А. Анисимов. Последний настоятель старой Лавры

01.05.2003 archive, Вестник №20, Страницы истории

Последний настоятель старой Лавры

Архиепископ Ермоген был подлинным подвижником Православия

Александр АНИСИМОВ
«Кіевскій телеграфъ»

Вспоминая святых праведников, которые трудами своими неустанно стремились сохранить Церковь в годы беспрецедентного гонения на нее со стороны атеистического режима, нельзя обойти вниманием такую замечательную и незаурядную личность, какой был и навсегда останется наш замечательный земляк Алексей Степанович Голубев. Родившийся 3 марта (по старому стилю) 1896 года в семье профессора Киевской духовной академии, историка Юго-Западной Руси и знатока истории русского раскола Степана Тимофеевича Голубева, будущий владыка Ермоген уже с детских лет не мыслил себя без служения Православию. Окончив с отличием Первую Киевскую гимназию, Алексей поступил в Московскую духовную академию, которую окончил уже в гражданскую войну. Выбор учебного заведения был связан прежде всего с тем, что Голубев-старший не хотел, чтобы кто-нибудь хоть однажды подумал о его протекции, если бы случилось так, что Алексей остался бы в Киеве. В 1919 г. в Москве он был пострижен в монахи с именем Ермоген. Носители этого имени отличались преданностью идеалам духовной жизни.

В сентябре 1920 года патриарх Тихон перевел Ермогена в Киев, где его приняли в братию Лавры. Молодой иеродьякон был ярким противником создания антиканонической автокефалии, вел открытую борьбу со сторонниками навязываемой властями «живой церкви». В 1922 году экзарх Украины митрополит Михаил (Ермаков) возвел молодого священника в сан архимандрита и назначил Киевским епархиальным миссионером. В тридцать лет (!) в смертельном для старой Лавры 1926 году Ермоген становится ее настоятелем. «Не допуская никаких компромиссов, он был светочем идеи подлинной иноческой жизни, — вспоминал Иван Никодимов, юрисконсульт старой Лавры. — Высокого роста, с худощавым изможденным лицом, с тонкой, устремленной вперед фигурой, он всегда был полон движения вперед, динамичности. Его религиозное воодушевление сквозило во всем его поведении, в каждом его движении, в его речи, в его проповедях, горевших огнем. В сложной обстановке умирающей Лавры о. Ермоген умел своей энергией, умом, а главное — своей горячей верой задержать процесс ликвидации монастыря как общины, уже оторванной от своего исторического места. Под впечатлением образов великих организаторов Лавры он с воодушевлением боролся за создание крепкой монастырской общины в духе прежнего иночества. Он со всем энтузиазмом верующего человека и юношеской энергией принялся за организацию монастырской жизни в столь сложной обстановке. По-прежнему, согласно монастырскому уставу, совершались богослужения (кроме ночных), по-прежнему соблюдалось монастырское послушание, по-прежнему собирался духовный собор с участием эконома, казначея, келаря и прочих соборных старцев и даже, несмотря на крайнюю скудость, ежедневно братии выдавалось вспомоществование продуктами, так как общую трапезу приготовлять было негде».
Поскольку Лавра была объявлена Всеукраинским музейным городком, в ней после насильственного и принудительного выселения монахов (часть из них некоторое время спасалась в Китаево) начался несовместимый с духовностью беспредел. Постепенно монастырь заселился новыми обитателями: инвалидами войны, озлобленными на всех и вся, калеками, проститутками, спекулянтами, мародерами и даже убийцами! Здесь еженощно совершались дикие оргии с поножовщиной, с чем не удавалось справляться даже вооруженной охране. Были срублены на дрова вековые деревья, разрыты могилы монахов, из-за запущенности дренажной системы строения бывшей обители сползали к Днепру, старое русло которого подходило к обители впритык. Все это не могло оставить равнодушным владыку Ермогена. Видимо, его высказывания в адрес новой власти, разрушающей святыню миллионов соотечественников, привели к тому, что 27 января 1931 года Судебной коллегией Киевского ГПУ Ермоген был приговорен к 10 годам лагерей по 58-й статье (антисоветская деятельность). Правда, в 1939 г. его помиловали, отчасти и из-за резкого ухудшения состояния здоровья. Власти посчитали, что не стоит тратить на него пулю, мол, «доходяга скончается сам». Однако промыслу Божьему было угодно сохранить Ермогену жизнь. Лишь после окончания Великой Отечественной войны Ермогену разрешили возвратиться к служению. Его дальнейший подвижнический путь был тернистым. Он служил настоятелем нескольких церквей в Астраханской области, после епископской хиротонии был назначен в Ташкентскую и Среднеазиатскую епархии. Преследования на этом не закончились. На мужественного и честного человека сыпались доносы.
Предшественник нынешних чиновников, которые делают все для унижения православной веры, состоявший из кадровых «научных атеистов» Совет по делам РПЦ при Совмине назвал Ермогена «одним из реакционных приверженцев РПЦ», который стремится к «распространению религиозных воззрений на сознание советских людей». Благодаря Ермогену, даже в обстановке непримиримости к христианству (тем более в Средней Азии) в Ташкенте и Самарканде были возведены две огромные церкви, чуть позже — в Ашхабаде, Фрунзе, Красноводске… В 1960 году Ермогена отправили «в отпуск», который владыка отбывал в Беларуси (Жировицкая обитель) и Одессе. В 1962 году Ермогена назначают в Омскую епархию, а год спустя переводят в Калугу. Гонимому священнику покровительствовал сам патриарх Алексий I (Симанский), однако это не мешало советской власти постоянно порочить имя Алексея Голубева. После того как опальный архиепископ (возведение в сан состоялось в 1958 году) в числе других честных иерархов Церкви подписал письмо в защиту Православия, до самой смерти владыки, последовавшей в день Благовещения, 7 апреля, 1978 года, его имя запрещалось произносить вслух в светских беседах. Даже предавший душу Господу Ермоген оставался опасным для живых чиновников и безбожников. Двадцать дней они не давали исполниться последней воле усопшего, который завещал похоронить его в Киеве. В конце концов, опасаясь народных волнений, коммунисты «великодушно» разрешили перенести гроб из Жировицкого монастыря, где преставился Ермоген, на более чем скромное Корчеватское кладбище в Киеве. Так владыка обрел земной покой в нашем богоспасаемом городе.

Летопись епархий

Андрей Деркач. Православие и геополитика Украины