Митрополит Павел: «Я согласен быть дворником в доме Божией Матери»

Наместник Свято-Успенской Киево-Печерской Лавры митрополит Вышгородский и Чернобыльский Павел о Лавре, святости, стране и конце мира.

— Ваше Высокопреосвященство, Вы широко известны как человек, который в свое время много сделал для возрождения Киево-Печерской Лавры. Скажите, а как начался Ваш путь в монастыре

— Первое мое знакомство с Печерской обителью было таким, однажды отец принес с работы старенькую брошюрку. Его коллеги (да простит их Господь — полагаю — в их неведении) крутили из таких книжечек цигарки, а он ее рвать не стал — мне отдал.

 — В этой книжечке описывалось, как был построен первый Успенский собор, как он выглядел, как его разрушили. Там же шел рассказ о богослужениях, о легендарном соборном хоре. Прочитанное глубоко запало в мое сердце, и я очень захотел побывать в святой обители.

 Господь сподобил меня посетить Лавру в 1985 году, по окончании первого курса Московской духовной семинарии. Тогда это был еще музей, но дух древнего монастыря я ощутил сразу. Хорошо помню, как мы с другом Мишей (сейчас это священник Михаил Костюк из Тернопольской области) за 15 рублей купили книжку об обители и просидели с ней до вечера у знаменитых трех каштанов, которые и сегодня растут возле Успенского собора.

Конечно, в то время я даже и помыслить не мог, что через каких-то девять лет я буду жить и трудиться на этой святой земле, в этих благословенных стенах.

А в тот вечер у нас закончились деньги. Книгу-то мы купили, а вот о дороге домой (мы оба родом с Волыни) не подумали. Одни в чужом тогда еще городе. И тут с нами случилось одно из тех чудес, которые постоянно наполняют жизнь людей верующих, но часто не замечаемы людьми нецерковными. Милостью Божией нам помогли добраться до Покровского монастыря, где нас поселили в какой-то давно ожидающей ремонта келии. Игумения монастыря матушка Маргарита нас накормила и дала по 25 рублей на дорогу домой. На следующий день сестра из монастыря ехала за молоком в село и взяла нас с собой. Мы тогда — молоденькие еще студенты — впервые в черной «Волге» ехали. Удивительно! Кто мы — и какой милости сподобились из Дома Божией Матери: истинно покрывал нас Покров Пресвятой Богородицы.

 Через год в Московской духовной семинарии произошел пожар, пятеро наших друзей погибли. Только мы с тем же другом Михаилом смогли выбраться из пламени — Господь спас.

 

— Тогда же и задумались о принятии монашества?
— Я очень хотел уехать подвизаться на Афон, но монахом стал не сразу. К тому же на Святую гору берут лишь тех, кто хотя бы пять лет прожил в монашеском чине. И меня послали духовного наставления ради в Луцк к архиепископу Варлааму (Ильющенко) — старцу святой жизни. Он и стал моим руководителем на дальнейших путях. Владыка для меня по жизни величайший пример подвижничества и исповедничества — он за веру отсидел в советских лагерях более четырех лет.

 Я продолжал учиться в Московской духовной семинарии. Рукополагали меня в священный сан на Рождество Христово 1988 года два архиерея: владыка Варлаам и владыка Никанор — земляк мой, который был в то время на покое.

 Моей семье вскоре довелось пережить притеснения со стороны властей. Как это так — сын учится в Московской семинарии и стал попом! Маму и отца выгнали с работы, в доме обрезали электричество. Повсюду писали: «Позор для Волыни». Но это всё мои близкие пережили, выстояли. Я им очень благодарен за терпение и поддержку.

 По окончании учебы владыка Варлаам определил мне служить в храме великомученика Пантелеимона возле Луцка, но, как говорится: человек полагает, а Господь располагает. Всё сложилось иначе — в селе Низкиничи Волынской области случился конфликт между прихожанами и местным священником. Владыка отправил меня на этот приход со словами: «Я тебя посылаю из огня да в полымя. Надеюсь, что ты сотворишь там мир, и будет благоденствие». И Господь помог. Устоялся мир, и я пробыл настоятелем этого прихода шесть лет без двух месяцев. Ныне в этом месте находится возрожденный монастырь, который был заложен еще святителем Петром (Могилой).

 Назначение в святую киевскую обитель также было непростым. В 1992 году я всё же уехал подвизаться на Афон. Рекомендацию мне давал Блаженнейший Митрополит Владимир, наш покойный Предстоятель. Я мог остаться на Святой горе, но воля Божия обо мне была иной. В это самое время у нас в Церкви случился раскол, начались нестроения. Братия Киево-Печерской Лавры попросила уйти тогдашнего наместника, отца Ахиллу. Когда в Митрополии стали искать человека на пост наместника Лавры, Блаженнейший сказал благочинному Киевской епархии протоиерею Виталию Косовскому: «Как ты думаешь, можно ли позвать твоего друга, отца Павла, которому я давал рекомендацию на Афон?» Отец Виталий ответил: «Давайте попробуем». Вот так я и был призван на это служение. В третью седмицу Великого поста 1994 года я был назначен наместником Свято-Успенской Киево-Печерской Лавры.

— Вы восприняли свое назначение как волю Божию?
— Да, как благодатную волю Божию. Здесь душа… Она… Она меняется, расцветает. Лавра — райский уголок на многострадальной земле. Люди идут сюда для того, чтобы почувствовать Адамову радость до грехопадения.

 — Трудно быть наместником такого большого монастыря?

— В обитель каждый приходит со своим багажом: страстями, своим восприятием жизни и Церкви, некоторым непониманием нашей общей, монастырской жизни. Так было и в первые годы моего наместничества — братия научались жить единым духом, монахи узнавали друг друга, дабы могли сказать: «во единомыслии исповемы». И много в этом процессе зависит от наместника, который призван уделять внимание братии, жить жизнью обители, жизнью насельников. Я не знаю, хороший я руководитель или нет — об этом лучше скажет братия. Но я никогда не жалел о том, что Господь дал мне этот крест. Для меня Лавра была и остается самым главным и святым, что есть в моей жизни.

 На самом деле, мне все равно, какую должность занимать. Моя жизнь здесь. Я не хочу ничего другого, лишь бы только дожить до своей кончины на этой святой земле — наместником или просто дворником, но в Доме Божией Матери.

 — Как начиналось Ваше служение?

— В то время на территории Лавры царила разруха: грязь, мусор, развалины. Среди арендаторов монастырских зданий кого только не было, ведь Лавра (и то не полностью, а лишь некоторая часть ее) была передана Церкви лишь в 1988 г. Да и среди братии проблем было предостаточно. До моего назначения за неполных семь лет в обители сменилось шесть наместников, в рядах братии не было единомыслия. Было нас тогда немного — 35 человек, с очень разными характерами. Порой такие искры летели от разногласий!

 В итоге девять человек из братии того периода ушли — не смогли жить в святой обители. Оставшиеся все были пострижены. Со временем наступил благословенный, благодатный мир.

 Большинство монастырской братии — это настоящие святые. Вы знаете, можно всякое говорить, по-разному судить братию, но то, что они живут монашеской жизнью в центре мегаполиса — этого современного Содома и Гоморры, — уже говорит об их высочайшем духовном уровне. Очень сложно быть монахом в столице — с ее страстями, пороками, бесконечными потрясениями. Вопреки всему монахи хранят верность Христу, преданность Церкви и братские отношения. С этой братией я готов идти даже на смерть, потому что они действительно заслуживают величайшего доверия.

  — А сколько сейчас в обители монахов?

— Сегодня у нас около 200 человек братии, из них более ста — в сане. Я скажу словами апостола Павла: они — «те, которых весь мир не был достоин». Это люди разного характера, разного состояния души, но их подвиги говорят о многом. Я не стану называть имен, но когда заходишь в их келии, то видишь, что эти люди не от мира сего. Они живут уже ангельским состоянием. В молитве преподобным говорится: «и был ты собеседник ангелов». Хочу сказать: многие, очень многие насельники Лавры действительно являются собеседниками ангелов.

 — Наверное, светскому человеку трудно будет согласиться с Вашими последними словами…

— Сегодня можно говорить всякое. Иноков обличают в ведомом и неведомом. И мы этого заслуживаем, грубо говоря. Почему? Потому что мы не с миром. Если распяли Христа, если поносили угодников Божиих, если убивали апостолов, которые творили чудеса, то чего ожидать нам, грешным? Ведь Спаситель сказал когда-то Своим ученикам: «Меня мир гнал и вас гнать будет».

 Мы за это благодарим Бога — значит, хоть как-то спасаемся. Святость жизни лаврских монахов видят люди, которые приходят сюда с верой; а те, которые не могут этого понять, начинают говорить всякие глупости. И это радует. Потому что «блажени есте, егда поносят вас». Дай Бог, чтобы мы удостоились этой чести, за которую поносят, то есть — за преданность Христу Богу.

— Владыка, Вы несколько раз упоминали имя Блаженнейшего…
— Блаженнейший Митрополит Владимир — мой духовник, старец, человек, которого я очень люблю… Об этом человеке я могу говорить долго. Господь в самое тяжелое для Украинской Православной Церкви время поставил достойнейшего Предстоятеля.

 Я с Блаженнейшим был в очень доверительных отношениях 18 лет. Последние три года из-за его болезни к нему мало кого пускали, но все равно: когда я приходил, мы с ним подолгу беседовали, нам было с ним о чем говорить. Меня более всего интересовал его внутренний мир и опыт. Я ловил каждое его слово и сейчас бережно храню их в своем сердце.

 Однажды мы были в Иерусалиме. Я видел слезы Блаженнейшего в кувуклии Гроба Господня. Там он произнес слова молитвы: «Господи, ничего у Тебя не прошу — ни жизни, ни здоровья. Но прошу лишь только одного — для моей Церкви, для моей Украины: чтоб не пролилась ни одна капля крови». И действительно, пока он жил среди нас, в стране было спокойно. Только когда он изнемог и отошел в Вечность, сами видите, что началось… Это был настоящий молитвенник за весь наш народ. О нем я храню в сердце особенную память, особое уважение и любовь. Уверен, что рядом с нами действительно был человек святой жизни.

 Благодаря Блаженнейшему в Украине построено не менее восьми тысяч церквей, открыто около 200 обителей. Увеличилось в разы число священников, монашествующих. При нем вышло много церковных изданий — не только богослужебных, но и богословских, исторических, филологических. В годы его первосвятительского служения был построен заново Успенский собор нашей Лавры.

 Митрополит Владимир — человек мира, который в своем сердце носил мир. Я никогда не слышал, чтобы Блаженнейший кого-то осуждал или о ком-то сказал недоброе слово. Он любил людей, жизнь, любил цветы, писал замечательные стихи, умел пошутить, любил петь — и хорошие мирские песни и церковные песнопения — всё, что действительно имеет глубокий смысл.

 По его благословению, когда он был управляющим делами нашей Церкви, я прошел все чины: диаконский, священнический, монашеский. В архиерейский сан он меня рукоположил уже в Лавре — в день моего рождения, когда мне исполнилось 37 лет, в Лазареву субботу 1997 года.

 Он никогда ничего не требовал. Питался очень скромно, жил, как говорили его иподиаконы, в «курнике». Так и я называл его келию, которая находится на самом верхнем этаже митрополичьего дома в Лавре. Комната площадью 12 квадратных метров. Летом там жарит солнце, а зимой довольно прохладно. Блаженнейший любил богослужения, но никогда во время церковной службы не делал никому замечаний. Он во время богослужения был глухим, слепым и немым, возносясь всей душой в Небо. Особенно памятно мне то, что Блаженнейший любил иногда послушать проповеди других архиереев. Притом он поручал произносить проповедь прямо во время службы. И это было великим воспитательным моментом.

 Его жизнь стала для меня примером. Я во всем стараюсь ему подражать. Это сложно. Потому что у меня не тот характер, кротость и смирение, как у него. Если речь идет о Церкви, я молчать не буду. Если что-то касается обители, священнослужителей, братии и нашей паствы, которая, случается, что-то делает не так, я тогда, как говорится, иду вразнос по полной программе. Потому что я знаю, что эти люди достойны уважения, достойны всякой похвалы, ведь их молитвы возносятся к Господу чистыми устами. Блаженнейший умел себя держать и знал место каждому слову. Это настоящий подвиг.

 После смерти Блаженнейшего Владимира Господь по Своей великой милости дал нам другого Ангела Церкви — Блаженнейшего Митрополита Онуфрия, с которым я знаком с 1984 года. Этот человек очень кроткий, терпеливый, смиренный, монах по своей природе, молитвенник. Эти два святителя — наши отрада и утешение. Они являются той милостью Божией, которая так необходима для жизни монастырей.

Блаженнейший Митрополит Владимир, гуляя в 1972 году возле руин Успенского собора с тогдашним Предстоятелем Американской Православной Церкви, говорил: «Как бы хотелось, чтобы на этом месте загорелась хоть маленькая лампада богослужений и монашеского жития». И как раз при Блаженнейшем всё это и произошло. Начался духовный рост, с его благословения строился Успенский собор, стала возрождаться монашеская жизнь.

— А если вернуться к современному монашеству, то какие «болевые точки» Вы бы отметили?

— Сразу скажу вам, что сегодняшнее монашество ничем не отличается от монахов первых веков христианства. И в те времена были еретики, неверующие люди, карьеристы. Много чего было. Еще в Евангелии описываются несколько случаев, когда люди отходили от Христа, не принимая Его учения.

 Одни пришли в монастырь по зову души, другие — потому что что-то понравилось, а третьи — с попутным ветром. В Лавре, как и во всяком монастыре, тоже не все одинаковы, у каждого свой путь к Богу. Я всегда говорил журналистам и сегодня повторяю: смотрите, на протяжении почти тысячи лет в Лавре было разное число монахов — иногда около сотни, иногда больше семи тысяч. Но не все ведь святыми стали. Господь избрал достойнейших из достойных — только около 130 угодников преподобных Печерских сподобились от Бога нетления своих мощей: «Много званых, а мало избранных» (Мф. 20:16).

 Я хочу повторить, что и сегодня среди братии есть такие подвижники. И они, поверьте, ни в чем не отстают от первых христианских иноков. А еще приведу слова преподобного Антония Великого, который сказал, что монахи последнего времени будут выше, нежели первого. Почему? Потому что первые монахи удалялись в пустыню. Им никто не мешал, они сосредоточивались на своем сердце, на беседе с Богом. Как губка наполняется влагой, так и человеческая душа: если постоянно пребывать в молитве, поверьте, можно достичь Божией милости. А современный монах живет в тесном контакте с миром, и держать душу в равновесии ему очень сложно.

Смотрите, сегодня всё работает на уничтожение Христа в человеческом образе. Бурно «трудятся» СМИ, поток информации растет каждый день. Но как мало говорят о Спасителе! Сейчас человек, который входит в информационное поле, похож на копателя, который ищет маленькую частичку золота в куче грязи. Прежде, чем доберется, — вымажется вдоль и поперек. Это очень негативно влияет на душу. Я лично стараюсь информационно ограничить себя. Ведь, если разобраться, то ничего нового в новостях не почерпаешь, а вот душу смутишь.

Вот, что страшно. Люди загружают свою душу нечистотой и греховностью. А из плохого источника никогда не истечет чистая вода.

— В Лавре были случаи ухода монахов?
— Божьей милостью уходят единицы. По разным причинам те, кто прибыли попутным ветром, те, кому скучна жизнь в монастыре, — такие уходят. Они ищут только интересной и комфортной жизни.

При этом такие люди часто говорят: «Я хочу знать, что делается в мире». А зачем? Эти знания приносят скорбь. Ты не знаешь самого себя, а хочешь познать мир. Как обманчиво звучат эти слова! Ты вначале познай себя, и тогда не будет тебе никакой необходимости в познании мира. Адам, когда был в Раю, когда он знал себя, свою душу, — он давал имена растениям, животным. Он видел сущность бытия, которое Господь сотворил, потому что он был венцом творения. Сегодня всё перевернулось — себя не познали, а уже стремимся познавать мир.

Нужно научить себя смиряться. Причем смиряться ради себя самого. Не ради Бога — Бог не нуждается в этом, в этом нуждаешься ты сам. Многие говорят: «Я нищему помог». А вот и нет! Неизвестно еще, кто кому помог. Ты нищему или нищий тебе — спастись.

Те монахи, которые потом уходят в мир, — это не монахи. Помню слова отца Иоанна (Крестьянкина), который в ответ на восхищение двух молодых иноков: «Батюшка, мы монахи» сказал: «Вы не монахи, просто вы ребята прекрасные». Я тоже с такими людьми сталкивался. Можно быть прекрасным человеком, но ничего не иметь общего с Богом. Можно быть в одеждах монаха, но ничего не иметь общего с монашеством.

— Владыка, а как Вы относитесь к утверждениям, что сейчас последние времена, что надо Церковь спасать?
— От чего ее спасать? Она Христова, Господь ее сохранит до скончания века, и врата адовы не одолеют ее. А вот себя в Церкви нужно спасать. Себя! Это Церковь меня спасает, а не я ее.

— Сейчас не только среди верующих можно услышать, что Господь оставил Украину, лишил ее своего покровительства. Как Вы относитесь к подобным высказываниям?
— Первые страницы Библии говорят, что Господь сотворил человека и оставил его без Своего пристального попечения. Это не значит, что Господь бросил человека, Он просто дал человеку свободу воли, свободу выбора: сам выбери — ты со Мною или против Меня. Из всех Своих творений только человеку Бог дал такой дар!

В том, что сегодня наше общество преимущественно неверующее, уже даже и не приходится сомневаться. Приведу хотя бы такой пример. Даже люди, называющие себя верующими, по-настоящему не все такими являются. Во многих молитвах есть слова: «Верую и исповедую Тебя Господи». Так вот: они веруют, но исповедуют ли?… Посмотрите: мирские и гражданские праздники, которые приходятся на церковные посты, преспокойно празднуются ими — пляшут, поют, пьют. А в мусульманском мире вы найдете какиелибо свистопляски на Рамадан? Найдете ли вы у иудеев праздники, идущие в разрез с вероучением? А вот так называемые христиане своей жизнью издеваются над Господом, распинают Его.

Сегодня тьму называют светом, и это страшно. Говорят, что у нас свобода слова, но при этом Церковь уже почти вытеснена со всех теле- и радиоканалов. Ее стараются обвинить, оболгать. Поливают грязью людей и сталкивают их лбами. Всячески пытаются разделить православный наш народ. Все это — старания врага рода человеческого. Но мы должны иметь всегда свой собственный ум, не помраченный.

А Господь действительно к нам несправедлив. Если бы Он был справедлив, то Адам в первые же минуты после грехопадения был бы поражен и низринут из жизни. Господь мог сотворить другого Адама. Но Он этого не сделал. По неизреченному милосердию Своему, Он ждал прозрения Адама, его раскаяния во грехах, и даже отдал Единородного Сына Своего на распятие за грехи рода человеческого. Общество прекрасно понимает, что живет не по заповедям Господним, только признаваться себе в этом не желает.

— Говорят, что сейчас нет старцев. Так ли это?
— Старцы даются по мере приятия их человечеством. Но сегодня никто не хочет слушаться старца, каждый хочет жить по своей воле. Думают, что старец должен говорить то, что ласкает их слух. Когда спросили преподобного Серафима Саровского, есть ли сегодня старцы, он ответил: «А вы их слушаете?»

У нас есть духовник, отец Авраамий. 90 лет ему скоро будет, он 1926 года рождения. Это человек действительно духовный, прозорливый. Он затворник — практически никого не принимает. Выходит прогуляться только ночью или в глубоких сумерках. Как говорит его келейник, архимандрит Зинон, батюшка постоянно молится за весь мир.

Старца часто хотят видеть каким? Чтоб борода седая была до пояса, чтоб ряса заношена до дыр, чтоб говорил властно и невнятно. Но это не обязательно старцы, это могут быть просто старики, которые не особо следят за собой. Настоящий старец — тот, кто действительно освящен и водим Духом Святым, кому Господь дает такую проницательность, чтобы спасти человека (а всё благословение старчества направлено на спасение людей).

У нас, я ещё раз повторюсь, есть много монахов настоящей духовной жизни. Они хоть и молоды, но имеют благодать, Божественную силу. Приведу вам такой пример: в 2002 году умер у нас архидиакон Стефан, ему было всего 25 лет. Но он был прозорливым, мудрым, смиренным и, невзирая на молодой возраст, достиг совершенства.

— Сейчас многие люди всматриваются во времена, вчитываются в разные пророчества. Как Вы думаете, скоро ли Второе пришествие?
— Это знает только Господь. В свое время Спаситель ответил на этот вопрос так: «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Мф. 24:36). А мы должны готовиться каждое мгновение к переходу в Вечность.

У нас очень миролюбивый, трудолюбивый народ. Я никогда не думал, что могут быть у нас такие бедствия, которые случились в прошлом году и которые происходят сегодня: кровопролитие, взрывы, голод, ненависть. Такое ощущение, будто на Украине уже исполняются предапокалиптические предсказания.

Вспомним слова Иоанна Богослова: «У многих иссякнет любовь». Мы должны уметь различать всё то, что происходит, и то, что только приближается. Поверьте, не так далеко то время, в которое Господь придет. Ведь уже практически всё исполнилось. Только осталось еще вострубить трубе Божией, ну и еще антихриста нет как единого властителя мира. Но всё идет к тому. Господь говорит: «Придя, найду ли Я веру?» А сегодня, смотрите, сколько в Украине сект, расколов, сколько вокруг неправды и ненависти. Так что мы должны блюсти себя, готовиться, держаться Церкви, хранить себя в чистоте и святости, доверять Богу.

Не продавайте бесценные души за всякие побрякушки. Человек холоднокровный говорит: «Да это не скоро будет! И какая разница, где и какому богу молиться?» Эге! Какая разница, какой хлеб есть — бумажный или натуральный, без всяких ГМО?

Поэтому человек должен учиться различать времена и всегда быть готовым к Великому Господнему дню. Для грешников это страшный день, для праведников он благодатный, потому что в Евангелии сказано: праведных соберет и поставит по правую сторону, а грешников — по левую. Одним будет наградой вечная жизнь и благодать, а другие будут отосланы в муку вечную.

А читателям журнала «ФОМА в Украине» я хотел бы пожелать: храните святую веру в сердцах своих, жалейте, любите, цените друг друга, а вместе с тем в Божией любви храните единство и будьте до конца своих дней, до последнего вздоха преданы Господу. Верующих много, а верных Христу очень мало.

Фото Дмитрия Гораш