Петр Симоненко. Крестовый поход против Украины

01.11.2001 archive, Вестник №2, Церковь и общество

КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ПРОТИВ УКРАИНЫ

Петр СИМОНЕНКО,
народный депутат Украины, лидер КПУ

Системный кризис, поразивший в последнее десятилетие все без исключения сферы жизнедеятельности украинского общества, не мог не затронуть его духовных, нравственных основ. В результате насильственного навязывания дорвавшимися до власти национал-демократами при попустительстве правящего кланово-олигархического режима чуждых украинскому народу так называемых «западных ценностей» — индивидуализма, собственнического эгоизма, нравственного нигилизма — подорвано духовное единство народа, разрушено ощущение людьми своей жизненной перспективы, все более явными становятся признаки морального упадка и нравственного разложения.
Особенно опасной выглядит ситуация в сфере межконфессионных отношений. Православная церковь как один из важнейших источников духовной целостности и нравственной силы украинского народа утратила свое единство, оказалась в состоянии раскола. Это обстоятельство не может не тревожить граждан Украины, независимо от того, являются ли они ревностными прихожанами или нет.
При этом объективный, непредвзятый анализ положения, в котором оказалось сегодня украинское православие, неизбежно приводит к выводу о том, что причины кризиса выходят далеко за рамки внутрицерковных отношений. Некоторыми своими соображениями по этому поводу я и хочу поделиться с читателями.

1. Глобализация и конфликт духовных ценностей
По моему глубокому убеждению, разрушение Советского Союза, социалистического сообщества государств Восточной Европы и последовавшая вслед за этим реставрация в них капитализма породили у Запада надежды на осуществление его давней стратегической цели — достижения мирового господства, планетарной гегемонии и установления «нового мирового порядка». После победы в «холодной войне» Запад выдвинул и конкретный план осуществления этой цели, воплотившийся в масштабных концепциях глобализации мировых отношений.
В теоретическом плане эти концепции основываются на идее универсальности, а потому — обязательности для всех стран так называемых западных цивилизационных ценностей и моделей развития. В качестве всеобщей идеологии глобализации объявлен либерализм как единственно приемлемая и единственно верная концептуальная основа общественного развития, независимо от традиций и национальных особенностей той или иной страны. При этом ни о каком многообразии мира и о свободном выборе путей развития глобалисты не хотят даже слышать, придавая тем самым либерализму характер тоталитарной идеологии. Неслучайно все другие концепции развития рассматриваются глобалистами крайне враждебно, попросту отвергаются ими.
На практике глобализация означает фактически насильственную унификацию всего разнообразия цивилизаций и культур, существующих на нашей планете, их подгонку под западные стандарты, приведение их к какому-то общему знаменателю, параметры которого будет определять исключительно Запад. В конечном итоге интересы народов и стран он подменяет интересами международного капитала, интересами Запада, провозглашая их интересами всего человечества. Один из идеологов современного американского гегемонизма профессор Самюэль Хантингтон с предельной откровенностью пишет о целях глобализации: «Запад пытается (и впредь будет пытаться) сохранить свое ведущее положение и отстоять собственные интересы, определяя их как интересы «мирового сообщества». Эта фраза превратилась в нечто вроде коллективного эвфемизма (заменив собой выражение «свободный мир»), задачей которого является обеспечить глобальную легитимность той деятельности, которая служит достижению интересов Соединенных Штатов и других западных держав» [1, 536].
В области политики глобализация означает навязывание всем государствам и народам мира несвойственных им историческим традициям моделей политического устройства, насаждение и поддержка марионеточных, антинародных режимов, ориентированных не на национальные интересы своих стран, а на интересы «мирового» (читай — западного) сообщества. Причем, стремясь установить новый мировой порядок на основе собственных о нем представлений, Запад присвоил себе «эксклюзивное» право карать и миловать целые страны и народы, узурпировав мировое правосудие.
С экономической точки зрения глобализация — это навязывание всем странам единообразной модели экономического развития, основанной на идеях «свободного рынка», «открытой экономики», отстранения государства от решения хозяйственных вопросов и экономическое подчинение всех стран интересам транснациональных корпораций («что хорошо для ТНК — хорошо для всего мира!»); полная деформация национально-хозяйственных комплексов, создание такой экономической ситуации, когда в той или иной стране развиваются только те отрасли, к которым проявляют интерес мировые финансово-промышленные корпорации, при этом национальные потребности экономического развития стран полностью игнорируются. Все это высокопарно именуется «включением стран в мировую систему хозяйственных отношений».
В культурно-духовном плане глобализация предполагает отказ народов от своей национально-культурной самобытности, насильственное навязывание им западных духовных ценностей и образа жизни.
В своих гегемонистских планах глобалисты особое место отводят бывшим советским республикам. Распад СССР и начавшаяся вслед за этим капиталистическая реставрация в бывших советских республиках открыли дорогу не только для усиления здесь политического и экономического влияния Запада, но и создали предпосылки для установления его идеологического господства. Взломав границы некогда единого геополитического и социокультурного пространства, Запад начал полномасштабную идейно-духовную интервенцию против народов бывших советских республик.
Главная цель этой интервенции — подорвать основу культурно-исторического, духовного единства братских народов Беларуси, России и Украины, навязать им западную систему взглядов на мир и общество, прервав таким образом преемственность культурной традиции, разрушив саму структуру этой культуры. Ведь по определению известного американского социолога Рональда Инглегарта «культура представляет собой систему воззрений, ценностей и взглядов, широко распространенных в обществе и передающихся из поколения в поколение» [2, 252}, причем «культура... в разных обществах может оказаться различной». Одновременно Инглегарт утверждает, что культуру «нельзя сводить к случайному набору ценностей, верований и навыков...; она представляет собой стратегию выживания народа и его государства» [3, 278].
Отсюда напрашивается закономерный вывод: разрыв культурной преемственности тождественен уничтожению культуры народа, а уничтожение культуры превращает его носителя — народ — в уязвимый и беззащитный перед лицом чуждых культурных влияний, лишает его самобытности, неповторимости, а значит — лишает будущего. Именно этого и добиваются глобалисты, пуская в ход изощренные методы и приемы внедрения в сознание нашего народа идей и ценностей совершенно чуждой ему духовности.
Вспомним, как еще во времена «перестройки» практическим инструментом идеологической интервенции против СССР Запад избрал внедрение в сознание советского народа разрушительных идей о приоритетности «общечеловеческих ценностей». При этом под «общечеловеческими ценностями» понимались исключительно западные ценности, а носителями таких ценностей выступали, естественно, лишь американский народ и народы стран Западной Европы. И это неудивительно, ведь Запад издавна отождествлял свою культуру с культурой всего человечества, а свою цивилизацию считал вообще единственной на планете, все прочие высокомерно относя к «варварским и диким». Поэтому Запад и возводит свои собственные ценности в ранг «общечеловеческих».
Об истинном смысле подмены данных понятий более чем красноречиво свидетельствует недавнее предложение британского премьер-министра Тони Блэра рассматривать НАТО не как военно-политический блок, а как инструмент защиты и распространения «общих западных ценностей». Это означает, что любой, самый наглый акт натовской агрессии впредь следует расценивать как выполнение высокой миссии по утверждению «общечеловеческих ценностей», невзирая даже на нормы международного права. Неслучайно именно «защитой ценностей» объяснял НАТО свою агрессию против Югославии, ставшую вопиющим нарушением принятых международных правовых норм. Весьма красноречиво в этой связи утверждение немецкого профессора Роберта Шпеманна о необходимости установления Западом «диктатуры ценностей», поскольку, по его мнению, для Запада «действовать от имени «сообщества ценностей» является более важным, чем соблюдение норм международного права» [4].
Идею «приоритетности общечеловеческих ценностей» подхватили все явные и скрытые апологеты буржуазной реставрации в СССР — от диссидентов до Горбачева. Исполняя роль пятой колонны Запада, они начали наперебой уверять советских людей, что те долгое время жили «неправильно», исповедуя идеалы и ценности, которые якобы лежат за рамками духовных приоритетов «всего цивилизованного человечества». Подобные проповеди должны были вызвать у советских людей сомнения в правильности избранного ими исторического пути развития, породить в их сознании чувство своей собственной цивилизационной неполноценности, вызвать восхищение Западом и желание копировать его опыт.
После распада Советского Союза Запад приступил уже к открытой идейно-духовной экспансии на Восток. Важнейшейсоставляющей этой экспансии наряду с навязыванием прозападных идеологических взглядов и мировоззренческих представлений и стала экспансия на постсоветское пространство чуждых восточной культурной традиции религий — католицизма и протестантизма, составляющих духовную основу западного сообщества и проповедуемых им ценностей.

2.«Западные ценности» против православия
Планетарное утверждение чисто «западных» религий, ослабление, а по возможности — и искоренение тех религиозных систем, которые выступают оппонентами католицизма и протестантизма (в первую очередь — православия) неслучайно занимает важнейшее место в планах Запада по реализации идей глобализации. Ведь духовное разоружение незападных стран и деморализация их народов — главная предпосылка их полного подчинения политическим и экономическим интересам Запада.
Не случайны и те особо активные усилия, которые предпринимает Запад именно для подрыва влияния православия, поскольку многие идейные и духовные основы канонического православия и исповедующих его народов мало совместимы с западными ценностями и даже находятся в непримиримом противоречии с ними.
Если, например, либеральные взгляды, господствующие на Западе, проповедуют максимальное ослабление функций государства, то православие традиционно отстаивает сильную государственную власть, придавая ей сакральное значение. Теория «православной симфонии» предусматривает нравственную власть, придерживающуюся во всех своих начинаниях основополагающих принципов православной морали и этики, власть, подкрепленную духовным авторитетом церкви.
Запад постоянно говорит о «верховенстве права», пытаясь все человеческие отношения регулировать исключительно юридическими методами, по существу обожествляя право, в то время как православие стремится строить отношения между людьми на основе принципов христианской справедливости, морали и этики. В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» дается такая оценка праву: «Право призвано быть проявлением единого божественного закона в социальной и политической сфере… Задача светского закона — не в том, чтобы лежащий во зле мир превратился в Царство Божие, а в том, чтобы он не превратился в ад» [5, 2].
Если Запад под лозунгом «защиты прав человека» проповедует крайний, доходящий до эгоизма, индивидуализм, то православие так же традиционно отстаивает коллективизм, общественную солидарность и взаимоподдержку. Причем протестантская этика обожествляет право частной собственности, а владение ею считает даром Божиим. Православие же полагает, что «имущественное положение человека само по себе не может рассматриваться как свидетельство о том, угоден или не угоден он Богу» [5, 1].
Добавлю к этому, что православие всегда стояло и стоит на позициях следования многовековой традиции, сформировавшей национальное самосознание народа, его национальную самобытность, чему в немалой степени способствует толерантность православия, его теснейшая связь с народной традицией. К тому же православие традиционно исходит из принципа совпадения церковной, канонической территории с территорией исторического расселения православного народа. Этот принцип практически исключаетмиссионерскую деятельность православной церкви на территории народов других христианских течений. К примеру, приходы Русской Православной Церкви, существующие в США, окормляют выходцев из России и бывшего СССР, но вовсе не ставят перед собой задачу обращения в православие американцев.
Католицизм же и протестантизм исповедуют космополитический универсализм, ограничивающий национальный характер этих церквей в той или иной стране. Этим, в частности, объясняется и откровенный религиозный экспансионизм католической церкви: управляемая из единого центра, она рассматривает в качестве объекта своего влияния все человечество, не считаясь с национально-государственными границами и практически открыто исповедуя принципы прозелитизма — переманивания в свое лоно прихожан других церквей. Причем фанатическая уверенность католицизма в своей непогрешимости уже стоила человечеству неисчислимых жертв. Уничтожение целых цивилизаций и народов, кровавый мрак средневековья, окутавший человеческую историю на несколько столетий, традиции нетерпимости, неприятия всего «чужого» в европейской психологии — все это на совести католической, а вовсе не православной церкви.
Православная же церковь всегда отличалась высоким патриотизмом: на протяжении многих веков земли восточных славян многократно подвергались военным набегам и вторжениям, причем завоеватели всегда несли на своих знаменах символы чужой веры. (Кстати говоря, ни одна католическая страна не сможет вспомнить, чтобы ей пытались навязать православие.) Неудивительно, что православная церковь на протяжении столетий была вдохновителем всенародной борьбы белорусского, русского и украинского народов против иностранных захватчиков. Напомню, что и в 1941 году войну против гитлеровских захватчиков «священной» назвала не власть, а церковь, благословив весь советский народ на подвиг мученичества и жертвенности.
Будучи на протяжении тысячи лет защитницей наших исконных, родовых ценностей, православная церковь остается таковой и сегодня. Поэтому коммунисты разделяют и поддерживают патриотизм канонической православной церкви, поскольку именно в нем видят залог восстановления ее единства.
Одновременно хочу отметить, что коренные различия между базовыми ценностями православия и навязываемыми сейчас нашему народу западными ценностями не являются различиями сугубо идейно-религиозного характера — они пронизывают самое бытие, весь уклад жизни как протестантско-католических, так и православных стран и народов. Нельзя забывать и о том, что само геополитическое и цивилизационное размежевание Европы на Запад и Восток, насчитывающее уже почти тысячу лет, ведет свое начало от разделения христианской церкви на ее православную и католическую ветви. Именно раскол единой церкви обусловил и раскол Европы на две части, каждая из которых пошла своим путем развития, создала свою, особую культуру, основанную в одном случае на православном, в другом — на католическом историко-духовном тезаурусе.
Кстати сказать, признает это и Запад, где широко распространены идеи С. Хантингтона о том, что существующие на нашей планете цивилизации мало совместимы, более того — конфликтны и антагонистичны по своей сути. И новое тысячелетие не внесет никаких кардинальных изменений в уже сложившееся положение вещей. Хантингтон, в частности, пишет: «На протяжении 45 лет главной демаркационной линией в Европе служил железный занавес. Эта линия сдвинулась на несколько тысяч километров к востоку. Сейчас главная граница проходит по линии, отделяющей народы, представляющие западно-христианскую традицию (то есть католиков и протестантов. — П.С.), от мусульман и православных» [6, 534].
Неслучайно на Западе весьма распространено мнение, что наступившее столетие будет веком столкновения не идеологий, а культур и религий. Поэтому Запад заблаговременно занимает агрессивные позиции по отношению к религиям и церквам, которые он считает враждебными себе. И первым в этом списке «врагов», безусловно, стоит православие — доминирующая в Восточной Европе религия.
События на Балканах стали более чем убедительным тому подтверждением: во время войны в Югославии натовские бомбардировщики целенаправленно и методично наносили удары именно по православным церквам и монастырям. Ведь православные храмы — это воистину стратегические духовные объекты, само существование которых поддерживает моральный дух народа, мобилизует его волю к сопротивлению, волю к свободе. И сейчас неслучайно в Косово и Македонии Запад выступает надежным союзником албанских сепаратистов, используя исламский фактор в борьбе против православия.
В Косово, к примеру, уже после его оккупации натовскими войсками и при их молчаливом одобрении албанские боевики разрушили свыше сотни православных церквей и монастырей, многие из которых имели большую историко-культурную ценность. На территории Македонии боевики и сейчас уничтожают православные святыни, причем западные страны практически никак не реагируют на эти варварские злодеяния. Следует отметить, что во время всех конфликтов в Югославии Запад неизменно становился на сторону католиков и мусульман, возлагая всю вину на православных — сербов и македонцев. Естественно, что такая политика направлена на подрыв позиций православия не только на Балканах, но и в целом в Европе, в том числе и в Украине.
Следует отметить, что православная Украина в последнее десятилетие стала объектом духовной интервенции со стороны самых различных религиозных организаций — от мормонов до вишнуитов включительно. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к статистике: если в 1986 г. в Украине было зарегистрировано 6203 религиозных организаций, то в 1997 г. — уже 18482, причем удельный вес православных религиозных организаций сократился за это же время с 65,6% до 52,5% [7, 435-436].
Весь этот сонм проповедников, прикрываясь декларациями о свободе совести, ведет упорную и целенаправленную работу по разрушению духовного единства украинского народа, методично внедряя в его сознание чужеродные религиозные идеи и традиции.
Но главную угрозу для духовного единства украинского народа представляет многовековой исторический оппонент православия — католицизм.

3.Католический вызов украинскому православию
После распада СССР Ватикан, в полном соответствии с западными планами создания нового мирового порядка, резко усилил духовный натиск на Восток. Причем папский престол сыграл далеко не последнюю роль в развале содружества социалистических стран, а потом и Советского Союза.
Ватикан, как известно, всегда видел в Советском Союзе своего главного врага, а в коммунизме — своего основного конкурента. Борьба Ватикана против стран социализма особенно активизировалась после того, как престол святого Петра в Риме занял нынешний Папа Иоанн Павел II. Воспитанный в духе агрессивной устремленности на Восток, свойственной польской католической церкви, Иоанн Павел II приложил огромные усилия для расширения позиций католицизма в советских республиках, прежде всего — в Украине.
В своей борьбе против СССР Ватикан тесно сотрудничал с политическими лидерами Запада, особенно с США. Например, еще в июле 1982 г. в Ватикане состоялась встреча Иоанна Павла II с тогдашним президентом США Р.Рейганом, на которой, по словам американского публициста К.Бернстайна, два лидера «условились способствовать начавшемуся распаду коммунистической империи» [8].
Плацдармом для отработки методов реализации выработанной стратегии была избрана родина Понтифика — Польша, где Ватикан развернул бурную деятельность по поддержке антисоциалистического движению. Визит Иоанна Павла II в эту страну в 1979 г. не случайно лидеры «Солидарности» рассматривают как день рождения этого профсоюза и начало организованной борьбы против социализма. А после крушения социализма в Польше католическая церковь стала здесь главным духовным авторитетом, заняла господствующие духовно-идеологические позиции в польском обществе.
После распада СССР католицизм стал претендовать на доминирующее положение и в новых независимых государствах, в первую очередь — в Украине, что не может не вызывать беспокойства и тревоги у всех приверженцев православия.
И эта обеспокоенность вполне обоснована. Ведь римско-католическая церковь сегодня представляет собой мощную, предельно централизованную, жестко иерархичную мировую организацию. По существу, это невидимая империя, негласная сверхдержава с огромными политическими и финансовыми возможностями, подчиненными достижению сформулированной много веков назад стратегической цели — установлению мирового духовного господства католицизма. Духовный экспансионизм был и остается главным содержанием всей деятельности папского престола, это сама сущность католицизма.
Именно этим и объясняется необычайно возросшая в последние годы внешнеполитическая активность Ватикана и, в частности, состоявшийся летом 2001 года визит Папы Иоанна Павла II в Украину. При этом нельзя не заметить, что в последнее время Папа особенно часто посещает страны, традиционно принадлежащие к православному ареалу, и особенно — бывшие советские республики. Нет сомнений: римский престол пытается прибрать к рукам огромные духовные пространства, оставшиеся, как ему кажется, «бесхозными» после распада Советского Союза.
В Ватикане прекрасно понимают, что бывшие советские республики — Беларусь, Россию, Украину — населяют преимущественно православные, причем даже атеисты здесь являются, по существу, вневероисповедными православными: не посещая церковь, они ментально привержены православным идеалам, воспитаны на основе православной традиции. Они самым тесным образом связаны с той культурой, в основе которой лежит именно православное мировоззрение. Вот на этих людей Ватикан и собирается распространить свое духовное влияние. Поэтому борьба за души вчерашних атеистов и против православия — вот главное содержание политики Ватикана на Востоке.
При этом Ватикану не откажешь в тактической гибкости в реализации данной политики. Именно с этих позиций следует рассматривать стремление Ватикана к сближению с православной церковью и, в частности, покаяние Папы Иоанна Павла II перед греческой православной церковью за беды, которые ей причинили католики. Это покаяние, которое так умилило наших национал-демократов, — не более чем тактический и к тому же весьма опасный для православия пропагандистский прием, обезоруживающий оппонентов католицизма иллюзией мирных намерений Ватикана. В действительности этот и подобные шаги Ватикана — не более чем новые тактические приемы католической экспансии на Восток, адекватно требованиям времени пришедшие на смену ранее практиковавшимся насильственным методам.
Как известно, на протяжении столетий католицизм шел на Восток с огнем и мечом, однако добился весьма скромных успехов. Сегодня, преследуя те же цели, он продвигается туда с проповедями мира, единения, «братской» любви и милосердия. Иначе говоря, теперь Ватикан стремится добиваться своей стратегической цели методами «мирной» духовной интервенции. И никого не должны вводить в заблуждение заверения Ватикана в том, что он, дескать, рассматривает православие как «церковь-сестру». Достаточно вспомнить, что Папа, несмотря на неоднократные просьбы Украинской Православной Церкви отложить визит как несвоевременный, все-таки приехал в Украину, хотя даже западные СМИ называли его поведение некорректным.
Если проследить маршруты передвижения Папы по земному шару, то сразу обращает на себя внимание тот факт, что Римский понтифик особенно охотно и часто посещает страны, наиболее неблагополучные экономически и нестабильные политически. И это вовсе не случайно. Ведь бедность и неустроенность, страх перед настоящим и неуверенность в будущем — вот та благодатная социально-психологическая почва для католической экспансии.
Именно в таких странах, к числу которых относится и Украина, активная деятельность Ватикана приобретает характер откровенной католической агрессии. В Украине за минувшее десятилетие ни одна конфессия, ни одна религиозная организация не укрепила своего влияния настолько, насколько это сделала католическая церковь. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к статистическим данным. Так, если в 1986 г. приходы Римско-католической церкви (РКЦ) имелись только в 9-ти областях Украины, то теперь они есть во всех 25-ти.
Показательным является тот факт, что своим апостольским нунцием в Киеве Ватикан назначил архиепископа Николу Этеровича, который имеет весьма богатый опыт миссионерской деятельности, обращая в католическую веру туземцев Нигерии, Берега Слоновой Кости и Буркина Фасо. Теперь, полагают в Ватикане, опыт обращения в «истинную веру» африканских язычников Этерович может с успехом применить и по отношению к украинским православным.
Особый удар по украинскому православию нанесло возрождение Украинской греко-католической (униатской) церкви — УГКЦ. Еще в 80-е годы Ватикан признал, что уния представляет собой ложный путь восстановления единства христианской церкви: присоединяя благодаря ей лишь небольшую часть православных приходов, католицизм еще больше настраивает против себя весь православный мир, углубляет пропасть между двумя частями христианской церкви. Однако после крушения СССР римский престол не устоял перед соблазном расширить сферу своего влияния в бывших советских республиках именно за счет возрождения там униатской церкви.
В Украине, в частности на Галичине, этот процесс сопровождался настоящим погромом православия: униаты, опираясь на поддержку местных властей и при откровенном попустительстве Киева, насильственно захватывали православные церкви, терроризировали священников и прихожан, провоцировали столкновения между ними. Кстати говоря, Ватикан до сих пор не осудил подобные действия греко-католиков, что дает основания думать о его причастности к данным событиям.
Один из мифов, который усиленно распространяют униаты и который обеспечивает им поддержку в определенных слоях населения, — миф о якобы «подлинно национальном» характере своей церкви, которая на протяжении столетий единственная выступала истинной хранительницей украинской духовности, языка, культуры. Но ведь хорошо известно, что Ватикан создал эту гибридную церковь с одной единственной целью — использовать ее как послушный инструмент продвижения католицизма на Восток. Эта цель остается актуальной и сегодня. Напомню в этой связи предельно категоричное и четкое откровение униатского митрополита Андрея Шептицкого о том, что «украинцы — лишь оружие Божественного промысла, призванные вырывать Христианский Восток из клещей ереси (православия. — П.С.), водворить его в лоно апостольского престола и европейского сообщества» [9, 88].
Полностью зависимая от папского престола, униатская церковь шага не смеет ступить без санкции Ватикана. А Ватикан вовсе не намерен расширять самостоятельность УГКЦ, открыто игнорируя мнение ее иерархов. Папа, к примеру, оставил без внимания горячие мольбы униатов об учреждении в Украине греко-католического патриархата. Не стал он распространять юрисдикцию УГКЦ на заграничные униатские епископаты (сейчас они управляются ватиканской Конгрегацией восточных церквей), не вернул Мукачевскую епархию в подчинение Львовского архиепископата, отложил до лучших времен и беатификацию Андрея Шептицкого, несмотря на многочисленные просьбы униатских иерархов. Другими словами, Папа в полной мере дал почувствовать униатам их католическую «второсортность» и полную зависимость от Ватикана.
И после этого униаты и националисты еще смеют обвинять в «непатриотичной» подчиненности Москве Украинскую Православную Церковь! Но ведь связь украинского православия с Московской патриархией носит чисто символический, духовный характер, в то время, как униатская церковь находится у Ватикана в прямом административном подчинении.8
Следует сказать, что Ватикан достаточно пренебрежительно относится к националистическим потугам униатов, к их претензиям на статус «истинно украинской церкви». Впрочем, не более уважительно он относится и к самому независимому украинскому государству. Достаточно сказать, что во многих официальных документах Ватикана украинцы по-прежнему (как во времена Австро-Венгрии) именуются «рутенцами» либо «русинами» [10]. И что удивительно, никаких открытых протестов по этому поводу ни со стороны униатов, ни со стороны националистов почему-то не поступает. (Хотя нетрудно представить, сколь бурной была бы их реакция, если бы в документах Московской Патриархии украинцев называли «малороссами», хотя этот термин придумали вовсе не «московские имперо-шовинисты», а чиновники канцелярии константинопольских патриархов еще в 13 веке; потом он широко употреблялся в Западной Европе, откуда, собственно, и пришел в Москву).
Особо грозную опасность для православия таят в себе высказываемые в последнее время Ватиканом идеи о необходимости сближения католиков и православных, о восстановлении единства христианской церкви, формально разрушенного еще в 11 веке. Проповедь подобных идей является одним из методов «мягкой», «ненасильственной» агрессии католицизма против православия. Поэтому не стоит заблуждаться по поводу лукавых заверений Ватикана в его уважительном отношении к православной «церкви-сестре», которую он, дескать, рассматривает как равноправного партнера в деле утверждения христианских ценностей и создания нового европейского духовного порядка. Пожалуй, никто так четко не прояснил этот вопрос, как немецкий кардинал Ратцингер, который не так давно безапелляционно заявил, что «церковью может считаться только та церковь, которая является католической и которая признает примат Папы» [11]. Ему вторит и глава УГКЦ кардинал Л.Гузар, который незадолго до визита Папы в Украину в интервью российской «Независимой газете» особо подчеркнул, что униаты готовы мирно сосуществовать с православными, не предъявлять им никаких условий и требований, если только они признают власть Папы Римского [12]. Ясно, что восстановление единства христианской церкви Ватикан представляет себе лишь как полное подчинение православия власти Папы.
Другими словами, Ватикан, несмотря на все свои заверения, в действительности не считает православие равной себе церковью, и с этой точки зрения папскому престолу абсолютно все равно — каноническая ли это православная церковь, каковой является Украинская Православная Церковь, или самопровозглашенные безблагодатные группировки филаретовцев и автокефалистов.
Нет сомнения: в ситуации, когда православие в Украине ослаблено расколами, сближение с католицизмом может означать для него только подчинение Ватикану, новую унию с папским престолом, чего и добивается Рим. Причем союзниками Ватикана в этих планах окатоличивания Востока выступают не только греко-католики, но и самопровозглашенные церковные группировки, «церкви» украинского православного раскола — Украинская православная церковь Киевского патриархата (УПЦ КП) и Украинская автокефальная православная церковь (УАПЦ).

4. Церковный раскол — заговор против украинского православия
Компартия Украины считает, что раскольничьи действия самопровозглашенных политико-церковных группировок представляют огромную угрозу не только для украинского православия, но и для духовного единства нашего народа. УПЦ-КП и УАПЦ создавались при открытой поддержке униатов и антиправославных политических структур. Причем не только украинских. Во время посещения Киева Збигнев Бжижинский, считающий Русскую Православную Церковь главным врагом США, провел самые теплые переговоры с руководством УАПЦ и УПЦ-КП. Они, ведя неустанную борьбу с Украинской Православной Церковью, успешно выполняютроль «пятой колонны» католицизма.
УАПЦ и УПЦ-КП не признаны православным миром, и, по существу, являются в этом мире изгоями — ни одна из поместных православных церквей не поддерживает с ними никаких контактов. Исключение составляют аналогичные раскольничьи группировки в других странах: в Болгарии, России, Черногории, Греции. Иногда они пытаются создать некий раскольничий «интернационал», как это делал Филарет, стягивая в УПЦ-КП отлученных от церкви или запрещенных в священнослужении бывших клириков со всего мира, «производя» их в епископы или митрополиты.
Оказавшись в полной изоляции, самопровозглашенные «церкви» пытаются утвердиться в обществе далеко не церковными методами — они ищут поддержки у неправославных религиозных организаций, политических партий, разжигают в обществе междоусобицы, усиливая социальную напряженность. Лжепатриарх Филарет давно уже стал завсегдатаем президиумов руховских съездов. При этом руководство самопровозглашенных церквей широко эксплуатирует чисто политическую риторику, к месту и не к месту толкуя о необходимости создания некоей «независимой украинской национальной патриотической церкви». Лицемерность таких заявлений более чем очевидна: раскольники, разрушив единство украинского православия, теперь фарисейски пекутся о создании «единой, независимой» церкви!
К сожалению, их слушатели нередко забывают, что независимость церкви — понятие совсем иного рода, чем независимость государства, когда речь идет об обязательном для всех подчинении той или иной власти. Независимость канонической церкви уже гарантирована ей неукоснительным соблюдением церковных традиций, канонов и правил семи Вселенских Соборов. Причем никакая внешняя сила не может произвольно изменить эти правила. Так же, как никакая «власть» не может заставить верующих посещать именно этот, а не иной храм. И практика украинского православного раскола подтверждает это.
Несмотря на однозначную политическую, финансовую и пиаровскую поддержку властей, ни УПЦ-КП, ни УАПЦ так и не смогли привлечь на свою сторону большинства украинских православных. Не сумели они обеспечить и свое паритетное присутствие во всех регионах Украины — их вотчиной стали только ее западные области, да и там они вынуждены делить влияние со своими союзниками по борьбе с УПЦ — униатами.
В то же время каноническая УПЦ объединяет около трех четвертей всех православных, ее приходы присутствуют во всех областях Украины, составляя во многих их них подавляющее, а то и абсолютное большинство. Показательно, что все православные монастыри на Украине остались верны каноническому православию. Как замечает в этой связи известный российский богослов диакон А. Кураев, «главный скандал в жизни филаретовской церкви заключается в том, что там нет монастырей. Да, на бумаге они существуют, но там по три-четыре монаха, которых, судя по их лицам, монахами назвать трудно. …Если в некой религиозной общине нет монашества, значит, она не в состоянии зажечь в своих адептах жажду жертвенного служения, отдачи себя до конца. То, что за Филаретом нет монастырей, свидетельствует о некоем изъяне, который на церковном языке называется отсутствием благодати» [13].
Совершенно очевидно, что раскол в церкви ослабляет украинское православие, что может быть на руку только ее религиозным оппонентам. В первую очередь — католицизму. Деятельность раскольников из УПЦ-КП и УАПЦ (хотят они того или нет) объективно способствует усилению католицизма в Украине. Отвергнутые православным миром, раскольники жаждут любого международного признания, хотя бы и со стороны Ватикана. С этой целью они готовы даже заключить союз с греко-католиками. Глава УПЦ-КП Филарет, например, неоднократно заявлял о возможности координации деятельности своей церкви с УГКЦ, поскольку, мол, и та, и другая являются «национально-патриотическими, державницкими» церквами.
Запад всячески поддерживает и поощряет расколы в православных церквах. Нет никаких сомнений в том, что трагическое положение, в котором оказалась православная церковь в Югославии, Украине, Эстонии, далеко не случайно. Демагогически эксплуатируя лозунги о независимости, Запад стремится расколоть мировое православие на как можно большее количество «поместных» церквей — небольших, слабых и поэтому зависимых от внешних влияний. Неудивительно, что, как сообщает украинская пресса, один из западных дипломатов в Украине с сожалением констатировал: «Украина до сих пор крепко привязана к России двумя цепями — энергоносителями и Украинской Православной Церковью Московского Патриархата». Духовное братство православных России и Украины западный дипломат осмеливается называть «цепями»!
Аналогичную позицию занимают раскольники и поддерживающие их националисты. Смешивая воедино политику и религию, под лживым лозунгом «в едином государстве — единая церковь», они, по существу, развернули открытую борьбу с каноническим православием в Украине, стремясь разрушить его духовное единство с Русской Православной Церковью. Игорь Юхновский призывает к «объединению» всех «трех ветвей» православия с УГКЦ, однако требование отделения униатов от Рима никто не выдвигает. Как никто не требует и от мощных украинских протестантских и харизматических конфессий Украины разрыва связей с их заокеанскими единоверцами.
Хочу особо подчеркнуть: эта борьба, как и сама постановка вопроса о создании украинской поместной церкви, носит насквозь политический характер. Ведь духовный отрыв приходов УПЦ от Русской Православной Церкви ослабит и российское, и украинское православие, что позволит постепенно переориентировать будущую украинскую паству на Запад, подчинить ее чуждым украинскому народу интересам. Почти пятьдесят лет назад в Польше под нажимом политических сил была создана Польская поместная православная церковь, каноническая и законная, признанная всем православным миром. Большую часть паствы составляли украинцы и белорусы. Несмотря на статус своей церкви, количество православных общин за полвека существования уменьшилось почти в десять раз — православие в Польше неумолимо поглощается католицизмом. Впрочем, авторы идеи «православной дезинтеграции» и не скрывают своих истинных намерений. Ее реализация, по их мнению, призвана не только разобщить православных России, Белоруссии и Украины, но и вбить клин между их народами.
При этом совершенно ясно, что основой поместной церкви раскольники считают именно свои приходы, свои структуры. Понятно и то, что иерархи УПЦ-КП и УАПЦ собираются занять в ней все руководящие посты, а канонической православной церкви в будущих схемах церковного объединениябудет отведено подчиненное положение. Их не смущает, что моральный облик раскольничьей иерархии дано уже стал притчей во языцех даже светской прессы и дискредитирует православие в глазах народа.
Впрочем, опыт объединительных потуг двух раскольничьих «церквей» больше свидетельствует о том, что они не могут достичь единства и согласия даже между собой. Еще в начале 2001 года состоялся собор УПЦ-КП, на котором было объявлено об объединении филаретовцев и автокефалистов, однако ни те, ни другие не отнюдь демонстрируют серьезной готовности к объединению. Они оказались не в состоянии провести даже совместную «литургию». Противоречия между УПЦ-КП и УАПЦ обусловлены их внецерковной политической сущностью. Покойный руководитель УАПЦ Димитрий Ярема в своих посланиях именовал руководителя УПЦ-КП Филарета Денисенко даже «Люцифером (сатаной) украинского народа». Филаретовцы платили автокефалам той же монетой. И сегодня раскольничьи церкви возглавляют люди, амбициозные претензии которых трудно согласовать. А в случае объединения одному из них придется признать верховенство другого.
Поэтому все разговоры о «почти состоявшемся» объединении УПЦ-КП и УАПЦ предназначены скорее на экспорт, чем для внутреннего употребления: раскольники всячески пытаются подтолкнуть Вселенского (Константинопольского) Патриарха Варфоломея к более активным шагам в направлении признания их каноничности; предоставления этим церквам автокефалии.
Для раскольников — как для УПЦ-КП, так и УАПЦ — очень важно получить если не автокефалию, то хотя бы автономию из рук именно Константинополя, а не Москвы. Один из сподвижников Филарета, епископ Переяслав-Хмельницкий Димитрий недавно категорически заявил: «Сегодня ни Киевский патриархат, ни Украинская автокефальная церковь не примут не только автономию, но и автокефалию из рук Московского патриархата». Таким образом, раскольники пытаются легитимировать свои церкви в православном мире неканоническим путем, в ходе конфликтного противостояния с Московской Патриархией. Оно и понятно, ведь Московский Патриархат, каноническое православие раскольники рассматривают как своего лютого врага, четко следуя заветам «патриарха УАПЦ» Мстислава Скрыпника, который заявлял: «Хоть с чертом, но против Москвы».
Следует отметить, что политика Константинопольской патриархии никогда (по крайней мере, в последние пятьсот лет) не носила самостоятельного характера, а сегодня она особенно явно ориентирована на Запад, и прежде всего на США. Объясняется это тем, что после захвата турками Константинополя в 1453 году православная церковь тут оказалась в весьма двусмысленном положении. С этого момента она находилась не только во враждебном духовном окружении, но и в полной зависимости от исламского государства, в целом чуждого православной церкви. Даже сейчас деятельность Константинопольского патриарха ограничена весьма жесткими законами, принятыми в Турции еще в 20-е годы — при Ататюрке. Так, в соответствии с этими законами патриархом может стать только человек, рожденный в Турции и утвержденный в этом звании турецким правительством. Он может проводить в Стамбуле литургию не более 17 раз в году и т.д.
Чтобы ослабить давление на православную церковь, Константинополь вынужден ^искать поддержки на Западе, что, в свою очередь, делает его зависимым и от западноевропейских, отнюдь не православных стран.
И, наконец, в самой Турции живет не более 10 тыс. православных, в то время как самая многочисленная и самая богатая епархия Константинопольского Патриарха находится в США. Естественно, что Патриарх Варфоломей не может не учитывать этот фактор в своей политике.
В результате Вселенский Патриарх Варфоломей оказался в тройной зависимости — от Турции, Западной Европы и США. Стремясь упрочить свое положение, Константинополь пытается играть на противоречиях между ними, однако в чем эти три центра влияния совершенно единодушны, так это в стремлении ослабить позиции православия на территории бывшего Советского Союза, в частности в Украине. И Константинополь вынужден участвовать в реализации подобных планов, тем более что и сам он не прочь расширить свои владения. Достаточно вспомнить, что еще в 90-х годах Константинопольский патриарх принял под свой омофор эстонскую православную церковь, фактически расколов ее. Ясно, что в Эстонии преследовались сугубо политические цели — максимально ослабить влияние Москвы в этой стране, переподчинив эстонские православные приходы Константинополю. Нечто подобное с помощью Константинополя пытаются сейчас проделать и в Украине.
Московская патриархия готова к переговорам с Константинополем по поводу будущего православной церкви в Украине. Свидетельством тому были переговоры между представителями Московского Патриарха Алексия II и Вселенского Патриарха Варфоломея, которые состоялись в Цюрихе 14-17 июля 2001 года.
Раскольники, которые были приглашены на эти переговоры не как равноправные участники, а только как свидетели, нагромоздили вокруг них много лжи и фальсификаций. Митрополит Львовский и Сокальский УПЦ-КП Андрей, например, заявил, что делегации раскольников были полноправными участниками переговоров, что «Москва признала нас епископами» и что объединение практически состоялось, мол, осталось только решить некоторые «технические вопросы».
Однако руководитель делегации Московского Патриархата Председатель Отдела внешних церковных связей РПЦ Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл придерживается совершенно иного мнения. Он утверждает, что переговоры не были «признанием их епископского сана. Ни прямо, ни косвенно». Хотя украинская пресса и пыталась представить картину таким образом, что Московская патриархия готова вести переговоры с раскольниками и даже признать их. «Это дешевый прием», — говорит Митрополит Кирилл.
Действительно, главным итогом переговоров в Цюрихе было не признание самопровозглашенных церквей, а тот факт, что Константинопольский Патриархат признает (и это отражено в протоколе встречи) только одну православную церковь в Украине- каноническую УПЦ и не признает ни одной из неканонических церквей — ни филаретовской, ни автокефальной.
Следует отметить, что мировое православие в целом неодобрительно относится к попыткам Константинопольского Патриарха распространить свое влияние на украинское церковное пространство. Это со всей очевидностью проявилось во время празднования 950-летнего юбилея Киево-Печерской Лавры в августе 2001 г., когда поздравить Украинскую Православную Церковь прибыли делегации практически всех православных церквей мира. И все они недвусмысленно заявили, что признают в Украине только одну, каноническую православную церковь — УПЦ. Они подчеркнули, что заниматься делами украинского православия может исключительно Русская Православная Церковь.
Сегодня для многих становится все более очевидным, что Поместная церковь в Украине может быть создана лишь при решающем участии Московского Патриархата. Однако раскольники упорно противодействуют этому, тем самым закрывая дорогу к созданию единой украинской Поместной церкви.

5.Украинская власть и Православие
Кризисная ситуация, сложившаяся в украинском православии, значительно усугубляется предательской политикой нынешней власти, объективно направленной против православной церкви в Украине. Сущность этой политики заключена в том, чтобы держаться как можно ближе к Западу и как можно дальше от Востока, то есть от России.12
Противоестественность внешнеполитического курса нынешнего руководства Украины в том и заключается, что оно пытается страну, практически полностью принадлежащую к славянскому православному культурному кругу, переориентировать на западную модель развития, в основе которой лежат совершенно чуждые украинскому народу протестантско-католические взгляды и представления. Причем украинскому народу это преподносится в витиеватой идеологической упаковке приобщения к неким «общеевропейским ценностям», выхода на магистральный путь общественного развития.
В действительности же, нынешняя украинская власть, полностью зависимая от Запада, неспособная проводить самостоятельную политику и отстаивать национальные интересы своей страны, под прикрытием демагогической риторики о европейском выборе Украины готова продать и предать все, чем дорожит наш народ: и его историю, и традиции, и православную веру.
Многовекторная ничтожность внешней политики украинской власти определяет такую же беспринципную внутреннюю политику, в частности в отношении к различным конфессиям, действующим на территории Украины.
Президент и его окружение, на словах провозглашая одинаково доброжелательное отношение ко всем украинским православным церквам, на практике сплошь и рядом демонстрируют свою благосклонность именно тем из них, которые враждебны Москве и в целом сориентированы на Запад — УПЦ-КП и УАПЦ. И в этом нет ничего удивительного:нынешняя украинская власть, в угоду своим неутоленным амбициям всячески противящаяся восстановлению разрушенного единства восточнославянских народов, в лице церковных раскольников нашла своих надежных союзников.
Власти, безусловно, импонирует «национал-патриотическая» риторика раскольников, поэтому она готова простить им строго дозированную оппозиционность и даже откровенное двурушничество. Вспомним, как Филарет во время празднования дня рождения Тараса Шевченко умудрился принять участие и в официальных торжествах (с участиемпрезидента), и в мероприятиях, организованных антипрезидентской оппозицией.
А уж перед чисто «западными» церквами наша власть готова пресмыкаться, позабыв о всяком приличии. Особенно наглядно это показал недавний визит Папы Иоанна Павла II в Украину. Заискивающее, недостойное поведение украинской власти, готовой молиться любому Богу ради отпущения собственных грехов, дало возможность американской «Вашингтон пост» с удовлетворением заключить: «Визит Папы Иоанна Павла II засвидетельствовал ориентацию политической элиты Украины на Запад, несмотря на безумное сопротивление со стороны промосковской православной церкви».
Компартия Украины оценила приезд Римского понтифика в нашу страну однозначно: украинская власть открыто проигнорировала интересы большинства православного населения страны и поддержала заносчивые претензии католического меньшинства.
Неуклюжая попытка сгладить впечатление некорректности приезда Папы, объявив его визит «государственным» — дескать, глава одного государства (Ватикан) приезжает в гости к главе другого (Украина), так что приглашение православных церковных иерархов излишне — еще более усугубила ситуацию. «Глава государства Ватикан» вместо того, чтобы подписывать в Мариинском дворце договор о предотвращении двойного налогообложения (что так любит делать украинский президент), принялся поучать украинских «керманичей», как им следует вести себя, начал проводить откровенные РК-акции в поддержку католицизма. Отправленные им четыре массовых богослужения в Киеве и Львове — убедительное тому свидетельство.
Нужно заметить, что большинство киевлян остались глубоко равнодушны к приезду понтифика, на литургии, которые проводил Папа, пришло на порядок меньше людей, чем планировали власти. Однако во Львове приезд Папы был воспринят как полная и окончательная победа католицизма в Украине, Римского понтифика встречали тут с подлинным ликованием. Казалось, сам Святой Петр не удостоился бы такой помпезной встречи, которая была оказана Папе во Львове. Власть, на президентском уровне возглавившая это театрализованное представление, продемонстрировала полное неуважение к религиозным чувствам православного населения Украины, своим недостойным поведением унизив не только себя, но весь и украинский народ, его церковь.Честно отрабатывали свои сребренники и подконтрольные президенту СМИ, придерживающиеся прозападной политической ориентации. При этом свое позорное пресмыкательство перед ватиканским престолом они с лихвой компенсировали демонстративно пренебрежительным отношением к Украинской Православной Церкви, устроив на страницах газет и телеэкранах настоящую травлю канонического православия в Украине. Газета «День», к примеру, договорилась до того, что, мол, «чуждые нам идеи («неканоничность», «еретичность» украинской автокефалии, …необходимость политического объединения восточных славян) «запускаются» в сознание украинского народа духовенством УПЦ МП» [14]. Думается, без согласия власти писать такие вещи в православной стране вряд ли кто рискнул бы.
Вывод из сказанного напрашивается сам собой: нынешняя власть занимает по отношению к украинскому православию враждебную позицию, фактически поощряя раскол и поддерживая раскольников.

6. Украинские коммунисты и Православная Церковь
Сложившаяся в нашей стране внутриполитическая ситуация настоятельно требует от Компартии Украины четкого определения своих позиций по отношению к религии, церкви и особенно к происходящей в Украине межцерковной борьбе.
Мы отдаем себе отчет, что крайне напряженное положение, сложившееся в области межконфессионных отношений, является отражением происходящей в обществе борьбы между двумя векторами внешнеполитической ориентации — западной и восточной. Католики, униаты, раскольники отстаивают западный, антироссийский вектор развития нашей страны. В то же время, каноническая УПЦ выступает за сохранение целостности культурно-исторического пространства восточного славянства, за духовное единство трех братских народов Беларуси, России и Украины. Объективно такая позиция направлена против установления в нашей стране всевластия Запада, против подчинения украинского народа западным интересам.Поскольку взгляды Компартии Украины и УПЦ по этим вопросам совпадают, мы неоднократно заявляли о своей поддержке канонической Украинской Православной Церкви. Мы считаем, что именно УПЦ является подлинно народной, национальной, патриотической украинской церковью, отстаивающей наши традиции и обычаи от посягательств пришлых и доморощенных разрушителей. По нашему мнению, православие было и остается важнейшей духовной составляющей национальной идентичности украинского народа. Основой, близкой и понятной нам, коммунистам.
Поэтому Компартия Украины, как и УПЦ, выступает против интервенции чуждых нашему народу религий и верований, полагая, что внедрение в общественное сознание чуждых идей и ложных ценностей подрывает духовные основы существования украинской нации, разрушает культуру нашего народа, противоречит его глубоким историческим традициям.
Мы также поддерживаем усилия Украинской Православной Церкви, направленные на укрепление духовного единства братских православных народов Беларуси, России и Украины, на сохранение и упрочение их общего социокультурного пространства. Культура наших народов, основанная на базовых ценностях православия, является нашим общим достоянием, и мы будем решительно противодействовать любым попыткам разрушить ее целостность.
Следует отметить, что в последние годы каноническая православная церковь (в частности РПЦ) занимает чрезвычайно активную социальную позицию, что подчеркивает ее единство с народом. Действительно, когда народ переживает невзгоды и бедствия, подлинно народная церковь не может стоять в стороне и обязана выступить в защиту обездоленных.
Свидетельством именно такой позиции православия является принятие в августе 2000 года на Архиерейском Соборе в Москве, причем, с участием украинских епископов, социальной доктрины «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви».[14]
Это совершенно уникальный документ, в котором Русская Православная Церковь «излагает базовые положения ее учения по вопросам церковно-государственных отношений и по ряду современных общественно значимых проблем», в частности таких, как церковь и нация, церковь и государство, церковь и политика. Хочу подчеркнуть: во многом позиция церкви по этим вопросам совпадает с позицией коммунистов.
Так, впервые за всю историю православия в «Основах» зафиксировано положение о том, что если государство побуждает своих граждан к совершению греха, то церковь может призвать их к неповиновению власти. Мы, коммунисты, разделяем эту точку зрения. Ведь нынешняя украинская власть с церковной точки зрения сама по себе является греховной, поскольку проводит антинародную политику, способствует обогащению горстки капиталистов и чиновников за счет трудящихся.
При этом хочу подчеркнуть, что и мы, коммунисты, и каноническая УПЦ решительно выступаем против политизации церковной жизни в Украине, против вовлечения церкви в политическое противостояние и использования ее авторитета для достижения узких групповых целей. Социальная ценность церкви слишком велика, чтобы расходовать ее в чьих-либо корыстных интересах. В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» категорически исключается возможность участия священнослужителей в «деятельности политических организаций, в предвыборных процессах», «не допускается выдвижение кандидатами священнослужителей на выборах любых органов представительской власти» [5]. И мы полностью одобряем такое решение церкви.
По нашему глубокому убеждению, общность позиций Компартии Украины и украинского православия по многим актуальным общественным проблемам открывает широкие возможности для их сотрудничества на благо Украины и ее народа, для утверждения в нашем обществе идеалов добра, справедливости и высокой нравственности.
Только объединив наши усилия, мы сможем противостоять новому крестовому походу против нашего Отечества.

Литература:
1. Хантингтон Самюэль. Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка. — В кн.: Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В.Л.Иноземцева. — М.: Асааеrrnа, 1999.
2. Инглегарт Рональд. Культурный сдвиг в зрелом индустриальном обществе. — Там же.
3. Инглегарт Рональд. Модернизация и постмодернизация. — Там же.
4. Шпеманн Роберт. Диктатура ценностей.-День, 21.08.2001.
5. «Русский журнал», 20.06.2001.
6. Хантингтон Самюэль. Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка. — В кн.: Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В.Л.Иноземцева. — М.: Асааеrrnа, 1999.
7. Павлов С.В. та ін. Географія релігій. К.: «АрТек», 1999.
8. Цит. по: «Регион», 29.01.2000.
9. Цит. по: «Профиль», 18.06.2001.
10. Гудзык К. Западный ветер. -День, 03.07.2001.
11. «Русский журнал», 20.06.2001.
12. Раскол как повод для духовной самоидентификации. — «Зеркало недели», 11.08.2001.
13. Там же.
14. Гудзык К. Западный ветер, -День, 03.07.2001.

Даниил Спасский. Фантазии Михаила Денисенко. Взгляд из Москвы

Святослав Речинский. Флоровский монастырь: Под игом «Охраны памятников»