Митрополит Днепропетровский и Павлоградский Ириней: «Миссионерство немыслимо без любви к людям»

01.09.2003 archive, Вестник №24, Слово пастыря

Митрополит Днепропетровский и Павлоградский Ириней: «Миссионерство немыслимо без любви к людям».

Ваше Высокопреосвященство, сегодня на Украине создается немало миссионерских организаций, и многие люди называют себя миссионерами. Как Вы думаете, кто имеет право на это звание?

Я считаю, что все миссионеры, как миряне, так и священники, должны трудиться по благословению правящего архиерея или настоятеля. Так, одной из разновидностей миссионерства является выпуск православной прессы. В Днепропетровской епархии много всевозможных периодических изданий. Это и журнал «Спасите наши души» с приложениями, и газета «Начало», и «Православный мир». Как правило, этим занимаются верующие люди, которые пришли ко мне и сказали: «Владыка, благословите помогать». Мы совместно выработали концепции газет, придумали названия, и все это выходит под грифом: «по благословению Митрополита Днепропетровского и Павлоградского Иринея». Это обозначает, что каждая газета или журнал выходит в свет лишь после того, как я даю на это добро. Это помогает избежать разномыслия. Мы сообща трудимся на этой ниве. Поэтому человек, ставший на путь миссионерства, должен быть достаточно образованным и эрудированным. Его кругозор не должен ограничиваться семинарскими конспектами. Лучше всего это понимаешь, общаясь с разными людьми и отвечая на их вопросы.

Владыка, на протяжении пяти лет Вам пришлось служить в Японии. Какие впечатления оставила у Вас эта работа?

Должен сказать, что это замечательная страна. Японцы принимают православную веру с чистым сердцем. С большим желанием они заимствуют христианские обряды. Очень много приятных впечатлений оставило в моей в душе пятилетнее пребывание в этой стране. Поддерживать эти впечатления помогают многочисленные фотографии, которые я до сих пор бережно храню. Сейчас я работаю над книгой по истории христианской миссии в Японии, начиная с времен архиепископа Николая (Касаткина), который прекрасно знал историю и традиции этого самобытного народа. Благодаря этому православная миссия в Японии была успешной. Святитель Николай трудился там сорок девять лет. Конечно, было много проблем и трудностей. Чего стоит землетрясение в 1923 году, когда множество выдающихся памятников архитектуры превратились в руины. Более того, сгорела библиотека, в которой хранились уникальные богословские труды и бесценные миссионерские документы. Пожар был настолько сильный, что даже колокола на одном из храмов расплавились. Многие тогда погибли в огне. Как только стихия утихла, уцелевшие жители сошлись на площадь. Очевидцы вспоминали, как митрополит Сергий (Тихомиров) вышел к ним в стареньком подряснике и говорит: «Ну что же: «Наказуя, наказа мя Господь, смерти же не предаде мя», будем молиться и восстанавливаться». И уже в 1930 году построили новый собор, причем в очень сложных сейсмических условиях. Бывало, бушует землетрясение, колокола самопроизвольно звонят, а храм не разрушается.
Немало впечатлений осталось у меня от богослужений в японских храмах. Многие молитвы настолько врезались в память, что я их помню до сих пор. Как-то я составил книгу богослужебных текстов, а священники нашего подворья ее размножили. До сих пор это для них первый служебник. До этого у них была такая же книга, но составленная по католическому образцу — латинскими буквами и с придыханиями. А я подумал, почему бы не записать японские слова богослужебных текстов русскими буквами и без придыханий. В этом мне помогали грамотные священники, окончившие семинарию еще при святителе Николае (Касаткине). В мою книгу вошли всенощное бдение, литургия, молебны, панихида, исповедь, погребение, последование освящения дома, пасхальные славословия…. Одним словом, общаясь с людьми, я видел, какие у них потребности, и, учитывая это, составлял служебник. Затем я тщательно отрабатывал произношение. Поэтому, когда служил в японском соборе, люди спрашивали: «А кто это служит?» Многие прихожане считали, что я японец, пока не увидели меня.

Расскажите, пожалуйста, как складывались Ваши отношения с этим своеобразным народом?

Обучаясь говорить по-японски, я одновременно преподавал русский язык в Токийском университете. У меня было двенадцать студентов, которые регулярно приходили на мои лекции. За это время мы настолько познакомились, так что стали друзьями. Со временем они стали интересоваться, кто я и узнали, что служу. Я помню, как они первый раз посетили наш собор. «Вот это да, священник Ириней поет», — восхищались японки-прихожанки. А пел я тогда молитву Господню на японском языке. Они думали, что кроме самурайских песен, которым они меня учили, я ничего не знаю. Я же разучивал с ними русскую «Катюшу» и др. Это их так поразило, что они разучили молитву Господню и на одном из богослужений исполнили ее четырехголосьем. Во время пения прихожане, исполненные благоговением, стали на колени и молились со слезами на глазах. Через месяц они снова подходят ко мне и спрашивают: «Отец Ириней, а как бы еще раз посетить Ваш храм?» Я и говорю: «Нужно что-то выучить». И выучили они «Херувимскую песнь» Бортнянского №7 на японском языке. Так где-то в течение года эти люди воцерковлялись. Затем вдруг неожиданно говорят: «Отец Ириней, крестите нас». После нескольких катехизических бесед все они приняли Крещение. Впоследствии одна девочка вышла замуж за японского семинариста, другая стала регентом хора в нашем храме. Так вот постепенно с Божьей помощью формировалась наша община. По словам священников, которые там служат, многие из моих студентов до сих пор приходят в наш собор.

А что Вы можете сказать о японском искусстве?

Должен сказать, что искусство в Японии уникально, особенно живопись и архитектура. Также меня поразило то, как японцы обрабатывают землю. Даже самый маленький уголок они умеют преобразить так, что просто восхищаешься: там может быть и фонтанчик, и аккуратно остриженный газончик, и небольшая мельница…. А все дело в том, что для японцев природа — это книга Божья, которой нужно любоваться. Поэтому у них и получил развитие пантеизм: «Все — Бог», то есть, что бы ни произошло в природе, то ли пролетела птичка, то ли дождик пошел, все это располагает японцев к размышлениям о чем-то возвышенном. Люди, не принявшие Православие, так и живут с твердым убеждением, что «все Бог». Православный человек тоже склонится, также задумается, но он знает, что это творит рука Господня.
И у японцев есть все основания так мыслить, потому что на Востоке действительно красивая и своеобразная природа. Мне приходилось подниматься на гору Фудзияму. Правда, на самый верх взобраться не получилось, так как там сплошной лед, но посчастливилось побывать в пещерах, которые образовались в результате вулканических извержений. Глядя на все это, так и хочется воскликнуть: «Дивны дела Твои, Господи, вся премудростию сотворил еси!»

Владыка, были ли какие-то трудности в Вашем служении?

Хочу отметить, что миссионерское служение не может быть легким. Мне было очень тяжело, особенно в начале. Ведь я приехал в Японию, зная язык лишь поверхностно. Первое время мне приходилось общаться с людьми «на пальцах», так как переводчика рядом не было. Но утешало то, что жители страны с большим уважением относились к представительству нашей Церкви в Японии. Поэтому меня сразу пригласили в свой кафедральный собор. Более того, люди с большим вниманием прислушивались к каждому слову православного священника. Это и помогло мне тогда выстоять.

Говорят, что миссионер, прежде чем отправиться в ту или иную страну с проповедью, должен полюбить народ….

Без любви к народу ничего не получится. Вспомним Аляску. Если бы, скажем, святой Герман Аляскинский не сблизился с народом настолько, что «стал куклой в их руках», то вряд ли они приняли бы его. А так он вначале «опустился», чтобы привлечь их внимание. А затем как стал возноситься «во всей своей красе», так они чуть не прославили его «как Бога». Так что миссионерство немыслимо без любви к людям. Если ехать, например, в Китай, не полюбив народ так, как «Бог возлюбил мир», там просто нечего делать. В книге Кравцова «Путь к великой стене» описывается миссионерское служение архимандрита Иоакима (Пичурина), который похоронен на Александро-Невском кладбище в Санкт-Петербурге. Он был миссионером по призванию. Достигнув высокого духовного звания в Петербурге, он неожиданно был сослан в Иркутск. Со временем о нем как бы забыли, до тех пор пока не возникла потребность послать миссию в Китай. Тогда перед миссионерами стал вопрос, кого избрать начальником миссии? Когда же они увидели знания и эрудицию ссыльного архимандрита Иоакима, все сомнения развеялись. Спустя время, этот человек потрудился на ниве проповеди Слова Божьего в Китае. Более того, без него вообще немыслима Китайская миссия, как трудно ее представить в Японии без святителей Николая (Касаткина) и Сергия (Тихомирова). Так, архиепископ Николай был направлен в Японию окормлять российское консульство. В то время Православие в этой стране было запрещено. Поэтому он тихонечко себе жил в Токио и служил в маленькой часовенке, изучая язык и восточные традиции. Ранее туда была направлена католическая миссия, но японцы в знак протеста изгнали из страны около двухсот миссионеров. Святитель Николай все это знал, поэтому особо не выделялся. Но вот однажды он увидел, что к главе консульства пришел самурай, чтобы научить его сына искусству фехтования. Самурай был важным и гордым настолько, что, проходя мимо православной часовенки, все время плевал в ее сторону. Однажды святитель подошел к чиновнику указал, что негоже таким знатным людям так себя вести. Его самолюбие было задето. Впоследствии самурай подошел к архиепископу Николаю и попросил, чтобы он крестил его вместе с семьей. На это святитель ответил: «Вы вначале добейтесь от своего правительства снятия запрета с Православия в стране, тогда мы всех вас и крестим. Ведь не можем же мы нарушать закон». Этот вопрос был поставлен перед правительством. Со временем религия была разрешена, а самурай, приняв святое Крещение, стал первым православным священником в Японии. Этот случай доказывает, что миссионерский подвиг должен основываться на любви к ближнему и жертвенном служении людям.

Владыка, Вы только что говорили о восточном миссионерстве, а что привело Вас на Запад?

Когда меня спрашивают, что тебя привело в ту или иную страну, я всегда отвечаю одним словом: «Послушание». Вскоре меня отозвали из Японии и поставили епископом в Башкирии. А оттуда перевели в США и Канаду, где я пробыл управляющим патриаршими приходами шесть лет. В отличие от Востока в Америке очень много россиян и украинцев. Это либо иммигранты, либо люди, приехавшие в поисках работы. Фактически они и составляют костяк православных общин. Так, Свято-Николаевский собор в Нью-Йорке постоянно заполнен верующими. Так как я был епископом на две страны, то мне приходилось постоянно ездить. Один месяц я был в США, другой — в Канаде. В Канаде было двадцать четыре прихода, на которых служило четыре русских священника, а в Штатах — тридцать семь приходов в десяти штатах, на которые приходилось два наших священника. Все остальные — американцы. В то время я рукоположил многих американцев. Но перед тем как совершить хиротонию, я посылал их на учебу в Санкт-Петербург, а затем представлял Патриарху. В 1982 году осуществился первый визит Святейшего Патриарха Московского Пимена в Америку. Мы готовились к этому событию два года. Помню, как в Нью-Йорке я подошел к Патриарху и говорю: «Ваше Святейшество, отзовите меня отсюда». Владыка сказал, что сделает это сразу после визита. В то время я получил сан архиепископа и был назначен на Алма-атинскую кафедру.

Вы сказали, что были на Алма-атинской кафедре. Известно, что сейчас Казахстан стал объектом особого интереса Рима, католики даже учредили там свою митрополию. Скажите, как тогда складывались православно-католические отношения в этой стране?

В то время, когда я управлял Алма-атинской кафедрой, в Казахстане вообще не было католиков. В стране господствовало Православие, причем чистое, как капля воды — без всяких разделений. В каждой области было примерно по два прихода, на которые приходилось по три священника. Но эти общины были очень мощные. Так что на них можно было опереться в нужный момент. Сейчас там, как и у нас, есть расколы, уводящие людей от Истины. Причем так же, как и в Украине, главная вина лежит на чиновниках. Если бы власти не вмешивались во внутрицерковные дела, то никаких расколов сегодня не было бы. В связи с этим мне часто вспоминается время, когда я управлял Львовской кафедрой. Тогда как раз начали возрождаться униаты. Дело в том, что их можно было возрождать, но лишь до того состояния, в котором они пребывали до 1946 года. Но уравнивать их с православными не следовало, тем более что такого нет ни в одной стране. Для примера возьмем Испанию. Это католическое государство. Попробуйте зарегистрировать там православный приход. Ничего не получится. У нас же в этом вопросе допускается полная свобода. Чиновники регистрируют сектантские общины, прикрываясь правом на свободу совести, а тем временем всячески ущемляют в правах православных, в частности отказываясь вернуть им имущество. Мне кажется, что разделения преодолеть можно, но лишь при двух условиях. Во-первых, если власти перестанут поддерживать иностранных проповедников-миллиардеров, которые приезжают в Украину, все покупая на своем пути. А во-вторых, если православные активизируются в отстаивании своих исторических интересов. Без этого православных как игнорировали, так и дальше будут игнорировать. Так, однажды я обратился к диаспоре за помощью в создании просветительского центра. Мне отказали со словами: «Любой церкви поможем, только не Украинской Православной, потому что она самая сильная».

Владыка, вы упомянули о том, что были на Львовской кафедре как раз в то страшное время, когда униаты громили все, что попадалось им на пути. Как Вы можете оценить это спустя годы?

По моему мнению, это было грубейшее попрание прав нашей Церкви, санкционированное государством. Если бы власти не дали добро, никто бы не захватил кафедральный собор в областном центре.

Можно выделить три основных этапа в Вашей миссионерской деятельности: Япония, Америка, Украина. Сравните, пожалуйста, отношение государства к Православной Церкви в этих странах.

В Америке было так: президент один раз в году собирал вместе глав всех существующих в стране конфессий, приветствовал, благодарил за то, что просвещают народ, и желал успехов. Но никогда не заходила речь о том, чтобы сделать какую-то религию государственной, а какую-то стереть с лица земли. Например, все знали, что Джимми Картер был баптистом. Он регулярно посещал богослужения, за которыми читал Евангелие. Но когда приходило время приветствовать всех, он делал это на соответствующем уровне. В Японии также было конкретное отношение к Православию, причем положительное. В Украине еще пока неясно, как государство относится к Православной Церкви. И все потому, что до сих пор не сформирована соответствующая законодательная база. Так, в Америке у меня был такой случай. Священник моей епархии отказался признавать иерархию нашей Церкви и пригласил к себе послужить епископа из раскольничьей группировки. Я сообщил об этом своему адвокату. Во время богослужения он подошел к этому епископу и указал конкретные статьи нормативного акта, нарушенные им. Эта «служба» могла бы обойтись ему большим штрафом. Но он вовремя признал свою ошибку и извинился. Мало того, что на Украине в этом отношении нет порядка, так еще и политики «подлили масла в огонь». А теперь еще пытаются учить Церковь, как и с кем ей объединяться. Но ни о каком объединении не может быть и речи. Единственный выход из данной ситуации — это покаяние раскольников и сектантов. Во всяком случае, именно так был успешно уврачеван раскол в Японии, который произошел еще в довоенные годы. Тогда некоторые православные ушли в американскую раскольничью юрисдикцию. После этого одновременно началось два судебных процесса. И оба они завершились в пользу Православной Церкви. Затем последовало юридическое выполнение решений. А почему у нас не работают эти механизмы? Мне приходилось два раза отсуживать епархиальное управление в Ровно. Причем правда была на моей стороне. Когда же судебный исполнитель попытался потребовать подчинения правосудию, был жестоко избит раскольниками. Два раза я рассказывал Кравчуку о безобразиях, которые творил в Ровенской епархии Червоний. Оба раза он мне отвечал: «Но-но, Вы так не говорите, ведь это народный депутат». В том-то и проблема, что депутат. Может, если бы не имел депутатской неприкосновенности, не так легко смог бы нарушать законы и ущемлять в правах других.

Владыка, в настоящее время в Украине существуют три силы, которые пытаются разделить каноническую Церковь. Это униатство, филаретовский раскол и экспансия со стороны сектантов. Как Вы думаете, есть ли надежда на то, что эти раны будут уврачеваны?

Я считаю, что такая надежда должна постоянно жить в людях. Как только политики перестанут поддерживать антицерковные силы, Церковь восстановит свои потери. Я в это верю, потому что сама Церковь постоянно молится об этом. А Христос говорил, что люди, которые что-то с верой просят у Отца небесного во имя Его, обязательно получают желаемое. Большое счастье, что в Украине есть Православная Церковь. Но ее нужно укреплять, а не разваливать, как это делают государственные мужи. Но что бы ни происходило, не следует унывать, потому что именно в страдании кристаллизуется дух мужества и крепости. Сколько раз политики обещали уничтожить Церковь, но этого не произошло и никогда не произойдет. Ведь недаром Господь говорил: «Создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16; 18).

И в заключение что бы Вы хотели пожелать людям, ставшим на путь миссионерства?

Следует отметить, что путь миссионерства тернистый и трудный. Здесь нужна жертвенность, мужество и безбоязненность. Только после этого придет ощутимая сила Божия, как у тех миссионеров, на которых мы сегодня должны равняться. Если бы они не чувствовали в себе горение духа, то ни за что бы не пошли на все это. Главное понять, что без Бога мы в этом мире никто, а также подготовиться безропотно принять волю Божью. Только когда Бог начнет действовать через нас, все будет выполнено на высшем уровне.

Беседовал Александр Андрущенко

О. Яровий. Рятівний ідеал для багатостраждальної України

С именем Христа над Украиной