Андрей Кердивара. Не оставь меня в старости

01.02.2006 archive, Вестник №53, Тема номера

Не оставь меня в старости
(Репортаж из киевского хосписа)

Андрей Кердивара

Ни у кого сегодня не вызывает удивления факт открытия больничных и тюремных храмов. Апеллируя к общественному сознанию, Церковь аргументирует необходимость присутствия священника и в больничной палате, и в тюремной камере тем, что для нее естественным является попечение о ближних — Господь наш Иисус Христос завещал навещать и заботиться о больных, заключенных и обездоленных.
Но, если говорить о больницах, то, несмотря на более чем десятилетний опыт сотрудничества с Церковью, многие работники медицинских учреждений до сих пор не осознали суть и важность священнического присутствия в больнице. В большинстве случаев первое появление пастыря в больничной палате было вызвано личным приглашением того или иного пациента. В дальнейшем положительные результаты таких посещений стали поводом для более серьезного сотрудничества социальных государственных структур с Церковью. И хотя перспективы развития этих взаимоотношений зависят от глубокого осмысления их значения всеми медработниками, начиная от министра здравоохранения и заканчивая санитаркой, но последнее слово в решении этой проблемы останется все-таки за теми, ради кого и существуют социальные структуры. Особенно остро обнаруживаются болевые импульсы этого вопроса, когда речь заходит о категории безнадежных больных. Никто не будет доказывать и объяснять целесообразность присутствия священника возле пациента с диагнозом онкозаболевания или ВИЧ. Только священник может указать путь надежды, спасения, озарить безнадежное положение больного светом пасхальной радости. Слова Спасителя: «Верующий в Меня жив будет и не умрет вовеки!» будут лучше любой терапии.
Уже сегодня многочисленные православные общины, которые трудятся при больничных храмах, восполняют значительный пробел в социальной политике нашего государства. И не нужно ограничивать миссию православных в данной сфере только лишь волонтерскими заслугами. Священнослужитель в больнице является таким же врачом, как и обычные медики, без него весь процесс лечения имеет не больше смысла, чем вливание здоровой крови в разлагающееся тело: пока пациент не осознает необходимость душевного исцеления, он никогда не станет по-настоящему здоровым и полноценным человеком. Ни один врач, даже при самом большом профессионализме, не способен заменить умирающему человеку общение со священником.
К сожалению, многие люди живут и не задумываются о том, что их ждет за порогом смерти. Они ничего не знают о Боге и даже не догадываются, для чего нужна Церковь. И то, что многие наши соотечественники первый опыт общения со священником обретают уже тогда, когда он сам приходит к ним в больничную палату, свидетельствует о нецерковности современного общества и серьезных пробелах в религиозном образовании.
Мне удалось побеседовать с пациентом хосписа Киевской городской больницы №2 Александром Ивановичем, 68-летним пенсионером, доставленным в отделение два месяца назад с диагнозом неизлечимой болезни:
— Я пришел к Богу, уже став пациентом онкологического отделения. Вырос и воспитывался в атеистической семье, отец был коммунистом. Правда, мой дедушка был верующим, но никакого религиозного влияния на меня не оказывал. Мое общение с Богом началось с того, что меня в палате навестила Нина Егоровна — прихожанка больничной церкви Преподобного Серафима Саровского. Она принесла молитвослов, другую духовную литературу. Конечно, не сразу наш разговор получился, было внутреннее чувство сопротивления, как будто что-то держало меня в цепких когтях и не хотело отпускать. Я ей благодарен, что она проявила настойчивость. Благодаря ее ежедневным посещениям, с первой же недели нашего общения я стал все больше и больше задумываться о своей жизни. Однажды ночью я много размышлял и, когда оглянулся на прожитые годы, мне стало страшно. Какой пустой показалась мне моя жизнь… Я понял, что Нину Егоровну мне Сам Бог послал. Многое из того, что она говорила, уже давно назревало в моей душе, но пряталось где-то глубоко и не находило проявления. Затем ко мне пришел батюшка, и, должен признаться, это было первое в моей жизни общение с православным священником. На удивление, мы разговаривали как старые друзья, которые знакомы сто лет! Наверное, поэтому так легко прошла первая исповедь и причастие. Я начал молиться каждый день. Да я, вообще-то, и раньше знал «Отче наш», но впервые осознал и почувствовал всю силу молитвы только сейчас.
Мы с отцом Мирославом, настоятелем больничного храма, пожелали Александру Ивановичу крепости духа, не унывать и усердно молиться. Нужно отметить, что он очень бодро держался, все время улыбался, обнаруживая полное спокойствие духа.
Выйдя из палаты больного, мы направились в кабинет к заместителю главного врача по лечебной работе Галине Тимофеевне Чеботарёвой. Несмотря на отсутствие свободного времени, она любезно согласилась ответить на вопросы пресс-службы УПЦ.

–– Галина Тимофеевна, при вашей больнице вот уже девять лет существует православный приход. С чего все начиналось? Как складывались отношения со священником?
— Сложно складывались. Отцу Мирославу поначалу негде было даже служить. Первое время ему приходилось ютиться в больничной столовой. Это вызвало недовольство персонала, возникли серьезные трения. Закончилось все тем, что приехали из санэпидемстанции, и пищеблок был опечатан. Священник вместе с приходом переместился в вагончик. Тогда мы еще не понимали, во имя чего все это делается, еще не были хорошо знакомы с отцом Мирославом. Это сейчас у нас сложилась прочная, искренняя дружба.

— Как Вы считаете, целесообразно ли присутствие священника в государственном лечебном заведении?
— Я думаю, да. Тем более в хосписе, как у нас, где лежат онкологические больные, умирающие. Они просят пригласить священника, исповедываются, причащаются.

— В палатах лежат люди разные. Есть и неверующие, и сектанты, и воинствующие атеисты…
— Священник приходит только к тем, кто об этом просит.

— Но при клиниках открываются и больничные храмы.
— Эти храмы не только для больных, но и для жителей района, для всех.

— С точки зрения медработника, какие Вы можете назвать аспекты положительного влияния священнослужителя на процесс лечения. Убедились ли Вы на личном опыте в целесообразности посещений священником больницы?
— У нас некоторое время две палаты арендовал профессор Васильев, который лечил детей с диагнозом ДЦП по своей особенной методике. И в комплекс лечения входило общение священника с детьми. Я лично могу засвидетельствовать, что это общение имело положительные последствия. Причём участие в этом процессе священника влияло не только на детей, но и на родителей, которые, будучи в отчаянии, обретали надежду.

— Какие были конкретные проявления этого положительного влияния?
— Дети успокаивались, хорошо после таких встреч спали, становились более уравновешенными, радостными. Общение благотворно влияло на общий процесс выздоровления.

— Выражаясь научным языком, своего рода терапия…
— Да, можно и так сказать.

— Может, были какие-то интересные, необычные случаи в Вашей больнице?
— Два года назад у нас лежала пациентка Кира Викторовна с диагнозом «гипертонический кризис». И все помнят, как у нее в палате иконы начали мироточить! Это было что-то невероятное! Все больные, все сотрудники приносили свои иконы из дому, и они начинали мироточить, вся палата была заставлена образами! Этот удивительный случай произвел глубокое впечатление и на пациентов, и на медработников.

— Можно ли в перспективе рассчитывать на более глубокое и конструктивное сотрудничество Церкви и медиков?
— При обоюдном желании и трезвом подходе перспективы, конечно, есть. Особенно я бы акцентировала внимание на необходимости активизации волонтерского движения при больничных приходах, которое обеспечивало бы больным определенное качество жизни, имело бы практическое применение.

— Но ведь Церковь сегодня активно работает в этом направлении. Например, при больничном храме Первой городской больницы действует сестричество Святого Михаила, которое оказывает посильную помощь, в течение недели делает обход всех больных, общается с ними.
— Уверена, что такая помощь действительно ощутима для медработников и имеет огромное значение для медицины.

— А какую помощь медикам оказывают светские благотворительные, волонтерские организации, например, «Красный Крест»?
— Абсолютно никакой помощи они нам не оказывают. Такие организации в целом, и волонтеры в частности, работают в основном на дому.

— Как у вас складываются отношения с представителями других религиозных организаций?
— На первом этапе, когда мы открывали свой хоспис, к нам приходили люди из «церкви пятидесятников», пытались помогать. Но долго они не продержались — наши пациенты их не приняли.

— То есть Православная Церковь сохраняет сегодня приоритетное положение в социальной сфере?
— Это факт.

Посещая с отцом Мирославом Стемпелем больничные палаты хосписа, я не только услышал от него историю создания больничного храма, настоятелем которого он является, но и лично стал свидетелем того, какие дружественные и тесные отношения у него сложились как с пациентами, так и с персоналом больницы. Нужно отметить, что в этой сфере требуется особый подход к больным и колоссальное чувство такта. Как и многим другим священникам, отцу Мирославу приходилось начинать все с нуля.

— Отец Мирослав, только что Галина Тимофеевна рассказала, что Ваше общение с персоналом началось с конфликта. Расскажите, пожалуйста, подробнее.
— Начну с самого начала. На первых порах, после регистрации общины Преподобного Серафима Саровского, мне приходилось снимать помещение в ЖЭКе на Радужном. Начальник ЖЭКа оказался человеком меркантильным, далеким от духовности. Он решил, что нецелесообразно продолжать договор об аренде, и моя община оказалась на улице. Господь меня привел к главному врачу Второй клинической городской больницы Анатолию Васильевичу Воронину, который с энтузиазмом откликнулся на мою просьбу о предоставлении общине помещения для проведения богослужений. Благодаря его инициативе нам была выделена больничная столовая, что вызвало неоднозначную реакцию со стороны медперсонала. Но при любых конфликтах я смирялся, как этому учил нас преподобный старец Серафим. Когда страсти накалялись, я старался не вступать в споры. Я ждал, пока вулкан утихнет, и только потом проводил беседы, пытался наладить контакт. Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы чаши весов конфликта не уравновешивал главврач Анатолий Воронин, который, несмотря ни на что, сказал: «Больничному храму быть!» Когда санэпидемстанция опечатала пищеблок, мы с Анатолием Васильевичем не стали унывать. На территории больницы было отдельное здание. Я написал письмо в мэрию, в котором попросил, чтобы разрешили реконструировать это помещение под типовой храм. Община получила от властей согласие, и начались восстановительные работы. Привезли два вагончика, в одном я жил, в другом мы проводили службы. Строительные работы были окончены как раз к столетию со дня канонизации преподобного Серафима Саровского. 30 июля 2003 года Блаженнейший Митрополит Владимир освятил престол нашего храма.

— Как начиналось общение с пациентами? Вы пытались контактировать с теми, кто не приходил на службу?
— В течение недели я, облачившись в епитрахиль, обходил всех больных. С каждым общался, окроплял палаты святой водой. Реакция была разной. Многие встречали с радостью. Поражали люди весьма преклонных лет, страдающие смертельной болезнью, которые реагировали на мое появление с ненавистью. Некоторых получалось переубедить, привести к Богу, некоторые так и умирали без исповеди и причастия. Но когда я видел, что с каждой службой приходит все больше людей, это было огромной радостью и самой большой наградой для меня; доказательством того, что я не напрасно терплю и стараюсь.

— А материальную помощь Вы оказываете пациентам хосписа?
— С Божией помощью не оскудевает спонсорская поддержка, благодаря которой удается материально помогать нуждающимся. На каждый праздник наш приход готовит подарки для всех пациентов хосписа. Кроме того, при обходе больных я всегда спрашиваю, нет ли проблемы с медикаментами, составляю список, и с Божией помощью удается помочь людям.

— Какие у Вас отношения с медперсоналом?
— От прежних недоразумений не осталось и следа. Некоторые из врачей стали впоследствии ходить ко мне на службы, исповедываться, причащаться. Теперь они сами приглашают меня, если есть необходимость причастить вновь прибывшего пациента, иногда приходят даже ночью. Главврач однажды мне сказал: «Вы, батюшка, у нас прямо как на работе!» Я ответил: «Анатолий Васильевич, на работе как раз Вы, а я здесь дома!» Ведь на территории больницы находится не только храм, в котором я служу, но и домик, где живу. Я вижу, что ко мне привыкли, очень рад этому. И действительно, чувствую себя как дома!

Хроника служения Предстоятеля УПЦ, декабрь — январь

Мытарства православных Тернопольщины