Архиепископ Тернопольский и Кременецкий Сергий: «Церковь понимает свободу как неограниченное делание добра»

01.06.2003 archive, Вестник №21, Слово пастыря

Архиепископ Тернопольский и Кременецкий Сергий: «Церковь понимает свободу как неограниченное делание добра»

Владыка, Вы один из тех, кто был в свое время «репрессирован» Филаретом. Сейчас он именуется патриархом, сравнивает себя со святителем Иоанном Златоустом и якобы борется за свободу украинского Православия…

Именно сейчас, спустя годы, я могу сказать, что искренне сожалею о том, что случилось. Жаль, что этот человек стал причиной большой беды и продолжает оставаться для многих камнем преткновения на пути к Истине. Да, в то время мы много пережили от него. Но тогда я не понимал сути того, что происходит. Я видел в нем митрополита и не мог даже в мыслях допустить, что он совершит нечто, не соответствующее священному сану. В то время, когда я делал первые шаги в епископском служении, он так наставлял нас в вере, что многие просто заслушивались. Когда же случилось испытание веры, он, отступив от нее, изменился на глазах, предал то, к чему призывал. Поначалу я очень возмущался тем, что произошло. Но спустя время мне стало жаль тех несчастных людей, которые пошли за ним. Что касается состояния, которое переживает Церковь в связи с действиями Филарета, это очередное испытание.
Тем не менее Церковь выстояла. И немалую роль в этом сыграли простые люди. В решающий момент они осознали себя православными. Но поднялись они не против этого несчастного человека (Филарета), а на защиту веры своих предков. Что касается раскольников, то они, вероятно, сами осознают, что поступили неправильно, но у них не хватает мужества, чтобы признать это вслух и покаяться. Они несчастные люди. Сегодня к нам приходит много людей из Киевского патриархата, мы с ними беседуем, они задают вопросы, с чем-то соглашаются. Но переступить черту и принести покаяние у них нет сил ни духовных, ни физических.

22 февраля 1992 года Вы не поставили подпись под обращением к Святейшему Патриарху Московскому Алексию II с просьбой о предоставлении УПЦ автокефалии. Почему?

Решение о неподписании этого документа не было продиктовано моими личными амбициями. Я часто вспоминаю это событие. Была среда, все мы участвовали в акафисте Успению Божией Матери. Когда мы собрались в зале, почувствовалось какое-то напряжение. Мы не знали, что нас ожидает. И тут нам на подпись был предложен документ, который дышал непочтением к Святейшему Патриарху, к Православной Церкви. Я понял, что под «этим» нельзя подписываться, хотя, видя перед собой грозного Филарета, был в смущении. Но Господь помог мне преодолеть страх и присоединиться к владыкам Онуфрию и Алипию. Как только я сказал, что не согласен с этим грубым обращением, тут же почувствовал, как у меня «свалилась гора с плеч». И это было промыслительно. Мы отказались, но, оказывается, за этим стоит что-то большее. Таким образом, архиереи, не подписавшие письмо, как бы приоткрыли тайну беззакония, которое готовилось. В ответ посыпались обвинения в том, что мы будто бы против Бога и Его Церкви. Отказываясь подписывать эту бумагу, я почувствовал свою немощь и одновременно силу Божью. В тот момент я очень волновался: лицо горело, руки дрожали. Но когда я присоединился к владыкам Онуфрию и Алипию, мое состояние улучшилось. Из этого события можно сделать следующий вывод: нужно всегда доверять Богу, Который знает, где и как нас остановить, утвердить и предостеречь. Сейчас, когда прошло уже более десяти лет, я благодарен Богу за то, что Он не дал нам тогда совершить роковую ошибку.

Вы были свидетелем событий 90-х годов, когда по всей территории Украины у верующих канонической Церкви отбирались храмы. Какую оценку можно дать этим событиям сегодня?

Тогда все произошло совершенно неожиданно. Как раз приближалось Торжество Православия, годовщина крещения Руси, начало возрождения храмов. В это время из подполья вышли униаты, которые нехорошо обошлись с православными. Они словно забыли о том, что мы сохранили величайшие святыни, крестили народ, венчали и отпевали тысячи людей. И вместо благодарности за это они стали нас притеснять и преследовать. Это явилось серьезным испытанием веры, причем очень неожиданным. Нельзя осуждать людей, которые ушли в унию. Нужно молиться, чтобы Господь укрепил их. Потому что теперь нелегко им будет вырваться из вражеских пут. К тому же мы видим, как им тяжело, хотя они стараются скрыть это. События 90-х годов также показали, что наша вера жива. Они выявили внешне ничем не приметных людей, которые стали светильниками веры. Не буду скрывать, что мужество, которое порой проявляли эти простые люди, иногда укрепляло и нас, пастырей. Таким образом, Господь показал Свое могущество в немощи человеческой и одновременно в глубинной силе духа. Твердым стоянием в истине народ засвидетельствовал, что православная вера жива, сильна и действенна.

На Ваших глазах преступная филаретовская группировка предприняла попытку захватить Почаевскую Лавру. Как вы думаете, что заставило людей участвовать в этих зверствах?

Мне кажется, что главной причиной этого преступления стала человеческая ненависть. И даже не к нам — православным священникам и мирянам, а к самому Христу. В то время в борьбе против насельников Почаевской Лавры обьеденились и униаты, и автокефалы, и раскольники. По моему мнению, они боролись не против одного монастыря, а против канонического Православия в целом. В тот опасный момент, когда мы не знали, откуда ждать помощи, Блаженнейший Митрополит Владимир благословил всю паству Украинской Православной Церкви на трехдневный пост и крестный ход. Спустя время народ стал свидетелем чуда, которое произошло после этого молитвенного противостояния. Через три дня, в день Покрова Пресвятой Богородицы, стало ясно, что вражеские тучи рассеялись. И произошло это благодаря ничем необъяснимым внешним действиям. Мы благодарны Богу и Пресвятой Богородице за то, что они в очередной раз показали, что сила народа не в человеческих словопрениях и митингах, а в посте и молитве.

Каждый день у зданий епархиальных управлений можно увидеть большие очереди людей. С какими вопросами чаще всего люди приходят к архиереям?

В основном к пастырям обращаются люди, которые ищут пути к спасению, духовной помощи и защиты от различных лжецелителей, экстрасенсов, колдунов. Люди чувствуют страшный вред, который наносят им темные силы, и делают все возможное, чтобы спастись. Мы замечаем приток людей, которые стараются найти тихое пристанище в православных святынях. Кроме этого, многие ищут утверждения в вере, обращения к ней. Часто приходят и со временем принимают Крещение люди, которые поняли пагубность ересей и расколов. Господь призывает разными способами: кого-то через скорби, кто-то просто, войдя в храм, ощутил мгновения присутствия Божия. Немалая часть людей приходит к нам со своими житейскими проблемами, за благословением перед началом какого-то важного дела. В свою очередь, мы стараемся всем уделить внимание и по возможности помочь.

Чем живет сегодня Украинская Православная Церковь в Тернопольской области?

Радует то, что человек может свободно исповедывать православную веру. Те же события, которые происходят в мире, в большинстве случаев способствуют нашему укреплению в Истине. Каждый раз они показывают, что мы сами по себе немощны. И только благодать Божия помогает человеку твердо стоять в вере. Это стояние и исповедание Христова учения в общении с раскольниками и иноверцами, по моему мнению, самые радостные мгновения, которые может пережить человек. Что может быть приятнее, как не то, что, несмотря на сложности и тяготы, люди продолжают жить верой своих отцов.

Почему государственные чиновники с нежеланием решают церковные проблемы, в частности вопрос о возвращении экспроприированного имущества?

Мне кажется, что, не осознавая, что значит Православие для народа, чиновники становятся рабами внешнего влияния. Мы не имеем права их осуждать, потому что зачастую они не понимают, что творят. Тот же, кто понимает и сознательно не допускает возвращения святынь, мешая православным жить по вере, не достоин граждан своей страны. К тому же то, что чиновники противятся, скажем, возвращению помещений Почаевской Лавры, очень странно. Ведь обитель основали монахи, сотни лет они живут на этой территории, причем живут своей особой жизнью, ничего не требуя ни от властей, ни от мира. Наоборот, они все оставили в мире, лишь бы угодить Богу. Люди должны с радостью осознавать, что у них есть святыни, в которых идет молитва за весь мир и за каждого человека. Так неужели монахи кому-то мешают, неужели они не заслуживают в глазах чиновников хоть немного уважения? Но дело в том, что здесь идет влияние темных сил. Они смущают умы сильных мира сего (политиков), которые прямо или косвенно не дают верующим молиться в своих храмах и жить духовной жизнью. Невозвращение Церкви разграбленного имущества — это способ, с помощью которого государственная власть борется с Христом. Ведь отбирая святыни у Церкви, чиновники не просто мешают людям молиться, они не дают им быть Христовыми людьми. Это продолжение борьбы с Богом. Конечно, мы должны это претерпеть. Если бы государственные мужи осознавали, сколько пользы приносят молитвы, которые изливаются в православных святынях, то, возможно, всячески бы способствовали распространению Православия. То, что происходит сегодня, является продолжением гонений, которые были во все времена, по-разному проявляясь. Понимая, что все это происходит не по вине людей, а по проискам врага нашего спасения, мы не осуждаем представителей власти и, вооружившись терпением, молимся о том, чтобы Господь смягчил их сердца и дал нам силы выдержать все испытания. Что поделаешь? Это реальность, в которой мы должны жить и спасаться, невзирая ни на что.

С давних времен считалось, что дети духовенства наиболее порядочные и благочестивые по сравнению с другими. Что Вы, будучи сыном священника, можете сказать по этому поводу?

Я бы не стал так прямо утверждать. Во все времена бывали случаи, когда из светских семей выходили порядочные и благочестивые люди; также имели место случаи, когда дети священников проявляли непослушание своим родителям. Мне довелось жить в то время, когда православная вера подвергалась испытаниям. Дома мы старались соблюдать Закон Божий. В моей семье никто не осуждал существовавший порядок и не роптал против властей. Родители говорили, что мы должны все это претерпеть. И мы терпели. Мы ходили в храм на Пасху, мы старались пить крещенскую воду. Тогда у нас не было оснований презирать светских детей, потому что они старались брать с нас пример во всем. И в тех сложных обстоятельствах мы, дети священников, и они, из светских семей, поддерживали друг друга, как могли. В те времена вера проявлялась не только в величине священного сана, но и в искренности и кротости, которые были присущи простым верующим людям. В последнее время я так же замечаю, что из светских семей выходят и выдающиеся церковные деятели, и простые люди, ведущие благочестивый, богоугодный образ жизни.

Владыка, сейчас многие состоятельные люди, которые раньше не верили в Бога, приблизились к Церкви: они жертвуют большие суммы денег, дарят иконы, строят храмы, помогают обездоленным. Как Вы думаете, с чем это связано?

Я считаю, что это явление можно объяснить двояко. Кто-то хочет прославиться, показать себя, отдавая Церкви малую часть из своих бюджетов. Хочется верить, что с целью прославления жертвует меньшая часть. В основном же люди делают это искренно. Ведь, как считал Тертуллиан, «всякая душа по природе христианка». Поэтому мне кажется, что желание совершать подобные действия исходят из верующего человеческого сердца. И если человек дает что-то на храм, нужно не просто его перед всеми поблагодарить и прославить. Следует раскрыть перед ним истинный смысл подвига милосердия. Главное, чтобы человек так старался давать милостыню, чтобы «правая рука не знала, что делает левая». Дай Бог, чтобы, делая добрые дела, люди руководствовались искренней потребностью поделиться с неимущими. Еще хотелось бы, чтобы деньги, которые сегодня жертвуются на храмы, приобретались честным путем и давались от чистого сердца: не ради человеческой славы, а ради Бога и во имя спасения человеческой души.

Сегодня в обществе появляется множество сект, учение которых сводится просто к абсурду. Они регистрируются как религиозные, основываясь на так называемой «свободе совести». Что такое свобода совести и правильно ли ее понимают?

Следует отметить, что мало кто из политиков осознает, что им дана власть эту свободу реализовать. Делая это, они должны давать народу то, что несет в себе добро. Ведь Церковь понимает под свободой неограниченное делание добра. Но если чиновники используют эту свободу для того, чтобы привносить в общество вседозволенность, под видом демократии разрешая опасные тоталитарные секты, то возникает вопрос: а к чему может привести эта свобода? Ответ ясен, как день: такая «свобода» приводит к разъединению среди народа и к гибели человеческой души. И допускать, пользуясь падением нравственности в обществе, чтобы под прикрытием свободой совести могли прорастать деструктивные секты — это преступление против человечества. Люди, стоящие у власти, должны ограждать народ от тлетворного влияния губительных тоталитарных сект. Хотелось, чтобы перед тем, как регистрировать ту или иную деноминацию, государственные мужи знали мнение Церкви. Ведь только она может определить, истинное то или иное учение или ложное. А эксперименты над человеческими душами к добру не приводят. Пока же Церковь игнорируют, верующие должны сами безбоязненно свидетельствовать о том, где правда, а где ложь. Только все вместе мы сможем противостоять беззакониям, которые происходят в современном обществе.

Беседовал Александр Андрущенко

Митрополит Симферопольский и Крымский Лазарь: «Пребывать в созидании и взаимопонимании»

В. Анисимов. Подобное к подобному?