Священник Димитрий Познанский. Христианство и пацифизм.

01.04.2005 archive, Вестник №43, Тема номера

Христианство и пацифизм

Священник Димитрий Познанский

А.С. Пушкин

Предреволюционное столетие нашего отечества сопровождалось особенно сильным влиянием на умы псевдохристианских учений и идеологий, среди которых особое место принадлежит учению непротивленчества. Идей пацифизма придерживались сектанты-духоборы, отрицавшие Таинства, иконопочитание и обряды, и трагически отпавший от Церкви граф Лев Толстой, который часть гонорара, полученного от издания романа «Воскресение», передал духоборам, финансировав их переселение в Канаду в 1898 году. Сейчас сложно говорить о духовных корнях непротивленчества, однако очевидно, что они прослеживаются в возвращении к язычеству, начало которому было положено западным гуманизмом. Если антиисихастский гуманизм латинства отрицал нетварность Божественной благодати, гуманизм протестантизма привел к упразднению Церкви, то гуманизм пацифистов пошел дальше, вылившись в стремление совершенно отделить христианство от Христа и утилитарно свести Евангелие к голой морали. Сегодня, когда идеи антихристианского гуманизма в достаточной мере завоевали мировое пространство, вновь предпринимаются попытки внести элементы духоборческого учения в сознание христианского социума, причем в условиях тотальной секуляризации, эти идеи начали проникать и в среду церковную.

Каково же традиционное отношение самой Церкви к мировоззрению непротивленчества? Обыкновенно апологеты христианского пацифизма в защиту своего учения приводят 13-е правило святителя Василия Великого, которое гласит: «Убиение на брани отцы наши не вменяли за убийство, извиняя, как мнится мне, поборников целомудрия и благочестия. Но может быть добро было бы советовати, чтобы они, как имеющие нечистыя руки, три года удерживалися от приобщения токмо Святых Таин».
Авторитетный византийский толкователь Иоанн Зонара так комментирует это правило: «Не в виде обязательного предписания, а в виде совета предлагает святой, чтобы убивающие на войне в течение трех лет воздерживались от причащения. Впрочем, и этот совет представляется тяжким; ибо он может вести к тому, что воины никогда не будут причащаться божественных даров, и в особенности лучшие, — те, которые отличаются отвагою: ибо они никогда не будут иметь возможности в течение трех лет прожить в мире. Итак, если те, которые ведут войны одну за другой и умерщвляют неприятеля, удаляются от причащения, то они во всю жизнь будут лишаемы благаго причащения, что для христианина — нестерпимое наказание. Но зачем считать имеющими нечистые руки тех, которые подвизаются за государство и за братьев, чтобы они не были захвачены неприятелями, или чтобы освободить тех, которые находятся в плену? Ибо если они будут бояться убивать варваров, чтобы через это не осквернить своих рук, то все погибнет и варвары всем овладеют. В виду этого и древние отцы, как свидетельствует сам Василий Великий, не причисляли к убийцам тех, которые убивают на войне, извиняя их как поборников целомудрия и благочестия; ибо если будут господствовать варвары, то не будет благочестия, ни целомудрия: благочестие они отвергнут, чтобы утвердить собственную религию; а в целомудрии никому не будет дозволено подвизаться, так как все будут принуждены жить так, как они живут. А великий в божественном учении Афанасий в своем каноническом послании к монаху Аммуну говорит буквально следующее: «Непозволительно убивать, но убивать врагов на брани и законно и похвалы достойно” (Правила святых апостолов и святых отец с толкованиями. М., 2000). Согласен с Зонарой и другой авторитетнейший византийский канонист — патриарх Антиохийский Феодор Вальсамон, который, так же как и Зонара, замечает, что предлагаемый святителем Василием совет вообще не был употребляем в действии, как по неудобности, так и по уважениям, в начале сего правила изложенным. Таким образом, православное каноническое право не только не считает грехом убийство на поле брани, но и не признает за воином его совершившим, какой-либо сакральной нечистоты, влекущей отлучение от Причащения. В своем каноническом послании, которое цитирует Зонара, святитель Афанасий Великий дословно говорит следующее: «Убивать врагов на брани, и законно и похвалы достойно. Таких великих почестей сподобляются доблестные в брани, и воздвигаются им столпы, возвещающие превосходныя их деяния «.
Особняком стоит запрет священнослужителям вступать в воинскую службу (7-е правило 4 Вселенского Собора) и запрет принимать в клир, совершившего вольное или невольное убийство (5-е правило Григория Нисского), однако, очевидно, что запрет священнослужителям, касающийся воинской службы, имеет в виду недопустимость для клирика принимать на себя какие-либо мирские попечения и к оценке военной службы как таковой не имеет никакого отношения. Это видно и из самого правила, которое запрещает вступать священнику не только в военную службу, но и в любой «мирской чин». Что же касается правила святителя Григория Нисского, то оно подразумевает обыкновенное убийство, но отнюдь не убийство на поле брани, которое, согласно тому же правилу святителя Василия, в убийство не вменяется. Подтверждением этому является тот факт, что солдаты, впоследствии оставившие воинское звание, нередко становились священнослужителями. Более того, история Церкви имеет множество примеров участия духовенства в боевых действиях, по окончании которых оно продолжало беспрепятственно совершать священническое служение. Например, Вальсамон рассказывает о таком случае: «Когда император Фока потребовал, чтобы убиваемые на войне причислялись к мученикам, тогдашние архиереи, воспользовавшись этим правилом, заставили Царя отказаться от своего требования, говоря: «каким образом мы причислим к мученикам падших на войне, которых Василий Великий на трехлетие устранил от таинств, как имеющих нечистые руки?» Когда же, по царскому приказанию, предстали пред собором различные священники, а также и некоторые епископы и признались, что они участвовали в битве с неприятелями и убили многих из них, то божественный и священный собор, следуя настоящему правилу и сорок третьему того же святого и другим божественным постановлениям, хотел, чтобы они более не священнодействовали; но большинство и особенно те, которые были воинственны, настояли на том, что они даже достойны наград». Можно по-разному относиться к случаям участия священнослужителей и монашествующих в боевых действиях, однако необходимо помнить, что они имели место в ситуации не только крайне опасной для отечества, но и для существования Православной Церкви на его территории. Обращаясь к отечественной истории, нужно признать, что нам неизвестны исход Куликовской битвы и участь православного христианства на Руси, не благослови преподобный Сергий Радонежский на битву с монголами не только благоверного Князя Димитрия Донского, но и схимонахов Александра Пересвета и Андрея Осляблю. Известно, что во время Отечественной войны 1812 г. многие священнослужители принимали участие в борьбе с оккупантами, в том числе создавая и возглавляя партизанские отряды. Так, священник села Крутая гора Юхновского уезда Смоленской губернии Григорий Лелюхин, увидев, что отряд французских мародеров (человек 50) ограбил церковь и осквернил алтарь, убедил своих прихожан устроить погоню. Вооружившись топорами и вилами, крестьяне догнали грабителей в лесу и, перебив их, отобрали церковное имущество. Воодушевленные удачей крестьяне вскоре увеличили свой отряд до 200 человек. На колокольне храма они посадили сторожевого, который при приближении мародерских отрядов звонил в колокола, и крестьяне во главе с отцом Григорием отражали нападение, а священник села Тарбеево Сычевского уезда Петр Протопопов вместе с пономарем своего храма Иваном Белявским и прихожанами взяли в плен 23 вооруженных француза и передали отряду казаков. (Прот. Николай Погребняк. Русская Православная Церковь и Отечественная война 1812года).
Случалось клирикам сражаться за отчизну и в годы Первой мировой войны 1914 года. Свщмч. Сергий Флоринский, 15 лет прослуживший полковым священником в 151-м пехотном Пятигорском полку, не только духовно окормлял воинов, но и сам заслужил многие боевые награды.
Множество данных об участии духовенства в вооруженной борьбе содержит и новейшая история Церкви. На Крите установлен памятник греческим священнослужителям и монахам, с оружием в руках защищавшим остров от немецкого десанта. Сотни священнослужителей Русской Православной Церкви сражались в составе регулярной армии в 1941-1945 годах. Заместителем командира роты начал свой боевой путь по фронтам войны С.М. Извеков, будущий Патриарх Московский и всея Руси Пимен (иеромонах с 1932 г.). Наместник Псково-Печерского монастыря Алипий (Воронов) воевал четыре года, оборонял Москву, был несколько раз ранен и награжден орденами. Будущий митрополит Калининский и Кашинский Алексий (Коноплев) на фронте был пулеметчиком; когда в 1943 году он вернулся к священнослужению, на груди его блестела медаль «За боевые заслуги». Протоиерей Борис Васильев, до войны диакон Костромского кафедрального собора, в Сталинграде командовал взводом разведки. Белорусские священники, как некогда их предки, особенно активно участвовали в партизанском движении, сподобились боевых наград, и по окончании войны продолжали совершать богослужения. Так, протоиерей Александр Романушко из Полесья с 1942 года по лето 1944 г. лично участвовал в боевых операциях, ходил в разведку. В 1943 г. он при отпевании полицая при большом скоплении народа и в присутствии вооруженной охраны прямо на кладбище сказал: «Братья и сестры, я понимаю большое горе матери и отца убитого, но не наших молитв и «Со святыми упокой» своей жизнью заслужил во гробе предлежащий. Он — изменник Родины и убийца невинных детей и стариков. Вместо «Вечной памяти» произнесем же: «Анафема». Подойдя к полицаям, он просил их искупить свою вину, обратив оружие против фашистов. Эти слова произвели на людей очень сильное впечатление, и прямо с кладбища многие ушли в партизанский отряд». (Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М., 2000).

Опровержение идей непротивленчества нетрудно найти в поучениях светильников Церкви. «Господь, — говорит святитель Филарет Московский, — нарицаемый Богом мира, нарицает Себя также «Господом воинств». Бог «научает руки» верных Своих «на ополчение, персты их на брань» (Пс. 143, 1). Авраам, образец кроткой веры, не воевал ли за своих родных и за союзных царей? Не войной ли, по повелению Божию, народ Божий приобрел землю Обетованную? Не Ангел ли Божий сделал гумно Гедеона военно-учебным поприщем и сильным небесным словом образовал его для победы над мадианитянами? Дух Божий, Который носился над Давидом от дня помазания его, не управлял ли рукою его, не только тогда, когда он извлекал из десятиструнной псалтири пророчественные звуки, но и тогда, когда он победоносно стрелял в Голиафа, хотя и не из лука стрелою, а камнем из пращи? Равноапостольный Царь Константин для чего первее всего употребил Крест Христов, только что им познанный? Для брани и победы. Итак: Бог любит добродушный мир, и Бог же благословляет праведную брань. Ибо с тех пор, как на земле есть немирные люди, мира нельзя иметь без помощи военной. Честный и благонадежный мир большею частию надобно завоевать. И для сохранения приобретенного мира надобно, чтобы самый победитель не позволял заржаветь своему оружию» (Свт. Филарет Московский. Слова и речи, том ІV). Утверждения пацифистов о том, что Священное Писание Нового Завета, в противоположность Ветхому Завету, призывает к непротивленчеству, также рассеиваются святителем Филаретом, который евангельский эпизод «Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем» (Лук. 3, 14) комментирует так: «Он (Иоанн Предтеча) звание воинов одобряет и почитает так же, как и другие звания, способствующие благочестию, добродетели и спасению души, ибо не советует воинам выходить из своего звания» (Свт. Филарет Московский. Катехизис для воинов). Эти слова святителя подтверждаются и самим сонмом прославленных Церковью воинов.
Очень важной представляется оценка попыток навязывания Церкви пацифисткой идеологии непротивленчества в эсхатологической перспективе. Согласно Священному Писанию и вероучению Православной Церкви, в конце времен свершится тайна беззакония, имеющая выразится в воцарении человека греха (2 Фес. 2), которому поклонятся народы (Отк.13). Этим человеком греха, иначе говоря, антихристом, будет лжемессия, пришествия которого ожидают иудеи всего мира. Это ожидание, по сути, является главным элементом иудаизма, без которого немыслимо существование этой религии. Авторитетнейший иудейский толкователь Рамбам (Рабби Моше Бен Маймон) в «Мишнэ Торе» пишет о грядущем машиахе: «Всякий, кто не верит в него или не ожидает его прихода, отвергает не только предсказания пророков, но слова самой Торы и Моше, учителя нашего». Каковы признаки, по которым, согласно иудейскому верованию, можно отличить подлинного машиаха от ложного? Маймонид пишет: «Но если придет царь из рода Давида, посвятивший себя, как и Давид, его предок, постижению Торы и исполнению заповедей согласно Письменной и Устной Торе, и заставит весь Израиль следовать ей и будет вести войны, заповеданные Всевышним, то он — вероятный Машиах. И если он преуспел во всем этом, и победил все окрестные народы, и построил Храм на прежнем месте, и собрал народ Израиля из изгнания, этот человек — наверняка Машиах. Если же ему не удалось совершить все это или если он погиб, то этот человек — несомненно не тот, о ком говорила Тора, он просто один из достойных и благочестивых царей из дома Давида, и послал его нам Святой Творец, благословен Он, для того лишь, чтобы испытать нас, как сказано: «И некоторые из разумных потерпят поражение [в попытке принести избавление], чтобы [это испытание] очистило, прояснило и обелило [Израиль] до наступления конца времен, ибо срок этот еще не пришел» (Даниэль, 11: 36)».
Каков же взгляд иудейской традиции на Христа и какой она видит роль христианства в подготовке воцарения машиаха/антихриста? Рамбам говорит: «И о Йешуа Ганоцри, который воображал, что он Машиах, и был казнен по приговору суда, предсказал Даниэль: «И преступные сыны народа твоего дерзнут осуществить пророчество и потерпят поражение» (Даниэль, 11: 14), — ибо может ли быть больший провал, [чем тот, который потерпел этот человек]? Ведь все пророки говорили, что Машиах — спаситель Израиля и избавитель его, что он укрепит народ в соблюдении заповедей. Этот же был причиной тому, что сыны Израиля гибли от меча и остаток их был рассеян; они были подвергнуты унижению. Тору подменили другой, большая часть мира была введена в заблуждение, служа другому богу, а не Всевышнему. Однако замыслы Творца мира не в силах постичь человек, ибо «не пути наши — Его пути, и не наши мысли — Его мысли», и все происшедшее с Йешуа Ганоцри и с пророком измаильтян, который пришел после него, было подготовкой пути для царя Машиаха, подготовкой к тому, чтобы весь мир стал служить Всевышнему, как сказано: «Тогда Я вложу в уста всех народов ясные речи, и стянут люди призывать имя Господа и будут служить Ему все вместе» (Цфанья. 3: 9). Каким образом [те двое способствовали этому]? Благодаря им, весь мир наполнился вестью о Машиахе, о Торе и о заповедях. И достигли эти вести дальних островов, и среди многих народов с необрезанным сердцем начали рассуждать о Машиахе и о заповедях Торы. Одни из этих людей говорят, что заповеди эти были истинными, но в наше время потеряли силу, ибо были даны только на время. Другие — что заповеди следует понимать иносказательно, а не буквально, и уже пришел Машиах, и объяснил их тайный смысл. Но когда придет истинный Машиах, и преуспеет, и достигнет величия, сразу все они поймут, что научили их отцы ложному и что их пророки и предки ввели их в заблуждение».
Таким образом, согласно Маймониду, хотя христиане и поклоняются ложному богу, почитая, в то же время, лжемессию, их религия является переходным этапом к иудаизму и принятием «истинного машиаха», то есть, согласно христианскому Откровению, антихриста. Понятно, что именно для такого развития событий христианство должно иметь соответствующие характеристики, главными из которых являются духовная толерантность к иудаизму и, безусловно, идеи пацифизма. Говорить об идеях пацифизма в данном контексте уместно потому, что, согласно установкам иудаизма, «машиах», будучи духовным лидером еврейской нации, одновременно является покорителем народов, который завоевывает их не одним лишь религиозным авторитетом, но и ведением заповеданных иудаистской традицией войн с непокорными ему народами.
Если духовной толерантности к иудаизму пытаются достичь попытками внесения исправлений в Священное Писание, богослужебные тексты пропагандой идей сугубого избрания еврейского народа, якобы проявляющегося и внутри Церкви, где в действительности нет ни эллина, ни иудея (Кол. 3, 11) и т.п., то идеи пацифизма, как правило, прививаются путем ложных толкований евангельских текстов. Так, главный раввин Москвы Берл Лазар говорит: «Необходимо не только глубокое и искреннее раскаяние христиан за все то зло, которое они причинили евреям за 2000 лет. Необходимо внести новое понимание отношений христиан к евреям в само вероучение христианских Церквей… Эти дела должны быть соразмерны всей степени тяжести вины христиан. В числе таких полезных дел можно было бы назвать запрет для христиан распространять любую антисемитскую литературу», ведь «до сих пор к евреям относились как к слугам антихриста», а также «введение в ежедневную службу христиан покаянной молитвы в память о невинных жертвах еврейского народа, почитание святых мест иудаизма и т.д.». («Еврейское слово», 17-23.4.2002).
Предпринимаются попытки популяризации подобных идей и на христианских интернет-ресурсах, в том числе православных форумах. Так, на одном из форумов неизвестное лицо, укрывшееся за фотографией фотомодели и псевдонимом Лариса Савельева (все это выявилось впоследствии), опубликовало текст под названием «Почему иудеи нас животными считают?», целью которого, судя по всему, было привить христианам «правильное» отношение к постхристианскому иудаизму и предлагаемому им «машиаху». Начинает Савельева с вопроса к раввину, почему иудеи считают прочих людей животными, и после показательной беседы подытоживает: «Возвращаясь домой, я «усваивала» полученный урок. Меня теперь вполне устраивал образ «собаки» в ее последней ипостаси: существа с неспокойным, голодным и ищущим сердцем. Внутренне я сравнивала себя с той ханаанеянкой, которая, будучи названа «собакой», опустилась на колени перед «Сыном Давида» и просила хотя бы крохи со стола. Не от хорошей жизни она это делала. Я же теперь была готова склонить голову («научное мышление») перед Высшей Мудростью, которую можно постичь не умом, а только Верой». Видимо, «писательница» рассчитывала, что христианам, посетителям православного форума, захочется последовать примеру героини, и, почувствовав себя недостойным животным, с благоговением опуститься на колени перед «Сыном Давидовым». Неизвестно, знала ли она, кто, согласно христианскому откровению, объявит себя «Сыном Давидовым» после распятия истинного Мессии. Спустя некоторое время после разоблачения творчество Лжесавельевой было опубликовано на нескольких иудейских сайтах в назидание посетителям.
Наиболее часто в своих целях используют слова Спасителя: «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5, 39) . Этот евангельский текст, подвергался всем возможным толкованиям со стороны и оклоцерковных людей и людей от Церкви далеких. Каково же правильное, соответствующее святоотеческой традиции толкование этих слов Спасителя? Прп. Амвросий Оптинский поясняет, что удар в правую щеку означает несправедливо причиненное оскорбление, а обращение левой щеки — приведение на память собственных согрешений. Такое толкование подтверждается и самим Священным Писанием. Так, когда слуга первосвященника ударил Спасителя, Господь не обратил к нему другой щеки, а «отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?» (Ин. 18, 23), а когда первосвященник Анания приказал бить по устам апостола языков, «Павел сказал ему: Бог будет бить тебя, стена подбеленная! ты сидишь, чтобы судить по закону, и, вопреки закону, велишь бить меня» (Деян. 23, 2-3). Таким образом, слова Спасителя следует понимать духовно и ни в коем случае не инициировать их буквального применения в ущерб безопасности отечества. Своим иносказанием Господь учит нас о любви к личным врагам, прощении нанесенных ими обид и недопустимости мести; о том, что скорби посылаются Богом во очищение согрешений, однако эти слова вовсе не являются проповедью непротивленчества, поэтому и свт. Филарет Московский, говоря: «Люби врагов своих, сокрушай врагов отечества и гнушайся врагами Божьими», ничуть не погрешает против заповеди Божией. Он проводит четкое различие между отношением к врагам личным, врагам отечества и врагам Божиим. Человеку должно любить врагов своих, но не предавать родины в руки врагов отечества. Человеку должно прощать своих врагов, но не давать лобзания мира врагам Божиим.
По сути, пацифизм является гуманистической, антихристианской идеологией, не имеющей корней в Священном Предании. Такие добродетели, как всепрощение, невоздаяние злом за зло, любовь к своим врагам, не принадлежат собственно идеологии непротивленчества и лежат в сфере личного подвига христианина, и обман пацифизма заключается в экстраполяции относящегося ко внутреннему духовному деланию христианина в область общественного, что недопустимо и при осуществлении на практике может причинить непоправимый вред. В 1907 году святой праведный Иоанн Кронштадтский говорил: «Отчего мы не могли ныне победить врагов-язычников, при нашем храбром воинстве? Скажем не обинуясь: от неверия в Бога, упадка нравственности и от безсмысленнаго толстовскаго учения, не противься злу, следуя которому сдался на капитуляцию Порт-Артур, а военныя суда — в постыдный плен со всем инвентарем. Какой славный учитель для всего русскаго воинства и для всех военных и других властей св. благоверный великий князь Александр Невский! Но кто из интеллигентов читает ныне о подвигах его и кто верит сказанным чудесам? Вот от этого неверия и от своего гордаго, кичащагося разума и надмения своею военною силою мы и терпим всякия поражения и стали посмеянием для всего мира! Страшный урок дан Богом русской интеллигенции, неверующей в Бога, и себя боготворящей. Научись, Россия, веровать в правящаго судьбами мира Бога Вседержителя и учись у твоих святых предков вере, мудрости и мужеству. Аминь». Св. прав. Иоанн Кронштадтский. Новые грозные слова. М. 1993.
Так, если распространить личную добродетель нестяжательства на сферу общественного бытия, итогом станет нищета и разорение государства. Если перенести личное всепрощение в область государственного законодательства, получим ничем не сдерживаемый рост преступности. Если непротивление злу сделать основанием для упразднения нужд государственной безопасности и отмены института армии, то, как говорит уже цитированный выше Зонара: «Все погибнет и варвары всем овладеют… ибо если будут господствовать варвары, то не будет ни благочестия, ни целомудрия: благочестие они отвергнут, чтобы утвердить собственную религию; а в целомудрии никому не будет дозволено подвизаться, так как все будут принуждены жить так, как они живут». Эти слова Иоанна Зонары были сказаны много лет назад, когда христианская государственность являлась многовековой действительностью. Войны последних десятилетий все меньше требуют употребления военной силы и все больше осуществляются путем подрыва нравственных устоев, манипуляции общественным мнением и экономического давления. Как справедливо замечает Социальная концепция РПЦ, возвращение к высокой форме государственного устройства возможно лишь через духовное возрождение общества: «Изменение властной формы на более религиозно укорененную без одухотворения самого общества неизбежно выродится в ложь и лицемерие, обессилит эту форму и обесценит ее в глазах людей. Однако нельзя вовсе исключить возможность такого духовного возрождения общества, когда религиозно более высокая форма государственного устроения станет естественной». И если христианская государственность, согласно святоотеческому учению, имея способ удерживать движения голоса в пользу отречения от Христа, как это показал опыт во времена народные, до самого своего уничтожения, является силой, препятствующей свершению тайны беззакония (2 Фес. 2, 7), то навязывание пацифизма Церкви имеет одну единственную цель — разрушение начал такой государственности, хотя и не существующей ныне, но способной возродиться, сохраняясь до времени в памяти православной традиции.

Церковь и армия

Коментарі учасників

М. П’ятак. Європейський вибір, або з чим ми йдемо в Європу?