Блаженнейший Митрополит Онуфрий: «Менять нужно. Но не Церковь, а себя»

В этом году Предстоятель Украинской Православной Церкви Митрополит Киевский и всея Украины Блаженнейший Онуфрий празднует сразу две значимые даты — своё 75-летие и 5-летие избрания на древнюю Киевскую кафедру.

Накануне Дня Крещения Руси журналисты телеканала «Интер» поговорили с Его Блаженством о его пастырском служении, о современной Церкви и о Дне Крещения Руси.

 — Ваше Блаженство, поздравляю Вас с наступающим Днем Крещения Руси. Еще этот день называют днем рождения нашего народа. Скажите, Вы размышляли, думали ли над тем, что выбор святого Владимира мог быть иным? Другими словами, Крещение Руси было предопределено? Или же это стечение исторических обстоятельств? 

— Крещение Руси — это огромное событие, которое для нас имеет очень большое значение. Очень важное для нас. Но семена христианства на Руси были посеяны еще святым апостолом Андреем Первозванным. Это первый век по Рождеству Христовому. Святой Андрей Первозванный, мы знаем из истории, пришел на киевские горы и остановился на том месте, где мы находимся. Он благословил эти горы и сказал пророческие слова, что здесь будет великий город, будет много церквей и будет прославляться имя Божье. Естественно, что в то время здесь уже жили люди, апостолы ведь не ходили по пустынным местам. Они шли в народ. И здесь были люди, которые приняли эти семена христианства.

Потом история говорит о том, что он поднялся выше по Днепру, до Новгорода дошел, потом спустился вниз, пройдя через нынешнюю Румынию, Болгарию. И достиг нынешней Греции. Везде он сеял семена христианства. В Греции апостол Андрей мученически завершил свою земную жизнь. В городе Патры есть место, где он пострадал, там есть и фрагмент креста, на котором его распяли. Поэтому сказать, что святой князь Владимир просто нас ввел в христианство, будет неправильно. И семя Христовой веры жило в нашем народе. Возможно, оно не давало таких обильных плодов, но оно жило. Ну, как семя сеют в землю. Оно не может сразу взрасти: когда сегодня посеют, завтра уже сразу ростки. Каждое семя растет по-своему. И семя христианства дало ростки на нашей земле.

Сказать, что наши люди были такие дикие, я бы оспорил это, потому что наши дикие, в кавычках, предки не сделали никакого зла апостолу Андрею. Он проповедовал, он говорил о Христе, и его отпустили с миром. Он пошел дальше. Вернулся. Пришел к цивилизованному миру языческому, к грекам, они там его убили. Распяли. По дикости они были свирепее нас. Ну, а так случилось, что в силу каких-то политических, географических обстоятельств, та земля быстрее дала ростки христианства. У нас — медленнее. Они как-то росли, но не так активно, не так обильно.

А святой князь Владимир, он сделал всплеск, огромный всплеск рассвета христианства. Вот весной, я просто сам наблюдал, что ложишься спать, — деревья в одном состоянии. Утром встал — они уже все покрыты листьями или цветами. Расцвели за одну ночь. Вот это такой был всплеск. Духовный всплеск был при святом князе Владимире. Его бабка Ольга была христианка. Но и до Ольги на нашей земле были христиане. И к ним относились хорошо у нас, не мучили, не преследовали. Но не было такого всплеска. А при нем получился всплеск.

И поскольку он был правителем, был руководителем огромного, сильного государства, то, приняв православную веру, и весь народ вслед за ним принял православную веру. Князь Владимир и сам крестился, и весь народ привел к этому крещению. Вот этот всплеск, который был при князе Владимире. Он обусловлен, во-первых, его внутренним желанием стать христианином. Ну и конечно, я думаю, что это не было чуждо для него, что он хотел также выстроить свое государство по образцу Византии. Потому что народ был сильный, государство было большое. Но, возможно, порядков таких вот, уже отшлифованности такой, которая была в Византии в то время, у нас не было. И он взял и то и другое.

— Сейчас уже традиционным стало такое по-настоящему народное празднование Дня Крещения Руси, ежегодно и в молебне на Владимирской горке, и в Крестном ходе в Киево-Печерскую Лавру принимает участие все большее количество людей. Вот в прошлом году по подсчетам организаторов Крестного хода в нем приняли участие 250 000 человек. То есть из года в год количество верующих увеличивается. Почему так происходит?

— Ну, во-первых, это день нашего духовного всплеска. Он для нас очень дорог, потому что в этот день многие люди пришли ко Христу. Это великая радость, великий праздник, что человек нашел Истину. Он пришел ко Христу, он принял крещение, он стал сыном Божьим и сыном вечного спасения. И мы этот день поэтому так чтим и празднуем, а люди приходят на Крестный ход. Мы совершаем каждый год Крестный ход с Владимирской горки в Киево-Печерскую Лавру, и приходит много людей. Люди хотят духовного общения. Эти Крестные хода не преследуют никаких политических целей. Это просто духовный молитвенный Крестный ход.

— Количество людей, которые желают вот этого общения духовного, увеличивается…

— Это говорит о том, что люди имеют жажду духовного. Нас кормят очень много с утра до ночи политическими какими-то лозунгами, идеями и выражениями. Ну да, где-то в какую-то меру, возможно, человеку интересно узнать, что творится. Но запрос души человеческой не в том, где там землетрясение, где потопы, где там еще что-то, где какая-то революция. А запрос человеческой души — узнать о Боге. Узнать свое будущее, узнать о том, для чего он создан, своё предназначение. И поэтому люди собираются на Крестные хода, и они друг с другом общаются, и при этом общении человек духовно обогащается. Они друг друга поддерживают.

— Очевидно, эти самые важные вопросы, о которых Вы говорите, все чаще и чаще предстают перед людьми.

— Да, они вот идут и здесь, на Крестных ходах, утоляют свою духовную жажду, жажду слова Божьего, жажду молитвы, жажду общения с Богом.

— Мне по роду моей работы на телевидении приходится общаться с огромным количеством людей, самых разных людей. И многие из тех, кто далек от церковной жизни, не понимают, что такое каноническая Церковь и что Украинская Православная Церковь — каноническая. Объясните, пожалуйста, почему в канонической Церкви есть благодать, а у раскольнических конфессий нету?

— Само слово «каноническая» — от слова «канон». Каноническая Церковь — это группа верующих, которая живет по канонам Церкви. У каждого государства есть свои законы, своя конституция. И все граждане государства должны жить согласно своей конституции. Если человек живет по Конституции, значит, у него все хорошо, все гладко, все нормально. Если он нарушает Конституцию, то его действия называются антиконституционными и за это человека осуждают: штрафуют или садят в тюрьму.

Церковь имеет свою конституцию, эти каноны. Если мы живем по канонам, то мы называемся «каноническая Церковь», а если мы нарушаем каноны, мы называемся «антиканоническая Церковь». Если человек нарушает каноны церковные, то мы за это не штрафуем и не сажаем в тюрьму. Это не наши меры. Но у нас есть такая мера, когда мы присекаем молитвенное и евхаристическое общение с такими людьми. И таким образом отсекаем их от себя, отделяем себя от них. И наша каноническая Церковь в этих непростых условиях старается не нарушать никакие церковные каноны.

Если кто хочет детально узнать, в чем каноны Церкви состоят, есть такая книга, которая называется «Правила и каноны церковные». Можно открыть и почитать эту книгу и посмотреть, как христиане, как Церковь должна себя вести, как жить, чтобы она была в пределах канонов. Эти каноны написаны людьми, но под вдохновением Духа Святого. Поэтому, кто соблюдает эти духовные каноны, тот сам наполняется благодатью Святого Духа. Кто нарушает эти каноны, тот лишается этой благодати Святого Духа, которая передается через эти каноны.

— Я хотел бы Вас сейчас спросить о последних событиях в нашей стране. А точнее о том периоде, когда была создана новая религиозная организация, которую назвали Православной церковью Украины. Многие ее сторонники после создания этой новообразованной структуры то ли при поддержке, то ли с молчаливого согласия властей начали захватывать храмы. Кроме того, есть факты случаев избиения священников, верующих, гонения священнослужителей. На данный момент захвачены уже десятки храмов, в Верховной Раде на рассмотрении лежат законопроекты, которые Церковь называет дискриминационными. Так вот, я хочу спросить: какая ситуация сейчас на самом деле? Спрашиваю, потому что есть ощущение, что ситуация меняется. Соответствует ли это действительности и что в принципе необходимо сейчас делать, чтобы эти современные гонения, нападки на Церковь полностью прекратились?

— Вы знаете, что когда человек находит свое место в жизни, он успокаивается. Вот человек, которого Бог создал для того, чтобы быть учителем. И пока он еще не стал учителем, он все время чувствует какой-то дискомфорт. Вот он не исполнит предназначение Божье. Когда он стал учителем, он успокоился. Другому Бог дал талант врача. И пока он не достигнет этой цели, он не может успокоиться. Когда достиг — он находит себя, все у него умиротворяется в душе.

Агрессия, которая проявляется со стороны «ПЦУ» на нас, сама свидетельствует о том, что они не нашли себя, что они не находятся в Истине. Агрессия говорит о том, что там нет благодати Святого Духа. Потому что там, где есть благодать Святого Духа, там есть мир, есть радость, спокойствие, есть такие природные чувства, как счастье, блаженство, а где этого нет, человек мечется и думает, как бы себя успокоить тем, чтобы захватить один храм, другой, третий, всех сделают подобными себе, и это их успокоит.

Но, поверьте, это никогда не успокоит человека, пока он не познает Истины, пока он не придет к Богу и не смирится перед Богом, он никогда не сможет успокоиться. Даже если весь мир пойдет за ним, и будет его слушать, и будет делать, как он говорит. Дьявол в таком же положении находится. Ему плохо, у него внутренний дискомфорт, и он думает, что если всех людей я к себе переманю, то я найду успокоение какое-то для себя. Но такого не бывает, он переманивает к себе многих людей, но покоя не находит, потому что он не живет с Богом. И чтобы найти покой, надо жить с Богом. Поэтому наша Церковь никогда не проявляла никакой агрессии ни к кому, никогда не захватывала никакие храмы.

Есть у нас примеры, когда в некоторых районах (ну я не буду говорить где) приходили власти и давали ключи там от греко-католического храма, давали от филаретовского храма (тогда еще не было «ПЦУ»): вот берите, владейте. А епископ сказал: «Мне чужого не надо». Вот это отношение настоящей Церкви к этому вопросу, а сама агрессия, насилие говорит о том, что эти люди сбиты с правильного пути. Сегодня этот процесс рейдерского захвата храмов идет на спад. Он идет уже, думаю, по инерции. Всегда все вещи имеют инерцию. Даже человеческий ум инертный. Господь когда-то сказал, что «вы медлительны и косны сердцем». То есть человек медлительный и косный сердцем, он не может понять сразу какою-то истину. И вот эта инерция продолжается еще в некоторых регионах, но она уже потеряла подпитку из центра. Потому что отсюда шла инициатива и всякие там стимуляторы. Стимул шел отсюда. И когда все это потерялось, там идет по инерции.

Так что сегодня, слава Богу, ситуация успокаивается. Мы просим власть, и я просил нынешнего президента, что мы не хотим для себя никаких преференций, никаких каких-то особенных исключительных отношений, преимуществ. Мы просим, чтобы все были равны перед законом. Чтобы не было законов, которые есть для одной элиты, и законы, которые для нас существуют. В том числе и те законы, которые сегодня стоят на повестке дня против нашей Церкви. А так не должно быть. Должны быть все равны перед законом. Наверное, в этом суть демократического государства, что его искусство должно не в том быть, чтобы всех обратить в единомыслие (то есть все должны думать, как я), а искусство заключается в том, чтобы всех разномыслящих объединить, разумно объединить, не нарушая их свободу слова, свободу воли. Настроить их так, настроить, чтобы они работали на пользу государства.

А не так, что была создана «ПЦУ», чтобы всех покорить этой «церкви», и эта «церковь» должна служить какой-то политической партии. Церковь не может служить партии. Церковь внепартийная. Если мы будем служить партии, мы станем такой же политической организацией, как та партия, которой мы служим. Церковь служит всем. Всем людям из всех партий. И в нашей Церкви и люди из разных партий, с разными политическими взглядами, с разными образовательными и социальными уровнями. У нас все перед Богом одинаковы, все равны. Это все дети Божьи.

— Да, но, к сожалению, за последние годы церковная тематика стала слишком политизированной. Вот что Вы можете сказать тем, кто слово «церковь» воспринимает исключительно лишь в политическом контексте?

— Я хотел сказать, чтобы те люди, которые не понимают природы Церкви, пусть они не вмешиваются в жизнь Церкви. Это не угроза. Я сам боюсь переступить какие-то правила Церкви, потому что я знаю, что это потом обернется для меня трагедией, личной трагедией. Поэтому я бы советовал таким людям: если не понимаешь — не вмешивайся, не давай советы. Лучше, если хочешь объединить, я говорю это политикам, если хотите объединить — объедините сами себя сначала. А мы посмотрим, как это делается. Может, и мы объединимся по такому же сценарию.

На протяжении всей истории политики старались как-то завладеть Церковью. В основном те, которые не знают природы Церкви, не видят Христа, Который в Церкви, Который Ее возглавляет. Они видят, что идет корабль, а капитана не видят, и они думают: давай я сяду, возьмусь за штурвал, тоже поуправляю Церковью. А тут не так просто. У тех, кто взялся за штурвал, руки поотсыхали. Кто полез Церковью управлять, все кончили трагически. Вот поэтому не надо. Не надо лезть в дела Церкви. Церковь сама разберется в своих проблемах. У политиков есть свои проблемы, у Церкви есть свои проблемы. И каждый должен заниматься своими проблемами.

— Скажите, если этот вопрос глобализировать, есть мнение, что сейчас в мире идет полномасштабная борьба с христианством. И справедливо ли утверждать, что те нападки, о которых мы говорим, нападки и гонения на Церковь, которые осуществляются в нашей стране, — не просто борьба с Украинской Православной Церковью, а в той или иной форме глобальная борьба с христианством?

— Согласен, абсолютно согласен с этим. Мы просто являемся фрагментом этой общей большой борьбы против Христа. Идет борьба против Христа. Да. Идет глобализация, выстраивается большой мир, общий мировой дом, в котором должны все люди жить. Где не будет политических границ. С исчезновением политических границ исчезают многие проблемы, которые порождают эти границы. И сегодня вопрос для Церкви стоит в том, чтобы в этом огромном мире, в новом мировом пространстве, найти себе место. Потому что, к сожалению, для христианства там места не отведено. И мы сейчас занимаемся тем, чтобы выбороть себе законное место в этом пространстве. В этой борьбе у нас и появились эти всякие там томосы и так далее, и так далее. Все это связано с этой борьбой за пространство в этом мировом порядке.

Мы, конечно, хотим, чтобы мы имели в этом новом государстве большом свое законное место, юридическое место, но не хотим за это платить чистотой своей веры. Потому что нам косвенным образом предлагают: ты оставайся христианином, прими тот закон, тот закон, который Бог осуждает. Бог запрещает так делать. Ну какой я буду христианин, если я буду делать то, что Христос запрещает делать? Я уже не буду христианин, а буду мыльный пузырь, пустой, который только вид имеет масштаба такого, а пространства я не буду иметь. Поэтому мы в этом мире занимаемся тем, чтобы найти себе место в этом пространстве и выработать какой-то юридический, административный механизм управления Церковью.

— Как бы там ни было, признаёт это кто-то или не признаёт, все мы живем в христианской цивилизации, и даже та свобода, которая сегодня предоставлена человеку, — это же ничто иное, как определенный результат эволюции христианских ценностей. То есть результатом которых прежде всего есть возможность выбирать, какую жизнь вести человеку, и в том числе грешить или не грешить. То есть мы все стоим перед свободой выбора. И для многих из тех, кто далек от христианской жизни, для них, к сожалению, роль Церкви стала несколько формальной. С другой стороны, среди тех, кто регулярно ходит в Церковь, есть и такие, кто ведет не совсем христианский образ жизни. Что Церковь сегодня может противопоставить современному обществу, чтобы поднять общий уровень духовности человека?

— В мире есть такой факт: есть люди, которые говорят, что Церковь устарела, она консервативная, она задогматизирована, ее надо менять, изменять для современного общества. Мы эту Церковь не воспринимаем, нам Церковь надо перестроить. Ну и для перестройки этой Церкви вводятся всякие новшества, антихристианские новшества, законы, принципы. Я, вы знаете, что сказал бы: не все люди так думают, во-первых. Многих людей Церковь вполне устраивает. Со своим, так сказать, «консервативным» устроением, взглядами и так далее. Для тех, кого Церковь не устраивает, кто хочет изменить Церковь, я хотел бы сказать, что тут надо немножко поменять акценты. Нужно менять не Церковь, нужно менять себя. Если я не подхожу Церкви, которую Бог устроил (а Бог совершенный, и Бог сделал то, что не требует коррекции никогда), требовать, чтобы Божье строение, которое Бог устроил, откорректировали согласно моим желаниям — это неправильно.

Наоборот, надо меня откорректировать, чтобы я подходил Церкви, чтобы я был сообразен Церкви. Вот эта проблема стоит перед людьми. Если мы так не будем делать, а будем Церковь под себя подстраивать, мы просто станем вне Церкви, ну и мы станем на путь погибели. Погибели буквальной и переносной. Духовной и физической. Потому что человек по законам смерти не может жить. Законы жизни даны Богом. Это заповеди Божьи. Если мы не идем законами жизни — уходим к другим законам. Других законов жизни нет, одни только есть. Законы, человеком изобретенные, которые не соответствуют закону Божьему, это законы смерти. Если мы будем законами смерти жить, то рано или поздно мы умрем. Нас они ведут к смерти. В буквальном смысле, физически (мы сами себя физически уничтожаем), и духовно в том числе.

Поэтому Церковь — это тот дар, который Бог дал всем людям, она способна и хочет обнять всех людей, и хочет их повести к Богу, не исключая то, что человек живет на земле. Церковь не исключает человека и не говорит: «Брось все и подними руки, и стой так всю жизнь с поднятыми руками». Церковь говорит человеку: «Работай и будь верен правителю своему». И все в Церкви учат правильно жить, даже в земных как бы правилах, интересах. Но общий вектор Церкви направлен к Богу, и он ведет человека к Богу. Если мы хотим идти в другое место, то мы выходим из Церкви. Тот путь ведет человека от Бога. А Бог является источником жизни, блага и любви, и тот, кто идет к Богу, тот идет к жизни, благу и любви. А кто идет от Бога, тот идет к смерти, к неустройству и к трагедии.

— Позвольте, я уточню. Вы сказали, что некоторые говорят, что Церковь устарела, Церковь слишком консервативна. Так вот, ведь правда же, Православная Церковь — самая консервативная из всех христианских деноминаций. И сейчас можно услышать, кроме всего, что даже на вызовы современного общества Церковь не реагирует должным образом. Так вот в этой консервативности сила Церкви все-таки?..

— Конечно, Церковь консервативна для греховного человека, который привык жить в своих страстях. А для того человека, который привык жить по воле Божьей, закону Божьему, это — свобода. Я себя не чувствую ничем связанным, живя в Церкви. Я от рождения живу в Церкви, но как священнослужитель я живу с 1971 года, когда меня рукоположили в сан дьякона. Это уже 48 лет я живу как священнослужитель в Церкви, никуда не отлучаясь. Мне очень интересно тут. Очень интересная жизнь. Жизнь, которая связана с внутренним миром человека. Человек настолько красив. Мы просто себя не видим. Мы ходим, какой-то есть красивый оазис, мы сидим в оазисе, а смотрим на пустыню, куда-то, где ничего нету. А загляни в себя, где ты живешь, что у тебя внутри есть.

Каждый человек — это микромир. И вот когда ты разбираешься в своем микромире, это очень интересно. И интересно даже бороться с собой. Очень интересно. Это на первый взгляд кажется: это ну такое нудное упражнение, нудное занятие, что вот ты себя давишь там. Нет, когда давишь в себе греховное и у тебя восстает Божье, это очень интересно, и большая радость от этой борьбы у человека внутри. Я жил в миру. Я был простым человеком в миру (то есть я ходил в Церковь, но я жил мирской жизнью). Она была постная, однообразная. Каждый день работа. Встали, пошли поработали, пришли. И всё. Завтра опять то же самое. А тут такая разнообразная жизнь. Красивая. Содержательная. Вот поэтому мы не можем ради желания, что кого-то эта жизнь устраивает, ее перестраивать и делать постной, и скучной, и бесцельной. Поэтому Церковь остается такой, какая она есть. А если кто хочет жизни другой: ну, вольному — воля, спасенному — рай.

— Ваше Блаженство, Вы возглавили Украинскую Православную Церковь в один из непростых для нее периодов. Что самое сложное в жизни Предстоятеля Украинской Православной Церкви?

— Вы знаете, что я бы сказал? Что не только для меня — для любого Предстоятеля есть свои сложности. Они одинаковые. Я послушник. Я не являюсь кем-то другим. Я послушник Церкви. Находясь на послушании, на котрое меня поставила Церковь, я по своему долгу, по своим обязанностям должен общаться и с иноверными людьми, и с бизнесменами, и с политиками. И задача Предстоятеля отличается в том, чтобы, общаясь с иноверными, я не потерял чистоту своей православной веры. Общаясь с бизнесменами, чтобы я не превратился в бизнесмена. Общаясь с политикамм, чтобы я не превратился в политика. Чтобы я остался Божьим слугой, слугой Церкви.

Я по этому случаю расскажу один такой анекдотический пример. Но это из жизни, это не анекдот. Один архиерей постриг своего послушника в монашеский образ, то есть в монашество. Пришел его друг, другой архиерей, и поздравляет этого новопостриженного монаха и говорит ему: «Поздравляю тебя с принятием ангельского образа. При этом желаю, чтобы ты не потерял образа человеческого». Стать монахом — это хорошо. Но если ты потеряешь при этом образ человеческий, ты будешь не монах. Образ человеческий — это фундамент, на котором строится всё: и монашеское, и так далее. Получив это служение Предстоятеля Церкви, я желаю себе не потерять образа простого христианина, который должен жить благочестиво, который должен любить Бога, любить ближнего, который должен быть терпеливым, смиренным, кротким. Это образ христианина. Так вот: чтобы я при этом не потерял образ правильного христианина.

— А как Вам это удается? Ведь известно, что Вы ведете очень строгий такой, аскетичный образ жизни, много времени посвящая молитве. И вот как удается Вам совмещать служение Предстоятеля Церкви, связанное с постоянным вовлечением в решение административных, политических вопросов, о которых мы здесь говорили, и в то же время такую суровую монашескую жизнь?

— Ну, вы знаете, вы меня переоценили. Я не считаю себя таким. Это я сказал о своих целях — что я, неся послушание Предстоятеля, не должен потерять образ христианина настоящего. Но я не сказал, что я его не потерял. Я падаю, спотыкаюсь, я немощный, грешный. Но надеюсь на милость Божью, вот и совершаю это служение по мере сил своих, своих стараний. Ну, а Бог, Бог делает. Если что-то доброе сделано, это сделано Богом, а не мною. Вот. И когда при общении с другими людьми, допустим, не растворяюсь — наверное потому что я то видел и слышал. Я это уже прошел. То, что мне порой предлагают. Я уже это видел и испытал на себе. И это меня совершенно не прельщает. Я знаю этому цену.

— Вы очень часто, обращаясь к верующим в своих проповедях, призываете их хранить чистоту православной веры. Как это возможно, особенно сейчас, вот в наше время, и как сохранить себя в Православии и в Православной Церкви?

— Вы знаете, что вера — это есть собрание правил, законов, которые дают человеку правильное понятие о Боге. Чистота веры — это сохранение правильных, чистых понятий о Боге. Если мы сохраняем чистоту православной веры, то даже если упал — найди в себе правильное понятие о том, каким я должен быть и что от меня Бог требует. Если я сохраняю чистоту веры, я имею шанс в любое время встать, исправиться и стать нормальным человеком, христианином. Если у меня не будет правильного образца, то я, упав, могу встать и себя откорректировать согласно неправильному образцу. И я уже не буду здоровый. Я буду больной, духовно больной человек. Я не буду духовно здоровым.

Чистота хранения святой веры — это есть залог того, что человек имеет для себя шанс всегда стать здоровым. Это не значит, что мы, члены Церкви, святые — мы все больные, мы все грешники, и каждый свои недостатки имеет, свои немощи, слабости. Но у нас есть образец, который нам дает возможность в любой момент посмотреть на него и себя перекрутить, исправить и стать таким же. Если этого образца не будет, у нас не будет шанса быть здоровыми, жить с Богом и наслаждаться от того блаженства, которым наслаждается тот, кто живет с Богом.

— Итак, день Крещения Руси. День рождения Церкви в нашем Отечестве. О чем Вы, Ваше Блаженство, будете особенно горячо молиться на Владимирской горке?

— Буду молиться, чтобы наш украинский народ, чтобы мы были христиане не по имени только, а по своей жизни. Чтобы мы хранили друг с другом терпение, любовь, уважение. Чтобы мы любили Бога. Чтобы мы любили всех людей, которые нас окружают. За это я буду молиться.

— Спасибо Вам огромное за интервью.

— Спасибо.

Беседовал Андрей Данилевич