Василий Анисимов. 60 лет спустя. Заметки из униатской конференции

01.04.2006 archive, Вестник №55, Расколы, ереси, секты

60 лет спустя

Заметки из униатской конференции

Василий Анисимов

Униатская конференция в Киеве, посвященная 60-летию Львовского Собора, судя по рекламе, должна была стать зрелищем не для слабонервных, едва ли не крупнейшим антиправославным шабашем, на который слетятся и униато-раскольничья братия, и госчиновники, и депутаты, и воинствующие атеисты-религиоведы, чтобы дать бой Украинской Православной Церкви на ее территории, в православной столице. «5 канал» пообещал вести чуть ли не прямую трансляцию с этого действа, очевидно полагая, что по рейтингу это побьет знаменитый бал у сатаны в телесериале Бортко. Ожидания, слава Богу, не оправдались. Конечно, и униаты, и схизматики, и воинствующие религиоведы, и Здиорук, и Клара Гудзик — все те, которых верующему человеку забыть невозможно, а вспоминать страшно, — на конференции присутствовали и витийствовали, но как-то без энтузиазма. Ни один политик или государственный деятель не появился: как никак — выборы, и пятнать себя участием в униатских акциях все-таки «электорально опасно».

Конференция называлась «Насилие власти против свободы совести: репрессивная политика Советского государства по отношению к христианским Церквам и верующим (идейные установки, механизмы реализации, исторические последствия)». На программке коллаж: львовский собор Св. Юра в цепях и колючей проволоке. Эмблема неплохая, но исторически некорректная: в отличие от православных храмов, которых, по выводам комиссии Александра Яковлева, в СССР было разрушено более ста тысяч, этот собор не только не был разрушен, но и не закрывался. С большим основанием можно было бы поместить изображение одного из снесенных столичных православных храмов (в Киеве за годы советской власти было разрушено 150 храмов и церковных памятников) или даже существующих, но до сих пор не возвращенных Православной Церкви — Софийский, Андреевский или Кирилловский храмы. В конце концов, саму Киево-Могилянскую академию, которая вместе с униатским Украинским католическим университетом стала организатором этой конференции. Ведь Могилянка незаконно пользуется имуществом, помещениями и храмами репрессированной Церкви. Когда в начале 1990-х партноменклатура занялась массовым ограблением своего народа, расхватывала и «прихватизировала» государственную собственность — заводы, фабрики, корабли и т.д., парторг Института литературы Вячеслав Брюховецкий прихватил имущество церковное — комплекс древней Киево-Могилянской академии, где создал частный вуз, который никакого отношения ни к Православной Церкви, ни к Православию не имеет. Разумеется, кроме того, что паразитирует на собственности, которая должна быть возвращена Церкви. Это тоже, кстати, одно из последствий насилия власти над свободой совести.
В зале, где проходила конференция, развернута небольшая экспозиция, посвященная репрессиям христиан, а также икона, на которой изображены два десятка униатов, жертв репрессий. Конечно, неплохо было бы поместить рядом икону, скажем, 104 мучеников Черкасских (в Черкасской области во время репрессий погибли 380 православных священнослужителей, как местных, так и вывезенных из Киева, 104 были канонизированы УПЦ), что немного бы сократило количество антиправославных выпадов выступающих.
То, что конференция имела не столько антитоталитарную, сколько антиправославную направленность, было понятно даже из ее анонсов. В них указывалось, что «воссоединение» униатов с Православием в 1946 году прошло «с насилием», а «православизация» привела к «уничтожению монастырей и монашеских объединений». Фактов того, что православные где-то уничтожили монастырь или насилием кого-то обращали в свою веру, разумеется, приведено не было. Обычная униатская пропаганда. Как и утверждения о том, что Русская Православная Церковь была в «привилегированном положении» и в царской России, и в СССР, а «ее иерархия была орудием властного произвола». Так, по мифологии униатов, Церковь, которая понесла миллионные жертвы, а последних священников которой освободили из тюрем уже при Горбачеве, в годы тоталитаризма чуть ли не процветала. «Привилегированность» Русской Православной Церкви и в Киевской Руси, и Российской империи, и в СССР, конечно, имела место, но она заключалась в том, что РПЦ возникла на берегах Днепра, сформировала народ, его ментальность, распространила веру православную на гигантские просторы, создала восточнославянскую православную цивилизацию, и выжечь ее не могли ни иноплеменные нашествия, ни униаты, пролившие в Украине, по словам Тараса Шевченко, «море слез и крови», ни кровавые репрессии сталинизма. Она могла погибнуть только вместе со своим народом, но Господь не дал. В таком же «привилегированном положении» веками находится Римско-католическая Церковь в Италии или Польше. Ну и что?
Вся многовековая украинская культура, историческая, политическая и даже поэтическая мысль давали резко отрицательную оценку унии в историческом бытие украинского народа. Львовянин Михаил Грушевский вообще считал Православие национальной идеей украинского народа, а унию — предательством. Брожения среди униатов Галиции и Закарпатья были всегда, и всегда они жестоко подавлялись властями и униатскими иерархами Австро-Венгерской империи. Концентрационные лагеря в Терезине и Талергофе, в которых погибли тысячи склонных к православию украинцев и русинов, возникли задолго до Соловков, Освенцима и ГУЛАГа.
Поэтому, когда появилась возможность соединиться в вере и Церкви своего народа, галычане решили этим воспользоваться. У нас нет никаких оснований сомневаться в искренности их стремлений. Почему атеистическая власть поддержала эти инициативы? Меньше всего — из любви к Православию. Оно было и оставалось идеологическим врагом № 1, курс «научного атеизма» был обязателен для всех вузов, а антирелигиозная пропаганда — для всех школ и предприятий Союза. Поддержала по своему тоталитарному «менталитету», который заключался в том, чтобы все иметь в единственном числе: одну партию, один профсоюз, один союз молодежи, одну детскую организацию, один союз писателей, один союз композиторов и т.д. Так удобнее надзирать, контролировать, а по отношению к Православной Церкви — планомерно уничтожать. И не только в 1940-х. По официальным данным, в Украине с 1981 по 1987 годы было закрыто (перепрофилировано на культурно-хозяйственные нужды) 893 православных храмов. Получается, по сотенке в год — до полной победы коммунизма.
Ликвидация в 1946 году унии прошла с чрезвычайно редким для атеистического государства соблюдением норм законности. Инициативная группа, делегаты, собор. Все дозволили. Православие власти ликвидировали обычно решениями троек, постановлениями руководящих и направляющих органов. В 1926 году решением Киевревсовета за один день экспроприировали Киево-Печерскую лавру. В 1934 году при переносе столицы из Харькова в Киев постановили очистить новую рабоче-крестьянскую столицу от «пережитков прошлого»: до сих пор никто не может выяснить, куда делись шесть тысяч киевских православных священнослужителей и монахов. В 1937 году партия объявила «пятилетку безбожия», и были казнены в тюрьмах и лагерях до 100 тысяч православных исповедников. Хрущев на закате оттепели распорядился закрыть половину православных храмов — закрыли. В некоторых регионах особо ретивые выполнили и перевыполнили: в Запорожской закрыли 91% храмов, в Кемеровской — 99% и т.д. Причем без всяких консультаций с Церковью, с верующими — прямым насилием.
В этом советская атеистическая власть мало чем отличалась от униатской, которая ликвидировала (где имела возможность) православие исключительно насилием и методами выжженной земли. В 1700 году епископ Иосиф Шумлянский путем насилия и при поддержке австрийских штыков перевел 1250 православных общин Галиции вместе с храмами в унию (в том числе и православный собор Святого Георгия (Юра) во Львове). Последний очаг сопротивления — знаменитое Львовское православное братство — был подавлен вооруженным отрядом австрийцев, взявших штурмом Братскую церковь. Некоторое время еще держался единственный православный Манявский скит, но униаты не успокоились, пока и его не перевели в унию. Так что ни толерантности, ни терпимости униаты никогда не проявляли. Точно так, только уже на польских штыках, уния насаждалась на Волыни, Поднепровье. Сколько было сожжено, разорено православных монастырей и храмов, сколько погибло казаков, защитников Православия! Количество антиуниатских восстаний селян и казаков, наверное, не всякий украинский историк сможет по памяти назвать.
А как ликвидировались православные общины униатами пятнадцать лет назад в Галиции, когда были разгромлены три православные епархии, захвачены сотни храмов? Может, какими-нибудь правовыми методами, соглашениями, соборами? Увы! Опять же насилием, при помощи властей, шантажа, подкупа, ОМОНа, милиции, штурмов, избиений, газа «Черемухи». Все это описано в документах правительственных комиссий, которые неоднократно направлялись из Киева во Львов. Так что уния и насилие для многих православных понятия синонимичные.
Все это, разумеется, никоим образом не оправдывает репрессий тоталитарной власти по отношению к священникам и мирянам УГКЦ. Однако и униатам надо находить мужество признавать свои ошибки и неправды. Вот католические монастыри Германии признали сотрудничество с фашистами, выплачивают компенсацию тем остарбайтерам, которые были угнаны в Германию и работали в них. А наши униаты своих черных дел как бы и не замечают. Хотя не только сотрудничали с человеконенавистническим режимом, но и непосредственно участвовали в создании карательных воинских подразделений, в том числе дивизии «СС — Галичина». Об этом сохранилось множество документов, кинохроника. Сегодня у нас принято считать карателей и полицаев чуть ли не героическими борцами с коммунизмом. С каким коммунизмом они боролись, сжигая в Украине более шести тысяч сел, обрекая людей на голодную и холодную смерть, расстреливая сотни тысяч в Бабьем Яру и других местах массового уничтожения, создавая концентрационные лагеря и насильно вывозя миллионы молодых людей на рабский труд в Германию? Многие униаты бежали вместе с отступающими фашистами, в том числе и родители нынешнего униатского лидера кардинала Любомира Гузара. Бежали, потому что, по словам кардинала, «уже были в списках на аресты». Как пособники фашистов, а не как верующие. И он прав. Аресты начались сразу после освобождения Львова, а не в 1946 году. И обвинения униатским иерархам были предъявлены за сотрудничество с фашистским режимом, а не за сопротивление «православизации» и ликвидации унии.
Кстати, под совершенно необоснованные репрессии на освобожденных территориях попало православное духовенство, в том числе и Киево-Печерской Лавры. Раз проводили при фашистских оккупантах богослужения — значит, «пособничали». Доходило вообще до абсурда. Митрополит Кировоградский Нестор (Анисимов) не то что никаких фашистов не благословлял, но и на оккупированных территориях никогда не был, потому что находился в эмиграции на Дальнем Востоке. После завершения войны вернулся в СССР — получил десять лет лагерей.
Словом, нет никаких оснований рассуждать о каком-то особом, отличающемся от других конфессий, мученическом пути униатов в атеистической державе, тем более выставлять их центром сопротивления тоталитаризму. И Шептицкий, и Слипый писали подобострастные послания и Гитлеру, и Сталину, находили величие в делах обоих, просто с «вождем народов» повезло меньше.
Впрочем, все эти страницы униатской истории докладчики, которых удалось послушать, старались тщательно обходить. Как мне сказали, и в предыдущих докладах эти темы не затрагивались. Как и не менее трагические события того периода — убийства д-ра Гавриила Костельника, выдающегося украинского антиуниатского публициста Ярослава Галана и др. Выступления были стереотипными: сначала бросался камень в УПЦ, затем исследовались архивные документы, касающиеся взаимоотношений репрессивных органов и УГКЦ, связей униатов с ОУН-УПА и др. Однако общая тональность была столь тоскливой, что два с половиной десятка слушателей только то и делали, что боролись со сном. И не всегда успешно.
Запомнилось выступление львовянина Михаила Гайковского, судя по всему, бывшего сотрудника структур Совета по делам религий или других репрессивных органов, занимавшихся в СССР преследованиями верующих. Он разоблачал два «мифа»: о «героичности» инициативной группы Гавриила Костельника, подготовившей Львовский собор, и о «благодеянии» Русской Православной Церкви, взявшей униатов под свое крыло. Гайковский привел статистику, сколько резидентов, агентов и осведомителей было завербовано среди униатского духовенства, надо полагать, предшественниками самого Гайковского. Однако скромно умолчал, каким образом они были завербованы. Ведь одно дело, когда человека принуждали к сотрудничеству, приставив пистолет к виску (как оно, видимо, в те годы и было), а другое — когда занимались доносительством по зову сердца, и не только стучали, а преследовали на профессиональной основе, зарабатывая на хлеб насущный в структурах Совета по делам религий — официального проводника государственной политики воинствующего атеизма. На этот парадокс, когда вчерашние и вечные воинствующие атеисты (те же гайковские, здиоруки, колодные и т.д.), наименовавшись «религиоведами» и даже «докторами философии», пытаются определять политику в отношении Церкви уже в демократическом государстве, обратил внимание участников конференции узник лагерей правозащитник Евгений Сверстюк. Действительно, если бы Гайковский, Здиорук и прочие «религиоведы», которые на конференции составляли едва ли не половину участников, рассказывали бы не о делах давно минувших дней, а о своей собственной практике в деле «разоблачения» религии и преследовании свободы совести в Украине, дискуссии были бы намного живее и интереснее.
Стоит отметить и тезис одной из выступающих о том, что советская власть десятилетия терпела РПЦ только потому, что кому-то надо было бороться с унией. Вот так: оказывается, с униатами боролись не КГБ, не Совет по делам религий, не партийные и административные органы, а опять же Православная Церковь в Украине. Вполне религиоведческая мысль, характеризующая глубоко «научный» уровень конференции.
Форум обещал оживиться к последнему заседанию, на котором должны были выступать унатские гранты во главе с кардиналом Любомиром Гузаром. Но, к удивлению, жидкие ряды участников еще более поредели, хотя все «випы», за исключением филаретовца Александра Сагана, прибыли.
Сначала слово дали представителю Фонда Конрада Аденауэра, который, как выяснилось, профинансировал проведение конференции. Молодой немец бойко рассказал о том, что фонд поддерживает евроатлантические устремления Украины, и очертил проблемы, исследованием которых могли бы заняться в Украине для заполнения трагических белых страниц своей истории и примирения. В этом, надо полагать, можно рассчитывать на финансирование Фондом Конрада Аденауэра. Мы уже лет двадцать слушаем рекомендации кого не лень по любым проблемам, но, думается, в вопросах гуманитарных немцам, которые вписали черную страницу не только в собственную историю, но и истории других стран, давать рекомендации как-то некорректно. Впрочем, одна мысль была достаточно любопытна. Представитель фонда заметил, что Германия повсеместно преследует бывшую «Штази» (гэдээровскую КГБ), а в Украине, мол, в этом направлении непочатый край работы. На этом пассаже лица религиоведов вытянулись и помертвели, а сотрудница марчуковской газеты «День» Клара Гудзик как-то вся скукожилась и скоро покинула заседание, не дожидаясь его окончания.
Затем выступил бывший нардеп униат-юрист Василий Костицкий, который ныне возглавляет организацию с мистическим названием — Институт законодательных «передбачень» (видимо, прогнозов, предвидений или предчувствий и предвосхищений). Благодаря уникальной манере говорения (нечто тихое и почти безынтонационное) Костицкий уже в первые пять минут усыпил половину участников конференции. Главной его жертвой стал сам кардинал Гузар: тот так крепко задремал, что до окончания конференции пробуждался лишь фрагментарно — для собственного краткого выступления и еще пару-тройку раз, но ненадолго. Вслед за кардиналом стал стеклянеть президиум. «Если они сейчас резко не откинут головы назад, то попадают лицами прямо на стол», — испуганно зашептал мне на ухо сосед слева. Но, слава Богу, обошлось. Спасать ситуацию бросился председательствующий некто Олег Турий из Львова. Он попытался усадить докладчика, но тот заявил, что до темы еще и не дошел, а произнес лишь вводную часть. Турий опешил, но был настойчив, и таки усадил Костицкого, пообещав, что основную часть его доклада распечатают и раздадут присутствующим для ознакомления. Неожиданно запротестовал сам Костицкий: оказывается, основной частью доклада являются некие «экспертные заключения», которые Костицкий сделал с двумя своими товарищами, и у них на эти заключения есть авторское право. Турий снова опешил, но в этот раз не нашелся, что ответить. Желающих выкупить авторские права на бесценные заключения Костицкого в зале не обнаружилось, так что сокровищница мыслей остается невостребованной, и подозреваю, не первый год. Сам Василий Васильевич в конце концов приоткрыл завесу: его «экспертные заключения» касаются того, что Брестский собор 1596 года, создавший унию, — законный, а Львовский 1946 года, ликвидировавший унию, — незаконный, и государство Украина должно морально реабилитировать униатов.
Затем выступил Виктор Еленский, который признался, что не готовился и не собирался выступать. Это было очевидно и без его признаний, потому что нес всякую околесицу, не имеющую никакого отношения к теме конференции. Рассказывал что-то о религиозных раскладах после «оранжевой революции», об упраздненном Госкомрелигий, и в голосе его звучало сиротство. Как опытный конъюнктурщик, Еленский попытался поднять столь желанную для присутствующих русофобскую волну, заявив, что «Владимир Путин тщательно вмешивается в дела Церквей в Украине». Но потом сообразил, что Путин после «оранжевой революции» был в Украине лишь единожды, всего несколько часов, и «тщательно вмешаться» просто не имел возможности, поэтому быстренько спрыгнул темы. Виктор Еленский — живой пример того, как талантливого человека засасывает атеистическая религиоведческая трясина, и он превращается в некого околоцерковного политтехнолога. Вот, к примеру, люди, пишущие о футболе, ходят на матчи, знают, где ворота, где центр поля, да и вообще любят то, о чем пишут. Наши же атеистические религиоведы, «птенцы гнезда» Анатолия Колодного, ни в церкви, ни в синагоги, ни в мечети не ходят, в Бога не веруют, лба перекрестить не могут, Православную Церковь ненавидят, потому что в этом их профессия, на церковных форумах не появляются (за пять последних лет я, по крайней мере, никого не видел), поэтому страшно далеки и от Церкви, и от ее проблем. Однако только то и делают, что о Православной Церкви пишут, в основном ахинею, которую уже все устали опровергать. Мало того, что пишут, но и обучают ею несчастных студентов. Уж не абсурд ли?
После Еленского выступил правозащитник Евгений Сверстюк, который и удивился воинствующим атеистам, преобразившихся в религиоведов. Сверстюк — редактор автокефальной газеты. Его доклад оказался длиннющей жалобой на руководство УАПЦ, которое выгнало и его, и Игоря Исиченко. Слушатели переглядывались, не понимая, какое отношение внутриавтокефальные разборки имеют к теме конференции. А начал Сверстюк с традиционного выпада против УПЦ, причем ни к селу ни к городу заявив, что митрополит Агафангел носит ордена и СССР, и независимой Украины. В чем здесь криминал, и при чем здесь митрополит Агафангел, который вряд ли догадывается о существовании и Сверстюка, и его газетенки? Митрополит Одесский Агафангел за последние пятнадцать лет открыл десять монастырей, больше сотни приходов, построил в городе 20 храмов, преобразил Одесскую духовную семинарию, издает один из лучших православных богословских журналов. Человек больших и напряженных трудов, которые действительно возродили Одессу как твердыню Православия. Хотя ведь тоже уже и возраст, и здоровье не те. А чем известен за пятнадцать лет Сверстюк, кроме статеек — злобных против УПЦ и склочных по отношению к своим коллегам-автокефалам?
На конференции материализовался и подзабытый Игорь Исиченко, вроде бы как уже и давно запрещенный своим «священноначалием», но в епископском убранстве. Непонятно, кого и что он представлял и в каком статусе — и.о. «автокефального епископа» или самовольно исполняющий обязанности «автокефального епископа». Однако не успел заговорить — ударился в конъюнктуру: заявил, что автокефалам не стоило бы держаться за Галицию, а лучше бы распространять свое влияние в материковой Украине. Вот так! Родоначальник автокефального движения в Украине львовянин Димитрий Ярема, наверное, в гробу перевернулся, услышав такие предательские речи своего «верного последователя»!
Наконец, с «золотым словом», вернее, с размышлением, выступил кардинал Любомир Гузар, которого, впрочем, представили «патриархом». Он ничего не сказал о Львовском соборе, однако высказал достаточно спорные суждение о том, например, что уния в Украине возродилась «без всякой внешней поддержке». Если уж и впрямь извне никто не помогал, то в каком галицком селе или городке униаты обрели самого кардинала Гузара, гражданина США? Разве у нас в Прикарпатье граждане США растут как грибы после дождя, «изнутри»? Далее кардинал сказал, что и в тоталитарном, и в демократическом государстве власть несвободна от искушений контролировать Церковь и быть «несудимой ею». Он призвал стремиться к созданию в Украине новых, «идеальных» отношений, при которых Церковь и власть могли бы «в уважении друг друга служить своему народу». С этим, пожалуй, трудно не согласиться.
Конференция не приняла каких-либо итоговых документов и обращений. Быть может, их примут вдогонку. Она проходила тихо, мирно и даже скучно, но при этом достаточно рельефно выразила настрой, направленность и содержание униатской мысли на текущий момент.

Саммит духовних лидеров мира

IX Генеральная ассамблея Всемирного Совета Церквей