в священнослужении.
А теперь перейдем к рассмотрению вопроса о так называемой «болгарской схизме», чаще других служащего поводом для спекуляций наших раскольников.
Само начало автокефальному движению в Болгарии было положено, действительно, неканоническим образом – так называемый Болгарский Экзархат был учрежден в 1872 г. фирманом турецкого султана, болгары избрали Экзарха митрополита Анфима, который в том же году зачитал акт о восстановлении автокефалии Болгарской Церкви. Именно о восстановлении, поскольку до конца 14 века Болгарская Церковь обладала автокефалией. Это обстоятельство является очень важным отличием от филаретовского раскола, который не восстанавливал никакую автокефалию за неимением в прошлом таковой.
В мае 1872 г. Синод Константинопольского Патриархата подверг прещениям отделившихся.
И вот тут мы подходим к самому главному. Константинопольский Патриарх не удовлетворился решением собственного Синода о прещениях по отношению к Болгарской Церкви и решил в конце лета – начале осени 1872 года созвать в Константинополе Всеправославный Собор, который подтвердил бы прещения в адрес болгарских архиереев и выработал общеправославное решение по болгарскому вопросу. Следовательно, свои прещения Цареградская Патриархия воспринимала не как уже действующие, а как условные, которые подлежат утверждению высшим церковным органом. Это является существенным обстоятельством в болгарском вопросе. Ведь если бы Константинопольская Патриархия, как ей указывал на то Священный Синод Российской Церкви, ограничилась собственными, вполне достаточными прещениями, остальные Православные Церкви, как того и требует православное каноническое право, должны были бы просто принять их. А ввиду того, что Константинопольский Патриарх самостоятельно обратился к суду церковной полноты, то и статус канонических прещений в отношении Болгарской Церкви был поставлен под вопрос, разрешение которого напрямую зависело от всеправославного консенсуса, которого достичь не удалось. В этом заключается особенность болгарской ситуации, кардинально отличающая ее от раскола «киевского патриархата».
На обращение Константинопольской Патриархии, призывающее иерархов РПЦ принять участие именно во всеправославном суде над болгарами, Российский Святейший Синод ответил отказом, он не направил своих представителей. Таким образом, задумывавшееся решение в отношении болгар уже было лишено всеправославного статуса, поскольку в нем решительно отказалась принять участие крупнейшая Поместная Церковь. Но и это далеко не все. Знаменитый Собор 1872 г., от имени Вселенской Церкви наложивший на Болгарскую Церковь схизму, вовсе не представлял Вселенскую Церковь.
Уже было сказано об отказе участвовать в этом соборе со стороны Церкви Русской. В соборе 1872 г. не приняли участие ни Румынская Церковь, ни Сербская Церковь и акты его, соответственно, также не подписали. Акт о схизме отказался подписать Патриарх Иерусалимский Кирилл, а Синод Антиохийской Церкви выразил несогласие с подписью Антиохийского Патриарха, так что согласие с решением Собора, данное Патриархом, было его личным мнением, а не согласием самой Антиохийской Церкви. Таким образом, решение в отношении болгар не было общецерковным и всеправославным: Церкви Антиохийская, Иерусалимская, Русская, Сербская, Румынская его не подписали или не признали. Подписавшие же решение представители Константинопольской, Александрийской, Кипрской и Элладской Церквей оказались в явном меньшинстве среди православного мира (как по количеству Церквей, так и общему числу верующих), так что не могли действовать от имени Полноты Вселенской Церкви. Кроме того, обвиняемым болгарским архиереям в нарушении норм канонического права не была предоставлена возможность защищать себя.
В письме А.Н. Муравьеву от 28 января 1873 года Иерусалимский Патриарх Кирилл подвергает критике постановления Константинопольского Собора 1872 г. и объясняет, почему он отказался подписать соборные решения: «Мы нашли все умы в большом волнении, возмущенные воплями черни и предвзятыми мнениями, не имеющими ничего более в виду, как только одни национальные антипатии. По сей причине мы не одобрили того неправого пути, на который столь нерассудительно вступила Константинопольская Церковь» .
В силу таких обстоятельств Российская Церковь и после 1872 года сохранила общение с Церковью Болгарской, выражавшееся в том, что иерархи нашей Церкви предоставляли болгарам святое миро и разрешали сослужение русского и болгарского духовенства.
Уже после освободительной войны 1877-1878 гг. Российский Святейший Синод письменно уведомил Константинопольского Патриарха о несогласии с решением Константинопольского Собора 1872 года о наложении на болгар схизмы, но вместе с тем, не признавая и самочинную автокефалию, выразил мнение, что болгары могут быть приняты осудившей их Константинопольской Церковью после принесения покаяния в самочинии с сохранением тех степеней священства, которые они имеют.
Таким образом, очевидно, что в случае с т. н. «болгарской схизмой» мы имеем дело с внутрицерковным разделением. В случае же «упц кп» – явный раскол. В отличие от Болгарской Церкви осуждение филаретовцев было вынесено самостоятельно, в соответствии с канонической процедурой, Архиерейским Собором Матери-Церкви. Все остальные Церкви единодушно осудили раскол и никогда не пребывали в общении с «упц кп». Филарету была дана возможность защищать себя на церковном суде, от которой он, подобно древнему ересиарху Несторию, отказался.
Вернемся к истории болгарского вопроса. Важнейшим является то обходимое пропагандистами раскола обстоятельство, что полноценное общение Болгарской Церкви с Церковью Вселенской было восстановлено лишь после признания болгарами неправоты самочинной автокефалии и письменного покаянного прошения Болгарского Экзарха Митрополита Софийского Стефана от 21 января 1945 года к Константинопольскому Патриарху Вениамину, в котором Митрополит Стефан молил «снять с Болгарского клира и народа объявленное церковное отлучение и восстановить мир и единение в теле Святой нашей Православной Церкви» .
Лишь после этого покаяния и прошения Кириархальная Церковь дала Церкви Болгарской томос о канонической автокефалии.
«Заявление»: «Ярким примером манипуляции сознанием верующих является цитирование в упомянутом «Обращении» Синода РПЦ вырванных из контекста слов из 1 правила святого Василия Великого. В этом синодальном документе не приводятся слова, которыми сам святитель обстоятельно характеризует отличия ереси, раскола и самочинного сборища. Но за его суждение выдается историческая ссылка на мнения «древних» Киприана и Фирмилиана. Однако из текста правила видно, что эти мнения «древних» отрицаются «решительным» мнением и практикой Асийских епископов. И сам святитель Василий, приемля крещение раскольников, склоняется к иному мнению, чем «древние», и утверждает иную практику, чем они».
Обращение Священного Синода Русской Православной Церкви является образцом кристально честной цитации слов 1-ого правила святителя Василия Великого. Не зря филаретовцы сами не цитируют слова правила, а лишь при помощи своих натянутых перетолкований силятся придать им нужный для раскольников смысл. Любопытно, что они упорно называют авторитетнейших отцов Древней Церкви священномученика Киприана Карфагенского и епископа Фирмилиана, получивших у святителя Василия Великого почтительное наименование древних, каковыми они и являются, «древними» в кавычках. Вообще, для трудов лжепатриарха Филарета Денисенко характерна патологическая ненависть к священномученику Киприану, неутомимому борцу за единство Церкви Христовой против ересей и расколов. Процитируем ту часть обширного 1-ого правила святителя Василия, в контексте которой находится цитата, приведенная в Обращении Священного Синода РПЦ, выделив эту цитату курсивом: «Кафары суть из числа раскольников. Однако угодно было древним, как то Киприану и нашему Фирмилиану, единому определению подчинити всех сих: кафаров, енкратитов, идропарастатов, и апотактитов. Ибо, хотя начало отступления произошло чрез раскол, но отступившие от Церкви уже не имели на себе благодати Святаго Духа. Ибо оскудело преподаяние благодати, потому что пресеклось законное преемство. Ибо первые отступившие получили посвящение от отцев, и чрез возложение рук их, имели дарование духовное. Но отторженные, сделавшись мирянами, не имели власти ни крестити, ни рукополагати, и не могли преподати другим благодать Святаго Духа, от которой сами отпали. Почему приходящих от них к Церкви, яко крещенных мирянами, древние повелевали вновь очищати истинным церковным крещением. Но поелику некоторым в Асии решительно угодно было, ради назидания многих, прияти крещение их: то да будет оно приемлемо».
Как видим, цитата, приведенная в обращении Священного Синода РПЦ, вполне точно передает общий контекст правила святителя Василия Великого. Филаретовцы же сознательно перепутывают догматическую и церковно-практическую часть правила святителя Василия. Вначале святитель рассуждает о практической стороне чиноприема раскольников и говорит о том, что древние Киприан и Фирмилиан всех крестившихся в отделившихся от Церкви сообществах принимали через крещение. Затем он от практической стороны вопроса переходит к догматической и объясняет, почему такой подход мог иметь место в Церкви – потому что у отделившихся оскудело преподаяние благодати, пресеклось законное преемство и т.д. Святитель Василий Великий не ссылается на то, что «так считали Киприан и Фирмилиан». Он утверждает это как положительное догматическое учение Церкви. Естественно, что, констатируя данное учение, святитель Василий никоим образом не отрицает его и не выражает с ним несогласия. Хотя, когда в том же правиле свтятитель Василий хотел выразить несогласие со святым Дионисием Великим, он, без ложного стеснения, открыто выразил его, назвав даже действия святого Дионисия «нелепостью».
Затем святитель Василий вновь возвращается к практике древних: «Почему приходящих от них к Церкви, яко крещенных мирянами, древние повелевали вновь очищати истинным церковным крещением». И вот по поводу этой практики он – нет, не протестует, не отрицает ее «решительным» мнением и практикой Асийских епископов», как пишется в филаретовском заявлении – указывает на другую практику, асийских епископов. Им «решительно угодно было прияти крещение их», т. е. кафаров. Но почему? Потому ли, что эти некоторые в Асии признавали раскольников благодатными? Но во всем 1-м правиле свт. Василия нет ни слова о наличии благодати у раскольников, о чем филаретовцы лукаво умалчивают. Наоборот, как мы показали, в правиле содержится развернутое догматическое определение о невозможности наличия у раскольников благодати Святого Духа и, как следствие, благодатных таинств. Так почему же некоторым Асийским епископам «решительно угодно было прияти крещение их»? Ответ в самом тексте правила – «ради назидания многих». Не ради благодатности раскольнического крещения, а ради назидания, икономии, пользы церковной, спасения многих. Не из догматических, а из церковно-практических соображений принимали в Асии крещение древних раскольников. И утверждение святителя Василия «то да будет оно приемлемо» – стоит в прямой связи с этим: «ради назидания многих». Только при условии полезности такого чиноприема святитель Василий Великий соглашается принять крещение раскольников.
Подтверждением этому является дальнейший контекст рассматриваемого правила: «Подобает же нам усмотрети злоухищрение енкратитов. Они, да соделают себя неудобоприемлемыми для Церкви, умыслили предускоряя совершати собственное крещение, чрез что и собственный свой обычай изменили. И так, поелику о них ничего ясно не изречено, мню, яко прилично нам отвергати их крещение: и аще бы кто приял от них оное, таковаго приходящаго к Церкви, крестити. Но аще сие имеет быти препятствием общему благосозиданию: то паки подобает держатися обычая, и следовати отцам благоусмотрительно устроившим дела наши».
Энкратиты – гностическая секта. Будут ли утверждать филаретовские «богословы», что гностические секты, которых и к христианству вообще отнести трудно, обладали благодатными таинствами? Вначале святитель Василий Великий решительно утверждает: если кто из энкратитов приходит к Церкви – крестить. Интересно отметить, отвлекаясь от основной мысли, логику святителя: так как о данной группе «ничего ясно не изречено, считаю, что прилично нам отвергать крещение их». Это еще один болезненный удар по построениям филаретовских расколоучителей: если о чиноприеме какой-то отделившейся от Церкви группы нет конкретного определения Церкви, то надо их крестить.
Но вернемся собственно к энкратитам. Их надо крестить, считает свт. Василий. Но если прием в Церковь этих еретиков через крещение «будет препятствием общему благосозиданию», то «вновь подобает держаться обычая», разумеется, асийского, т. е. не крестить энкратитов, а принимать их через миропомазание. Если следовать логике филаретовцев, заключающейся в том, что чин приема еретиков или раскольников является отображением признания или непризнания Церковью их благодатности, то придется придти к полному абсурду. Если энкратитов надо крестить, следовательно, их крещение безблагодатно. Но в целях «общего благосозидания» можно их и не крестить, а принимать через миропомазание. Но тогда это должно означать, что крещение энкратитов благодатно. Филаретовская логика загоняет 1-е правило свт. Василия (являющееся, между прочим, частью Священного Предания) в непреодолимое противоречие: либо святитель Василий Великий призывает крестить истинно крещеных христиан, и тогда к нему следует адресовать весь гневный поток обвинений филаретовского заявления в «нарушении Символа Веры и других догматов Церкви, церковных канонов и искажении традиции церковной жизни»; либо крещение энкратитов недействительно, и тогда, соглашаясь на принятие некрещеных без крещения, святитель Василий лишает их того рождения водою и Духом, без которого невозможно войти в Царствие Божие (Ин. 3, 5), сознательно оставляет некрещеными, и они подлежат лишению сана по 47-ому правилу святых апостолов («Епископ или пресвитер, аще… от нечестивых оскверненного не окрестит: да будет извержен, яко посмевающийся кресту и смерти Господней, и не различающий священников от лжесвященников»).
Разумеется, такой «вилки» на самом деле не существует. Она возникает только в рамках надуманных построений расколоучителей, изымающих из рассуждений свт. Василия Великого ту самую догматическую часть, на которую ссылается Обращение Священного Синода Русской Православной Церкви. Только эта догматическая часть придает целостность всему рассуждению свт. Василия и объясняет без нее непонятное «противоречие» вселенского учителя Церкви: энкратитов надо крестить, но, если от этого будет общая польза, можно и не крестить. В любом случае совершенное вне границ Церкви крещение безблагодатно, а вот совершить ли над раскольником либо еретиком истинное церковное крещение, или восполнить присущей только Церкви благодатью Святого Духа форму крещения, совершенную в отделившемся сообществе, – дело самой Церкви, которая в каждом случае решает, будет ли способствовать снисхождение «общему благосозиданию», или нет. На этом основана распространенная практика, когда в разные периоды церковной истории различными Поместными Православными Церквами представители одного и того же отпавшего от Церкви сообщества принимались то через Крещение, то через Миропомазание, то через Покаяние (что вовсе не означает, что благодать Божия то появлялась в таинствах этого сообщества, то исчезала, то таинственным образом вновь возвращалась).
Чтобы раз и навсегда опровергнуть нелепое утверждение о том, что якобы святитель Василий просто приводит мысль Киприана и Фирмилиана о безблагодатности раскольников, а сам с нею не согласен, посмотрим на толкование этого места из 1-ого правила свт. Василия авторитетных толкователей. Аристин и Вальсамон по данному вопросу не высказались, тем значительнее толкование Зонары. Он не говорит, что свт. Василий приводит мнение древних, с которым сам не согласен. Зонара в качестве прямого учения Церкви выводит из текста 1-ого правила свт. Василия следующее заключение: «И хотя раскольники не заблуждаются относительно догмата, но поскольку они отделены от Тела Церкви, то не имеют пребывающей на них благодати Святого Духа. А то, чего они не имеют – как передадут другим?» (PG 138; 584). Авторитетный толкователь канонов в новое время сербский епископ Никодим (Милаш) высказывается следующим образом: «Относительно упомянутых в правиле раскольников святой Василий говорит: «Ибо, хотя начало отступления произошло чрез раскол… и т. д.», т. е. относит данные слова к самому свт. Василию. Далее: «Таким образом, власть епископа — рукополагать других, сообщать им благодать священства, зависит от преемства, т.е. от того, насколько он, подлежащий епископ, принял, унаследовал эту власть от лиц, могущих передать ему оную законно, и поскольку он эту унаследованную власть умеет хранить и, в свою очередь, другим в наследство передать. Раз епископ потеряет эту власть, вследствие ли раскола или ереси, тогда, само собой понятно, он не в состоянии и другим ее передать, так что в этом епископе преемство прекратилось, т.е. он потерял наследство, соучастником которого он стал чрез хиротонию, наравне с прочими православными епископами. Эта каноническая мысль о священной иерархии в Церкви, затронутая Василием Великим в настоящем правиле, есть не иное что, как кратко формулированное учение об этом Священного Писания, святых отцов и учителей Церкви».
В свете подобного различения в 1-ом правиле святителя Василия Великого догматического и церковно-практического подхода к таинствам еретиков и раскольников становится совершенно очевидной попытка филаретовцев противопоставить слова свт. Василия о непризнании благодатности отделившихся от Церкви сообществ его же определению о различном чиноприеме еретиков, раскольников и парасинагогов. На примере энкратитов мы уже видели условность этого разделения. Еще выше мы приводили перечень еретиков, данный святителем Василием, в который включены явные раскольники. Это также говорит об условности разделения на указанные категории и о возможности применения к одной и той же группе различных подходов. Выражение «крещение раскольников приимати» необходимо воспринимать в общем контексте правила (если нет – то к чему тогда последующие рассуждения свт. Василия?) как проявление церковной икономии, а не признание благодатности раскольнического крещения.
Но особо излюбленным местом всех сторонников «теории ветвей» или ее разновидности – теории «благодатных кругов» (по которой вокруг Церкви расходятся некие круги освящающей благодати, определяющие большую либо меньшую благодатность таинств тех или иных еретиков и раскольников), а также раскольников всех мастей является следующая фраза из славянского перевода 1-ого правила свт. Василия Великого: «крещение раскольников, яко еще не чуждых Церкви, приимати». Что это за «еще не чуждых Церкви» прекрасно разъяснено столь нелюбимым раскольниками священномучеником Иларионом (Троицким) в блестящем экклезиологическом труде «Единство Церкви и всемирная конференция христианства»: «Святитель Василий Великий пишет: «Крещение раскольников, ὡς ἔτι ἐκ τῆς ἐκκλησίας ὄντων, принимать. Приведённые слова часто переводят так: [Крещение раскольников], «ещё не чуждых Церкви», «как принадлежащих ещё к Церкви», [принимать]. Но это не переводы, а толкования, которые нельзя признать удачными. Буквально следует перевести «как ещё сущих из Церкви». Здесь не та мысль, будто раскольники ещё принадлежат к Церкви, а та, что они … из Церкви недавно вышли». Печально смотреть на богословов, основывающих свои теории на неправильном переводе…
В завершение хотелось бы привести некоторые цитаты из трудов святых отцов, подтверждающие то несомненное учение Церкви, что вне ее границ не действует освящающая благодать, не совершаются таинства, нет спасения, даже несмотря на разные чины приема тех или иных отделившихся групп.
Святой Игнатий Богоносец: «Не обольщайтесь, братья мои! Кто следует за вводящим раскол, тот не наследует царствия Божия».
Священномученик Киприан Карфагенский: «Отдели солнечный луч от его начала, единство не допустит существовать отдельному свету; отломи ветвь от дерева – отломленная потеряет способность расти; разобщи ручей с его источником, – разобщенный иссякнет». Вот, что пишет святой Киприан Антониану о Новациане: «Ты желал, возлюбленнейший брат, чтобы я написал тебе и касательно Новациана, какую ересь он ввел. Знай же, что, прежде всего, мы не должны любопытствовать, чему он учит, когда он учит вне Церкви. Кто бы и какой бы он ни был, он не христианин, как скоро он не в Церкви Христа». Священномученик Киприан Карфагенский, и это особенно важно, свидетельствует, что даже сторонники принятия еретиков в Церковь без перекрещивания, такие как священномученик Стефан Римский, отрицали присутствие у еретиков благодати Святого Духа: «Тех, которые, хотя в ином упорны и непонятливы, однако признают, что все еретики и раскольники не имеют Духа Святого, и потому, хотя могут крестить, однако не могут давать Святого Духа; мы задержимся на этом, чтобы сказать, что не имеющие Святого Духа решительно не могут и крестить. Крестить и давать отпущение грехов может только тот, кто имеет Святого Духа. Покровительствующие еретикам и раскольникам пусть отвечают нам: имеют ли сии Святого Духа или не имеют? Если имеют, то для чего на крещаемых там, когда приходят к нам, возлагается рука для низведения на них Святого Духа, Который, конечно, был бы получен там, где и мог быть дарован, если бы Он был там? Если же, крещенные вне, еретики и раскольники не имеют Святого Духа, то очевидно, что и отпущение грехов не может быть дано через тех, о коих известно, что они не имеют Святого Духа».
Святитель Афанасий Великий: «Посмотрим еще на самое первоначальное предание, на учение и веру Вселенской Церкви – веру, какую предал Господь, проповедали Апостолы, соблюдали Отцы. Ибо на ней основана Церковь, и кто отпадет от нее, тот не может быть и даже именоваться христианином».
Святитель Иоанн Златоуст, толкуя учение святого апостола Павла о связи Главы (Христа) с Телом (Церковью), пишет: «В самом деле, если бы случилось руке отделиться от тела, дух, (истекающий) из головного мозга, ища продолжения и не находя его там, не срывается с тела и не переходит на отнятую руку, но если не найдет ее там, то и не сообщается ей». «Ничто так не оскорбляет Бога, как разделения в Церкви. Хотя бы мы совершили тысячу добрых дел, подвергнемся осуждению не меньше тех, которые терзали Тело Его, если будем расторгать целость Церкви… Сказанное мною относится не к начальствующим только, но и к подчиненным. Один святой муж сказал нечто такое, что могло бы показаться дерзким, если бы не им было сказано. Что же именно? Он сказал, что такого греха не может загладить даже кровь мученическая. В самом деле, скажи мне, для чего ты принимаешь мучения? Не для славы ли Христовой? Итак, будучи готов положить свою душу за Христа, как решаешься ты разорять Церковь, за которую положил душу Христос?… Если эти последние (отделяющиеся от Церкви – А. Н.) содержат противные (нам) догматы, то потому самому не должно с ними иметь общения; если же они мыслят одинаково с нами, то еще больше (должно избегать их)… «Что говоришь ты? У них та же самая вера, и они также православны». Если так, отчего же они не с нами? «Един Господь, едина вера, едино крещение». Если у них хорошо, то у нас худо; а если у нас хорошо, то у них худо… Скажи мне: ужели вы считаете достаточным то, что их называют православными, тогда как у них оскудела и погибла благодать рукоположения? Что же пользы во всем прочем, если у них не соблюдена эта последняя? Надобно одинаково стоять как за веру, так и за нее (благодать священства). А если всякому позволительно, по древней пословице, наполнять свои руки, быть священником, то пусть приступят все, и напрасно устроен этот жертвенник, напрасно (установлен) церковный чин, напрасно лик иереев: ниспровергнем и уничтожим это. Этого, говорят, не должно быть. Но не вы ли делаете это, а потом говорите: так не должно быть? Что еще говоришь ты: не должно быть, когда так на самом деле?»
Святитель Кирилл Александрийский: «Ибо не доступно Божество и не приемлется жертва без посредства левитов. Они посредничают, подражая «Ходатаю Бога и человеков» (1 Тим. 2, 5), то есть Христу. А что одна есть Церковь, одно таинство Христово, и что незаконна, более того – отвержена и не может быть угодна Богу жертва, не в Церкви совершаемая, это ясно показал закон, говоря, что не должны быть совершаемы жертвоприношения вне святой скинии».
Преподобный Никодим Святогорец в «Пидалионе»: «Между канонами не существует никакого противоречия… Между Апостольскими правилами, канонами святых отцов, определениями Вселенских и Поместных Соборов не может быть несогласий или нестроений – все они равны по своей значимости»… Второй Вселенский Собор «[Апостольский] канон соблюл отчасти, предлагая икономию, т. е. снисхождение… как меру пастырской целесообразности, а [Апостольское правило] как акривию – богословский критерий, который составляет каноническую практику Церкви… согласно которой вне Церкви нет ни таинств, ни спасения».
Святитель Игнатий (Брянчанинов): «Зараженного ересью и расколом диавол не заботится искушать другими страстями и грехами очевидными. И зачем искушать диаволу того и бороться с тем, кто при посредстве смертного греха – ереси – и убит вечною смертию, и заживо уже составляет достояние диавола?»
«Сами (раскольники. – А. Н.) гибнут, – говорит святитель Феофан Затворник, – и других влекут в пагубу, а не спасают. Заметьте себе. Спасение без благодати невозможно, благодать не дается без Таинств; Таинства не совершаются без священства. Нет священства, нет Таинств; нет Таинств, нет благодати; нет благодати, нет и спасения».
Святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Вне Церкви нет спасения, нет духа благодати». «Христос пришел обновить растлевшее грехом естество человеческое и вверил это величайшее дело Своей благости, милосердия, правды и премудрости Своей святой Церкви. Дух святой, вошедший в мир и действующий в Церкви чрез священнослужителей, богослужение, проповедь, таинства, совершает это обновление непрестанно. Только в Церкви заключается эта обновительная сила; вне Церкви ее нет и быть не может». «Кто не в Церкви, тот не со Христом, и общения с Богом, ни здесь на земле, ни там на небе иметь не будет». «Чудный златой тройственный союз Церкви Христовой – небесной, земной и преисподней, имеющей единого Главу, всемогущего Творца и Царя Христа… Глубоко скорблю, что этот святой союз порван на западе и западом, пресловущим римским католичеством, а в нем – лютеранством и реформатством, а у нас расколами и сектами. Истинная Церковь пребывает и пребудет единою и нераздельною и единоспасающею, именно – Восточная Православная, доказательства чему мы и видим непрестанно в дивных, спасительных, благодатных силах, являемых в Церкви – в совершаемых таинствах».
Преподобный Иустин Попович: «Помимо святых Апостолов, святые отцы и учителя Церкви с мудростью Херувимов и ревностью Серафимов исповедуют единство и единственность Православной Церкви, поэтому понятна их пламенная ревность при всяком отделении и отпадении от Церкви и их строгое отношение к еретикам, ересям и расколам. В этом отношении исключительную важность имеют святые Вселенские и святые Поместные соборы. По их мнению, Церковь не только одна, но и едина. Как у Господа Иисуса Христа не может быть нескольких тел, так у Него не может быть и нескольких Церквей, отсюда: разделение, раздел Церкви есть явление онтологически и по существу невозможное. Разделений Церкви никогда не было и не может быть, а были и будут только отпадения от Церкви; так нежелающие приносить плода ветви засохшими отпадают от вечноживой Богочеловеческой лозы – Господа Иисуса Христа (ср. Ин. 15, 1-6). От единой и неделимой Церкви в разные времена отделялись и отпадали еретики и раскольники, и этим отделением они перестали быть членами Богочеловеческого Тела Церкви. Так сначала отпали гностики, затем ариане, а за ними духоборцы, монофизиты, иконоборцы, католики (включая будущих протестантов), униаты… – словом, все члены еретическо-раскольнического легиона (ср. Мк. 5, 9)». Преподобный Иустин говорит о том, что, по сути, все ереси и расколы одинаковы: «Нет существенного различия между папизмом, протестантизмом и другими сектами». Святой Иустин богословствует вполне согласно с Обращением Священного Синода нашей Русской Православной Церкви: «Затем: в Православном учении о Церкви и св. Таинствах единственным Таинством является сама Церковь – Тело Христово; она есть единственный источник и содержание св. Божественных Таинств. Вне Церкви не может быть ни Таинств, ни тем более «межобщения» в Таинствах. Лишь Церковь есть источник св. Таинств, и никак не наоборот: не могут Таинства стоять над Церковью и рассматриваться вне ее. По православному учению о св. Таинствах, Церковь не признает вне себя никаких других «таинств» и не считает их таковыми для определенного лица, пока оно не перейдет из псевдоцеркви через покаяние в Православную Церковь. Остающийся вне Церкви и не соединяющийся с нею через покаяние есть еретик и неминуемо находится вне церковного спасительного общения, «ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?» (2 Кор. 6, 14)
Прекрасное согласование православной догматики и церковной практики дает святитель-исповедник Афанасий (Сахаров): «Считая, согласно 1-му правилу Василия Великого, всякого отклонившегося от Церкви, куда бы он ни откололся, лишенным всякой благодати, в том числе и благодати крещения, когда сии отколовшиеся не со враждою, а со смирением ищут воссоединения, Церковь «ради назидания многих», δια της οικονομίας – ради икономии церковной, с любовию приемлет их не только без перекрещивания, но даже их духовных лиц приемлет в сущем сане».
Даже этот (по меркам богословской работы) совсем небольшой и скромный анализ «аргументов» раскольников из «киевского патриархата» в свете православного канонического права и церковной истории показывает их полную несостоятельность. Поставив задачу любой ценой оправдать свой раскол, филаретовцы ее с треском провалили. Они сами задели те церковно-правовые и исторические обстоятельства, которые являются, на самом деле, уничтожающими для раскольников. Отсюда смехотворна та напускная серьезность, с которой «синод» «упц кп» угрожает карами от Христа тем своим бывшим «клирикам», которые с покаянием обращаются к истинной Церкви за подлинной хиротонией, обзывая ее «хулой на Святого Духа». И это говорят раскольники, которых святые угодники Божии и называли подлинными хулителями Святого Духа. Все эти пустые громыхания филаретовского «синода» рассчитаны на запугивание некоторых, к сожалению, мало сведущих в догматике, канонах и истории Церкви наших православных братьев, попавших в сети раскола, с целью остановить пугающий расколовождей процесс покаянного возвращения в спасительную ограду Святой Церкви тех, кто осознал безблагодатность и гибельность схизмы. Но как бы громко ни кричал г-н Денисенко со своими товарищами, Церковь Христова всегда останется Церковью, раскол – расколом, а анафема – анафемой. И, слава Богу, многие обманутые начинают это понимать.