Александр Данилевский. Светлой памяти протоиерея Иоанна Наумовича – просветителя Галицкой Руси
Об унии, и ее последователях сказано очень много. Несмотря на то, что союз между римской курией и изменниками православия был заключен на территории нынешней Беларусии, уния как региональная форма вероисповедания все же имеет свое стойкое продолжение лишь в Галиции. Этого факта никто не оспаривает. Поэтому за унией и закрепился статус галицийской конфессии.
За четыреста с лишним лет десятки поколений, выросших в западных областях Украины, вместе с молоком матери впитывали основы навязанной иноземными поработителями религии, принимая ее за безусловную и спасительную истину. Парадоксально, что в течение столетий, несмотря на тотальную полонизацию и мощную поддержку Ватикана, уния так и осталась существовать в былых исторических границах.
Лишь за последние девятнадцать лет, развернувшиеся в западноукраинских областях униаты, применив физическое и моральное насилие по отношению к своим согражданам и односельчанам, разгромили три православные епархии, заняв их христианские храмы.
Летом 2005 года, используя выгодную для католической экспансии политическую ситуацию, сложившуюся в Украине, руководство Ватикана спешно совершило перенос резиденции униатского кардинала из Львова в Киев – столицу Украины. Вот и все достижения униатов. Вместе с тем, как на протяжении четырехсот лет, так и в этот раз первопроходцы католицизма встретили мощный отпор со стороны православных верующих. На то существуют объективные причины, знать о которых должны рядовые греко-католики, от которых их же лицемерная верхушка скрывает настоящую суть дела, толкая свою паству все дальше и дальше в бездну противостояния с братьями – православными украинцами.
Грубо попирая религиозные традиции в центральных и юго-восточных регионах страны, носители униатского учения патологически стремятся насадить в населенных пунктах всей Украины свои местечковые этнические верования, выдавая их за общеукраинские. При возможности, опираясь на несовершенство законодательства, захватывают православные храмы.
Современные униатские апологеты самым главным аргументом в защиту своего регионального церковного устройства изначально выдвигают «презумпцию виновности» православия. Неудачи католиков в деле проталкивания унии на Восток связываются, почему-то исключительно с Россией. Такие убеждения являются идеологической почвой для автоматического переноса своей ненависти ко всему православию в целом и к украинскому в том числе. Других аргументов просто не существует. Но так ли это в действительности?
Между православным Киевом и католическим Римом
Из какого региона Украины не происходил бы наш пытливый читатель, ознакомившись с предложенным материалом, он убедится, что православие не имеет отношения к гуманитарной трагедии – принятию унии частью населения Галиции. В этом виновен, прежде всего, римский папизм во всех его проявлениях.
Еще задолго до навязанной Римом Брестской унии 1596 года католический монах ордена августинцев М. Лютер, сокрушительным словом правды бичуя папизм, раскрыл его антиевангельскую сущность. В 1524 году миллионы католиков, осознав чудовищность римских лжеучений и их моральную разрушительность для спасающейся души, восстали против власти Римских пап и основали свою церковь. Этот западноевропейский культурно-религиозный феномен очищения веры чудесным образом свершился в недрах католической постсредневековой Европы. Уже тогда, предвидя тотальный крах своей спекулирующей на Новом Завете власти, порочный ум папского Рима устремил свои взоры на Православный Восток, задумав посредством обмана и насилия закрепиться в Восточной части Европы. Это удалось польским католикам с помощью огня и меча. На захваченных землях Западной Руси православное население было подвержено невиданному духовному и национальному угнетению.
Руками польских королей и иезуитов было собрано здание унии. Его белорусское крыло давно истлело. Остался лишь украинский подкрылок – в Галиции. Честный по отношению к самому себе, к историческим причинам и следствиям человек поймет, что нравственная безысходность, духовное метание между Западом и Востоком, а отсюда и вынужденная агрессия, кроются в самой природе униатства.
Варясь долго и безрезультатно в собственном соку, этнопсихологические идеологемы греко-католиков дошли до той точки кипения, когда для своего оправдания в содеянном зле по отношению к вере своих предков необходимо совершить нечто общественно значимое. С этим медлить нельзя, ибо брестский котел может взорваться, излившись многовековой ложью, или окончательно остыть, окоченев от холода исторического забвения. И то и другое для предателей православия неприемлемо. Но ведь мы – горделиво возглашают униаты, уже в Киеве! Ну и что? – недоуменно вопрошают украинские христиане. В Киеве находятся административные центры более шестидесяти конфессий, культов и сект, большинство из которых абсолютно чужды нашему народу.
Что же касается униатов, то они действительно в Киеве и не первый раз. Однажды на телегах польских королевских войск их с иезуитами уже привозили в Киев, а спустя некоторое время, под натиском оружия украинского казачества, на этих же телегах из Киева и вывезли. Правда, не всех. Надо отметить, что если для униатов вынужденное перемещение было в новинку, то для иезуитов являлось стойкой исторической традицией. Их нередко выдворяли из различных стран. Из Венгрии «слуги Ватикана» были изгнаны в 1606 г., из Нидерландов – в 1612 г., из Богемии и Моравии – в 1618 г., с острова Мальты – в 1639 г., из Португалии – в 1759 и 1834 гг., из Испании – в 1767 и 1820 гг., из Сицилии – в 1767 г., из Бельгии – в 1818 г. Иезуиты так надоели Европе, что 21 июля 1773 г. папа Климент XIV буллой «Dominus ac Redemptor» объявил о роспуске ордена иезуитов. Во всех странах, из которых изгонялись иезуиты, были разоблачены их злоупотребления в ущерб государственным интересам. Современные униаты – достойные ученики иезуитов искренне радуются, что они в Киеве, доказывая на каждом углу, что так будет лучше для национальных интересов независимой Украины…
Всевышний не разделяет униатской каиновой радости, которую они испытывают, когда топчут могилы православных киевлян. Богу необходима выстраданная Им любовь, а не нечеловеческое попирание религиозных прав своих ближних – православных украинцев. Авторитет папы Римского, без того дутый, рассыпался в пыль, после того как он, идя на поводу амбиций лидеров украинских униатов, потоптался на могилах православных киевлян. Это произошло в дни пребывания понтифика в Киеве на Аскольдовой могиле. В память об этой общей католической радости униаты повесили на стене ныне обезображенного в угоду вкусам новых хозяев памятника архитектуры – православного Свято-Никольского храма барельеф с изображением папы Иоанна Павла II. Для сердца каждого православного – это скорбный факт, лишь подтверждающий лицемерие и безнравственность папства. Нет сомнения, что ветер киевских круч, умеющий говорить с могилами православных монахов, священников и мирян, уже несет народную скорбь и призыв о возмездии к Престолу Божиего Правосудия.
В сборнике «Церковных Ведомостей», изданном Синодальной типографией в Санкт-Петербурге, в 1894 г. была опубликована статья, посвященная памяти православного священнослужителя протоиерея Иоанна Наумовича. Для полного восприятия и ощущения духа эпохи, в которой Галицию именовали не иначе как Галицкой Русью, ниже предлагается текст упомянутой статьи. Из первых строк становится понятно, что «…на православном кладбище Николаевского монастыря (на Аскольдовой могиле), попечением его почитателей воздвигается памятник сему незабвенному пастырю, просветителю Галицкой Руси». Могила о. Иоанна находилась среди других захоронений, в которых нашли свое упокоение монахи Николаевского монастыря, православные подвижники, известные меценаты и жители Киева. Существует много фотографий и исторических свидетельств о жизни процветающей православной обители. И если во времена гонений братия и монастырь разделили плачевную участь многих православных духовных центров, то это не дает права и основания для их забвения и тем более осквернения места, некогда входившего во град монастырский.
В 1990 –1994 гг., в период активизации католической экспансии, а точнее откровенно криминальных действий именуемых не иначе как «возрождение духовности», осевшие в столице униаты железной хваткой уцепились в единственное оставшееся от монастырского комплекса сооружение, объявив его своим. Столичная власть преступно передала им в пользование это здание. И теперь, с затаенным презрением к Православной Церкви, озираясь по сторонам яко тати и разбойники, шествуют униаты по могилам православных к неправедно занятому ими храму, делая вид, что они этого не знают. Каждый раз, изменяя заповедям Христовым, по примеру того как предки униатов изменили православной вере, «набожный» униат приближаясь к бывшей церкви Пустынно-Николаевского монастыря, убеждает себя, что этот православный храм достался ему на законных основаниях. Но опомнитесь, святотатцы!
Самое страшное, что этот униат считает себя настоящим украинцем, эдаким носителем национальной идеи, утверждает, что только он обладает этнической чистотой и насквозь пронизан духом украинской культуры, элементы которой должен впитать в себя современный житель Украины, где бы он ни находился! Спрашивается тогда, а разве в могилах, по которым ты топчешься, лежат не украинцы, а попираемый тобою прах, взывающий из этих могил о твоем богоотступничестве, принадлежит не киевлянам-украинцам? А разве украинец протоиерей Иоанн не был христианином и не посвятил свою жизнь служению Иисусу Христу?
Вот это и есть тот психологический срез, который раскрывает подлинную сущность униата. Нет! Если ты сознательно оскверняешь могилы украинцев – значит ты не украинец! Если ты сознательно попираешь прах православных – значит ты не христианин! Кто же тогда такой униат?
В сложившейся ситуации важно, чтобы каждый, называющий себя греко-католиком, заглянул поглубже в свою раздвоенную душу и поступил так, как должен поступить в таких случаях настоящий христианин. Необходимо раз и навсегда покончить с постоянно раздирающим совесть «нравственным родовым конфликтом», изначально заложенным в основу унийного вероисповедания. Формула проста: если ты католик – будь католиком, если ты православный – будь православным. Но до тех пор, пока ты будешь лгать о крепком союзе католицизма и православия, ставя в центр своего мировоззрения философию софизма, отчаянно оправдывающего вероотступничество своих предков, тебе и дальше придется переступать через любые могилы. Это происходит от того, что находясь в течение столетий между православным Киевом и католическим Римом, отдав себя в узы легковерного самообмана, человек навсегда утрачивает критерии духовной и национальной самоидентификации.
Иван Франко и украинство против унии
Автокефалист-липковец, украинский епископ из раскольников Иосиф Оксиюк, не выделявшийся особой любовью к России, издал серьезный труд «Уния. Исторический очерк», в котором, руководствуясь множеством приведенных исторических фактов, обличает униатов и их папских опекунов. Иосиф Оксиюк отмечал: «Стало совершенно очевидным, что Брестская уния никогда не была союзом Церквей, но орудием подчинения Римской Церкви во всем: в вероучении, церковном устройстве, богослужении, обрядах и обычаях – во всех областях церковной жизни. Созданная без ведома и против воли церковного народа, Брестская уния была прислужницей магнатско-королевского правительства в Польше, а потом императорско-королевской власти в Австро-Венгрии». Именно это и видел в унии, предупреждая своих потомков о ее вредоносности о. Иоанн Наумович, когда всю свою пастырскую жизнь посвятил борьбе с разлагающим душу униатским учением. Именно за эту просветительскую деятельность он был преследуем униатами и в итоге изгнан ими из своей отчизны – Галицкой Руси. Однако его труд не пропал даром. Многие украинцы, благодаря жизненному подвижничеству о. Иоанна, кому Господь открыл истинную природу униатов, не только остались верными православию, но отстаивали и продолжают отстаивать веру отцов в диаспоре.
Известный украинец диаспоры, митрополит Андрей, возглавлявший Украинскую Православную Церковь в Канаде, в своей книге, изданной Миссионерским отделом при Консистории Украинской Греко-Православной Церкви под лаконичным названием «Римская уния не для украинцев», вступительном слове ссылается на один эпизод. Во время Великой Отечественной войны к православному священнику, находящемуся в госпитале подошел католический священник с вопросом: «Не страшно ли вам, отче, в случае вашей смерти, лежать среди униатов тут, в далекой от вашей родины львовской земле?». «Меня это совершенно не страшит, – ответил православный священник, – почувствовав приближение смерти, я попрошу выкопать яму на одну лопату глубже, и там будут могилы таких же православных как и по всей Украине, в которых лежат православные украинцы, замученные и умерщвленные поляками, когда Богдан Хмельницкий приближался с войском к нашему славному городу Львову. Среди них, с ними и я буду лежать…».
Другой православный украинец митрополит Илларион в книге «Брестская уния, ее генезис, теория, практика», изданной тем же канадским Миссионерским отделом греко-православной церкви, отражает весь спектр взаимоотношений между католиками и православными в момент создания униатской церкви. Материал изложен в подробной хронологической последовательности. В пункте 1610 упоминаемой хронологии находим такие слова: «В Вильно издан «Плач Православной Церкви» – труд украинца Мелетия Смотрицкого. По приказу польского короля книга была конфискована, потому что была против унии». В пункте 1613 под датой 26.02.1626 г. находим: «Неделя Православия. Всеукраинский Собор в Киеве. Устами митрополита Иова Борецкого и архиепископа Мелетия Смотрицкого, – провозглашено проклятие на унию».
В девятом номере журнала «Вера и культура», издаваемого в Канаде Украинским научным богословским обществом, в статье «Иван Франко против унии, католичества и Ватикана» подан целый ряд произведений этого великого украинского мыслителя, в которых отражена его позиция по отношению к латинству. Иван Франко всегда остро выступал против католицизма, унии и Ватикана. Он уделял большое внимание вопросам истории насильственного внедрения церковной унии в Галиции. Писатель посвятил просветительству галичан исследовательские работы: «В деле договора», «Две унии», «Иосиф Шумлянский, львовский епископ 1668–1708 гг., и введение унии в Галиции».
Труд «В деле договора», развенчал утверждения униатов, касающиеся позитивного влияния унии на развитие украинской культуры. И.Франко доказал, что уния принесла украинскому народу усиление гнета и «неизмеримый вред всему его духовному и политическому развитию».
В работе «Две унии» писатель говорит о последствиях политической унии Польши и Литвы в Люблине (1569 г.) и церковной унии в Бресте (1596 г.) для украинских земель. Последствия унии выразились в усилении гнета галичан иноземцами-католиками.
Иван Франко в работе «Иосиф Шумлянский, львовский епископ 1668–1708 гг., и введение унии в Галиции» показывает нечеловеческий образ одного из первых униатских епископов, захватившего Львовскую кафедру силой оружия, ценою крови православных галичан – противников унии. Разными способами: оружием, предательством, подкупом – действовал Ватикан, стремясь окатоличить славянское население и утвердить свое владычество на Востоке. К примеру, в конце XIX века римские папы выдвинули идею «католического панславизма», направленную на объединение славян вокруг Австро-Венгрии. Кроме того, с целью склонения славян папа Лев XIII организовал специальную церемонию празднования тысячелетия славянских просветителей Кирилла и Мефодия. Однако все намерения Ватикана встретили достойный отпор со стороны лучших представителей общественности, в том числе и таких выдающихся деятелей, как Иван Франко.
Продолжая борьбу с утонченными ухищрениями католицизма, Иван Франко написал статьи: «Католический панславизм» (1881г.), «Воскресение или погребение» (1884 г.), в которых раскрыл антиславянскую политику Ватикана. В первой статье Иван Франко назвал папскую организацию кирило-мефодиевского праздника «простой комедией»: «Дал бы Бог, чтобы это было последней из тех неисчислимых комедий, которые в протяжении веков разыгрывал католицизм с народами, и за которые пролилось море человеческой крови». Писатель пророчил агрессивным устремлениям Ватикана на Восток «погребение», что и сбылось.
В дальнейшем из-под пера украинского писателя-антипаписта вышли статьи: «Что думает народ про отступника митрополита Иосифа Сембратовича», «Иезуиты и радикалы», «Социальная акция, социальный вопрос и социализм». В этих работах, ставших уже академическими, И. Франко остро выступил против униатских митрополитов Иосифа Сембратовича и Андрея Шептицкого. В одном из своих письменных замечаний к пастырскому посланию А. Шептицкого, который постоянно претендовал на универсализм униатского богословия, И.Франко пишет: «Митроп. Шептицкий очевидно плохой историк и повторяет чужие фразы о высоком распространении в современной Европе «духа непослушания власти», хотя каждый историк мог бы сказать ему, что никогда в истории человечества еще не было времени, когда бы распоряжения властей выполнялись такой значительной массой людей так добровольно».
За несколько дней до кончины Франко, уже на смертном одре, продиктовал последнюю и непревзойденную по своей нравственной проницательности поэму под названием «Папе в альбом». В ней великий провидец выражал непоколебимую веру в крушение католицизма и падение Ватикана. Настоящим вызовом папе прозвучали такие слова заключительной части поэмы:
«Папо, з поступом наук
Ти пустий сьогодні звук!
А на твій авторитет –
Український я поет,
Месник-революціонер,
Кличу: годі відтепер!»
В Галиции католические «просветители» прятали от народа полное издание произведений поэта из Черкасщины — Т. Г. Шевченко. Поэтому Франко со всей силой своего таланта в статьях «В деле полного издания Шевченко», «Шевченко и критика», «Мистификация или идиотизм» и других антиуниатских трудах дал достойный отпор всем душевредным и небогоугодным католическим намерениям.
Эти книги, написанные на чистом украинском языке, станут особо полезными для чтения молодым униатам, ошибочно считающим, что главной проблемой в продвижении их церковной идеологии на Восток, является Россия. Причем здесь русские, если до сих пор, несмотря на неимоверные потуги всех относящих себя к Римо-католической юрисдикции, уже в реалиях независимой Украины, так и не удалось стать теми, кем они хотели бы себя видеть, – признанной полнокровной всеукраинской национальной церковью. Униаты до сих пор так и не осознали, что лишь избавившись от тяжелого наследия Брестской унии 1596 года, абсолютно разрушившей самобытную культуру Галицкой Руси, и возвратившись в лоно Православия, они смогут возродиться духовно и национально. А это означает, что необходимо избавиться от чуждого украинскому духу католицизма и православно славить Бога единым сердцем и едиными устами совместно со всем украинским народом.
В возвращении из Потиевой унии в православие нуждаются молодые люди Галиции, которые однажды приехав в Киев, делают для себя в психологическом плане необратимое открытие, вызывающее полную вероисповедную растерянность. Оказывается, что настоящей украинской церковью – хранительницей веры отцов – является не униатская, а вера православная! Посетив другие регионы страны и окончательно убедившись в этом факте, молодой человек невольно вступает в фазу некоего измененного состояния сознания, что впоследствии неизбежно приводит к радикализации его мышления во всех сферах социальной жизни. Духовное постепенно смещается в область политическую и на этой почве легко произрастают любые порочные мировоззренческие теории – от пещерного национализма, до человеконенавистнического нацизма. Отсюда православные украинцы киевщины, черниговщины или полтавщины легко становятся «москалямы», «несвидомыми» и т. д., хотя причина такой агрессивности заложена в первородстве самой унии, ложно претендующей на роль богоспасаемой религии. Будущее унии незавидно. Уже сейчас ясно, что уния, являясь порождением католицизма, становится антагонизмом самого католицизма, и если не будет полностью поглощена им, то, обличая Рим в своем трансцендентальном несовершенстве, последователи унии, хотят они этого или нет, придадут ей новое религиозно-философское звучание – «Вечный Рим против вечного Рима».
Трагический опыт прошлого доказывает, что уния кроме религиозного разделения ничего не дала Украине. Об этом очень хорошо написано в книге «Что принесла Украине уния» профессора Киевского университета Владимира Антоновича. Уважаемый ученый-историк, украинец из киевщины, клеймя унию, начинает первую главу этого труда с заглавия: – «Вся Украина против унии». Вторая глава в ней именуется так: «Польско-униатское наступление на Православие» в которой автор в свете исторических фактов раскрывает современнику правду о злодеяниях католицизма против этно-религиозной культуры украинцев. Собранные им исторические свидетельства красноречиво говорят о полонизации и окатоличивании населения Галиции. Владимир Антонович отмечает, что в течение 1732 – 1743 г. польские паны и униаты только в Белорусской и Туровской епархиях захватили 128 православных монастырей и церквей. Автор ссылается на источники, которые описывают эти захваты, именуемые самими униатами словом «заезды». Антонович пишет: «Такой «заезд» совершался следующим способом. В монастыре неожиданно появлялся поляк-пан или католический ксендз с толпой вооруженных слуг. Без единых предупреждений монахи разгонялись, и обезлюдевший монастырь передавался в руки униатского епископа…». В своих рассуждениях на предмет исторической шаткости греко-католицизма, униатский священник Иван Ортынский писал: «Слово «католик» и другие взаимосвязанные с ним понятия, такие как «иезуит», в глазах многих украинцев, в частности казаков, были такими, которые противопоставлялись украинскому духу».
Насаждению унии в Галицкой Руси сопутствовала патологическая ненависть ко всему, что олицетворяла собой православная вера и православная культура. Проводники унии приходили в ярость от того, что не могли достичь реализации своих планов, которые строились по принципу «окатоличим всех сейчас и сразу». Оголтелая спесь, с какой распространялись папские постулаты удивляла и обеспокоивала самих католиков. 12 марта 1622 г. Канцлер Великого Княжества Литовского Леон Сапега, не выдержав систематических издевательств, творимых униатами над православным населением, написал письмо И.Кунцевичу, в котором изложил свои тревоги: «Одна Уния является причиной всех тех несчастий. Когда насилуете людскую совесть, когда закрываете церкви, чтобы люди без богослужений, без христианских обрядов и без святости погибали, как неверные; когда самовольно употребляете во зло авторитет Его Королевского Высочества, тогда обходитесь без нас; но когда через безответственные поступки поднимается в народе волнение, требующее усмирения, тогда удобно двери нами затыкать». Сокрушаясь о явной дискредитации униатами католицизма Л.Сапега отмечает: «Давно в государствах заведено святую Римско-католическую веру, и пока не имела наследницы (унии), до тех пор славилась действительным спокойствием и силой внутри и вне государства; теперь же, когда приняли в свое окружение какую-то сварливую и неспокойную приятельницу (унию), из-за нее на каждом сейме, на каждых народных собраниях, на каждом повитовом заседании переносят множество споров и оскорблений. Видно, что лучше и полезнее было бы с такой сварливой подругой (унией) полностью разойтись, ибо мы никогда в нашем крае не имели такой ругани, какую привносит та красивенькая Уния».
Современные последователи Брестской унии – униаты, именующие себя национально сознательными украинцами, а на самом деле сполонизованные потомки предателей православия, где бы они ни находились, должны знать, что православная Украина и православные верующие никогда не забудут о вероломстве католицизма и его пособниках. Униаты западноукраинских земель должны помнить и о том, что западнее, за спиной у них не католическая Польша, не католическая Италия, а народ, который является подлинным образцом отстаивания своей веры, своего языка и своей культуры – русины. Этот православный народ подвергался таким же истязаниям и притеснениям от папизма, но вере своей не изменил! Хочется напомнить о выдающемся православном деятеле-русине протоиерее Гаврииле Костельнике, погибшем от пули, выпущенной в его спину униатом. Этот человек, осознавая вредоносность унии, боролся с ней открыто и непримиримо. За правдивые слова, обличающие одно из гнуснейших порождений католицизма – Брестскую унию – союз (лат. union) вероотступников и папистов, он был лишен жизни. Униаты переняли от своих учителей весьма «почтенные» методы: стрелять в спину, топтаться по христианским костям, однако, как немцы в свое время пошли за Лютером, так и за о. Гавриилом пошли тысячи украинцев и в 1946 году, сознательно и всенародно избавились от унии на Львовском соборе. Это красноречивое доказательство того, что хранителем православия является сам народ. Примером подлинного стояния в вере являются русины и украинцы, в том числе часть населения украинцев-галичан, остающихся верным православию.
В книге «Деяния Собора греко-католической Церкви 8 – 10 марта 1946г.», изданной вслед этому событию львовской типографией «Атлас», можно найти фотографии телеграмм, а их были тысячи, в которых выражалась искренняя радость возвращения в Православие. Это были жители Западных областей Украины, сумевшие распознать под овечьей шкурой звериный оскал вероотступничества. В главе «Наследие унии» составители задаются вопросом: «Можно ли подсчитать последствия унии?» Украинцы отвечают: «Нет, это невозможно! Со всех сторон они были ужасными».
Украинец из Канады протоиерей Степан Ярмусь в докладе, зачитанном им в кафедральном соборе Св. Владимира в Торонто (17.11.1985 г.), упоминал о разговоре князя Изяслава с преподобным Феодосием Печерским, который на вопрос князя о латинянах сказал: «Слушай, набожный князь… ты должен быть осторожен с ними… Христиане (православные – С.Я.) не могут отдавать за них своих дочерей, принимать их в своих домах, присягать к братству с ними, брать их в кумовья, обмениваться с ними поцелуями и даже есть и пить с ними». Далее в краткой хронике «К тысячелетию Украинской Православной Церкви», упоминая о 1596 г. С. Ярмусь пишет: «Под воздействием иезуитов и польских католических властей часть епископов, собравшись на Собор, провозгласила так называемую Брестскую унию и перешла под юрисдикцию папы. Два епископа, духовенство и массы мирян остались верными Восточной Православной Церкви».
Ушедший из православия, в православие возвратится
Украинские униаты, бежавшие из австро-польской Галиции в поисках лучшей доли и оказавшиеся в Канаде, очень быстро осознали, что, находясь на североамериканском континенте «за три моря» от родного края им нелегко будет сохранить этнические и культурные традиции. Исходя из конфессионального названия – «греко-католики», англо-французская среда однозначно восприняла их как католиков. Об этом утверждали и сами униаты. Так униатский пастырь из украинских эмигрантов Иван Ортынский в книге «Крещение, крест и харизма Украины» учит: «Посредством Бреста украинская Церковь не стала латинской или польской, но осталась католической, вселенской». Иначе и быть не могло. Красноречивее всего это освидетельствовано действиями папы Урбана VIII, который вскоре после Брестской унии распорядился отчеканить медаль с изображением Папы и надписью «Ruthenis receptis 1596».
Соискатели «американской мечты» поначалу мирились с отождествлением своего конфессионального статуса с Римской церковью, но с годами стало ясно: оставаться католиком – означало полную потерю национальной самоидентификации во всех отношениях. Католицизм требовал послушания, исходя из своих, а не национальных интересов украинских эмигрантов. Тут-то и вспомнили о вере православной, вере своих отцов и дедов. Эмигрантская жизнь очистила совесть от шелухи польско-иезуитских учений и вера православная стала единственным духовным стержнем способным дать нравственные и духовные силы для выживания на далекой чужбине.
В 1918 г. украинские униаты, избегая денационализации, которую таит в себе католицизм массово возвратились в православие, учредив в Канаде Украинскую православную церковь, с национальной гордостью и человеческим достоинством включив в ее название словосочетание греко-православная. Неужели для того, чтобы дать правильную оценку вековым религиозным заблуждениям, необходимо оказаться под прессом судьбы, вдали от родных Карпат? Спустя почти сто лет, один из современных архиереев Украинской православной церкви Канады епископ Оттавский и Канадский Серафим в одном из своих интервью так отзывается об унии: «простые люди понимают, что уния — это «что-то не то».
Не только православные украинцы-эмигранты отзываются об унии и униатах с припиской «так называемые» или «что-то не то», но и вся нынешняя православная Украина, насчитывающая более 35 миллионов верующих, относится к унии как к историческому анахронизму, сохранившемуся до сих пор лишь усилиями зарубежных антиукраинских сил. С 1989 года украинские автокефалисты, третья волна возрождения которых началась в галицком городе Львове, неустанно борются с унией и католицизмом. Под ссылкой «Католические ереси», размещенной на сайте «Украинская автокефалия», опубликован обширный материал, состоящий из подборки высказываний святых отцов о католицизме. Вот как звучит первое предложение текста: «Папизм – так называется ересь охватившая Запад, от которой пошли, как ветви дерева, различные протестантские учения. Папизм присвоил папе свойства Христа и этим отбросил Христа. Отдельные западные писатели почти явно подтвердили это отречение, сказавши, что намного меньший грех – отречение от Христа, чем отречение от папы. Папа есть идол папистов, он – их божество. Из-за этого ужасающего заблуждения благодать Божия отступила от папистов, они отданы сами себе и сатане – изобретателю и отцу всех ересей, в числе которых есть и папизм». Характерно, что украинские автокефалисты проводять службы в таком же облачении как и униаты – в «наплечных» фелонях, при встрече одинаково приветствуют своих единоверцев традиционным для галичан возгласом «Слава Иисусу Христу!», а вот к историческому прошлому относятся диаметрально противоположно, не допуская компромиссов, о чем свидетельствует статья, размещенная на сайте украинских автокефалистов. Хочется отметить, что сегодняшние православные верующие, продолжая славную борьбу своих отцов и дедов против экспансии католицизма, – граждане Украины, глубоко уважающие религиозные чувства других. Но, когда последователи унии начинают настойчиво внушать украинцам идею о необходимости ради торжества своих верований променять национальную духовную память на чечевичную похлебку унии с Римом, то для них имеется братское предупреждение – остановитесь! Оставьте, пожалуйста, жажду миссионерства в границах своего исторического и культурологического бытия. Так будет лучше для всех. Учиться, работать, жить в счастливом добрососедстве в любом уголке Украины – всегда-пожалуйста, ведь никто не посягает на униатскую «национальную теологию». Просят только об одном – не лезьте с ней в сердце к православным! Тогда не будет никаких проблем. Это справедливый и честный подход к делу. Для непонятливых можно привести типичный пример, поражающий наглостью рассуждений одного униатского «пан-отця», который в 2004 году по окончании в Кракове (Польша) папской теологической семинарии прибыл в Одессу для духовной опеки одеситствующих ныне переселенцев-униатов из Галиции. По его словам, вот в чем он видит свое «теологическое» предназначение: «Галичани, щоб там не казали, народ побожний і завжди горнувся до Церкви. УГКЦ дуже багато вклала у християнську формацію людей. В Одесі, на превеликий жаль, до такого рівня ще далеко. Люди тут відкриті, щирі, але вони духовно непросвітлені. Упродовж багатьох років вони були позбавлені добрих душпастирів. Зараз серед одеситів помітний активний пошук духовного. Але УПЦ МП не може охристиянізувати народ». Ходит сегодня такой философ-западник по Приморскому бульвару, где когда-то любили прогуливаться настоящие одесситы граф Потемкин, Адмирал Де Рибас, Александр Ланжерон, Леонид Утесов, Корней Чуковский и тихо умиляется внезапно поразившим его двум мыслям – первая «какие все-таки непросветленные эти одесситы» и вторая «православные не в состоянии христианизировать этот народ – ни в этом веке, ни в прошлом, ни в позапрошлом…». Может быть, кто-то знает, как его зовут? Правильно – униат.
С какой стати глава униатов недавно обозначил место под строительство униатского храма в Одессе? На такой вопрос униат возразит – «нас там багато». Но этот униат, яро пекущийся о спасении таких же заблудших душ, какую имеет и сам, вместе со своим руководством в упор не видит миллионов оставленных без духовного окормления единоверцев, покинувших Галицию, и годами, скитающихся на заработках в Европейском Союзе. В одной только Португалии находятся десятки тысяч греко-католиков – трудовых эмигрантов из Украины, но им, видимо, храм не обязателен, обойдутся, а в исконно православной Одессе – подавай без отсрочки и мгновенно. Кстати, в этом причерноморском городе давно существует католический приход, но странно другое – униаты любят и раболепствуют перед папой католиком, а в этот католический приход – ни ногой! Хотим искать спасения в униатском храме, а не в католическом, и все! Спрашивается, для чего тогда в течение столетий вообще существует Брестский союз с Римом? Если православный бросился в объятия к исповедывающему латинство, избрал западный вектор и почитает папу, то и молиться следовало бы совместно с католиками в их костелах, причем не четыреста лет, а хоть сорок тысяч. Никто возражать не будет. Устремляйся на Запад далее и далее. Для чего захватывать православные храмы? На этом примере видны системные «нестыковки» ватиканских стратегов. Плачась об отсутствии дома для молитвы, идеологи унии почему-то стремятся туда, где их паствы никогда не было, а в ту сторону, где действительно необходима духовная помощь единоверцам – даже не смотрят. Почему бы не застолбить место под строительство униатского собора в Милане? Это ведь естественно и будет очевидным даже неверующему. Ответ прост – не тот вектор, Рим в этом не заинтересован. Закрепиться между православными украинцами где-нибудь на Черкасщине или Черниговщине – вот это да, это подходит, это как раз то, что всегда было трудно сделать, но именно это отвечает вековым устремлениям Рима. Трудности в том, что православные Украины хорошо знают, что несет им уния. Остается одно – под предлогом национального единства протянуть католицизм на просторы украинских степей, внедрить его завуалированную антиукраинскую идеологию в православных городах и селах. Именно православные граждане современной Украины, зная о том, что католицизм сделал с их западноукраинскими братьями, никогда не согласятся на измену спасительной вере Православной!
За примером враждебного отношения современных униатов к православным согражданам далеко ходить не надо. Православной общине Львова, местная городская власть (почти вся униатская), в течение девятнадцати лет отказывает в выделении участка для строительства кафедрального собора. С чего бы это? Хотелось бы по столь яркому образцу униатского «братолюбия» услышать мнение папы.
Вот еще пример из области идеологических технологий. Пресс-секретариат униатского главы в Украине, очередной из своих «пророческих» материалов озаглавил следующим образом: «УГКЦ европеизирует Украину». Ни много, ни мало. В начале возникает мысль: не в Африке ли расположена Украина? – Нет, все таки в Европе. – Тогда, что же означает эта европеизация? Может быть, униаты просветят украинцев учением католического приходского священника Ульриха Цвингли или католика Жана Кальвина, которые не только сами порвали с темным католическим прошлым, но и сумели убедить правительство Швейцарии по-другому относиться к папским амбициям и претензиям на духовное господство над душами европейцев. Поверьте – об этом наши «просветители» ни гу-гу. А что означает европеизация по униатски догадаться не трудно. Точный перевод такой: «УГКЦ окатоличит Украину». Он безошибочен. Тот же д-р И. Ортынский в книге «Крещение, крест и харизма Украины» упоминает о подлинных мечтах епископа-изменника Иосифа Рутского, которому видится «украинский патриархат с центром в Киеве в связанной с ним вселенской Церквою под началием папы». Для подкрепления унийных мечтаний автор добавляет: «Это собственно то, что сказал папа Урбан VIII: «Через вас, мои русины, надеюсь обратить Восток ко Христу» (O mei Rutheni, per vos ego orientem spero convertendum)». А на поверку оказывается, собственно и не совсем «то», а банальная смежность понятий, при которых мечты однозначно не совпадают с мнением пап. С 1628 г., когда впервые прозвучала данная фраза, и до настоящего времени никакой папской буллы о придании униатскому объединению статуса «патриархата» издано так и не было. И не будет! Ибо между понятиями «папа униатов» и «папа униат» находится теологическая пропасть, выбраться из которой на дорогу спасения и достичь подлинного союза с Богом, можно единственным способом – освободившись от навязанного союза с Римом.
Православные, умело противопоставляя иезуитской казуистике христианскую терпимость и евангельскую мудрость, стараются помочь некогда заблудшим сородичам выйти из униатского летаргического сна и вернуться к истокам былой духовности – в веру Православную. Украинец просто обязан помогать собрату-украинцу, строить наше независимое государство, и делать это на основе братолюбия, о чем все время говорил о. Иоанн Наумович.
В настоящее время православная общественность обратилась к Комиссии по канонизации святых Украинской Православной Церкви с прошением рассмотреть вопрос о прославлении протоиерея Иоанна Наумовича в лике исповедников. За обличение унии униаты изгнали его из Галиции, а теперь топчутся по его могиле в Киеве. Боже, прости им, ибо они не ведают, что творят!
Протоиерей Иоанн Григорьевич Наумович,
просветитель Галицкой Руси
(14 января 1826 г. – 4 августа 1891 г.)
(Биографический очерк)
16 сентября 1894 года в Киеве на могиле протоиерея Иоанна Григорьевича Наумовича на православном кладбище Николаевского монастыря (Аскольдова могила), попечением его почитателей воздвигается памятник сему незабвенному пастырю, просветителю Галицкой Руси.
Место вечного упокоения неутомимого борца за православие и русскую народность в зарубежной Руси, благоговейно посещаемое русскими паломниками из Галичины, Буковины и Венгрии, доселе не было обозначено достойным почившего великого труженика памятником. Мысль о сооружении памятника И.Г. Наумовичу принадлежит досточтимому председателю Санкт-Петербургского Славянского Благотворительного Общества графу Н.П. Игнатьеву. Заявив об этом на торжественном собрании Общества 14 февраля сего года, граф Игнатьев вместе с тем предложил собранию принять участие в подписке на сооружение памятника о. Иоанну, почетному члену Славянского Общества. В ходе этого мероприятия собрано было 300 рублей.
Государь Император по всеподданнейшему докладу тайного советника Витте, Всемилостивейше соизволил на выдачу Славянскому Обществу пособия в 900 руб. для сооружения в Киеве памятника на могиле о. И. Наумовича.
Проект памятника, разработанный в Киеве, был одобрен Советом Санкт-Петербургского Славянского Общества, и на его сооружение было препровождено 1,300 руб. в Киев председателю местного Славянского Общества И.И. Рахманинову, под руководством которого и воздвигнут лабрадорный памятник о. Иоанну с соответственными на нем надписями. На лицевой стороне памятника начертано русскими буквами:
Гонимому на родине,
принятому в родной России,
печальнику Галицкой Руси,
о. протоиерею Иоанну Григорьевичу Наумовичу.
На левой стороне памятника по-славянски:
Блаженны изгнанные правды ради,
Яко тех есть Царствие небесное. (Мф. 5,10)
Три года минуло со времени кончины славного борца за православие и народность Руси Галицкой, но доселе нет его полной биографии. Личность о. Иоанна Наумовича настолько значима, его пастырские, писательские и народно-просветительские труды на протяжении более 40 лет его священства настолько разнообразны, связи его заграницей и в России (последние десять лет) столь разносторонние, что потребуется еще много лет для собирания материалов и составления его полной биографии. Необходимо также и приведения в одно собрание всех его сочинений, особенно обширной его переписки, опубликование которой в настоящее время по многим причинам еще невозможно. Но и теперь уже можно и должно почтить память о. Иоанна Наумовича, раскрывая главнейшие черты его в высшей степени замечательной и назидательной жизни и деятельности. Не останавливаясь на биографических подробностях, которые отчасти уже собраны в нескольких общедоступных изданиях, попытаемся представить в кратком очерке его заслуги и указать значение многолетней его деятельности.
Историческое значение деятельности о. Иоанна Наумовича может быть наиболее полно раскрыто путем изучения взаимосвязи истории и современного ему политического и общественного положения его многострадальной родины — Галицкой Руси. Галицко-Владимирская Русь после светлых времен Владимира, Ярослава, Романа, Даниила и других князей русских со смертью последнего галицко-русского независимого князя Юрия Андреевича, последовавшей в 1336 г. вскоре утратила политическую независимость и подпала иноземному польскому владычеству. При первом разделе Польши в 1772 г. она досталась Австрии. Под давлением папства и иезуитов, русские галичане в 1700 г. формально приняли унию. Века иноземного господства отторгли Галицкую Русь от общения с Россиею, поработили ее поляками духовно и материально. Высшие классы русского общества изменили своей народности, ополячились и окатоличились, и на Руси Галицкой остались только «поп» да «холоп» — бедное малообразованное духовенство и простой народ, угнетаемый тяжелым крепостным рабством польских панов. История галицко-русского народа под вековым польским гнетом полна трагизма, и нужно удивляться, что он вновь воспрянул к жизни. Возрождение его относится не далее, как к 40-м годам нынешнего столетия. 1848-й год, ознаменованный в Австрии пробуждением национального чувства среди населяющих ее народностей, имел важное значение и в жизни русских галичан. Они освободились тогда на некоторое время от польского гнета и, под непосредственным управлением немцев, пробудились от векового сна и стали приходить к сознанию своей национальной самобытности и отдельности от Польши. Во главе национального движения стало галицко-русское духовенство — естественные и единственные в то время образованные представители народа и его печальники.
Рукоположенный во священника в Городокском приходе близ Львова в 1851 г., о. Иоанн Наумович начал общественную деятельность как раз в то время, когда на Руси Галицкой стало оживляться русское самосознание. Юные же годы его прошли среди великих лишений и вне благодательного влияния одушевляющей народной идеи. Сын бедного сельского учителя в местечке Бужске, он возрос в семье уже довольно ополяченной. Мальчик ходил даже в польский костел прислуживать ксендзу при совершении мессы и твердил непонятные слова латинских молитв, бессмысленно искажая их, напр.: себли барана смали (sed libera nos a malo — «но избави нас от лукаваго»). В школе учился тоже по-польски, в гимназии содержался уроками в католических и даже еврейских семьях. Для того, чтобы пропитаться, проживал одно время в семействе польской графини-католички (Мер) вместе с дворней, среди иезуитских влияний. Иоанн Наумович испытывал все виды лишений до тех пор, пока не поступил во Львовскую духовную семинарию (1844 г.), но через четыре года должен был ее оставить, увлеченный вместе с другими семинаристами польским революционным движением 1848 г. К тому времени русское национальное сознание в Галиции было еще весьма слабо развито, польское воспитание и образование сказывалось сильно на русской молодежи, и молодой Наумович естественно увлекся польскими возгласами о независимости «ойчизны» и свободе. Можно было опасаться, что из него выйдет «паныч» — ренегат, или, в лучшем случае, полякующий русский, каких было много в то время (не мало их и ныне), если бы обстоятельства не свели его ближе с русским народом, и не отрезвило его ближайшее соприкосновение с русской народной жизнью. Отец Иоанн Наумович впоследствии с благодарностью рассказывал, как вразумили его от привитых воспитанием польских увлечений простые малорусские крестьяне, когда он приехал летом на каникулы к своим родителям в Залещики. Простые люди, сбросив с его головы польскую конфедератку, какие носили поляки во время революции 1848 г. внушительно объяснили ему, что Русь — не Польша. Этот урок не прошел бесследно, а последующие два года, проведенные им в селе Верхобужье, домашним учителем у местного сельского священника, сблизили его с простым русским народом, дали ему возможность хорошо изучить народный язык, которым он раньше пренебрегал, и наглядно убедиться, что Русь — не Польша. В воспоминаниях о. Наумович сообщает, что, живя здесь, в семье сельского священника, одевшись в простую полотняшку, он «все свободное от учебных занятий время проводил среди народа, узнал народную жизнь и понял, какое это было безумие повторять вместе с польскими мечтателями, что Русь и Польша — одно и то же». Не без влияния на развитие в нем общерусского сознания было и случайное знакомство его в 1849 г. с русскими войсками, проходившими чрез Верхобужье в Венгрию на усмирение мадьяр. Верхобужские крестьяне доставляли нашим офицерам и солдатам провиант в Сасово, где бывал и Наумович и к удивлению своему нашел, что москали не такие страшные пугала, какими изображали их поляки: «Они молились, постились, даже генералы, полковники и высшие офицеры соблюдали посты, чего мы никогда не видали между австрийским военным начальством, — замечает Наумович, — а по разговору с ними было видно, что они весьма добродушные и откровенные люди». В 1850 г. Наумович вновь был принят в семинарию для окончания курса, а в следующем 1851 г. женился и был рукоположен во священника в приход Городок, близ Львова.
Двадцать лет неутомимой и примерной пастырской деятельности о. Иоанна последовательно в четырех приходах (Городок, Ляшки Королевские, Перемышляны и Стрельче) прошло прежде, чем он приступил к главному подвигу своей жизни — изданию популярного народного журнала «Наука», предпринятого им в 1871 г. в бытность его священником в Стрельче, и снискавшего ему почетное имя просветителя Галицкой Руси. Эти двадцать лет неустанного одушевленного труда на благо народа были не только временем самовоспитания, но и плодотворнейшего народного учительства. Близкое соприкосновение с народом не оставило в нем и следов его школьных увлечений польскими мечтаниями. Весьма даровитый и впечатлительный от природы, о. Наумович на самых первых порах своей пастырской деятельности в должности помощника настоятеля поступил под благодетельное влияние опытного пастыря, своего настоятеля и благочинного, который, по отзыву о. Иоанна, был «муж больших дарований и священник в истинном значении этого слова, законоучитель и проповедник, каких мало, а сверх того великий русский народолюбец». Неизвестны нам подробности того пути, каким шло его нравственное внутреннее перерождение из полякующего паныча в стойкого и убежденного русского патриота. Небогаты эти двадцать лет и внешними событиями его жизни, но богаты они неустанным трудом, горячею ревностью о благе народа, его просвещении и поднятия его бедственного материального быта. С глубоким вниманием относясь к своим пастырским обязанностям, он истово и неопустительно совершал богослужение строго по церковному чину, по богослужебным книгам Православной Церкви, отметая все новшества, введенные в униатские требники. Глубокое изучение унии галицко-русской церкви раскрыло для него с очевидностью, что богослужебный греческий обряд униатской церкви, обеспеченный галицко-русскому народу условиями унии и папскими буллами, во многом был искажен произволом одних и насилием других, и в своей пастырской практике о. Иоанн с настойчивостью и последовательностью, невзирая на доносы и прещения униатской церковной власти, повсюду, где он священствовал, трудился над очищением обряда, устраняя из него мало по малу все, что привнесла в православный обряд уния, чем далее, тем более сближавшая православный обряд с католическим. Вместе с другими деятелями возрождения своего народа о. Наумович пришел к убеждению, и горячо его развивал и доказывал, что уния — это мост к олатинению русской церкви в Галичине, и всеми силами души своей ратовал за «святое православие своих предков». Такие речи и действия отца Иоанна встречали повсюду, где он священствовал, весьма восприимчивую почву в народе, в котором жило и доселе еще живет, хотя и довольно смутное, сознание того, что правая, истовая вера — восточная православная, что недалеко, за рубежом — в соседней великой России, на горах Почаева и Киева, она сияет и светит своим благодатным блеском и неискаженной исконной чистотой и величием. Те же речи и те же действия, направленные к очищению униатского обряда от латинских примесей, вызывали вражду и гонение на него врагов православия — польских иезуитов и их приспешников.
Глубоко верно понимал о. Иоанн, что галицко-русский народ, забитый и угнетенный в вековом рабстве, политически и экономически порабощенный всевластным в Галичине католицизмом, никогда не добьется равноправности с польским народом, меньшим по численности, но руководимым богатыми и образованными классами. Хотя эта равноправность и существует с 1866 г. на бумаге на основании конституции, но если простой народ будет костнеть в невежестве, без всякого образования, без всяких средств борьбы за свое самостоятельное народное существование. Если не поднять народ умственно и материально, то Галицкая Русь без образованного класса, бедная и нищая, в век господства капитализма и права сильного, погибнет и сделается лишь этнографическим материалом, на котором господствующая народность будет восстанавливать и воскресит былую Польшу. Одно спасение — в подъеме русского народного сознания и чувства путем оживления церковной жизни и просвещения на истинно народных началах, в неустанном труде, и первый шаг к этому — народное отрезвление. «Молись, трудись, учись, трезвись» — неустанно твердил о. Иоанн народу в церкви, в школе, дома и на народных собраниях, устно и письменно. Такое наставление он избрал девизом своей знаменитой «Науки».
Благочестивый и набожный семьянин, он был для своих прихожан живым примером преданности и покорности воле Божией и имел глубокое на них влияние, служа им руководителем не только в духовной жизни, но и в мирской, общественной. Облеченный народным доверием, он был избираем депутатом в Львовский сейм и Венский парламент, где стойко защищал права народа, предоставленные ему на бумаге конституцией, но на практике постоянно попираемые и не признаваемые господствующею в крае польскою народностью.
Влияние о. Иоанна на прихожан было тем действеннее, что он служил для них живым образцом трудолюбия, умеренности и настойчивости в достижении цели. Благочестие, труд, грамотность, трезвость, — поучал о. Иоанн, — единственные якори спасения для галицко-русского крестьянина, бесправного и угнетенного. Внушая с покорностью терпеть тяжелую долю и все невзгоды жизни, приходской пастырь горячо убеждал народ прежде всего бросить пьянство, освободиться от рабства корчмы, давать зароки трезвости с клятвою пред святым крестом и Евангелием, соединяться в общества трезвости, учиться грамоте и заводить народные читальни, улучшать свое хозяйство. Будучи образцовым сельским хозяином, любителем природы, поэтизировавшим жизнь сельского хозяина-хлебороба, замечательным пасечником, знатоком и любителем пчеловодства, в котором собственным многолетним опытом пришел к полезным усовершенствованиям и нововведениям, о. Иоанн понимал нужды крестьян, помогал им советами и указаниями: как пахать и обрабатывать землю, осушать канавами болотистые места, засевать поля лучшими кормовыми травами, заводить сады и огороды, разводить полезные овощи; снабжал их хорошими сортами семян, указывал, где приобретать необходимые земледельческие орудия. Грамотным о. Иоанн давал читать книги, в которых можно было найти полезные сведения по сельскому хозяйству, а в виду того, что доступных и хороших книг на русском языке в то время не было, он сам составлял и издавал их.
Отец Иоанн постоянно внушал народу, что только знание и усовершенствованный труд земледельца может поставить его на ноги, поднять его благосостояние и только этим путем неустанного труда над самоусовершенствованием галицко-русский крестьянин может добиться принадлежащих ему прав на родной земле. Этим постоянным руководительством народа в сельско-хозяйственной и экономической областях опытный пастырь располагал его к себе и добивался того, что его пастырское руководство в духовной жизни и в области гражданских и политических отношений воспринималось с полным доверием и паства во всем шла за своим любимым пастырем.
Все стороны пастырской деятельности были одинаково близки сердцу доброго пастыря: с равным вниманием и любовию о. Иоанн трудился неустанно над церковным и школьным учительством, был исполнительным требоисправителем и в то же время прекрасным сельским хозяином и образцовым семьянином. Обладая выдающимися дарованиями, душой отзывчивой и восприимчивой, способной к поэтическому творчеству, характером мягким и кротким, он совсем не был тем, кого называют «человеком-практиком». Широко развитая им пастырская и впоследствии литературная деятельность, о которой будет сказано ниже, объясняется, помимо дарования, неустанным умственным трудом и прежде всего над самообразованием и самовоспитанием. Nulla dies sine linea — таков его девиз, которому остался верен о. Иоанн до своей кончины. Он неустанно и с особой любовью предавался самому разнообразному чтению и был вполне образованным человеком. Ежедневное и обязательное чтение Библии было для него законом; особенно любимыми книгами были Псалтирь, Притчи Соломоновы и Книга Иисуса сына Сирахова. Близкое знакомство, можно сказать, духовное его родство с этими книгами впоследствии четко отобразилось в многочисленных писаниях о. Иоанна для народа.
Затем он глубоко изучил не только умом, но и сердцем, исторические судьбы злополучной своей родины, историю православия и унии в крае, и точно и ярко отобразил в сознании идеал воссоединения галицкой ветви русского народа с Матерью Русью православною, вне общения и единения с которой, по его глубокому убеждению, разделяемому также всеми лучшими людьми его родины, нет будущности для зарубежной Малой Руси. С большим запасом пастырского и житейского опыта, с высоким одушевлением послужить во благо не только своей паствы, но и всего галицко-русского народа, с глубоким убеждением, приобретенным горьким опытом, в бесплодности каких-либо политических комбинаций для успешного развития русской народности в крае без предварительного подъема народа путем образования и воспитания в общерусском духе.
Для тех, кто знаком с «Наукой» Наумовича, которая издается около 20 лет — одним этим названием все сказано. В этой книге «о. Иван», как называют его галичане, высказался всею полнотою своих дарований и великих заслуг для своего народа, и этого знакомства с его любимым детищем было бы достаточно, чтобы узнать и оценить Наумовича. Но у нас, в России, очень мало людей, читавших «Науку», особенно в первых 12-15 лет, которую, можно сказать, единолично составлял редактор-издатель. Издание «Науки» — лучшее и плодотворнейшее время жизни о. Иоанна, содержащее сокровищницу его просвещенного ума и познания, благородного, горячо бившегося за несчастную родину сердца и вдохновенного творчества его подвижнической души.
Небольшие ежемесячные книги «Науки» стали издавать с 1871 года в уездном маленьком городе Коломие, в Восточной Галичине, когда о. Иоанн был приходским священником в селе Стрельче, а в последствии во Львове. Они сразу привлекли к нему внимание всех друзей народа. Это было нечто необычайное и по содержанию, и по языку, и чем дальше — тем лучше. Все, что считал о. Иоанн нужным и полезным для народа, все, чему учил он в течение двадцати лет своего пастырства окружавших его поселян, нашло здесь наилучшее отображение. Это была образцовая энциклопедия не только для образования, но главное — для воспитания народа в тех понятиях, чувствах и направлениях, какие вытекали из основ народного духа и исторических его судеб.
С внешней стороны это был популярный иллюстрированный журнал с разделами разного направления, с нравственно-назидательными статьями во главе. В каждом выпуске последовательно печатались книги Священного Писания на славянском языке, преимущественно учительные книги Ветхого и Нового Завета, иногда с буквальным переводом и непременно с толкованиями. Эти толкования — высокий и трудно подражаемый образец изъяснения Писания для народа. Чуждые сухости и погони за педантической полнотой изъяснения каждого слова, каждой фразы, толкования представляют живую, связную беседу в последовательности священного текста, беседу простую, полную глубокой жизненной правды, знания человеческого сердца и того, что ему на потребу. С редким умением, выделяя одну-две существенные мысли, толкователь сильно и выразительно, то в образах и примерах, то в горячих воззваниях и прещениях, внедряет их властно в сознание читателя или слушателя. Ничего отвлеченного, отдаленного, искусственного — все направлено исключительно к сердцу и чувствам читателя, для непременного назидания. И это слово назидания всегда выражено с такой сердечностью и искренностью, что легко западает в сердце и простеца, и просвещенного, начитанного и неуча. Таковы же толкования богослужебных песнопений, священных действий, христианских праздников, житий святых. Умение приспосабливаться к пониманию и потребностям едва грамотного читателя-селянина — замечательное. Беседуя с народом о Писании, пастырь вместе с тем и толкует, и, толкуя, беседует. Среди последовательного объяснения он не затрудняется обратиться в вопрошающего, и тогда истолковательная речь собеседника переходит в разговорную, и наоборот. Ничего нет предвзятого и однообразного. В основе толкований — православная святоотеческая мысль. Один из биографов о. Иоанна Наумовича, почтенный православный пастырь, замечает, что нравоучительные толкования «Науки» бесспорно, могут занять видное место в нашей проповеднической истолковательной богословской литературе. Они основательны при всех других неподражаемых их достоинствах.
Кроме истолкования Священного Писания, в «Науке» также можно было найти краткие изречения из святоотеческих творений, особенно Иоанна Златоустого, статьи церковно-исторические, преимущественно по русской церковной истории, жития святых, поучения — все это под общим наименованием «Богочестия». Читая статьи такого рода, нельзя не удивляться умению избирать из обширной области вероучения и нравоучения самые необходимые народу — младенцу в вере и излагать с выразительной краткостью и ясностью, живостью и образностью, которые должны запечатлеться в уме хотя и не просвещенном, но склоненном в послушание веры. В этом выборе предмета бесед, и в самом способе его раскрытия виден не только ревнующий о своих духовных чадах пастырь, но и писатель, художник, с тонким чувством меры преподающий духовную пищу жаждущим духовного просвещения.
Все статьи духовно-нравственного и церковно-исторического содержания, направленные на утверждение в народе веры и благочестия. Они с замечательным искусством подбирались и излагались так, чтобы внушить народу, что его «русская вера» — исконная святая православная вера, что русский обряд униатской церкви — греческий православный обряд, общий со всем православным Востоком и колыбелью православия для Галицко-Владимирской Руси — Великою Россиею, что некоторые отличия в обстановке храма, в порядке богослужебных действий — произвольно и незаконно введены в практику униатской церкви под давлением католиков в тяжелые времена иноплеменного господства и что очищение униатского обряда, восстановление исконного на Галицкой Руси православия в обряде, обеспеченного унией Галицко-русской Церкви — дело святое и богоугодное. Такие мысли и речи были по душе народу, и он внимал им с большим сочувствием, так что, крестьяне из восточной Галиции, посещая Почаевскую лавру, сами имели возможность убеждаться в справедливости слов «отца Ивана».
Тем же направлением проникнуты и к той же цели сближения с Великою Россиею устремлены и все статьи как общерусского исторического содержания, так и статьи по русской этнографии — о житии-бытии русских людей в разных краях необъятного русского мира. В Великой, в Белой, в Малой Руси, в Галичине и на Буковине, в Угорщине — один и тот же русский народ, одной и той же «русской веры» и русского языка, одних преданий, вышедший из одной купели крещения при святом Владимире и некогда живший одною общерусскою жизнью. Проникновенно и с большим искусством разъясняется, что разделенные судьбою братья, дети одной Матери-Руси, Бог даст, соединятся. Пройдут и для Галицкой Руси тяжкие времена неволи и бесправия, и весь русский многомиллионный народ едиными устами и единым сердцем будет славить Господа, как это было в давние времена…
Но лучше и убедительнее всяких объяснений и рассуждений влиял на народ тот язык, которым писал о. Иоанн в «Науке» и в книгах для народа. Это был не язык простонародия, невозделанный и нелитературный, притом чрезвычайно разнообразный по говорам в разных местностях Прикарпатья. Это был и не искусственный язык украйнофильских писателей, непонятный народу, и не великорусский чисто литературный язык. Близко изучив народ, его говоры, его быт и его сочувствия, он с чутьем глубокого наблюдателя заметил, что народ, приверженный к Церкви и ее восточному обряду, воспитанный под сенью Церкви, с ее богослужением на церковнославянском языке, наиболее почитает возвышенную речь священных книг и песнопений, любит читать и слушать о божественном и ко всякой грамоте, как и наш великорусский народ, относится с уважением, желая и ожидая найти в ней всегда нечто высшее и идеальное в сравнении со своей будничной суетной жизнью, а потому и речь книжная, по народному пониманию, должна не унижаться до простонародного жаргона и подделываться под народный говор, а возвышаться над ним строгою степенностью и чистотой стиля в соответствии с той высотой понятий и мыслей, какие народ жаждет усвоить из книги, поучающей его более высокому и наилучшему, чем он сам знает и понимает.
Исходя из таких верных психологических соображений и наблюдений, о. Иоанн Наумович никогда не писал для народа местным говором, а поскольку литературный язык в Галицкой Руси был не выработан, великорусский язык еще не был доступен народу малограмотному и неначитанному, а на украинском наречии о. Иоанн не мог писать по своим убеждениям, да и не знал его, особенно в той искусственной его обработке, какая дана ему галицкими украйнофилами, то он создал особый народно-литературный язык. Это общепризнанный факт, свидетельствующий прежде всего о творческом и художественном даровании Наумовича, и надо отметить — язык прекрасный, вполне понятный каждому галицкому крестьянину, и в то же время в основе и построении своем более близкий к общерусскому литературному языку, чем к искусственному украйнофильскому. Этот язык — плод духовного творчества на глубоких основах народного духа и быта.
Читая галицко-русские повести, рассказы или назидательные статьи о. Иоанна, и зная местные наречия, которыми говорят лемки, бойки и гуцулы Прикарпатья, удивляешься этому обширному лексическому запасу слов, умению выбрать такое слово, которое, будучи местным в одном каком либо из галицких говоров, в то же время встречается или в церковных книгах, или в общерусском языке. Воистину удивляешься мастерству рассказа звучащего в духе народной речи, но в то же время и высоко литературному. Чуждый всякой фальши и подделке, народный язык Наумовича прост, естественен и степенен, понятен народу и любим им. Этим объясняется общенародное значение языка Наумовича: он много содействовал сближению искусственного галицко-русского литературного языка, образовавшегося под сильным влиянием польского, как с местным народным наречием, так и с общерусским литературным языком. Язык Наумовича — это мост, перекинутый чрез искусственные политические преграды из зарубежной Руси в Русь Великую, подобно тому, как его церковные статьи — такой же мост к переходу из унии в православие. И это одна из главных заслуг о. Иоанна не только для своей малой родины, но и для второго его духовного отечества — России.
Да не подумает, однако, читатель, что язык Наумовича, как создание искусственное, его личное достояние, остался мертвым и не имеет будущности. В том достоинство его и значение, что как творческое произведение на основах народного духа и его истории он имеет все условия для существования и истинной народности, что и подтверждено опытом. До Наумовича, в Галиции, можно сказать, не было читателей из народа, он, первым создал и читателей, и подражателей, и продолжателей, хотя не столь выдающихся по таланту, но твердо идущих по возделанному пути.
«Наука» Наумовича проникла в самые захолустные уголки Прикарпатья. Ее читали и зачитывались не только мещанство, но и крестьянство. Приохотил к чтению полезных книжек о. Иоанн посредством своих назидательных повестей, печатавшихся как в его журнале, так и отдельно. О повестях Наумовича следует рассказать несколько подробнее. Лучшие из них имеются в переложении на общелитературный язык: 1) Четыре путеводителя доброй жизни: страх Божий, мудрость, трезвость, труд; 2) Псалтырник; 3) Сироты; 4) Заветные три липы. Все эти повести в переложении А. Давидовича, вышли в общедоступном и весьма полезном издании для народа: «Приходская библиотека» под ред. В.И. Шемякина. Отдельными книжками; 5) Сельскохозяйственные беседы; 6) Заветные тополи; 7) Степан Сторазумов; 8) Как в простоте люди живут. Эти книги наиболее полезны для народного чтения по их назидательности и занимательности.
Содержание всех повестей Наумовича заимствовано из прошлой и современной галицко-русской жизни. Его рассказы проникнуты глубоким сочувствием к меньшей братии, горячей любовью к народу, сочувствием к его вековым страданиям под иноплеменным гнетом, глубокою верою в Промысл Божий и окрыляющею надеждою на лучшие времена свободы и независимости. Сюжеты повестей о. Иоанна всегда чрезвычайно интересны, всегда направлены к цели, назиданию и поучению. Поэзия Наумовича по преимуществу дидактическая и для простого народа, едва овладевшего грамотностью, наиболее пригодна для осознания идей добра и правды, любви к родине и её благу, любви и привязанности к Церкви, и доверчивого подчинения водительству её пастырей, терпения невзгод во времена трудные, надежды на лучшее будущее.
Ничего, однако, нет в повестях Наумовича страстного и возбужденного, ожесточающего или ожесточенного; его намерения чисты и возвышенны, цели открыты и благородны, средства мирны и законны. Рассказывает ли он приключения из времен польских конфедераций или крепостного права, гайдамаччины или польских восстаний — всегда на первом плане русский народ с его страданиями и бедствиями, руководимый пастырями, выходящий из затруднений лишь силою веры, надежды и любви христианской. Желая как можно явственнее изобразить и впечатлительнее внушить простому народу его вековую отделенность от соседнего, злоупотребляющего правом сильного, польского народа, бытописатель не стесняется в рассказах. Из времен минувших он иногда яркими красками изображает разные виды жестокостей и насилия, поругания над народными русскими святынями. Эта правдивая историческая быль не смутит и не ожесточит народ, а только усилит в нем чувство горячей любви к родине. С этой точки зрения, исторические повести Наумовича — живые и назидательные уроки истории многострадального его народа, лучшее средство поддержания и возбуждения его патриотического духа. Повествовательной формой о. Иоанн пользуется и для наставления народа в добродетельной жизни, для научения его всему доброму и полезному, что поможет ему в сельском быту, чему о. Иоанн учил паству живым словом и примером. Повести о. Иоанна открыли перед ним несравненно более обширную аудиторию — весь галицко-русский народ и дали ему возможность расширить свое просветительское влияние. Почти во всех его повестях главным действующим лицом является священник, идеальный пастырь, живущий одной жизнью с народом, его руководитель, печальник и защитник. Устами пастырей автор поучает народ благочестию, трезвости, бережливости, рачительности в хозяйстве, изображает трогательные и поучительные сцены доверчивости и преданности поселян к своим руководителям; мирную сельскую трудовую жизнь с ее радостями и тревогами, вблизи к природе, с ее красотами и бодрящей свежестью. Особенно хорошо и тепло автор изображает природу, пользуясь каждым случаем, чтобы внушить народу привязанность к земле и благодатному земледельческому труду. Описание радостей счастливой семейной жизни находит в нем редкого по искренности повествователя. Особенно любимая его среда — сельское духовенство с его бытом, широким гостеприимством, тесными родственными связями до отдаленных степеней родства, радостями и печалями.
Кроме личного писательства о. Иоанн Наумович оказал галицко-русской литературе незабвенную услугу и тем, что вместе с другими патриотами положил основание просветительному «Обществу имени М. Качковского», в основу деятельности которого положены те же начала, которыми руководствовался в своей пастырской и писательской деятельности о. Иоанн. Общество это использовало в своих изданиях тот же литературный язык, которым писалась «Наука». Успешно развило и продолжает дело о. Иоанна, устраивая повсеместно читальни, общества трезвости и распространяя в народе свои издания для народа. Ничего подобного этим изданиям наши книгоиздательские общества, к сожалению, собой не представляют.
Нельзя не удивляться плодовитости и неутомимости о. Иоанна Наумовича в писательских трудах, особенно при тех трудных внешних условиях, при которых происходило его служение. В приходской жизни на каждом шагу он постоянно сталкивался с затруднениями и препятствиями от местных польских помещиков, которым и доселе принадлежит средневековое право «презенты» или поставления священника на приход в их поместьях, и от арендаторов, и от шинкарей, и от низших полицейских агентов, и даже от своих духовных униатских властей, из малодушия и раболепства перед польской влиятельной шляхтой и иезуитами боявшихся взять под свою защиту и покровительство учительного пастыря. Клевета, доносы, подозрения преследовали его повсюду, вследствие чего ему пришлось переменить пять приходов, каждый раз вновь обзаводиться хозяйством, начинать дело заново и воспитывать своих прихожан. Только в последнем месте, где о. Иоанн вел пастырскую деятельность, в Скадаге, он имел очень хороший приход, расположенный по близости к нашей границе, в весьма плодородной местности, где народ жил в сравнительном довольстве и отличался преданностью Церкви и подъемом русского духа. Священник, обладавший незаурядным творческим порывом, нашел некоторое отдохновение от постоянных перекочевок и связанного с ними беспокойства, еще с большим рвением занялся сельским хозяйством и усиленной работой над литературными трудами. Но именно здесь ему пришлось неожиданно завершить просветительскую деятельность.
Осенью 1881 года, по доносам следивших за каждым его шагом польских иезуитов и своих изменников-ренегатов, он вместе со всеми выдающимися галицко-русскими патриотами был привлечен к суду по обвинению в мнимой государственной измене. Вследствие чудовищного политического процесса, который закончился летом 1882 года, протоиерей Иоанн Наумович был осужден судом присяжных из поляков и евреев к восьмимесячному тюремному заключению, сверх шестимесячного предварительного заключения во время следствия и процесса. Поводом к процессу, лежащему мрачным пятном на австрийско-польском правосудии, послужил переход из унии в православие крестьян из деревни Малыя Гнилички, неподалеку от Скалата. Этого было достаточно, для обвинения о. Иоанна Наумовича в заговоре, направленном не только на «совращение» всей Галицкой Руси и унии в православие, но и на насильственное отторжение Галиции от Австрии и присоединение ее к России.
Осенью 1881 г. началось гонение на о. Иоанна. Многим, кто лично общался с ним во время годичного собрания львовского Общества Качковского в русском Народном Доме, довелось почувствовать то обаяние, каким пользовался отец Иоанн у своих земляков. Особенно поражал его внешний вид: седовласый, высокого роста, с умным и добрым лицом, благодушный маститый старец-священник. К удивлению, единственный из всех униатских священников, обыкновенно бритых, носил бороду и рясу и тем производил впечатление православного священника. Все, что сближало его и его приходской храм с «схизматиками», т. е. православными, было «бельмом на глазу» у врагов русского народа и зачтено было ему в вину наряду с разными доносами о каких-то неосторожных его отзывах о папстве, унии и католицизме. «Тяготение» к России в мыслях и чувствах — вот главная его вина, за которую ему пришлось так жестоко пострадать.
Последующие обстоятельства жизни о. Иоанна более или менее известны. Отлученный папой Львом XIII от Церкви «за приверженность к схизме», несмотря на основательную «апелляцию», лишенный сана и прихода, преследуемый польско-иезуитскими кознями, И.Г. Наумович обрел душевный мира в лоне Православной Церкви. Будучи по духовно-нравственным убеждениям уже давно православным, о. Иоанн 6 октября 1885 г. был присоединен к православию в Львовской православной церкви и с тем вместе принужден был положить предел своим многолетним трудам на своей родине, так как оставаться ему в Галиции было уже немыслимо.
Навсегда переселившись с семейством в Россию, где его приняли с любовью и почтением к его давним заслугам для своей родины и косвенно для всего русского народа, все те, кто умел ценить его многоплодное и вместе с тем тернистое прошлое, о. Иоанн был возведен в сан протоиерея Киевским владыкой, митрополитом Платоном, знавшим и любившим маститого пастыря. На старости лет он должен был приспособляться к новым условиям жизни и быта, войти в непривычную колею жизни, что нелегко достается и заурядным людям и не в таком уже почтенном возрасте, когда естественнее было бы желать и ожидать после стольких испытаний мира и покоя от трудов праведных. Определено было ему наряду с деятельностью Киевского епархиального миссионера нести пастырское служение в селе Борщаговка под Киевом.
Протоиерей Иоанн Наумович написал ряд новых и полезных трудов: составленный им «Православный Народный Календарь» на 1890 и 1891 годы и изданный при синодальных «Церковных Ведомостях», «Книга для чтения о сельском хозяйстве», регулярно публикуемые статьи в тех же «Церковных Ведомостях», принесли немалую пользу новому отечеству.
Ближе ознакомившись с духовной жизнью Киево-Днепровского региона, имея возможность совершать поездки по России, протоиерей Иоанн Наумович не переставал заботиться и живо интересоваться галицко-русскими делами, продолжая издаваться в «Науке» и «Галицкой Руси» до последних дней жизни. По замечанию одного из близко знавших его лиц (А.С. Будиловича), «в его голове возникали все новые и новые проекты, его манили к себе новые горизонты благодатного юга, снился Крым, грезились Галиция, земли Кавказа и еще многое другое, отрадное и для Галича, и для России, и для всего Славянства», пока неожиданная кончина его (был отравлен), последовавшая 4 августа 1891 г. в г. Новороссийске, на обратном пути из поездки на Кавказ по делу той же колонизации его земляков, не прервала нить его 65-летней жизни, всецело посвященной трудам и заботам на благо дорогой родины.
Высоко даровитый народный писатель, пастырь добрый, образец для верных житием, любовью, духом, верою, чистотою (1 Тим.4,12), самоотверженный патриот и изгнанник правды ради, воистину «просветитель Галицкой Руси», отец Иоанн Наумович снискал себе многотрудною и многоплодною жизнью своею вечную о себе признательную память в потомстве. Не суждено было ему узреть лучших дней для своей многострадальной родины, и Бог весть когда они наступят, но мы верим и надеемся, что посеянное им имя добра и правды в народе возрастит великий плод. Плоды эти уже зреют и спеют, и когда настанет время жатвы, когда воссияет солнце свободы над бедными хижинами русского Прикарпатья, просветленный и наученный «отцом Иваном» галицко-русский народ со слезами благодарности вспомнит своего просветителя и с молитвою о нем сознательно скажет:
Всем твоя дела и любовь,
И службу, и веру, и терпение
Твое, и дела твоя…
И не зарастет тропа народная к его памятнику на Аскольдовой могиле.
Заключение
Протоиерей Иоанн Наумович, 119-летие со дня кончины которого отмечается в августе с.г., – это пример бескомпромиссной борьбы с унией как явлением чуждым украинскому народу. Яркий выразитель антиунийных настроений позапрошлого века он стал собирательным образом всех, кто в течение столетий, будучи верен православию, оказывал сопротивление католической экспансии. В это число входят Митрополит Иов Борецкий и архиепископ Мелетий Смотрицкий, провозгласившие в 1626 г. в Киеве на Православном соборе проклятие на унию, казаки крестьянско-освободительного восстания, выступившие против Речи Посполитой и имевшие военный успех потому, что «черкасы де бьютца за веру с ляхи», а также православные изгнанные униатами из своих храмов в 90-х г. прошлого столетия и многие другие безызвестно пострадавшие от католического произвола.
Современный исследователь католицизма может с уверенностью констатировать факт, что попытка Рима продвинуться на Восток облекшись в оболочку унии, была для него неудачной во всех отношениях. Примитивизм идеи «союза католиков с православными» и то, как это было сделано, негативно проявил себя в течение всего периода существования униатизма, включая не менее длительный его подготовительный (латентный) период. Прежде всего, необходимо не упускать из виду главные факторы, сопутствовавшие реализации этой политико-религиозной авантюры:
1. Брестская уния неотъемлемая часть истории Польши.
2. Личная заинтересованность Польского короля в окатоличивании православных подданных Речи Посполитой.
3. Королевским указом разрешена деятельность иезуитов в Польше.
4. Склонение католиками православного епископата и духовенства к положительному решению для Рима, сопровождалось широким задействованием силовых механизмов светской королевской власти.
5. Православное население ставилось в невыносимые социальные условия. Проще говоря, польская королевская власть, подстрекаемая иезуитами, загнала в «социальный угол» православных лишь за то, что они православные и тут же ввела унию. Король «хороший», он дал возможность избавиться от своего же гнета. Кто примет унию – тому жить будет легче. Вот такая, не лишенная тупости, логика.
Благо сегодня нет ни Речи Посполитой, ни короля, ни прямого диктата Рима. Присоединившиеся в 1939 г. к континентальной Украине земли Западной Руси стали последним этапом в длительном процессе исторического воссоединения разделенного народа. Однако если географическое воссоединение состоялось естественным способом — вследствие многовекового чаяния населения о воссоединении с Родиной, то общегуманитарное воссоединение обозначено рядом проблем, одной из которых является уния.
Действительно, поколения жителей западноукраинских областей, находившихся сперва под четырехсотлетним польским игом, затем под австрийским, привнесли с собой и элементы польско-австрийского политического, культурного и религиозного воспитания, насквозь пропитанного ненавистью к России. Ведь именно штыки русского солдата останавливали не только поляков и австрийцев, но и другие западноевропейские, по выражению униатского священника Дион Тулюк-Кульчицкого, «католические народы» когда те рвались на просторы Востока. Пораженческое сознание «католических народов» сливало Русь и православие в единое понятие и то, что в присоединившихся областях 39-го, наблюдается агрессия по отношению к православию это не что иное, как отягощенное наследие мышления — прямой результат векового ополячивания и окатоличивания населения Галицкой Руси.
Очевидно, что процесс реабилитации национального сознания прикарпатцев будет длительным и не всегда безболезненным для них. Несовпадение конфессиональных фантазий с реальностью, каждый раз отвергаемых жизнью может оставить в душе след, наполненный множеством безответных отрицательных переживаний. Поэтому необходимо осторожно подходить к вопросам критики основ унийного учения — мягко, опираясь на конкретные факты, разъяснять молодежи, что доставшаяся в наследство от польского владычества уния, имеющая исторические истоки лишь в трех современных областях Украины (Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской), не может быть «национальной церковью» для остальных двадцати трех областей (не считая Крыма).
В научно-историческом контексте уния, возникнув в границах Речи Посполитой, является составной частью истории Польши, а не Украины. Польская шляхта во главе с королем считала, что захваченные земли Западной Руси останутся в их владении «на века», поэтому с точки зрения борьбы с православием, уния отвечала национальным внутриполитическим интересам Речи Посполитой. Борьба с православием в границах польского государства — главное предназначение унии, однако польская католическая знать «считала» – да просчиталась. Ныне земли Западной Руси, являются территорией Украины в общей истории которой, уния выступает всего лишь как фрагмент истории Польши и не более. Показать, что уния в исторической ретроспективе, как остаточное чужеземное явление ориентирована на системное противостояние с православием – одна из задач, лежащей в плоскости защиты национальных интересов современной Украины. История не знает примеров, чтобы на украинских землях под главенством гетманов, путем добровольного объединения православных и католиков была создана новая вероисповедная форма христианства. Даже в предположениях это звучит диковато, приблизительно так, как если бы в 1572 г. во Франции католики объединились с гугенотами и создали какую-то полюбовную унию.
Население Галицкой Руси, оказавшись в «объятиях» Речи Посполитой, хоть и вынуждено было принять унию, но все же их души со свойственным им нравственным содержанием оставались душами православных христиан. Путь возвращения этих душ в чистоту православной веры и избавления от чуждого украинству польского «духовного» наследия лежит через глубокую осознанность своей гражданской причастности к свершившемуся факту – обретению Украиной независимости. В границах свободной страны свобода политическая имплементируется со свободой совести, включая весь аспект национальных и религиозных традиций прошлого. Для жителя Галицкой Руси это означает одно – быть православным.
Думать иначе, значит продолжать движение от ошибок прошлого к полной атрофии своего будущего. И так во всех остальных вопросах. Нет сомнения, что в современной не польской, а украинской Галиции есть немало здоровых сил желающих отождествить историю своего края с историей всей Украины как состоявшегося унитарного государства, а не мимикрировать под философские системы и идеологические формы, доставшиеся им от сомнительного «духовно-нравственного» наследства чужеземных поработителей.
Греко-католицизм и уния — были, есть и навсегда останутся большой проблемой церкви Петрова крещения. Жаль, что именно Украине вследствие неумения Ватикана жить в мире с другими народами выпала роль стать узловым центром таких проблем. К примеру, греко-католики Закарпатской Украины имеют особый статус sui juris и во внутрицерковной жизни руководствуются «своим правом». В административном отношении они не имеют к галицким греко-католикам абсолютно никакого отношения напрямую подчиняясь Ватикану. Другими словами в Украине существуют две греко-католические церкви! Сокрушаясь по поводу сложившейся ситуации, один греко-католик, по всей вероятности галицкой юрисдикции, сетовал: «… определяя на территории Украины существование двух независимых греко-католических поместных церквей, Ватикан таким образом или не признает Закарпатье частью Украины, или же местных греко-католиков не признает украинцами. Tertium non datur». Что называется — приехали. Да, подобных проблем у Ватикана предостаточно и вариантов их решения много. Православные христиане Украины на них не претендуют, разве что на объективизм истории. Недаром на заседании Священного Синода Украинской Православной Церкви 17 апреля 2003 г. «был разговор об отношении к католикам и униатам. Пришли к общему решению: нет достаточных аргументов для ведения переговоров. Верующие настолько смущены экспансией униатства, что, если увидят наши благие действия по отношению к католикам, обстановка обострится. Перед тем, как вести переговоры, нужно определит их тему. Говорить об объединении церкви абсурдно, а о возвращении храмов надо не говорить, их надо возвращать». Несомненно, это один из лучших вариантов.
Александр Данилевский
lavra.ua
В.И. Петрушко. Развитие идеи «Киевского патриархата» в украинском униатстве
Архив журнала
- СВЯТОГОРСЬК. Буковинські волонтери вчергове доставили гуманітарний вантаж до Святогірської лаври
- КИЇВ. Православні волонтери передали в Покровський район Донбасу генератори, медикаменти і харчі
- ДЖОРДАНВИЛЬ. (США). В Свято-Троицком монастыре состоялось погребение архиепископа Чикагского и Средне-Американского Петра
- СУМЫ. Митрополит Евлогий выразил соболезнования пострадавшим от обстрела
- ЛУЦЬК. У Музеї волинської ікони відбулась презентація Галицько-Волинського Євангелія XII століття
Новости недели
Анонсы событий
Синодальний відділ з соціально-гуманітарних питань УПЦ відкриває традиційний збір коштів для придбання дитячих подарунків до Дня святителя Миколая. Метою благодійної акції є підтримка дітей з родин переселенців, сиріт, малозабезпечених, багатодітних сімей, дітей з інвалідністю. Про це повідомляє Соціальний відділ УПЦ. «Давайте спільними зусиллями подаруємо незабутнє свято всім дітям, які з нетерпінням чекають від святого Миколая…
Подробней…
10 жовтня внаслідок удару російських військ по селу Черкаська-Лозова Харківського району постраждали священнослужитель Української Православної Церкви ієрей Миколай Суменко та члени його родини. Наразі триває збір допомоги для постраждалої сім’ї священника. Як повідомив у своєму Telegram-каналі начальник Харківської обласної військової адміністрації Олег Синєгубов, у результаті обстрілу було пошкоджено будинки у приватному секторі села Черкаська-Лозова. Серед…
Подробней…
Дружина священника Бориспільської єпархії Броварського благочиння, клірика храму Іоанна Богослова міста Бровари, протоієрея Олексія Лобко, матінка Ольга потребує допомоги на лікування онкологічного захворювання. Матінка Ольга Лобко вже вдруге отримала невтішний діагноз — злоякісна пухлина. Кілька років тому через злоякісне новоутворення їй видалили щитоподібну залозу. Цьогоріч медики встановили їй діагноз — рак молочної залози. Навесні цього…
Подробней…
17 жовтня з благословення Блаженнішого Митрополита Київського і всієї України Онуфрія у Києві відбудеться ХVІ Міжнародна науково-практична конференція: «Духовна та світська освіта: історія взаємин – сучасність – перспективи». Про це повідомляє пресслужба Київської духовної академії. Організатором конференції виступає Київська духовна академія і семінарія Української Православної Церкви. У 2024 р. виповнюється 100 років з дня остаточного…
Подробней…
З благословення ректора Київської духовної академії і семінарії архієпископа Білогородського Сильвестра, з 24 червня по 2 серпня 2024 року в Київських духовних школах триватиме прийом документів для вступу на денне і заочне відділення КДАіС. Під час засідання підсумкової Вченої ради були встановлені дати проведення вступної кампанії до Київської духовної академії і семінарії, яка проходитиме з…
Подробней…