Антоний Миронович, профессор Белостокского университета.Деятельность Иерусалимского Патриарха Феофана в Речи Посполитой

01.07.2008 archive, Вестник №82, Тема номера

Благодаря деятельности Иерусалимского патриарха Феофана на польских землях произошло восстановление православной иерархии. Патриарх Феофан путем хиротонии новых владык сохранил непрерывность иерархии.
Антоний Миронович,
профессор Белостокского университета

Брестская уния стала причиной раскола Церкви на два лагеря: а) православный с большинством духовенства и верующих, а также епископами Львовским Гедеоном Балабаном (1569-1607) и Перемышльским Михаилом Копыстенским (1591-1610), б) униатский с остальной церковной иерархией, поддержанный авторитетом короля и Католического костела.
В первой четверти 17 века после Брестского собора православному обществу не удалось вернуть юридического положения Церкви до 1596 года. Униаты обеспечили себе такой юридический статус, который давал им возможность перенять все полномочия Восточной церкви в Речи Посполитой. В их владении оказались православные епископские кафедры, значимая часть церквей и монастырей. Однако не получили они полного триумфа над православием.
Также в Латинском костеле униаты не добились нужного положения. По-прежнему униатским епископам был закрыт доступ в сенат, а духовенство не было сравнено в правах с латинским клиром. Униатские митрополиты в мемориале, направленном папе Римскому, жаловались, что католики пренебрегают ими наравне с евреями. Православное общество не смирилось с делегализацией его Церкви. На сеймиках и сеймах православная шляхта требовала восстановления в прежних правах «греческой религии», возвращения епископств с бенефициями. Сейм, опасаясь волнений на религиозной почве, издал две конституции – от 1607 и 1609 года, которые официально признавали права Православной церкви в Польше. После смерти львовского епископа Гедеона Балабана (1607 г.) и захвата униатами Перемышльского епископства, после смерти Михаила Копыстенского (1610 г.) единственным православным епископством было Львовское владычество. Это епископство возглавил Евстафий (Иеремия) Тиссаровский (1607-1641), но после заявления, что он остается при православии, не признавался государственными властями. Львовский владыка не мог осуществлять контроль над религиозной жизнью всей Киевской митрополии. Естественным стремлением духовенства и православных верующих стало старание о посвящении новых епископов.
Посвящения епископов уже давно добивались у константинопольского патриарха духовенство и православные светские элиты. Эти старания поддерживали московские цари и тамошнее духовенство. Уже в 1612 году Киевское духовенство просило пребывающего над Днепром греческого монаха Неофита посвятить духовных. Этот монах прибыл в Киев вместе с иерусалимским патриархом Феофаном (1608-1645) в 1620 году, это указывало, что греческий духовник был посредником между клиром Киевской митрополии и Константинополем. Православные Речи Посполитой вели переговоры не только с патриархом, но и с султаном. Цареградский патриарх из-за политической ситуации и польско-турецкого конфликта не мог лично отправиться в Киев и посвятить новых епископов. Поэтому велись поиски иного способа восстановления православной иерархии на территории Речи Посполитой. Представился случай, когда иерусалимский патриарх отправился в Москву с целью посвящения нового главы Церкви в Московском княжестве – Филарета (1619-1633).
Визит патриарха Феофана готовился несколько лет. Глава Иерусалимской церкви получил от цареградского патриарха Тимофея (1612-1621) письмо от 1 апреля 1618 года. Патриарх Тимофей предоставил ему полномочия и благословил на посвящение епископов в странах, через которые будет путешествовать в Москву. Патриаршее письмо не перечисляет названий стран, но косвенно подсказывает, что его содержание касается Речи Посполитой. В то время только на польских землях ставился вопрос церковной иерархии. После на патриаршее письмо не раз ссылались духовные и русские послы, стараясь получить от польских властей юридическое признание рукоположенной иерархии.
Иерусалимский патриарх Феофан следовал с миссией не только религиозного характера. В отличие от своих предшественников он не ехал в Москву через территорию Речи Посполитой, только через Орду. Патриарх по дороге косвенно участвовал в польско-московских переговорах, пребывая в Туле. Иерарх ждал там постановлений Деулинского перемирия, в силу которого из польского плена вернулся в Москву кандидат в патриархи Филарет.
24 июня 1619 года Иерусалимский патриарх рукоположил освобожденного Филарета в Московского патриарха и благословил монахов, сражающихся с Речью Посполитой.
Во время пребывания в феврале 1620 года патриарха Феофана в Москву прибыло казацкое посольство на переговоры с царскими чиновниками. В ходе переговоров казаки затронули религиозные вопросы, а особенно гонения на православное население в Речи Посполитой. Новый Московский патриарх Филарет поддержал старания казаков в деле восстановления православной иерархии. Он недружелюбно относился к верующим Римско-Католического костела, помня недавнее нахождение в польском плену в крепости Мариенбург (Мальборк). Патриарх Филарет имел великое влияние на политику своего сына – царя Михаила Романова. Однако нельзя согласиться с принятым в литературе мнением, что лишь в Москве создался проект восстановления русского епископата. И дальнейшие события показывают, что дело было согласовано еще до прибытия Феофана в Москву. Это решение не могло быть принято без ведома и согласия Константинопольского патриарха. В Москве согласованы были лишь только подробности и, возможно, перечень кандидатов в епископский сан, а основные установки по восстановлению православной иерархии были приняты в Константинополе. С Цареградским патриархатом взаимодействовал Александрийский патриарх Кирилл Лукарий (1602-1620), который раньше пребывал в Речи Посполитой и хорошо ориентировался в положении Православной церкви. Лукарий 29 мая 1620 года издал обращение к русскому населению, в котором призывал не отступать от православной веры и бороться с унией. А в 1621 году Кирилл Лукарий стал Константинопольским патриархом. Также остальные восточные патриархи были заинтересованы в восстановлении организационной структуры Киевской митрополии.
4 февраля 1620 года патриарх Феофан выехал из Москвы и около 22 марта прибыл в Киев. Сигизмунд III Ваза (1587-1632), опасаясь этого визита, приказал Киевскому воеводе Томашу Замойскому следить за иерархом. А гетман Станислав Жолкевский хотел арестовать, когда узнал, что патриарх Феофан намерен прибыть во Львов. Окончательное отношение к православному сановнику коронный гетман изменил, лишь опасаясь казацких волнений и протестов православного населения. 5 мая Жолкевский обратился к киевским горожанам с призывом достойно встретить патриарха, а к жителям Волыни и Подолья – гарантировать ему безопасность. В письме к королю Сигизмунду III патриарх сообщал, что прибыл на польские земли без вражеских намерений. В ответ король заявил 17 марта 1620 года о своей уверенности в спокойном пребывании патриарха в Речи Посполитой и предоставлении ему гарантии безопасности.
Возвращавшийся через украинские земли из Москвы иерусалимский патриарх Феофан 15 мая 1620 года направил православным жителям Киевского воеводства обращение, в котором благословил членов киевского братства. Через десять дней в ином обращении патриарх сообщил верующим о своих визитациях церквей и монастырей, а также о предоставлении благословения славянско-греческой школе и нововозведенному Благовещенскому храму. Во время пребывания в Киеве иерусалимский патриарх присвоил ставропигиальное право Киевскому, Луцкому, Могилевскому и Слуцкому братствам, одновременно подтверждая привилегии Львовскому и Виленскому братствам. Феофан установил близкое сотрудничество с братствами во Львове, Вильно, Луцке, Могилеве и Минске. Таким образом патриарх Феофан хотел привлечь к своим действиям церковные братства, которые отрицательно были настроены к унии. Избавляя их от зависимости местному духовенству, Феофан сделал из братств инструмент реализации своей политики. Привлечение церковных братств было первым этапом восстановления православной иерархии.
Следующим этапом стал патриарший циркуляр от 13 августа 1620 года, обращенный к православным жителям Литвы и Короны с призывом избрать из своего числа епископов. В конце августа в Печерском монастыре состоялся съезд духовенства и мирян, на котором были избраны кандидаты в митрополиты и епископы. Первоначально патриарх не хотел рукополагать владык, опасаясь реакции короля и польских властей.
В то время произошли существенные события, которые изменили позицию Феофана относительно посвящения епископов. В начале октября патриарх готовился к выезду из Киева в Молдавию. Во время подготовки патриарх получил известие, что польский поход на Молдавию 20 сентября 1620 года закончился поражением под Цецорой, а 7 октября погиб Станислав Жолкевский, который недружелюбно относился к православным. Патриарх понял, что освободился от навязчивого попечения гетманских чиновников и по желанию православного духовенства иерарх вернулся в Киев. После получения гарантии безопасности со стороны казаков он решился на восстановление иерархии. 19 октября под охраной казацкого войска и гетмана Запорожского Войска Петра Сагайдачного (1613-1622) патриарх в киевском Богоявленском храме рукоположил митрополита Киевского и Галичского Иова Борецкого – игумена Киевского Михайловского монастыря, бывшего ректора школы Львовского братства. Раньше, 16 октября, он совершил хиротонию во епископа Перемышльского и Самборского Исайи Копинского – межигорского игумена, который 15 лет пребывал на Святой Горе Афон. Месяцем позже Феофан посвятил в Полоцкого архиепископа одарённого автора полемических произведений Мелетия Смотрицкого. В начале 1621 года, после выезда из Киева в сопровождении казаков, патриарх рукоположил в Трехтимирове во епископа Владимирского и Брестского тамошнего игумена Иосифа Курцевича, в Белой Церкви – во епископа Луцкого и Острожского – чернчицкого игумена Исаака Борисковича, в Животове – во епископа Холмского и Бельского – мелецкого игумена Паисия Ипполитовича. А сопровождающий патриарха владыка Стахоны Грек Авраам был назначен епископом Пинским.
Перед выездом из Польши Феофан издал два веских в политическом плане документа. В первом запретил казакам воевать с Москвой. Во втором сообщал православному населению о восстановлении им Киевской митрополии с семью епархиями и о предании униатов анафеме. Этот документ устанавливал, что после смерти митрополита епископы должны избрать его наследника из своего числа и обратиться к Константинопольскому патриарху с просьбой утвердить выбор. Ставропигиальные братства в сложном положении Православной церкви, должны были подчиниться власти своих епископов. Кроме того, владыки были обязаны устранить чуждые православной традиции обычаи. Патриарший документ свидетельствует о том, что вопрос православных граждан Речи Посполитой вышел за пределы ее внутренней политики и оказался в сфере влияния Москвы и Константинополя.
12 марта 1621 года Иерусалимский патриарх Феофан из Молдавии сообщил патриарху Филарету о своих действиях: «Ведемо тебе буди, пресвятейший владыко, что мы вашими св. молитвами, и милостию благочестивого царя, и помощию всеблагого Бога освободитись от сопротивных вашей вере; вместе с воинскими людьми киевляне проводили нас до рубежа волошского, и ныне пребываем в Волохах, величая державу царствия вашего». Относить это письмо к числу доказательств на мнимое причастие Москвы в восстановлении православной иерархии необоснованно. Московский патриарх способствовал деятельности Феофана на польских землях, но у него не было реальных возможностей быть причастным к восстановлению иерархии. Подлинная сила, поддерживающая действия Иерусалимского патриарха, была у казаков и церковных братств. Посвящение епископов и митрополита Иова Борецкого, близко связанного с братством, и совершалось в их храмах. Патриарх пользовался денежной помощью церковных братств и охраной казаков. Свои решения согласовывал главным образом с монастырской средой, о чем свидетельствуют его визиты в Межигорский, Трехтемировский, Чернчицкий и Киевские монастыри. И рукоположенные православные епископы были прежде всего из инспектированных патриархом монастырей.
Восстановление православной иерархии было воспринято как акт нелояльности по отношении к государству, противоречащий «праву подавания». Униаты оказывали давление на короля, склоняя его к решительным действиям против новопосвященных епископов. Похожее давление на монарха оказывал папский нунций Косма де Торрес (1621-1622). Политическая ситуация в государстве заставила Сигизмунда III делать умеренные шаги. 10 ноября 1620 года, во время пребывания Феофана в Украине, король обратился к патриарху с просьбой склонить казаков к участию в войне с Турцией. Иерусалимский патриарх выполнил просьбу монарха, и поэтому православный лагерь мог рассчитывать на признание восстановленной иерархии. Правитель не мог игнорировать этот факт, а особенно охрану, оказанную православным епископам гетманом казацкого войска Петром Сагайдачным. Резкое вмешательство Сигизмунда III обозначало бы провокацию религиозной войны на Украине. В такой ситуации король ограничил свои действия выдачей универсала, в котором осудил восстановление владык вопреки действующим законам.
Попытку признания прав Православной церкви предприняли русские депутаты на заседании сейма в ноябре 1620 года, требовали восстановления иерархии, скрывая свершенное избрание митрополита и двух епископов. А волынский депутат Лаврентий Древинский представил картину положения православной религии в польском государстве. Оратор в своей речи указал резкие примеры ограничения православному населению свободы культа и доступа к городским должностям. «Уже в больших городах церкви запечатаны, церковные имения расхищены, в монастырях нет монахов, там теперь запирают скот. Дети умирают без крещения. Покойников вывозят из городов без погребения, как падаль. Мужья с женами живут без церковного благословения. Народ умирает без причащения. Это происходит в Могилеве, Орше, Минске. Во Львове неуниат не может приписаться к цеху, к больному нельзя открыто идти со Святыми Тайнами. В Вильно тело православного покойника нужно вывозить из города только в те ворота, в которые вывозят нечистоты. Двадцать лет со слезами просим на сейме и вымолить не можем, что бы нас оставили при наших свободах». С петициями к королю выступили церковные братства. Члены Виленского братства требовали подтверждения привилегий для Православной церкви. Вопрос успокоения «греческой религии» оказался в списке постулатов казаков на сейме 1621 года. Несмотря на давление православных депутатов, сейм не принял закона о религиозных делах и, следовательно, не признал рукоположенных русских епископов.
Восстановление иерархии вызвало новую волну религиозной полемики, которая существенным образом повлияла на позицию депутатов и сенаторов. Захария Копыстенский написал «Палинодию», где в резкой форме выступил против унии, критикуя папский примат, находя богословские и исторические аргументы. В защиту иерархии выступил Мелетий Смотрицкий в трактате «Оправдание невинности». Полоцкий архиепископ доказывал, что хиротония епископов совершена патриархом Феофаном в соответствии с церковными канонами и законами Речи Посполитой. Духовные должности, по его мнении, присваивают только духовные лица, а бенефиции – светская власть, и то только последователям «греческой религии».
В ответ на сочинения православных полемистов униаты издали два произведения Тимофея Симоновича «Проба оправдания» и «Своеобразная вина». Оба сочинения упрекали митрополита Борецкого в подстрекании горожан и казаков к религиозным войнам и выступлениям против государственного строя. Обвинения, вынесенные униатскими полемистами, Смотрицкий опроверг в «Обороне оправдания». Произведения полоцкого епископа поднимали престиж восстановленной иерархии. Аргументы, на которые ссылался православный полемист, использовались его наследниками. Иов Борецкий применил их в работе «Юстификация невинности» и в многочисленных посланиях к верующим. «Юстификация невинности» митрополита Борецкого отличается особенной ценностью, потому что заключает в себе оценку религиозного положения с точки зрения православной иерархии. Митрополит опроверг обвинения о том, что позиция епископата привела к внутренним конфликтам в государстве и подчеркивал свою лояльность к королевской власти. В заключительном фрагменте произведения православные владыки просят монарха снять с них лишение чести и вернуть им королевскую милость. Под произведением митрополита Борецкого подписались все епископы.
Дискуссия полемистов повлияла на позицию православной шляхты на сеймиках. В 1622 году они жаловались на гонения и требовали легализации иерархии и возвращения им бенефиций. Похожие постулаты заключали инструкции шляхетских депутатов и казаков на сеймах 1623 года. Все чаще среди светских и духовных сановников побеждал взгляд о необходимости уступок в пользу «греческой религии». Сторонниками новой конфессиональной политики оказались канцлер Великого княжества Литовского Лев Сапега (1588-1623) и часть латинских епископов. Среди членов латинского епископата создалось убеждение, что уния Костелу и государству нанесла более вреда, чем пользы. Епископ Краковский Марцин Шишковский обвинил униатов в доведении до крестьянских волнений. Особенно резко критиковалась деятельность архиепископа Полоцкого Иосафата Кунцевича (1618-1623). Лев Сапега в письме от 12 марта 1622 года остерегал униатского владыку о применении насилия по отношению к православным, упрекал Кунцевича в нехристианской позиции, произволе, разбоях, которые могут довести к падению Речи Посполитой. «Укажите, кого Вы привлекли на свою сторону, поймали в свои сети этой Вашей строгостью, резкостью, опечатыванием и закрытием церквей? Наоборот, тех, которые были Вам послушные в Полоцке, Вы оттолкнули от себя, с овечек сделали козлов, а Речь Посполитую ставите в опасность, ведете к гибели нас, католиков, вместо утешения – печаль, хлопоты, трудности. Уже нам эта Ваша милая Уния так надоела, что мы предпочитали бы быть без нее, потому что мы испытываем неустанные хлопоты, заботы, трудности со стороны этой милой Унии. Хорошая пожалуй Уния, что неустанно склочников в людях и Речи Посполитой делает». Критически унию оценил тогдашний Львовский архиепископ Ян Анджей Прухницкий. Согласно донесению нунция Иоанна Ланцеллотти (1622-1627) от 8 марта 1622 года похожее мнение выражало большинство латинских епископов. В Риме Конгрегация пропаганды веры думала, привлечь ли русинов к латинскому обряду или оставить им греческую обрядность. В такой ситуации постулаты православных послов получили доброжелательный климат на сейме 1623 года. Только решительное сопротивление Сигизмунда III воспрепятствовало ликвидации унии. Постулат о легализации православной иерархии был отсрочен до следующего заседания сейма. После этого сейма митрополит Велямин Рутский (1613-1637) обвинил латиников в неподдерживании униатов и дружелюбии к православным.
Гембицкий в пересланных в Рим рапортах призывал к ликвидации унии с тем, чтобы прежние униаты перешли на латинский обряд. После епископ Перемышльский Акакий Гроховский с сожалением писал, что униаты препятствуют распространению латинского обряда и не привлекают к себе православных.
Благоприятное настроение к православным изменилось после убийства 12 октября 1623 года в Витебске униатского архиепископа Иосафата Кунцевича. Он стал жертвой собственной старательности при введении унии. Моральной виной за смерть Кунцевича обременили Мелетия Смотрицкого, который соперничал с ним на территории Полоцкой епархии. Это событие стало причиной роста антиправославных настроений, которые довели до выезда полоцкого владыки на восток (в Константинополь, Иерусалим и Антиохию). Сенаторы и шляхта, до тех пор равнодушные к униатскому вероисповеданию, стали его усердными распространителями. Великий канцлер Литовский Лев Сапега, который год тому упрекал Кунцевича, председательствуя на суде, назначенным королем для наказания виновных, приговорил девятнадцать витебских горожан к смерти. Город Витебск был лишен привилегий, а его ратуша была полностью разрушена. У православных отняли все церкви и имущество. За такое строгое наказание жителей города перед королем хлопотали папа Урбан VIII, папский нунций Иоанн Ланцеллотти и униатский митрополит Велямин Рутский.
События в Витебске стали причиной развития унии, которая скоро подверглась латинизации. Папа Урбан VIII (1623-1644) 7 февраля 1624 года был принужден издать указ, «чтобы русином-униатом, миряном или духовным, светским или орденским, особенно монахом св. Василия, нельзя было переходить на латинский обряд по каким-нибудь наиболее неотложным причинам без подробного поручения Святого Престола». Папский указ королем не распространялся, а нунций Ланцеллотти в письме от 31 мая 1624 года, направленным Конгрегации пропаганды веры, называл его вредным для католического вероисповедования. Мнение нунция и позиция Сигизмунда III были настолько действенными, что папа письмом от 7 июля 1624 года к униатским епископам и васильянам ограничил запрет перехода униатов на католичество. Убийство Кунцевича отменило отнесение части русской шляхты к православию. Некоторые сеймики, которые еще до 1624 года выступали в защиту прав «греческой веры», то после требовали только сохранения веротерпимости.
После трагических событий в Витебске вероисповедные соотношения в королевских и частных имениях обострились. У православных отбирали церкви и их имущество. Даже в «Греческой церкви» дошло до раскола после объявления указов Константинопольского и Иерусалимского патриархов об отмене ставропигиальных привилегий для братств в Речи Посполитой. Таких указов добился находящийся в Цареграде архиепископ Мелетий Смотрицкий, который стремился к укреплению положения владык епархий. Второй причиной спора был конфликт вокруг наследства, после смерти печерского архимандрита Елисея Плетенецкого. Из-за решительной позиции казаков и митрополита Борецкого король Сигизмунд III на сейме 1626 года присвоил православному монаху Захарии Копыстенскому высокую должность архимандрита. Однако отброшены были постулаты казаков об узаконении православной иерархии. Этот вопрос сейм отсрочил к следующему заседанию, так как атмосфера вокруг ходатаев, казаков, была недоброжелательная. В этой ситуации русские владыки все чаще искали поддержки и понимания в Московском патриархате. Первую просьбу к царю о материальной помощи послал епископ Перемышльский Исаия Копинский в 1622 году. Два года спустя митрополит Иов Борецкий послал к царю посольство с епископом Луцким Исааком Борисковичом, чтобы защитить православных в Речи Посполитой. С этого посольства датируются постоянные контакты русских православных епископов с Москвой. В 1625 году владыка Исаия Копинский пребывал в Московском патриархате, а владимирский владыка Иосиф Курцевич в том же году получил Суздальскую епархию и остался в Московском государстве навсегда. Последние епископы пользовались материальной и политической поддержкой Москвы. Их посольства обращались с просьбой защитить права «древней греческой религии». Москва, находясь в конфликте с Речью Посполитой, желала привлечь на свою сторону верующих Православной Церкви. Поворот к Москве был вызван расхождениями между православным епископатом и церковными братствами. В связи с этим цареградский патриарх Кирилл Лукарий издал в 1628 году новый диплом, в силу которого ставропигиальные права получили только Львовское и Виленское братства. Киевское и Минское братства, которым ставропигиальные права присвоил патриарх Феофан, должны были подчиняться Киевскому митрополиту. Второй причиной поиска поддержки в Московском патриархате было развитие униатского обряда и переход в 1627 году в униатство Мелетия Смотрицкого.
Оценивая более позднюю деятельность Иерусалимского патриарха Феофана на польских землях, следует обратить внимание на то, что, благодаря пребыванию его там, дело дошло к восстановлению православной иерархии. Реализация этого проекта не была делом случая. Время восстановления православной иерархии было запланировано. Решимость патриарха в реализации этого начинания возникала из трагического положения тогдашней Православной Церкви в Речи Посполитой, которая была лишена всех прав и епископата. Патриарх Феофан путем хиротонии новых владык сохранил непрерывность иерархии. Местная Церковь не могла существовать без епископов. Из-за войны с Россией и Турцией Православная Церковь была лишена возможности поддерживать связь с цареградским патриархом. Важно и то, что восстановление иерархии было подтверждением либо присвоением ставропигиальных прав церковным братствам, которые тогда были главной силой, защищающей права Церкви. Братства, которые исполняли все большую роль в антиуниатской деятельности, стали главной опорой Православной Церкви в Речи Посполитой. Сотрудничество патриарха с братствами укрепило их позицию в Православной Церкви и довело к еще большей активности их членов.
Патриарх Феофан впервые вынудил казаков массово стать на сторону Православной Церкви. Казаки, вначале индифферентные по отношению к религии, в половине XVII столетия стали главными защитниками православия. Пребывание Феофана на территории Речи Посполитой дало начало тесному сотрудничеству казачества с Православной Церковью. Деятельность патриарха способствовала оживлению монашеской жизни. Оценивая роль монастырей, он указывал на них как на основной центр православной духовности. В результате деятельности Феофана наступил явный рост религиозного сознания духовенства и верующих Православной Церкви. В итоге развитие униатского вероисповедания было заторможено, а Православная Церковь начала получать обратно утраченные храмы и монастыри. Политические обстоятельства пребывания патриарха стали причиной того, что вопрос юридического положения Православной Церкви в Речи Посполитой стал элементом внешней политики. Окончательно под внешним давлением и по требованию православного населения в 1633 году новый король Владислав IV согласился легализовать православную иерархию на конвокационном сейме. В то время новым митрополитом был назначен Петр Могила (1633-1647) и рукоположены новые епископы. Благодаря миссии Иерусалимского патриарха Феофана в 1620-1621 годах церковные структуры получили возможность восстановления, а иерархия – возможность сохранения канонической непрерывности.

01.07.2008. СИМФЕРОПОЛЬ. Коммунисты сорвали акцию националистов

01.07.2008. СИМФЕРОПОЛЬ. Лидер крымских коммунистов призвал этнические общественные организации поддержать борьбу с неофашизмом на Украине