Василий Анисимов. О свободе слова и совести

01.03.2005 archive, Вестник №42, Церковь и власть

Если проблемы СМИ находятся в прямой компетенции правительства, то Церковь, по Конституции, отделена от государства, и давать Ей «вказівки»: обратите внимание, примите меры, ответьте и объясните – ни в одни правовые ворота не лезет.
О СВОБОДЕ СЛОВА И СОВЕСТИ
Заметки журналиста

Василий Анисимов

«Открытое письмо» председателя Комитета по вопросам свободы слова и информации Верховной Рады Николая Томенко Предстоятелю Украинской Православной Церкви Блаженнейшему Митрополиту Владимиру, распространенное интернет-изданием Михаила Бродского glavred.info, было подписано автором накануне, а может, и в день его назначения вице-премьером по гуманитарным вопросам правительства Юлии Тимошенко. По крайней мере, известия о письме и назначении совпали по времени. Письмо несправедливое и оскорбительное. К тому же непонятно: это прощальный привет главного защитника гласности или «идеологическая установка» нового высокого чиновника. Так как статус «открытого письма» предполагает некое обсуждение, если не в среде верующих, то, по крайней мере, среди журналистов, к которым себя причисляет и вице-премьер, поделюсь своими размышлениями по этому поводу.

Помнится, лет пять назад председатель НСЖУ Игорь Лубченко призвал журналистов к акциям против зажима свободы слова, цензуры, преследований журналистов и изданий. Нас собралось до обидного мало: сам Лубченко, неугомонный Георгий Гонгадзе, пара журналистов из областей и столько же из Киева. На площадке перед УНИАНом на постамент была «воздвигнута» девушка с завязанными глазами и кляпом во рту, символизировавшая свободу, вернее, несвободу слова в Украине. На ее фоне мы по очереди рассказывали в мегафон городу и миру о притеснениях свободной прессы в Украине, разоренных и закрытых изданиях, выброшенных олигархами на улицу журналистах, цензуре и преследованиях. Мы клеймили душителей гласности и призывали прохожих стать на ее защиту. Некоторые на пару минут останавливались. В пустыне Аравийской, пожалуй, у нас было бы больше слушателей! Досадно было, что нас не поддержали парламентарии. На словах все горой стояли за права журналистов, а на деле — увы. Впрочем, в нашей акции участвовал один молодой политик, который давал комментарии радиостанциям, горячо поддерживая протесты журналистов. Лубченко сказал, что это «наш человек», бывший комсорг Киевского университета, а ныне перспективный политолог и апологет свободы слава Николай Томенко. Я не люблю партийно-комсомольский актив родной альма-матер, поскольку не понаслышке знаю, сколько судеб несчастных инакомыслящих, инакопишущих и инакоговорящих студентов он покалечил. Но времена меняются, а с ними меняются и люди. Парторги и комсорги стали политологами. Что ж тут удивительного: ведь не в пролетариат же подаваться? Тот свою историческую миссию завершил — на его горбу уже никуда не уедешь. Со свободным словом, правда, тоже далеко не уйдешь, разве что в могилу. А вот на «защите» свободы слова можно вознестись куда угодно — и в парламент, и в правительство, и в евроструктуры. Эти акции на рынке демократических ценностей котируются очень высоко.
Нет ничего зазорного в том, что политик занимается этим, главное, чтобы он сам соответствовал принципам, которые пропагандирует и защищает. В партии и комсомоле, как мы помним, с этим были большие проблемы, и ЧП районного масштаба не были такими уж чрезвычайными.
Затем мы проводили еще много (всех и не припомню) акций: устраивали в НСЖУ публичные поминки закрытых изданий, учреждали орден для судей и чиновников «За удушение гласности» трех степеней, издавали книгу «белых страниц» преследований прессы в Украине, пытались увековечить память погибших журналистов, тащили перед телекамерами воз журналистских проблем с тыквами для чиновников, ходили к Президенту, Генпрокурору, олигархам… Спасибо Игорю Лубченко: он дрался за всех и каждого. Но власть стояла, «як скеля непорушна», никуда мы не достучались, не докричались и, по слову поэта, «ни себя, ни братьев не спасли». Издания, которые мы защищали, закрыли, журналистов разогнали, а Георгия Гонгадзе убили.
«Наш человек» тем временем прошел в парламент и возглавил Комитет по свободе слова и информации. Конечно, ничего изменить он не мог — «режим не давал». Пресса обслуживала власть, профессионально заглядывала ей в рот, травила оппозицию, жила по «темникам». Недостоверная, искаженная информация — это та же фальсификация действительности, реальности, правды. УПЦ в полной мере испила эту чашу: годами пребывала в информационной блокаде, и травили ее по полной программе. А чего стоит официальная пропаганда псевдоцерковных, возглавляемых самозванными лжепатриархами структур, которые именовались и именуются «православными церквами»?
Только власть закачалась, тут же и получила по полной программе. Ошарашенный Леонид Кравчук не мог поверить своим глазам: те, которые вчера заискивали, сегодня разве что не плевали в лицо лидерам поверженного режима. Хотя ведь и то, и другое дискредитирует журналистику.
Революция свершилась, к власти пришли новые люди с вечными лозунгами. Томенко — уже власть, возглавляет гуманитарный блок в правительстве. А что изменилось? Помнится, в зените гласности нас учили светила свободной западной журналистики. Карл Бернстайн говорил: «Не верьте никому. И у вас в Союзе, и у нас в США свободу слова не любят одинаково. Ее нужно ежедневно отстаивать». Ему тогда было немногим больше пятидесяти, но выглядел он уставшим, измотанным человеком и, полагаю, знал цену своим словам. У нас же и отстаивать еще нечего. Хорошо, хоть семена какие прорастить. Ведь те же лизоблюдство, игра в одну лузу, травля и дискредитация оппонентов. Нардеп Александр Волков, которого мы в 2000 году представили к ордену «За удушения гласности», уже друг и покровитель нового правительства. Василий Червоний, попивший немало крови столичной и местной прессе как нардеп, теперь преследует ровненские издания как губернатор. В Интернете обнародованы записи беседы одного из новых руководителей государства с руководителем самого революционного телеканала. Наверное, никто не возьмется подсчитать количество матов на один квадратный сантиметр звукозаписи. Занимательный, признаться, диалог новой власти и новой прессы — фейсом по асфальту. По сравнению с ним «темники» старорежимной Администрации Президента — это возвышенная переписка Онегина и Татьяны! В регионах еще хуже: власть поменялись, но отношение к прессе осталось то же! Снова делят журналистов на «своих» и «чужих», последним ограничивают доступ к информации. Даже посол США Джон Хербст возмутился. Наш же главный защитник «свободы слова» молчит как рыба. Он озабочен церковными проблемами.

Если проблемы СМИ находятся в прямой компетенции правительства, то Церковь, по Конституции, отделена от государства, и давать ей «вказівки» типа «обратите внимание», «примите меры», «ответьте и объясните» — ни в одни правовые ворота не лезет.
Православные оскорбились и испугались. А как иначе? Руководитель высокого ранга пишет письмо, причем открытое, из которого следует, что он не знает, как обращаются к Предстоятелю Церкви, как эта Церковь правильно называется, полное грамматических и стилистических ошибок. Очевидно, что оно писалось задней ногой и ею же подписывалось. Ведь можно было дать вычитать текст человеку мало-мальски грамотному, который исправил бы все эти «распространяют шовинистическое расположение духа», «христианские идеи морали свободы» и прочие несообразности. Неужели трудно было дать на правку это письмо, тем более «открытое», православному священнику, который бы объяснил автору, что крестный ход — это не «мероприятие», а часть богослужения; что конфессия — это вероисповедание, и все православные Украины принадлежат к одной конфессии, а не к нескольким; что «христианские моральные идеи» именуются «заповедями Господними», что «христианская свобода» и есть свобода выбора; что благодать, как милость Божию, верующие получают в таинствах Церкви Христовой, а не «наделены» ею фактом своего существования; что не для Бога «нет ни эллина, ни иудея», а для христиан, верующих Церкви Христовой, ибо для них «все и во всем Христос»… Да что там говорить, если в письме приводится одна цитата из Библии, и та с грамматической ошибкой и перевранная! Зачем, спрашивается, Госкомрелигий разогнали: люди хотя бы чиновникам письма вычитывали. А то пара таких посланий — и можно рассорить верующих и власть на долгие годы. Или, быть может, такая цель и преследовалась?
И когда такое письмо, еще и со злобными нападками на Церковь, попадает к верующим, их охватывает ужас. Кто же пришел к власти? Защитник свободы или очередной идеологический прокуратор, воинственный, да еще и еретик?

Чем является это письмо? Это не что иное, как приснопамятный «сигнал». Помните: «К нам в партком (райком, профком, комсомольское бюро и т.п.) поступил сигнал…». В советские времена идеологические и компетентные органы и сознательные граждане рассылали их руководителям заводов, учреждений, вузов, школ и т.д. для обсуждения, осуждения и прочего «реагирования». В них говорилось, что отдельные члены вверенной организации дискредитируют саму организацию, занимаются подрывной деятельностью, не то говорят и делают, перепрятывают запрещенную литературу и т.д., словом, вредят партии и любимой советской родине. В конце звучало требование ответить о принятых мерах. Вот такое письмецо поступало в комитет комсомола или партком того же университета на студента, и волокли его те же томенки, кононенки, погребные и прочие партийно-комсомольские деятели во все тяжкие: разборки, выволочки на бесконечных собраниях, бюро, комитетах и парткомах. Разумеется, подключалось и КГБ: без его санкции не делались назначения на партийно-комсомольские должности университета, а всякое инакомыслие им зорко отслеживалось. И сообща решали: кого выгнать из общежития, кого из комсомола, кого из университета, а кого и посадить. Словом, «реагировали». Жертвы «сигнализаторов» и партийно-комсомольской бдительности были, пожалуй, на всех курсах. На моем, к примеру, двоих исключили из комсомола (автоматически — из университета) и тут же «забрили» в армию для перевоспитания за то, что читали и «перепрятывали» Винниченко. Одного сокурсника, который не только читал, но еще писал и отстаивал свою точку зрения («агитировал»), посадили в 1977 году, а освободили в 1988-ом. Так что в недалеком прошлом за комсомольско-чекисткие «сигналы» об агитации и перепрятывании литературы люди платили очень высокую цену.
Особо обильными были «сигналы» об антисоветской деятельности церковников. Они специально организовывались путем «засылки» комсомольских активистов на богослужения и служили поводом для закрытия храма и преследований духовенства. Скажем, в 1982 году в очередной раз решили обнаружить антисоветский монашеский заговор в Свято-Успенской Почаевской Лавре и закрыть обитель. Девушка-комсомолка сигнализировала в органы (ее показания были впоследствии приведены в суде и легли в основу приговора), что, посетив монастырь, слышала, как один из монахов (нынешний архиепископ Николаевский и Вознесенский Питирим), стоя у колокольни, негативно отзывался о политике родной партии и государства. В Лавре были проведены обыски, дознания (один из монахов после допроса пришел домой и умер), обнаружена подрывная литература (переписанные от руки акафисты Божией Матери, несколько богословских книг, изданных Имкой-пресс). Питирим вынужден был скрываться, но его выследили и арестовали прямо во время богослужения во Владимирском соборе Киева. Дали пять лет лишения свободы за антисоветскую агитацию и хранение «антисоветской» литературы. Освобожден уже при Горбачеве. Владыка Питирим пошел по пути своего отца, священника Киевской области, который шесть лет провел в ГУЛАГе. И таких случаев можно привести множество, поскольку практика преследования Церкви продолжалась до конца 1990-х, когда Томенко уже вершил свою партийно-комсомольскую карьеру.
Он пишет: «В свое время советская власть приложила огромные усилия для разрушения веры и дискредитации религии как таковой…». Что это за «советская власть»? Может, инопланетяне какие? А надо писать: «В свое время мы, партийно-комсомольские активисты, приложили немало усилий для разрушения веры. Нами было разрушено более 150 православных церквей и церковных памятников в Киеве, казнено шесть ваших предшественников на Киевской кафедре, трое из которых погибли в ссылках, репрессировано более 5 тысяч столичных священнослужителей, не считая членов их семей…». Тогда хоть было бы понятно, откуда растут ноги у этого письма, цель которого — дискредитация все той же религии. Практика доносительства давно осуждена всей кровавой историей нашего народа, и только неизменные комсомольцы не могут расстаться с идеалами своей молодости.
Очевидно, что познания Николая Томенко в религиозной сфере ограничены «Задачами союзов молодежи». Он не может понять, что Церковь — это не большая комсомольская организация, которая руководствуется принципом демократического централизма. Церковь не контролирует политические убеждения верующих и не может этого делать. К тому же он забыл, что верующие, как прихожане, так и священнослужители, давно уже не поражены в своих правах. Если где-то православный верующий вышел за пределы гарантированных Конституцией своих гражданских прав и свобод, то Николай Томенко должен заявлять на него в суд, а не указывать Предстоятелю на неких нарушителей. Любопытно, что Томенко не приводит ни одного конкретного факта, адреса и фамилии. Кто из 10 тысяч православных священнослужителей занимался незаконной агитацией, перепрятывал «грязную агитационную литературу», что стало поводом для письма? Какие «отдельные священники» продолжают «деятельность, направленную на поддержание огня вражды в украинском обществе»? Томенко указывает на «ход», «организованный священниками Киево-Печерской лавры». Видимо, название приведено наобум, поскольку священники Свято-Успенской Киево-Печерской Лавры крестных ходов за пределами монастыря не проводили ни в этом, ни в прошлом году. Конечно, ежедневно тысячи людей посещают Лавру, во время оранжевой революции здесь прошел едва ли не весь Майдан, всевозможные пикетчики приходят в монастырь, молятся у его святынь, а затем стоят с плакатами у госучреждений, но ведь это не означает, что Лавра организовывает эти политические акции. Перед тем как выдвигать обвинения Церкви, неплохо было бы проверить фактаж. Иначе это клевета и распространение недостоверной информации, что с точки зрения свободы слова является преступлением. Скажем, у Верховной Рады в течение многих лет часто можно увидеть пикет Союза православных братств. Это небольшая группа пожилых людей с хоругвями, иконами. Они молятся за Святую Русь, читают акафисты. Для них и предыдущая власть была «сатанинскою», поскольку обязала граждан иметь ИНН. И с церковной, и государственной точек зрения, люди имеют право выражать свое отношение к правителям и их деятельности. Они не перекрывают дороги, не блокируют госучреждения — действуют в рамках правового государства. Может, их «ход» имел в виду Томенко, но у них нет священников.
То же касается и церковных изданий УПЦ. Томенко утверждает, что «некоторые газеты УПЦ не признают права украинского народа на существование на родной земле, права на существование его языка и культуры». Какое из 97 официальных епархиальных изданий, две трети которых выходят на украинском языке, на такое способно? Что лгать-то? В церковных газетах материалов о добре, любви к человеку, своей стране, народу, его вере и культуре на порядок больше, чем в любом светском издании. Опять же, если где-то какое-то издание нарушило закон, то его нужно указать и доказать нарушения, а не дискредитировать Церковь и ее СМИ в глазах общественности. Это именуется провокацией, и Томенко как бывший «защитник свободы слова» это должен помнить. Заканчивает Томенко письмо провокационными призывами: «Прошу Вас однозначно и ясно высказаться по поводу мероприятий (каких именно? — А.В.), которые разжигают вражду в обществе при участии представителей Вашей Церкви… Призываю Вас объяснить всем верующим христианам (Томенко не является ни верующим, ни христианином — почему он требует, чтобы Предстоятель Церкви что-то объяснял христианам? — А.В.), поддерживает ли Ваша Церковь право украинского народа (автор даже не понимает, что многомиллионная Церковь — и есть украинский народ) отстаивать с Божьей помощью христианские идеи морали свободы, свободного выбора и противостоять тем, кто считает, что насилие, вранье, мошенничество, взяточничество и аморальность должны быть нормами жизни украинского народа (на эту абракадабру не то, что ответить, ее понять невозможно — А.В.)… А также призываю однозначно и ясно высказаться: поддерживает ли УПЦ МП право украинского народа (т.е. свое собственное. — А.В) жить свободно на своей земле, или, наоборот, считает, что таким правом должны пользоваться только отдельные народы). Вот так хлестко, гневно и размашисто, как на партийно-комсомольских выволочках «кололи» провинившихся, невзирая на то, что адресат — Предстоятель тысячелетней Церкви, тот, кого Мировое Православие считает «истинным и единственным хранителем апостольского преемства в святейшей Православной Церкви Украины». Это даже не комчванство, а очевидное неприятие иного мировоззрения. Блаженнейшего Митрополита Владимира подвигли стать на путь служения Церкви монахи, многолетние узники концентрационного Соловецкого лагеря, доживавшие свой век в Псково-Печерском монастыре. Его наставниками в разные годы были святые Православной Церкви — св. Лаврентий Черниговский, святитель Лука (Войно-Ясенецкий), на монашеский постриг его выводил св. Кукша Одесский. Эти прославленные в лике святых подвижники прошли через атеистическую голгофу ХХ века. Поэтому Блаженнейший Митрополит — не только законный преемник благодати апостолов-учеников Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, но и боли Церкви, ее мучеников и подвижников, превращенных в лагерную пыль ГУЛАГа. Будучи ректором Московских духовных школ, он рукоположил около 500 священников для храмов Украины, чтобы репрессивная атеистическая машина не загасила свечу веры на родине. За время его предстоятельства, несмотря на постатеистический синдром, в котором пребывают все посткоммунистические страны, на давление, притеснения бывшей партноменклатуры, в четыре раза увеличилось количество православных общин, в десять — монастырей. Заслуги Блаженнейшего в возрождении духовности и веры признаны не только в Украине, но и всем миром. Недаром он был избран сопредседателем комитета ООН по празднованию 2000-летия христианства, является академиком и почетным доктором престижных духовных заведений Европы.
Для Томенко все это — «параллельный мир», которого он не знает и не понимает. Но ведь он существует и является той глубинной и вечной Украиной, страной веры, наследницей великой цивилизации, которую не все могут постичь.
На одном приеме, организованном газетой «Независимость», композитор и публицист архиепископ Ионафан попросил познакомить его с Вячеславом Чорноволом. Я подвел его к знаменитому правозащитнику.
— Архиепископ «клятого московского патриархата» Ионафан, — не без яда отрекомендовался он.
— Но что Вы, владыка! — Вячеслав Максимович обнял архиепископа за плечи, — главное, что мы в одной независимой стране, а кто какого патриархата — уже не имеет значения!
И вот что любопытно: ни один известный отсидевший правозащитник не смел бросить камень в репрессированную Церковь. А бывшая комсомольско-партийная номенклатура бросает, в любое время и с обеих рук.
Так, Митрополит Владимир является крупнейшим знатоком творчества Шевченко, считает его даром Божьим украинскому народу, собрал одну из лучших в Украине коллекций изданных до революции его произведений, которой завидуют все наши музеи. Прошедшая в прошлом году выставка шевченковских раритетов из собрания Блаженнейшего стала событием в культурной жизни Киева. И спрашивать у Митрополита о том, признает ли УПЦ «право украинского народа свободно жить на своей земле», это больше, чем оскорбление. Это — глупость.

Как известно, Бог шельму метит. Томенко цитирует Библию: «для Бога «нет ни юдея, ни эллина». Он хотел привести знаменитую цитату из послания св. апостола Павла «К Колоссянам» («Где нет ни Эллина, ни Иудея,…. но все и во всем Христос» (3, 11), но путает и приводит иную (Рим. 3, 9), где, действительно, говорится об иудеях и эллинах, но в другом контексте. Если бы Томенко и впрямь уважал Церковь и Священное Писание и проверил цитату (их не приводят всуе), то открыл бы для себя немало любопытного. Она звучит так: «имеем ли мы преимущество? Нисколько; ибо мы уже доказали, что как Иудеи, так и Эллины, все под грехом» (Рим. 3, 9). Так что перед тем как обличать чужие грехи, надо вспомнить о собственных. Более того, чтобы дерзать обличать Святую Церковь, ее священнослужителей, призывать к ответу Предстоятеля, надо, по крайней мере, иметь на это какие-то моральные права, быть праведником. Но указанная глава Послания и посвящена разоблачению этой чванливой лжеправедности, которая присвоила себе право указывать и требовать: «Как написано: «нет праведного ни одного; Нет разумеющего; никто не ищет Бога; Все совратились с пути, до одного негодны: нет делающего добро, нет ни одного. Гортань их — открытый гроб; языком своим обманывают; яд аспидов на губах их; Уста их полны злословия и горечи. Ноги их быстры на пролитие крови; разрушение и пагуба на путях их; Они не знают пути мира. Нет страха Божия пред глазами их» (Рим. 3, 10-18). Лучшую характеристику неистребимому племени комсомольцев-богоборцев, пожалуй, и подобрать невозможно.

Премьер-министр Украины Юлия Тимошенко удивила общественность заявлением, что главное для ее правительства — вера. Хорошо, если бы эта вера начиналась с элементарного уважения к той, кто эту веру принес на нашу землю и сохранил, несмотря на невиданные кровавые репрессии, — к тысячелетней Церкви своего народа.

01.03.2005. КИЇВ. В день 15-річчя своєї хіротонії архієпископ Варфоломій нагороджений орденом Іоанна Богослова II ступеня

Православный врач-психиатр Дмитрий Авдеев: «Надо не забывать, что нет мгновения, когда бы мы были без Бога»