О. Васильева. Этапы большого зажима

01.04.2003 archive, Вестник №19, Страницы истории

ЗАКОН И БЛАГОДАТЬ

Законов труд?

Одиссея новой редакции Закона «О свободе совести и религиозных организациях» продолжается. Собственно говоря, после долгих мытарств и всевозможных согласований все вернулось на круги своя: лидеры групп и фракций парламента отказались выносить законопроект на сессионное обсуждение как правые, так и левые депутаты. Одни увидели в нем усиление авторитарных тенденций, другие –– дальнейшее разрушение национальной религиозной «ментальности».
Предложенный еще в середине прошлого года Кабмином законопроект под № 1281 подвергся критике со стороны Украинской Православной Церкви, поскольку ни одно из внесенных УПЦ предложений не учитывал. Об этом Предстоятель УПЦ Блаженнейший Митрополит Владимир сообщил в письме, направленном на имя Головы Верховной Рады В. Литвина. Затем Блаженнейший Митрополит направил письмо парламентариям с изложением позиции Церкви. После нескольких месяцев согласований представителей церквей собрали в Госкомрелигий и объявили, что все предложения УПЦ учтены, затем представили и «учтенный» вариант законопроекта. Руководители Госкомитета попросили Блаженнейшего отозвать письмо из парламента. Это было сделано.
Однако вскоре выяснилось, что через профильный Комитет Верховной Рады прошел все тот же проект под № 1281, его-то и предполагалось вынести на обсуждение в сессионный зал. Таким образом, Госкомрелигий решил свои предложения «принять за основу» (они действительно резко увеличивали полномочия Госкомитета и представляли ему даже контрольные функции), а шесть скромных замечаний УПЦ рассмотреть уже в сессионном зале, «с голоса» в режиме «а есть еще такое предложение». Почему, спрашивается, не наоборот? В этих условиях Блаженнейший Митрополит Владимир вынужден был обратиться к премьер-министру Украины Виктору Януковичу с просьбой вообще отозвать законопроект.
Стало очевидным, что вокруг Церкви начались бюрократические игры.
За этими событиями нетрудно увидеть и те глобальные изменения, которые произошли в общественном сознании за последние одиннадцать лет, прошедшие со времени принятия действующего Закона «О свободе совести и религиозных организациях». Хотя он и демократичный, но несет в себе многие рудименты тоталитаризма. Согласно ему Церковь лишена права юридического лица, как селяне при Сталине паспорта. Церковь по-прежнему ограничена в возможностях социального служения, ее не допускают в учебные заведения.
Нужна новая идеология Закона, идеология не контроля над Церковью, а сотрудничества.

27.02.2003. КИЕВ. Православное братство святого Архистратига Михаила пикетировало Госкомрелигий Украины

Сегодня возле офиса Госкомрелигий собралось около двухсот пикетчиков с лозунгами: «Новый закон о свободе совести –– новые гонения на Православие!», «Свобода совести или свобода от совести?».
Как заявил председатель Союза православных братств Валентин Лукияник, «акцию спровоцировали сомнительные манипуляции c проектом Закона о свободе совести, с помощью которых фактически выдвинут на голосование в Верховной Раде проект Закона, не учитывающий многие важные замечания Украинской Православной Церкви, изложенные ранее в письме в Госкомрелигий Блаженнейшим Митрополитом Владимиром».
После примерно получасового молитвенного стояния пикетчиков у парадного подъезда к ним вышел зампредседателя Госкомрелигий Николай Маломуж. Ему было вручено заявление братства, в котором, в частности, подчеркивается, что новая редакция Закона «не учитывает интересы верующих граждан Украины, верных Украинской Православной Церкви, самой крупной конфессии нашего государства». «С помощью обещаний и мнимых улучшений законопроекта, –– говорится далее в заявлении, –– определенные политические силы намерены провести упомянутый законопроект через парламент таким же образом, каким были внесены печально известные дополнения к Закону в декабре 1993 года: скрытно и неожиданно».
Затем делегация пикетчиков, в которую вошли председатель братства и его активисты, были приглашены в Госкомрелигий для собеседования, во время которого были затронуты вопросы идентификационных номеров, а также реституции церковного имущества, в том числе и захваченного раскольниками. По окончании беседы участникам акции был передан окончательный вариант текста законопроекта о внесении изменений в Закон «О свободе совести и религиозных организациях». Выйдя к пикетчикам, Николай Маломуж заверил верующих в том, что большая часть предложений Украинской Православной Церкви учтена в законопроекте, а все остальное зависит от голосования в Верховной Раде.

27.02.2003. ЧЕРКАССЫ. Участники Международной конференции «Защита общества, семьи и личности от тоталитарных сект» приняли обращение к Президенту, Верховной Раде и правительству Украины по поводу Закона «О свободе совести и религиозных организациях», который находится на рассмотрении в Верховной Раде Украины.

В нем, в частности, говорится: «В Украине давно назрела необходимость принятия нового Закона «О свободе совести и религиозных организациях». Ныне действующая редакция не отвечает современной ситуации в сфере религиозной жизни. Она не защищает должным образом государственные интересы, интересы религиозных организаций, а также не обеспечивает защиту прав и свобод верующих.
Неадекватность ныне действующего Закона признается и религиозными организациями, и органами государственной власти, осуществляющими взаимодействие с ними и общественностью. В этой ситуации здравыми и конструктивными являются шаги, предпринимаемые Кабинетом Министров Украины на пути к принятию нового Закона.
Мы, участники Международной научно-практической конференции «Защита общества, семьи и личности от тоталитарных сект», вынуждены констатировать, что содержание законопроекта, разработанного Государственным комитетом по делам религии и выдвигаемого сейчас на рассмотрение Верховной Рады Украины от лица Кабинета Министров, не только не исправляет ряда недостатков и недочетов прежней редакции, но и порой усугубляет их.
Разработанный законопроект, в случае его принятия, скорее внесет дестабилизацию в общество и дискредитирует государственную политику в области гарантирования свободы совести и Прав Человека. Указанный законопроект по-прежнему уравнивает религии, являющиеся традиционными для Украины и внесшими решающий вклад в созидание ее культуры и духовности, с сомнительными неорелигиозными новообразованиями. При этом категорически не учитывается опыт европейских стран, имеющих в своем законодательстве четкое определение особого исторического вклада в свою национальную культуру традиционных религий, а то и государственных религий. Невзирая на все рекомендации, данное обстоятельство не учтено, хотя бы в форме преамбулы к закону, в которой подтверждалось бы равноправие граждан независимости от их религиозных убеждений, но при этом объявлялось о признании особой исторической роли культурообразующих религий.
Удивляет странная терминология этого документа. Так, например, под определение «церкви» попадают практически все религиозные организации, в том числе те, которые себя таковыми не считают и не именуют себя подобным образом («Белое братство» и «Общество сознания Кришны» и т.п.). Подобная некомпетентность проявляются и в ряде других определений.
Ст. 3 законопроекта, предусматривающая право родителей или опекунов на религиозное воспитание ребенка не учитывает положения п. 2 ст. 5 Декларации о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений, которая гласит: «Каждый ребенок имеет право на доступ к образованию в области религии или убеждений в соответствии с желаниями его родителей или, в соответствующих случаях, законных опекунов и не принуждается к обучению в области религии или убеждений вопреки желаниям его родителей или законных опекунов, причем руководящим принципом являются интересы ребенка». А также п. 5 той же статьи: «Практика религии или убеждений, в которых воспитывается ребенок, не должна наносить ущерба ни его физическому или умственному здоровью, ни его полному развитию…». Таким образом, в очередной раз игнорируются многочисленные случаи нанесения вреда людям, и детям в частности, в «религиозных» организациях, относящихся к категории тоталитарных сект.
Ст. 5 законопроекта включает в себя положение, предусматривающее запрет и ответственность за деятельность, оскорбляющую религиозные чувства граждан. Но при этом не дается пояснение, что подразумевается под «оскорблением чувств». Это создает опаснейший прецедент, при котором Закон Украины будет запрещать религиозную богословскую полемику (так как здравость аргументов одной из сторон может оскорбить чувства другой), критику сатанизма (так как она оскорбит религиозные чувства сатанистов), утверждение верующим истинности именно своей религии (так как это может оскорбить представителей других религий, а положение о единственной полной истинности именно своей веры, свойственно практически всем религиям), проповедь монотеизма (так как это может оскорбить язычников) и т.д. Без учета этих обстоятельств данное положение законопроекта может стать рычагом цензуры.
П. 4, ст. 6 законопроекта противоречит ранее задекларированному стремлению авторов преодолевать негативные последствия атеистического террора в отношении Церкви. Пункт запрещает финансирование любых организаций, имеющих религиозные признаки. Это нанесет тяжелейший удар по традиционным религиям, так как лишит их возможности государственной поддержки в вопросах финансирования восстановления разрушенных властями храмов и т.д.
Закон по-прежнему оставляет возможным деятельность незарегистрированных неорелигиозных организаций и признает ее правомочной. Это положение не столько способствует реализации права на свободу совести, сколько открывает дорогу различным злоупотреблениям в религиозной сфере, так как незарегистрированная организация неподведомственна кому бы то ни было и в ней бесконтрольно может осуществляться любая незаконная деятельность, что сейчас очевидно на примере того же «Белого братства», получившего отказ в регистрации и продолжающему свою деятельность без нее, без каких либо препятствий продолжая калечить психику и судьбы молодых граждан нашей страны.
Самым вопиющим нарушением прав верующих является введения положения о налогообложении религиозных организаций. Прямая жертва на храм или же жертва в виде приобретения церковной свечи, как и любые другие «доходы» религиозных организаций, которые поступают от людей и организаций уже уплативших налоги, должны повторно облагаться налогами. Церковь и прочие религиозные организации, не ведущие коммерческой деятельности, ставятся в один ряд с фирмами. Такого нет не в одной цивилизованной стране мира.
В целом в законопроекте не учтены Рекомендации Совета Европы (резолюция Парламентской Ассамблеи Совета Европы №1412 от

22.06.99г., Решение Кабинета Министров Совета Европы от 1994 г. “Секты и новые религиозные движения», Рекомендации

Парламентской Ассамблеи №1178 от 1992; «Постановление о сектах в Европе» Европарламента от 12 февраля 1996 г., основанное на Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года, на договоре о создании Европейского Союза (ст. F абз. 2, ст. К абз. 2, 5, 6, 7, 9, ст. К3), на собственном решении от 8 июля 1992 года, Европейской Хартии о правах ребенка, Резолюция 1178 (1992) Совета Европы о сектах и новых религиозных движениях), опыт цивилизованных стран, ограничивающих в своих законах деятельность религиозных организаций, оказывающих деструктивное влияние на общество, семью и личность человека (именуемых тоталитарными сектами), защита прав человека и его гражданских свобод со стороны религиозных организаций.
Просим Президента Украины, Премьер-министра, депутатов и Голову Верховной Рады не принимать данный законопроект, который явно нуждается в принципиальной переработке».

04.03.2003. КИЇВ. Верховна Рада України вирішила не розглядати проект Закону «Про свободу совісті та релігійні організації»

Погоджувальна рада депутатських фракцій (груп) Верховної Ради України на своєму засіданні, яке відбулося 3 березня 2003 року, вирішила не вносити на голосування питання щодо включення проекту Закону України „Про внесення змін до Закону України „Про свободу совісті та релігійні організації» (реєстр. № 1281 від 01.07.2003 року) до порядку денного поточної парламентської сесії. Пропозицію про включення цього законопроекту до порядку денного сесії вніс голова профільного комітету Верховної Ради Л. Танюк (фракція „Наша Україна»), посилаючись при цьому на лист Всеукраїнської Ради Церков та релігійних організацій (ВРЦ) від 23 серпня 2002 року до Голови Верховної Ради України В. Литвина, в якому ВРЦ нібито висловлює підтримку проекту №1281. Проти цієї пропозиції виступили народні депутати П. Симоненко (фракція комуністів), О. Турчинов (фракція БЮТ), К. Самойлик (фракція комуністів) та В. Стретович (фракція „Наша Україна»). У своїх виступах вони зазначили, що даний законопроект не відповідає чинному законодавству України і збурює суспільство. Голова Комітету ВР з питань культури і духовності Лесь Танюк визнав, що до Комітету надійшло близько 800 звернень від релігійних організацій та громадян України з пропозицією відхилити цей законопроект.
Голова Верховної Ради України В. Литвин доручив профільному Комітету вирішити питання щодо узгодження даного законопроекту на засіданні Всеукраїнської Ради Церков та релігійних організацій.
Відомо, що проект Закону України „Про внесення змін до закону України „Про свободу совісті та релігійні організації»" (реєстр. № 1281 від 01.07.2002 року), який було розроблено Держкомрелігій України, визвав негативну реакцію з боку Церков, релігійних організацій та громадськості, тому що він спрямований на обмеження свободи віросповідання та поширення контролюючих повноважень відповідних органів виконавчої влади у релігійній сфері.
Інститут релігійної свободи.

07.03.2003. КИЇВ. Предстоятель УПЦ звернувся до прем’єр-міністра України з проханням відкликати з Верховної Ради законопроект про внесення змін до Закону України «Про свободу совісті та релігійні організації»

Рішення звернутися безпосередньо до глави уряду було прийняте в зв’язку з тим, що, незважаючи на роботу погоджувальних комісій та обіцянки Держкомрелігій України, на розгляд у Верховну Раду було надано законопроект, який «не враховує в повному обсязі всіх основоположних пропозицій УПЦ». Деякі чиновники навіть запропонували, щоб зауваження УПЦ вносилися депутатами прямо у сесійній залі «з голосу».
Але саме запропонована редакція Закону викликала невдоволення з боку багатьох конфесій України, і саме з приводу цієї редакції Блаженніший Митрополит Володимир надсилав до Верховної Ради листи (№ 955 від 30.08.2002 та №1803 від 24.10.2002) з викладкою позиції УПЦ відносно нового законопроекту, який «внесені робочою групою Держкомрелігій зміни зробили менш демократичним, аніж нині діючий Закон».
У такій ситуації Предстоятель Української Православної Церкви Блаженніший Митрополит Володимир звернувся до прем’єр-міністра України Віктора Януковича з проханням відкликати законопроект, що був внесений до Верховної Ради України Кабінетом Міністрів України попереднього складу та «доопрацювати його з урахуванням всіх пропозицій Української Православної Церкви, після чого законопроект у його новій редакції, за процедурою, визначеною чинним законодавством України, внести на розгляд Верховної Ради України».

10.03.2003. КИЕВ. Александр Турчинов, народный депутат Украины: «Предложенный Госкомрелигий вариант –– это закон чиновничьего произвола»

Комментируя отклонение согласительной комиссией Верховного Совета рассмотрения предложенного варианта Закона «О свободе совести и религиозных организациях», народный депутат Украины А. Турчинов заявил: «Я выступил против его рассмотрения, поскольку предложенный Госкомрелигий вариант закона –– это закон чиновничьего произвола, а не защиты прав Церквей и религиозных общин. В нем предусмотрена возможность отмены регистрации церкви или религиозной общины по решению чиновника. А чего стоят контрольные функции, которые получают чиновники? Я считаю, что сегодня, наоборот, те конфессии, которые доминируют в Украине, которые обеспечивают духовное развитие общества, должны иметь большую самостоятельность. Есть процесс светский, а есть –– Божий. И когда чиновник пытается вмешаться не в свою сферу, пытается регламентировать то, что вообще не должно регламентироваться –– это глупость и преступление перед обществом».

10.03.2003. КИЕВ. Лидер СПУ Александр Мороз считает нецелесообразным принятие предложенного Госкомрелигий закона

Комментируя ситуацию, сложившуюся вокруг принятия нового Закона о свободе совести и религиозных организациях, народный депутат Украины, лидер Социалистической партии заявил: «Я думаю, что сегодня не надо мешать религиозным конфессиям осуществлять свои функции. У меня есть обращение многих иерархов церквей о том, что его не надо рассматривать. Поэтому фракция решила поддержать позицию иерархов, и считает, что не надо сегодня вбрасывать в общество еще и это яблоко раздора»

К истории вопроса

Этапы большого зажима

Государственно-церковные отношения советского периода: периодизация и содержание

Ольга ВАСИЛЬЕВА

Заведующая кафедрой религиоведения
Российской академии государственной службы при Президенте РФ,
доктор исторических наук

Если говорить о периодизации государственно-церковных отношений, то следует отметить, что она рассматривается в соответствии с политической периодизацией столетия и общей государственной политики в отношении религии и Церкви.
Я предлагаю свою периодизацию из шести крупных периодов, которые связаны с переломными этапами в истории страны. И это естественно, так как государственно-церковная политика является частью внутренней политики.
Этапы и их краткая характеристика.
I — 1917—1929 гг.
II — 1929—1943 гг.
III — 1943—1953 гг.
IV — 1953—1958 гг.
V — 1958—1964 гг.
VI — 1965—1991 гг.
1917—1929 гг. В этот период государство характеризуется как секулярное, при котором Церковь отделяется от него, ее собственность национализируется, школа отделяется от Церкви и граждане получают право свободы совести. Юридически это положение было оформлено Декретом от 23 января 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» (20 января принят, 23 –– напечатан). На позиции отделения еще до начала октябрьских событий стояла определенная часть духовенства. Но при подготовке проекта Декрета, и особенно в ходе его проведения в жизнь, государственная власть не координировала свои действия с Русской Православной Церковью, отказываясь от всякого диалога с ней. В результате Церковь была лишена гарантий правовой защищенности, и церковная жизнь стала отделяться от общественной жизни страны. Искажение на местах юридического понятия отделения Церкви от государства приводило к репрессивным акциям со стороны представителей власти. На проведении Декрета в жизнь сказались также условия гражданской войны и разрухи. Но до 1922 года у власти не было цельной программы борьбы с Церковью как духовным и политическим противником. Власть решала первостепенные задачи: окончание войны и борьба с экономической разрухой. Но уже в 1920 г. Дзержинский в письме к Лацису отмечал, что без помощи ВЧК с попами справиться будет невозможно. И с 1922 г. борьба с Церковью будет идти по двум направлениям — видимому (силами атеистов и безбожников всех мастей) и невидимому (силами ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ).
Как известно, голод 1921 г. явился поводом для развязывания кампании по изъятию церковных ценностей, имевшей четкие экономические и политические задачи. В ходе кампании В.И. Ленин в своем письме от 19 марта 1922 г. определил позицию государства по отношению к Церкви как «беспощадное сражение черносотенному духовенству». С началом компании по изъятию ценностей Церковь должна была противостоять не только власти, усиливавшей репрессивную политику, но и обновленческим группировкам духовенства, поддерживаемым и оплачиваемым той же властью, помогавшей им захватить церковное руководство и провести такие реформы, которые превратили бы Церковь в религиозное сообщество. В первый период или этап власть неоднократно прибегала к попыткам раскола: кроме обновленческого, это и поддержка григорианского ВВЦС, и попытка внести смущение в отношения между митр. Сергием (Страгородским) и митр. Агафангелом (Преображенским). Этот тяжелейший этап связан с именами предстоятелей Церкви — Святейшего Патриарха Тихона, митр. Петра (Полянского) и митр. Сергия (Страгородского).

Смысл большинства положений Декрета как законодательного акта был перечеркнут Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. «О религиозных объединениях», которым начался II период: 1929—1943 гг. Все предписания Постановления были направлены на разобщение верующих и церковной жизни, а также взятию под контроль власти любых религиозных действий. Содержание этого документа красноречиво характеризует отношение тоталитарного атеистического государства к религии и Церкви. При режиме власти происходит дегуманизация общества, Православие с его духовно-нравственными ценностями объявляется извращенным миропониманием, а его носители — духовенство и верующие — классовыми врагами системы. (Статистические исследования пострадавших за веру архиереев, монашествующих, клира и мирян начались не так давно. И основная заслуга по составлению бесценных мартирологов принадлежит Свято-Тихоновскому богословскому институту, работающему совместно с Центральным архивом ФСБ РФ).
Приведу лишь некоторые цифры по оценке статистики гонений на Русскую Церковь в указанный период.
1929—1936 гг. Осужденных 50 000, из них казненных — 5 000. 1937 и 1938 гг. были самыми страшными для духовенства и мирян — 200 000 репрессированных и 100 000 казненных. В 1939—40-х годах казни продолжались (около 2-х тысяч расстрелянных).
Начавшаяся Великая Отечественная война показала всю духовную мощь Русской Церкви. Важной формой духовного участия Церкви стали послания Патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия к архипастырям и пастве, которые носили не только призывный и консолидирующий характер, но и имели разъяснительные цели. В них определялась твердая позиция Русской Православной Церкви по отношению к захватчикам и войне в целом независимо от положения на фронте. Руководствуясь гражданскими чувствами, иерархи, священники и верующие не ограничивались только молебнами о Красной Армии, а с первых дней войны участвовали в помощи фронту и тылу. Важнейшим материальным вкладом в фонд обороны стала построенная на средства Церкви танковая колонна имени Дмитрия Донского, в состав которой входили 40 танков Т-34. (Общий материальный вклад в фонд обороны составил 300 млн. рублей).
Русская Церковь помогала фронту не только морально и материально, многие священники солдатами и офицерами прошли дорогами воины, а некоторые из них участвовали в партизанском движении.
Оценив духовный потенциал Русской Православной Церкви в начальный период войны, государство изменило не только отношение к ней, но и перешло к применению новых методов воздействия на Церковь, используя ее в своих внутри- и внешнеполитических целях.

Год 1943-й открывает третий период в государственно-церковных отношениях советской истории (1943—1953 гг., названные мной в исследовании «новым» курсом).
Год 1943-й является той точкой отсчета, когда власть, окончательно отказавшись от планов уничтожения религии и Церкви, активно осуществлявшихся в предвоенные десятилетия, переходит к возрождению церковной жизни в стране под строгим государственным контролем. Восстановление церковной жизни проходило стремительно:
4 сентября 1943 г. — встреча И. Сталина с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским), Николаем (Ярушевичем) в Кремле;
8 сентября 1943 г. — начало работы Собора русских епископов (16 из 19 человек были доставлены из лагерей и ссылок). Состоялось избрание митрополита Сергия Патриархом Московским и всея Руси.
12 сентября в Богоявленском соборе прошла его интронизация;
14 сентября 1943 г. СНК СССР утвердил создание Совета по делам Русской Православной Церкви, возложив на него задачу осуществления связи между правительством и Московской Патриархией;
в сентябре 1943 г. возобновилось издание «Журнала Московской Патриархии»;
28 ноября 1943 г. Совнарком разрешил открытие в Москве богословского института и пастырских курсов (в 1946 г. они были преобразованы в духовную академию и семинарию);
с февраля 1944 г. начинается передача храмов Церкви. На освобожденных от фашистов территориях продолжают действовать общины, которые были созданы в период оккупации.
Эти мероприятия власти по восстановлению религиозной жизни в стране были позитивно оценены церковным руководством. Укрепив Церковь, государство приступает к вовлечению ее во внешнеполитическую деятельность, используя традиционно непростые отношения между Русской Православной Церковью и Ватиканом, позиция которого к 1943 г. становится откровенно враждебной по отношению к СССР. Стремление Римско-католической церкви к влиянию на балканские страны привело к ответным мерам. Так, католической идее организации конфедерации придунайских стран противостоял советский государственный план по созданию системы восточно-европейского православного единства под эгидой Московской Патриархии, а противодействие Ватикану стало ключевым направлением внешней политики Церкви.
Начавшаяся холодная война привела к усилению влияния американского протестантизма на европейское экуменическое движение. Начавшейся «американизацией христианства» были недовольны многие члены Всемирного Совета Церквей, считая, что противостоять этому сможет только союз Русской Церкви с Православными Церквами Восточной Европы, который окончательно сложился уже к весне 1946 г. Тогда американцам не удалось навязать экуменическому движению антисоветские и антикоммунистические взгляды (это произошло позже, в 1948 г.).
Вмешательство США во внутренние дела Греции и Турции в 1947 г. СССР расценил как претензию США на руководство в международных делах и желание американского правительства занять лидирующие позиции в средиземноморском регионе. Ответным шагом СССР явилась попытка укрепления своего политического влияния на Ближнем Востоке. По церковным каналам государственное воздействие на Иерусалимский, Александрийский и Антиохийский Патриархаты успешно осуществлялось с 1945 г. после Поместного Собора в Москве с участием в нем глав Восточных Церквей. Дальнейшему укреплению связей способствовали поездки на Ближний Восток Патриарха Алексия в 1945 г. и митрополита Григория (Чукова) в 1946 г. Эти поездки, санкционированные государством, были очень полезными для укрепления авторитета Московской Патриархии.
После признания СССР Израиля, созданного на отдельной части территории Палестины, советская власть вернула Московской Патриархии Русскую Духовную Миссию в Иерусалиме, бывшую до этого времени в ведении Русской Зарубежной Церкви. Как и до 1917 г., Русская Православная Церковь получила возможность осуществлять свое духовное влияние на Ближнем Востоке и способствовать росту авторитета СССР.
Главный вывод из вышесказанного состоит в том, что принятие нового» курса (1943—1953 гг.) государственно-церковных отношений было, в первую очередь, связано с внешнеполитическими планами советского государства и с привлечением Русской Православной Церкви к их осуществлению. Внутренние причины также имеют место: это и участие Церкви в деле снабжения страны продовольствием в условиях восстановительного периода (1945—1957 гг.), и контроль со стороны государства за возрожденной религиозной жизнью на бывших временно оккупированных территориях.
Другой очень важный вывод заключается в том, что Русская Православная Церковь оказала в этот период государству значительную помощь, поддерживая и укрепляя его международный авторитет, способствуя проведению его внешней политики в период, когда США имело монополию на ядерное оружие.

Четвертый период 1953—1958 гг. начинается с Постановления ЦК КПСС 7 июля 1954 г. «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения», в подготовке которого активно участвовали Д.Т. Шепилов, А.Н. Шелепин, М.А. Суслов. В этом документе фактически пересматривалась и осуждалась как «примиренческая» прежняя политика в церковном вопросе». Предлагалось вернуться к довоенным отношениям с Церковью и вновь начать «наступление на религиозные пережитки». Содержались призывы к активному разоблачению реакционной сущности религии. Перед принятием Постановления В. Молотов предупреждал Н. Хрущева о том, что оно «поссорит нас с духовенством и верующими, принесет массу ошибок». На что последовал ответ: «Будут ошибки — исправим».
Этот пример очень наглядно указывает на два подхода к проблемам Церкви в руководстве партии — антирелигиозный и государственный (рассматривал Патриархию как своеобразную часть системы). И весь четвертый период между сторонниками этих подходов с переменным успехом шла борьба.
Антирелигиозной группировке помогла и старая гвардия «воинствующих безбожников» 30-х годов. Так, В.Д. Бонч-Бруевич положил начало изданию Институтом истории Академии наук СССР «Научно-атеистической библиотеки». (К 1963 г. вышло 16 томов из намеченных 20).
Наряду с этим процесс либерализации, развенчания сталинизма сделал возможным освобождение выживших в тюрьмах и лагерях священнослужителей, сначала по амнистии, а потом и по реабилитации. 14 июля 1954 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета об условно-досрочном освобождении отсидевших две трети срока и престарелых заключенных. Многие священники стали писать Патриарху Алексию прошения о ходатайстве перед властью по поводу их освобождения. (Были освобождены епископы Вениамин (Новицкий), Мануил (Лемешевский) и митрополит Нестор (Анисимов)). На свободу вышли епископы Афанасий (Сахаров), Николай (Муравьев-Уральский) и многие другие. С прекращением репрессий и возвращением «ленинской законности» вновь значительно выросла потребность в осведомителях. 8 декабря 1955 г. появилось циркулярное письмо Совета по делам Русской Православной Церкви, определявшее задачу выявление «лояльного» духовенства на местах с целью сбора информации.
26 марта 1956 г. состоялась встреча архиереев с председателем Совета министров Н.А. Булганиным, заверившим их, что наступление на религию не будет, а после XX съезда в стране появилась возможность развития демократических начал. (С весны 1956 г. ускорился процесс освобождения духовенства, свыше 290 бывших узников совести вновь стали служить в храмах).
К 1957 году количество зарегистрированных храмов в СССР составило 13 478 с численностью священства 12 288. Из 70 правящих архиереев половина прошла через тюрьмы, ссылки и лагеря.
Но это благополучие было относительно. Среди окружения Н. Хрущева были влиятельные силы, готовые начать наступление на Церковь. Положение осложнялось еще и тем, что ровную линию в отношениях с Церковью отстаивали ближайшие соратники И. Сталина. Придерживался ее и Г. Карпов. И первые победы Н. Хрущева над сталинистами совпали с первыми зарницами идущей антирелигиозной грозы. Число сторонников «жесткой» линии к 1958 году явно преобладало.

Пятый период государственно-церковных отношений (1958—1964 гг.) наполнен драматизмом. Советское руководство в кратчайшие сроки спешило решить религиозную проблему в стране. Это было вызвано комплексом причин: желанием построить в СССР коммунизм, и уверенностью, что коммунистическая идеология, освободившаяся от сталинского наследия, еще может проявить себя, что, в свою очередь, исключало возможность любой духовной альтернативы, особенно религиозной. Определенная часть советского общества была индифферентна к масштабным антирелигиозным кампаниям, а демократически настроенные «шестидесятники» считали, что в СССР может быть построено справедливое, социально ориентированное государство, где христианству не было места. Важную роль сыграли и кадровые перестановки. К группе идеологов — М.А. Суслову, Е.А. Фурцевой, Л.Ф. Ильичеву, и ранее выражавшим недовольство прежним курсом, прибавилась ретивая молодежь — А.Н. Шелепин, В.Е. Семичастный, А.И. Аджубей. Комсомольские вожаки стремились к решительной борьбе с Церковью, предлагая ликвидировать ровное отношение с ней как сталинское наследие. А сам «волюнтарист-романтик» Н. Хрущев считал, что в период перехода СССР к «предкоммунистическим отношениям» «распространение научных знаний, изучение законов природы не оставляет места для веры в бога».
Власть не могла не учитывать также и значительно выросшую религиозность вышедших на свободу узников ГУЛАГа. Изживание страха привело к активизации верующих. (Так, еще в 1955 г. в Совет поступило 1310 ходатайств и пришло 1700 просителей об открытии храмов, а в 1956 г. их было уже 2265 и 2299 соответственно).
Важнейшей причиной изменения курса стала и экономическая, именно с постановлений «О монастырях в СССР» и «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей» начинается «хрущевская антирелигиозная» кампания. Ее результаты были устрашающими. Количество храмов составило 7523, священников 7400, а действующих монастырей на всей необъятной территории Советского Союза осталось 16 (в начале кампании их было 63). Но гонения на Церковь в СССР — это лишь зримая сторона хрущевской государственно-церковной политики. Есть еще и другая — использование внешних церковных каналов для осуществления политических государственных планов. При этом власть не только не считалась с интересами Церкви, а цинично попирала их, нисколько не заботясь о последствиях, которые могли иметь и имеют длительный исторический резонанс. К таким «государственным» деяниям относятся многие события, связанные с подготовкой и проведением Второго Ватиканского Собора и участием в нем наблюдателей от Русской Православной Церкви. Но это — отдельная тема.

Если говорить о шестом периоде (1965—1991 гг.), то он неразрывно по внутреннему содержанию связан с пятым.
В августе 1970 г. в Отдел пропаганды ЦК КПСС из Совета по делам религий пришла справка, подписанная заместителем В. Куроедова В. Фуровым. Ее полное название «Об итогах перестройки церковного управления и работе по усилению контроля за деятельностью религиозных объединений».
Начиналась она словами: «Перестройка церковного управления — целый комплекс мероприятий, проведенных в русской православной церкви и других конфессиях в 1961 г. и последующее время в интересах Советского государства…» Оценка самой реформы Советом была очень высока: «Она оказалась самым крупным, наиболее эффективным, полезным для государства мероприятием. Совершенно очевидно, что только на основе реформы удалось поставить церковь в рамки закона, взять ее в руки, организовать действенный контроль за деятельностью духовенства». Влияние реформы сказывается во всем.
А теперь о самой реформе, связавшей единой нитью различные политические и социально-экономические периоды в жизни страны.
Она была принята секретным Постановлением Совмина СССР 16 января 1961 года «Об усилении контроля за деятельностью церкви». Этот документ отменил все законодательные акты, принятые в годы Великой Отечественной войны и первое послевоенное пятилетие. В нем было намечено шесть основных направлений государственно-церковной политики на грядущие десятилетия:
«коренная перестройка церковного управления, отстранение духовенства от административных, финансово-хозяйственных дел в религиозных объединениях, что подорвало бы авторитет служителей культа в глазах верующих;
восстановление права управления религиозными объединениями органами, выбранными из числа самих верующих;
перекрытие всех каналов благотворительной деятельности церкви, которые ранее широко использовались для привлечения новых групп верующих;
ликвидация льгот для церковнослужителей — в отношении подоходного налога, обложение их как некооперированных кустарей, прекращение государственного социального обслуживания гражданского персонала церкви, снятие профсоюзного обслуживания;
ограждение детей от влияния религии;
перевод служителей культа на твердые оклады, ограничение материальных стимулов духовенства, что снизило бы его активность».
Понимая, что «перестройка церковного управления» может оказаться делом сложным и деликатным, решение было найдено быстро: «Для того чтобы вызвать каких-либо осложнений в отношениях между церковью и государством, многие мероприятия проводить церковными руками».
И под давлением власти Архиерейский Собор 18 июля 1961 года утвердил решение Священного Синода об отстранении священнослужителей от финансово-хозяйственной деятельности в приходе, предложив сосредоточить свои заботы на духовном руководстве. (Это решение смог отменить только Поместный Собор 1988 года, спустя 17 лет). Поместный Собор 1971 г. не смог вынести его даже на обсуждение.
И все остальные положения власть пыталась претворить в жизнь.
На 1971 г. Русская Церковь имела 6234 зарегистрированных священника, четыре года спустя их число сократилось до 5994. Возраст половины их них приближался к 60 годам, около тысячи не имели богословского образования при рукоположении, и только часть клира получила его потом, учась заочно. Число монастырей после хрущевских «церковных реформ» оставалось долгое время неизменным — 18.
80-е годы в жизни Церкви были связаны с 1000-летием Крещения Руси. Патриарх и Священный Синод обратились к правительству с просьбой о передаче Церкви одного из московских монастырей для устроения в нем административного центра по подготовке юбилейных торжеств. Такое решение о передаче Свято-Данилова монастыря было принято еще при Л.И. Брежневе, в 1982 г., но официальное мероприятие состоялось лишь 17 мая 1983г.
Весной 1985 года М.С. Горбачев встретился в Кремле с иерархами Русской Церкви. Этот правильный тактический ход стал одним из первых шагов на пути оживления духовной жизни общества. У Церкви появилась реальная возможность готовиться к юбилейной дате (Хотя еще в конце апреля 1988 г. власть не давала согласия на объявление юбилейных торжеств и открытие Поместного Собора). Но они все же состоялись. И с 1988 г. Церковь получила возможность расширения своей деятельности в различных сферах: просветительской, издательской, миссионерской, благотворительной.
За прошедшее столетие Россия дважды переживала глобальные потрясения государственного устройства и общественного бытия: от сословного общества к социалистическому в рамках Союза, от союзных границ к российским с изменением политической и экономической системы. И все чаще обращаемся мы к изречению из книги Екклесиаста: «Время разбрасывать камни, время собирать камни» (Еккл. 3,5). Разбрасывать камни легче, чем созидать.

А. Андрущенко. Международные события в марте

Коментарии глав и представителей ПоместныхЦерквей