Владимир Лосский. Воспитание и семья в постатеистическом обществе и в секулярной среде западной Европи: сравнение

01.10.2002 archive, Вестник №13, Тема номера

ВОСПИТАНИЕ И СЕМЬЯ В ПОСТАТЕИСТИЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ
И В СЕКУЛЯРНОЙ СРЕДЕ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ: СРАВНЕНИЕ

Н.В. ЛОССКИЙ
(Париж, Православный Свято-Сергиевский богословский институт)

Всем, кто знает историю Франции, известно, что разделение между образованием и церковью началось там в конце 19-го века. Первым делом университеты повсеместно, за исключением университета очень важного города Страсбурга, упразднили богословские факультеты. С 1870 года и аж до окончания первой мировой войны Страсбург находился на территории Германии. Когда Эльзас вновь был возвращен Франции, Страсбург в соответствии с договоренностью церкви и государства, сохранил за собой особый статус —конкордата. Он существует и по сей день. В университете Страсбурга два богословских факультета — католический и протестантский. Кстати, это единственные государственные факультеты, которые признают дипломы Православного Свято-Сергиевского института. Многие наши студенты защищают там свои диссертации по богословию, чего в других университетах делать нельзя.

В 1905 году был введен закон о разделении церкви и школы и все образование оказалось в руках государства. Конечно, существовали и существуют до сих пор и частные школы — католические, протестантские, еврейские, а до 60-го года даже парижская русская гимназия, которые готовили учеников к получению государственных дипломов. Это платные школы, тогда как государственные школы бесплатны. Всем понятно, где сходство между Францией, Россией и СССР. После большевистской революции тоже произошло разделение между церковью и государством и все образование попало в руки государства. Все так же поймут и разницу. Во Франции преподавание религии в государственных школах запрещено, кроме как исторический предмет, т.е. преподаватель должен говорить о религии, не допуская даже намека на свои религиозные убеждения, а тем более проповедовать их. С самого начала французское правительство предоставило и с тех пор предоставляет один день в неделю для религиозных занятий. Это был четверг, а теперь — среда. Раз в неделю к детям приходит либо католический священник, либо протестантский пастор или раввин (теперь разговор идет и о мусульманах, потому что у нас все больше и больше их), либо дети и студенты проходят катехизацию в приходских школах. Кроме того, религиозное воспитание ведется абсолютно свободно в семье. Важно подчеркнуть, что все религии признаются государством, но ни одна из них с государством не связана.

Конечно, формально разделение между церковью и государством в России и СССР как будто было похоже на положение во Франции. Но всем известно, что в школах и университетах не только нельзя было преподавать религию, но стал преподаваться атеизм, научный материализм. Другими словами, появилась новая обязательная религия — воинствующий атеизм. Религиозное воспитание можно было получить в семье или через богослужение в храмах. Но те семьи, которые просвещали детей в области религии, делали, как нам известно, это секретно. Сколько мы знаем случаев, имеется в виду советское время, когда ребенок в младенчестве был крещен, но с тех пор никогда о религии не слышал. Примеры. Наш правящий архиерей в Париже сам рассказывал, что в его семье, когда они жили в России, никогда не произносилось имя Господа. Одна моя родственница, которая живет в Москве, выехавшая из Франции в 47-ом году, когда была объявлена амнистия, воспитывая детей, никогда даже не упоминала о религии, дабы не повредить их будущей карьере.

Что же касается церкви, ее положение в какой-то степени было сравнимо с положением католической церкви во Франции. Церковь в глазах советской власти была не только опиумом для народа, но и пережитком старого режима. После либерализации, в 90-х годах 20-го века, как мы знаем, появились гимназии и другие учебные заведения. Православные гимназии, к счастью, не всегда ведут себя по образу ушедшего воинствующего атеизма. Мне самому приходилось на круглых столах в Москве встречать директоров православных гимназий, которые похвалялись тем, что все предметы преподаются у них православно. Один директор, преподающий в своей гимназии математику, говорил примерно так: «Я объясняю своим ученикам, к примеру, что гипотенуза — это сатана, потому что разделяет». Мне пришлось возразить, что такой подход превращает православие в идеологию, а ведь его ни в коем случае идеологией считать нельзя. Мне кажется, что в постатеистическом обществе нужно опасаться таких уклонов и признавать, что математику, например, может преподавать и католик, и еврей, и даже атеист. Был бы он хорошим специалистом и хорошим педагогом. Конечно, существуют и другие, более умные и подлинно православные учебные заведения.

В последние десятилетия советского времени очень многим опротивел научный материализм, и люди стали искать духовного измерения человеческого существования. Когда пришла свобода, кто-то устремился в сектантство, кто-то в православие, но, к сожалению, не всегда живое, а очень часто идеологическое. Жить в условиях свободы в каком-то смысле труднее, чем в условиях гонений. Единственный подлинный способ борьбы против прозелитизма — это свидетельства о живом православии, т. е. православии как жизни во Христе, по образу Святой Троицы, как замечательно выразился отец Сергий Булгаков в своей книге «Православие», вышедшей в тридцатых годах, а не как система, как кодекс законов, как строгое законодательство.

В конце 19-го — начале 20-го века во Франции родилось явление чисто французское. На русском это понятие, правда весьма приблизительно, можно определить словосочетанием светский характер образования. В среде преподавателей начальных и средних школ распространился не столь атеизм, как агностицизм, который породил равнодушие к религиозным вопросам. Несмотря на равнодушие, очень у многих развился антиклерикализм, в особенности против римо–католиков, который долго царил в государственных школах и университетах на протяжении 20-го века. Многие преподаватели и профессора настолько ревностно выдерживают религиозную нейтральность, что это преподавание становится бесплодным, безвкусным и пустым. Другие же, и я в том числе, понимают светский характер образования несколько иначе. Суть его вот в чем: все без исключения убеждения имеют право на существование и выражение, но при одном условии: каждый должен уважать убеждения другого, даже в случае полного с ним несогласия. В такой перспективе роль преподавателя или профессора состоит в том, что он должен следить, чтобы каждый выслушивал мнение другого и не отождествлял «неправильные» мысли и убеждения с человеческой личностью. Преподаватель должен вести дискуссии между студентами или учениками, следя за тем, чтобы они уважали друг друга. Это и есть его настоящая роль и настоящее призвание.

В последние 10–12 лет моего преподавания в Парижском университете я заметил, что новые поколения студентов стали обращаться к нам, профессорам, с вопросом, почему мы многие годы скрывали от них историю христианства. Совсем недавно перед самым падением левого социалистического правительства министр просвещения провозгласил, что нужно обязательно ввести в преподавание историю христианства. Социологи уже давно и настойчиво говорят о дехристианизации Франции. С другой стороны, мы видим возрождение, но в новых формах. В приходы молодежь не идет. Они приглашают священника, который служит им мессу на дому или в лесу. И это новое христианство не так легко измерять. У религиозных социологов не хватает инструментов. Они по-прежнему основываются на изучении классических приходов. Достаточно посмотреть на успех всемирных дней молодежи, чтобы убедиться, что социологи ошибаются.

В области семьи в 20-м веке тоже многое изменилось. С развитием противозачаточных средств женщины не только стали себя чувствовать равными мужчине, но и часто владычествуют над ними или вообще считают, что можно без мужчин обойтись. Далее. Сложилось парадоксальное положение: с одной стороны, молодые люди вступать в брак не хотят, и гражданский брак дублируется так называемым паксом. Пакс — это нечто вроде гражданского союза или договора, который дает права, например, право на наследство, но не обязанности. Пакс дается, кстати, и гомосексуалистам. С другой стороны, в последние два-три года стал моден, особенно среди молодых католиков, церковный брак. Это напоминает моду на крещение в России в 90-х годах 19-го века. К сожалению, в моду вошел и развод. Мода на брак и развод касается не только католиков, но и многих православных. Нам, православным Франции, дается возможность воспользоваться модой на церковный брак. Наши священники, когда к ним обращаются пары с просьбой о венчании, имеют исключительный случай катехизации. Готовя молодых к браку, священник должен им объяснить, что такое семейная жизнь, рассказать о семье как малой церкви. Но это предполагает хорошую подготовку духовенства. У нас, к сожалению, мало таких священников. Чаще всего они наизусть выкладывают то, что написано в католическом катехизисе.

Стрийське протистояння

Архієпископ Львівський і Галицький Августин. З історії заснування Галицької і Львівської архієрейських кафедр