свящ. Петр Зуев. Автокефалия или раскол?

01.11.2003 archive, Вестник №26, Расколы, ереси, секты

АВТОКЕФАЛИЯ ИЛИ РАСКОЛ?

свящ. Петр Зуев

Какова реальная цель раскольников, что ими движет, к чему они стремятся? Если верить официальным заверениям «патриарха Филарета» и представителей УАПЦ, это создание в Украине «автокефальной», или, как еще часто говорят, «поместной» Православной Церкви, что выражено уже в самих названиях этих конфессий – «Украинская Православная Церковь – Киевский Патриархат» и «Украинская Автокефальная Православная Церковь».
Казалось бы, что может быть проще и логичнее? Люди хотят, чтобы восторжествовал принцип «исторической справедливости» — появилось независимое украинское государство, следовательно, должна быть создана автокефальная, самоуправляемая Православная Церковь. В массовое сознание запускается миф: каждый клирик, находящийся в общении молитв с Патриархом Московским, — «российский империалист» и враг украинской независимости. Однако, если обратиться к смыслу понятий, которыми спекулируют раскольники и беспристрастно проанализировать их утверждения и действия, можно придти к выводу, что их цель отнюдь не автокефалия, а раскол, т.е. отделение от Церкви.
Автокефальная Церковь не тождественна понятию «национальной» (хотя церковная история показывает, что Церковь может не только окормлять нации, но и созидать их). Точно так же Вселенская, Кафолическая Церковь — это не конфедерация национальных церквей. Согласно древней христианской традиции, в основе канонического устройства Церкви лежит не этнический, а территориальный принцип (одна Церковь, один епископ, в одном месте). Отсюда и другое название автокефальных Церквей — «Поместные» Церкви (от слова «место», т.е. расположенная в определенной местности). Таким образом, названия некоторых Церквей, скажем, «Украинская Православная Церковь», имеют условный характер: с канонической точки зрения было бы уместнее говорить о «Православной Церкви в Украине».
В канонике действует общая всему христианскому богословию, антиномическая логика: часть = целое. Подобно тому как каждое из Лиц Пресвятой Троицы не есть «часть» Бога, но Само Божество, так и каждая Поместная Церковь есть не составная «часть» Церкви Кафолической, но она сама — Кафолическая Церковь в данном месте. Каждая Поместная Церковь — это полное, ничем не умаленное проявление Единой Кафолической Церкви на той или иной территории, или, точнее говоря, это сама Единая Церковь в лице данной Поместной Церкви.
Поэтому и понятие «автокефалии» (самовозглавление) нельзя понимать как синоним церковной «независимости». Автокефалия не предоставляет «независимости». Это только определенное каноническое решение, которое, в основном, касается поставления на кафедру епископов и главы местной Церкви. Автокефальная Церковь осуществляет это самостоятельно. Она имеет самостоятельный источник власти и самостоятельно поставляет своего главу. Во всем остальном же, во всяком случае при правильном строе церковной жизни, все епископы друг от друга «зависимы», они не могут жить «сами по себе», но глубоко нуждаются друг в друге. Это, скорее, некоторое «техническое» решение. Автокефалия призвана не отчуждать одну Церковь от другой (это вообще немыслимо в Церкви), а скорее, напротив, объединять. Недаром одним из главных критериев для образования отдельной юрисдикции являются удобные условия для созыва собора.
Нужна ли раскольникам автокефалия? Не «китайская стена» для того, чтобы оградиться ею от Русской Церкви, не листок бумаги, который «узаконит» их грех, а автокефалия в ее сугубо каноническом смысле? Думается, что нет, так как Украинская Православная Церковь уже обладает правами, которые аналогичны правам автокефальной Церкви: ее Синод сам поставляет епископов на кафедры, а ее Архиерейский Собор сам избирает Предстоятеля Церкви, который только благословляется Патриархом Московским. В чем же тогда ее формальная «зависимость» от Московского Патриархата? В молитвенном общении с Патриархом Московским, в том, что имя Предстоятеля Русской Православной Церкви возглашается во время богослужения?
Но ведь это, так сказать, неизбежно. Оно будет возглашаться, даже если Украинская Церковь получит статус Поместной: и тогда ее Предстоятель на великом входе будет поминать имена Предстоятелей всех Поместных Православных Церквей. Более того, как это ни комично, но бывший митрополит, а ныне самозванный «патриарх» Филарет и сейчас поминает имя Святейшего Патриарха Московского и всея Руси на великом входе. (Благо, что об этом знают не все «радетели» автокефалии, а то в разряд «пропагандистов Москвы» попал бы и анафематствованный лидер раскола. Кстати, этот парадоксальный факт несколько противоречит главному «каноническому аргументу» схизматиков против объединения с УПЦ на правах автономии: «Зачем нам такая автономия, при которой наш Предстоятель будет вынужден поминать Московского Патриарха? Что же это тогда за Предстоятель?» Опять таки, не ведают, бедняги, какую «идеологическую диверсию» против суверенитета совершает сам Денисенко, возглашая имя Московского Патриарха на территории независимого украинского государства.
Автокефалия не может «отделить», помочь укрыться в своем углу, сделать полностью «самодостаточным». И она не дает никакой «независимости» в привычном секулярном смысле этого слова. Это мифологема. Конечно же, именно этого и желают на самом деле раскольники, но ведь этому есть другое имя. Отделяет не автокефалия, а схизма. Раскольникам нужен раскол, а не автокефалия. Им нравится жить в самочинии, произвольно, так, чтобы ни от кого «не зависеть». Не хочется упоминать здесь, кто именно является прототипом такого типа поведения. Это очень печальная аналогия. Но именно это желание самочинствовать и быть «самодостаточным» и есть подлинная мотивация схизматиков. Поэтому то и распадается автокефальное движение. Ведь тысячам «самочинников» трудно объединиться даже против общего «врага», каждый из них будет кричать «нет, это я больше всех ненавижу…» Так «церковная» жизнь превращается в свою противоположность — ад: множество одновременно кричащих людей, каждый из которых не слышит другого. Так вместо одной «альтернативной официальной» церкви появляются мириады «церквей». Одна называет себя «украинской апостольской», другая — «автокефальной украинской», третья — «киевским патриархатом», четвертая — «независимой», пятая — «соборноправной» и т.д. У каждого есть своя «правда» и своя «справедливость», но нет любви. Она исчезла в том момент, когда те, кто оказался в расколе разорвал общение, ушел с думой о своей правде, предпочитая ее любви.
Любовь ушла, и без нее та часть правды, которая была так небезразлична ушедшим, превратилась в безжизненное каменное изваяние, идол. Лучший пример этого — идея автокефалии Украинской Церкви, ради которой, если верить уверениям Денисенко, он покинул Церковь, к которой принадлежал всю жизнь. «Мы стремимся к тому, чтобы Украинская Церковь получила наконец-то подобающий ей статус, стала полноценным членом мирового Православия», — утверждал когда-то Митрополит Филарет. Позже его стали называть уже иначе — «бывший Митрополит Филарет», потом, уже после анафематствования, «бывшим монахом Филаретом». Менялось и мировоззрение самого носителя этих наименований. Сначала он говорил о необходимости для Украины автокефалии и взывал к мировому Православию, потом только об автокефалии, уже не обращаясь к авторитету других православных кафедр. Несколько позже, после того как стало ясно, что Филарета не признает каноническим иерархом ни одна из Поместных Православных Церквей, его тональность поменялась, и он стал позволять себе нападки на «малочисленную» Константинопольскую Церковь и «пророссийские» Церкви (в которые Филарет зачислял на то время практически все славянские, а также Иерусалимскую и Элладскую). Позже появились «соратники» из числа схизматиков, принадлежащих к Болгарской Церкви. Потом в состав Киевского патриархата на правах автономии вошла группа греческих старостильников, возглавляемая неким «Митрополитом Миланским Евлогием». Еще через некоторое время Константинопольского Патриарха раскольники стали именовать уже не «Всесвятейшим» и «Вселенским», а «Стамбульским». Одновременно с этим в Киевском патриархате оказались украинские приходы в США, не признавшие над собой власти «турецкого патриарха» Варфоломея. Дальше — больше… В апреле 1999 г. Филарет публично заявил о возможности «создания второй самодостаточной семьи Православных Церквей». Константинополь был поставлен перед дилеммой: либо признать Киевский патриархат, либо он станет альтернативным Константинополю и Москве центром «альтернативного Православия». Это был вызов не только Константинополю и Москве, но и всему мировому православию в целом. Идея Филарета была следующей: объединить под своим началом все группы, называющие себя православными, — одних на условиях присоединения к «киевскому патриархату» на правах «автономии», других в качестве «новых поместных церквей», третьих — в качестве «церкви-двойника» одной из 16 канонических поместных церквей. Филарету публично задали некий богословский вопрос: каким образом он мыслит себе Единую Церковь? Согласен ли он, что здесь нужно пользоваться «двойственным числом» и говорить о двух Церквах? Считает ли, что его «церковная семья» и есть подлинная Церковь, а Константинополь и иные 14 церквей безблагодатны. Или разделяет известную «теорию ветвей» (Church branch theory), превращающей Церковь из Тела Христова в призрак (ибо единство Церкви не может быть «невидимым») ?
Ответа не последовало, но от своей идеи лидер Киевского патриархата не отказался. Более того, летом 2003 г. он фактически приступил к реализации своего плана. 10-11 мая, по приглашению лидера болгарских раскольников «наместника-главы Священного Синода Болгарской Православной Церкви митрополита Софийского Иннокентия», состоялся визит делегации «Киевского патриархата» в Болгарию . А уже в первой половине июля официальная делегация Киевского патриархата побывала в Черногории, где проходила «международная конференция по вопросам современной жизни Мирового Православия» (г. Подгорице, 13-го июля 2003 г.). Согласно заявлению пресс-службы УПЦ КП, среди участников конференции были «делегации Украинской, Болгарской, Черногорской и Македонской Православных Церквей» и были зачитаны приветствия от этих же церковных групп, а также от Румынской Церкви (правда, филаретовская пресс-служба не уточняет, от какой именно: «старостильной» или, возможно, имеется в виду так называемая «Бессарабская Митрополия»? – П.З.) . Вместе с тем по неофициальной информации главным предметом обсуждения в Болгарии и Черногории было создание «альтернативного Православия», а Филарету было предложено стать альтернативным Константинополю «вселенским патриархом». Как отнесся к такому предложению сам лидер Киевского патриархата? Сомнительно, чтобы он не понимал, что подобное решение может поставить его собственную группу на грань нового раскола (так как многие из клириков УПЦ КП спрашивают себя: приблизит ли автокефалию Украинской Православной Церкви создание «интернационала раскольников?»). И все же Филарет осмелился на некий радикальный шаг в этом направлении, продемонстрировав православному миру, что является лидером раскола на мировом, а не региональном уровне. Вскоре, с 25 по 31 июля, в Украине побывали уже упомянутый нами лидер болгарского раскола Иннокентий и «предстоятель Черногорской Православной Церкви архиепископ Цетинский митрополит Черногорский Михаил». 28 июля в «Патриаршем соборе св. равноапостольного князя Владимира» (захвачен раскольниками осенью 1992 г. при помощи отрядов УНСО) состоялось торжественное «сослужение» этого «раскольничьего интернационала» . Это был уже не намек, а некое символическое действие, своеобразное послание всем схизматическим церковным группам: «раскольники всех стран соединяйтесь — пробил час мировой церковной революции». Но это был еще и ультиматумом мировому Православию: «ждать осталось недолго, если вы не согласитесь с нашими условиями, то мировой раскол оформится уже институционно, со всеми подобающими формальностями».
С другой стороны, Филарету, как никому другому, известно, что его детище состоит в основном из клириков, которые имеют определенные канонические препятствия для служения в канонической Церкви (скажем, не соответствующее каноническим требованиям семейное положение для монашествующих или второбрачие для священников). Вера этих людей нередко ущербна, воля слаба, многие из них имеют склонность к авантюризму. Впрочем, самое главное даже не это, а то, что они фактически не управляемы. Человек с развитым догматическим и каноническим сознанием в расколе не окажется. А как можно управлять людьми, которые считают, что Церковь — это нечто близкое к политической партии? Взывать к евангельским идеалам, догматическому учению, каноническим нормам? Сомнительно, чтобы это могло как-то решить проблему. Видя, как попирает каноны сам Филарет и его окружение, клирики УПЦ КП часто вообще приходят к мысли о том, что каноны — это чистая формальность, «мертвящая новозаветный дух свободы буква ветхозаветного закона». Но ведь и подлинное горение веры в расколе очень трудно встретить (а если выразиться еще точнее, его там вообще нет). Все силы души идут на противостояние с Церковью. Ревность о вере подменяется «ревностью» конфессиональной, проще говоря, «конфессиональным эгоизмом» («люблю Киевский патриархат» и «не люблю Московский»). Так человек, неправильно воспользовавшись своей свободой, благие сами по себе устремления души превращает в страсти: любовь к своей Родине извращается в ненависть ко всему «московскому», стремление к жизни по правде – в осуждение других.
Легко ли удержать во внешнем единстве людей с такими центробежными устремлениями? Стабильно ли их объединение? Думается, что Филарет прекрасно понимает, что после его кончины на базе УПЦ КП могут возникнуть как минимум три «автокефальных» конфессии — по числу наиболее влиятельных претендентов на патриаршество — во главе с «митрополитом» Андреем Гораком, «архиепископом» Даниилом Чокалюком и «митрополитом» Адрианом Стариной. Более того, очевидно, что Филарет отдает себе отчет и в том, что только один из них может остаться верным «ортодоксальному» филаретовскому курсу, а двум другим будет намного удобнее на всякий случай дистанцироваться от «перегибов» предшественника, а, может быть, даже провозгласить себя не четвертым, а третьим по счету «патриархом киевским».
Как придать курсу Киевского патриархата хоть какую-нибудь стабильность? Как получить однозначные гарантии посмертного почитания (ведь у него существует возможность войти в историю «киевского патриархата» не только в качестве «основателя поместной церкви», но и как «одиозная личность» и «убийца второго киевского патриарха»)? И, наконец, и это самое главное, как предотвратить возникновение диалога между УПЦ КП и канонической Церковью, которая неоднократно заявляла, что главным препятствием для этого диалога является фигура самого бывшего митрополита Филарета? Эти проблемы, надо думать, волнуют аналитический ум Михаила Денисенко. Они просто не могут его не волновать — полагаться на Божью волю не в стиле этого «великого шахматиста». И, скорее всего, их то и пытается разрешить он при помощи создания «интернационала раскольников». Филарет понимает, что это может полностью заблокировать какую-либо возможность компромисса. Мировая схизма — чем не завещание будущему кандидату в «киевские патриархи»? Его уже не будет, но будет существовать созданный им «православный антимир»: памятник на века… Похоже, лидеру Киевского патриархата это по душе.
Создание «поместной украинской церкви» его не волнует. Иначе бы он не шел на такие самоубийственные, с точки зрения элементарной логики, шаги. Внутри раскола существует антифиларетовская оппозиция. И Филарету это известно, как никому другому. Более того, он знает, что идея со «второй самодостаточной семьей православных церквей» вызывает неприятие у очень многих среди его собственного «епископата». Ему прекрасно известны аргументы внутренних оппонентов: вмешательства в дела других поместных церквей приведет к еще большей канонической изоляции «киевского патриархата» и сделает еще менее реальным предоставление Церкви в Украине автокефалии. Лидер украинской схизмы не спешит даже опровергать эти мнения. Его ситуация полностью устраивает. Захочет, опрокинет своих приверженцев в последние глубины бездны. «Соблаговолит помиловать» — даст им еще какой-то шанс…
Воистину, эта фигура обладает каким-то демоническим величием. Вот уж пример подлинной «экзистенциальной самодостаточности». Бывшему митрополиту Филарету уже ничего не нужно, он не нуждается ни в какой «автокефалии». Он уже все получил, теперь в его задачу входит только одно: приобщить к своей дьявольской «самодостаточности» как можно больше несчастных.
И для этой страшной цели он готов провозгласить себя не только «патриархом вселенским», но «царем мира». Такая вот печальная метаморфоза одной (ущербной) правды.
Ведь хоть в чем-то он должен быть прав. Хоть в чем-то…

Обзор прессы

Митрополит Луцький і Волинський Ніфонт: «Віра — це та рушійна сила, яка запалює молоде серце, спонукає його служити Богу, навіть віддати за Нього своє життя»