Валерий Полищук. О чем звонит колокол?

01.02.2004 archive, Вестник №29, Церковь и общество

О чем звонит колокол?

Колокольный звон, наряду с пением соловья, кликом журавлей — один из тех главных звуков, которые окрашивают жизнь нашего народа, прочно ассоциируются с представлением о родной земле. Кажется, что колокола существовали всегда. На самом деле на Руси в том виде, к которому мы привыкли, они появились около тысячи лет назад в Новгороде. А о колоколах в Киеве, например, впервые упоминается, по свидетельству историков, лишь в летописи 1171 года.
Со временем колокольный звон — благовест, перебор, перезвон, трезвон — стал неотъемлемой частью быта восточных славян. Он звучал «во дни торжеств и бед народных», созывая православный люд в храмы, размерял течение дней, оповещал о приближении беды… «Колокольная тема» вошла в предания, музыку, поэзию — стихов на эту тему можно набрать, пожалуй, на целую антологию.
Будучи элементом богослужений, колокола чуть ли не одушевлялись. Многие из них получали имена — Медведь, Лебедь, Голодарь, Царь-колокол. А то, что рождает звук, назвали не колотушкой, например, а языком. Колоколам приписывают чудодейственные свойства: считается, что их звон способен отогнать нечистую силу, повлиять на судьбу человека.
Трудно ли отлить колокол? Несведущему покажется: ну, что здесь сложного? Обычная железная болванка. Ан, нет. Литье колоколов — непростое ремесло, которое правильнее, наверное, называть искусством. Его секретами обладали немногие. Поэтому колокольные мастера были всегда в почете (вспомните, как в «Андрее Рублеве» Тарковского юный мэтр «строил» десятки подсобников). Времена воинствующего атеизма, образно говоря, сильно ударили по колоколам, ставшим классовым врагом победившего пролетариата. Это было не только расправой с Церковью, но и легкой добычей цветных металлов. Немногие знают, что у большевиков была целая программа уничтожения колоколов. Их безжалостно разбивали, им вырывали языки и отправляли на переплавку, и колокольный промысел выродился, перевелись мастера.
Возрождение церковной жизни в конце минувшего века вновь сделало погибшее искусство востребованным. Появились предприятия, которые занимаются исключительно литьем колоколов. Сначала у нашего северного соседа, чуть позже в Украине, где законодателем колокольного дела стал Нововолынский литейный завод. Его продукция, не уступающая лучшим образцам колокольного ремесла, «звенит» сегодня по городам и весям как Украины, так и за ее пределами. Недавно несколько колоколов приобрел у предприятия древнейший Киевский монастырь — Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра. Привез их в Киев хорошо знающий колокольное дело заместитель начальника коммерческого отдела завода Владимир Лапий.

— Владимир Владимирович, с чего началось возрождение древнего промысла на вашем предприятии?

— 16 лет назад нам на завод привезли колокол и попросили отремонтировать. Это оказалось чрезвычайно трудной задачей — все равно, что склеить хрустальный бокал. Форму вернешь, а прежней красоты и звучания не будет. Отремонтировать толком мы его так не смогли и решили отлить новый колокол. Дело это оказалось очень непростым. Рецепты изготовления колоколов, а тем более музыкального подбора были утрачены. Два года у нас ушло на подготовку, еще год на отработку технологии, поиск химического состава колокольной бронзы.

— И как вам удалось все это раздобыть?

— Доставали редкие книги. Кроме того, изучали старые колокола, которые нам привозили для косметического ремонта. Наконец, отлили первую партию — колокола весом в 30, 60 и 100 килограммов. Форма их несколько отличалась от тех, что мы производим сегодня. Начали продавать, но один покупатель, знающий толк в колоколах, сказал: «Колокола ничего, звонят, но чего-то все-таки в них не хватает. В течение довольно длительного срока я пытался выяснить, что же это «чего-то»? Понятно, что не хватало душевности, божественности — был обычный механический звон. Мы стали перемерять колокола, изучать их сечения. Заложили данные в компьютер, получили оптимальное сечение. Инженеры и конструкторы относились к делу как к церковному послушанию. И наши колокола заговорили.

—Так вы, как было в старину, тот самый мастер, который владеет секретом звона?

— Так было в древности. Сегодня литье колоколов — работа коллективная, результат которой зависит от каждого члена бригады — формовщиков, плавильщиков, заливщиков, слесарей, художников и т.д. У каждого свой участок.

— В вашей редкой отрасли принято обмениваться опытом с другими производителями? Или каждый свято хранит секреты фирмы?

— Производители знают друг друга, но как-то никто никого за опытом не приглашает. Маленькие секреты, конечно, есть, но маленькие секреты складываются в большие. Как говорится, жизнь — цепь, а мелочи в ней звенья, вот из них и складываются секреты. Чтобы не расшифровывать, а это сделать почти невозможно, скажу главное: в первую очередь это человеческий фактор. Когда мы начинали производство, у нас был нехороший плавильщик — богохульник, мягко выражаясь. У него получались не колокола, а ежики. Я задумался: что же такое? С этим вопросом подошел к одному из опытных формовщиков. А он говорит: «Что же здесь удивительного? Ведь колокола — как дети. А он пьяница, развратник. Разве может у такого родителя получиться что-нибудь стоящее?» Пришел другой плавильщик — колокола стали лучше. Т.е. вовсе не безразлично, кто делает колокол, пусть даже технология соблюдается один к одному. Иногда отольют колокол, а он не звонит.

— Значит предания о «глухих колоколах» — не выдумки?

— Конечно, нет. Иногда совсем удивительные вещи случались. Как-то был у нас заказ из Днепропетровска. Поступил он от так называемых «новых украинцев», как сейчас говорят, крутых. Во-первых, колокол удалось отлить только с третьей попытки — такого никогда у нас еще не было. Наконец отлили. Почистили, повесили, стукнули — а он немой. Если стучать по рельсе или ведру, и то звон приличный, а тут молчание. Я проверил химический состав сплава, параметры — все в норме. А колокол не звонит. Директор вызывает меня — что, мол, случилось, просит объяснить технически. «Технически, — говорю, — объяснить невозможно». Думаю, скорее всего деньги у заказчика были грязные. И как тут согласиться с тем, что деньги не пахнут? Колокол все чует. Директор дал команду разбить колокол. Но я не послушался, оставил его: жалко, столько труда вложено. Заказчику отдали другой, уже готовый, а об этом забыли. Так он простоял почти погода в дальнем углу.
А тут приезжает знакомый батюшка. Срочно ему колокол нужен. На завтра. Я ему объяснил, что так быстро не получится. А потом вспоминаю о «глухом» колоколе. Думаю: а вдруг зазвонит! Были ведь и раньше чудесные случаи в колокольной практике. Повесили его, стукнули, и случилось чудо. Почувствовал видно он, что добрый человек за ним приехал. Сначала нехотя зазвучал, как будто застонал, словно от боли, а потом громче, громче… Я шепчу про себя: «Ну, ну, давай, хороший батюшка за тобой приехал, ну… Едь с батюшкой». Он еще веселей заиграл. Бегу к директору: «Зазвонил колокол». А он: «Не может быть!». Пошел, послушал — звонит. Забрал его батюшка. Через пару месяцев поинтересовался, как колокол ведет себя. Оказалось, звонит и с каждым днем все лучше и лучше. Разве не чудо?
Если бы мне такую историю рассказали, никогда б не поверил. Так что колокола как люди: могут радоваться, обижаться, капризничать, и у каждого свой характер.

Беседовал Валерий Полищук

29.11.2004. СЕВАСТОПІЛЬ-ЛЬВІВ-КИЇВ. Звершено обліт України з іконами Божої Матері Державною Київською та Почаївською

Леонид Виноградов. От трагедии — к прощению и любви