Василий Анисимов. Порошенко и Варфоломей: восстановление руины?

29.10.2018 first, news

Заметки журналиста

Петра Порошенко и Патриарха Варфоломея на самом деле и прежде всего объединяет одно – воинствующее невежество. Отсюда и беззакония, церковные и государственные. Вот Петр Алексеевич заявляет: «Мы создаем, а точнее восстанавливаем через 300 лет украинскую Поместную Православную Церковь, потому что это является одним из основных атрибутов независимого государства». Какая церковь, какие атрибуты, какое государство? Что за нелепица? Ведь та эпоха именуется в нашей истории «руиной» – тотальным разрушением самих основ существования, «обезлюдиванием» земли. Вы руину восстанавливаете? Мы-то думали, что власть все разрушает исключительно по головотяпству, а тут, оказывается, государственная политика!

О затурканном народе
Тем не менее и как водится, по всем телеканалам ударили в торжественные литавры: ура, ура, слава Украине, возвращаемся в золотой век державы, к ее церковным атрибутам! Что же это за «золотой век»? Конечно, Порошенко имел в виду не страну своего тезки – Петра Великого, тоже Алексеевича, образца 1718 года, а окраину Речи Посполитой до 1686 года, времени передачи Киевской митрополии Константинопольским патриархом Русской Церкви. Никакого государства Украины с его атрибутами просто не существовало. Была, разумеется, Поместная Церковь – Константинопольская, в виде Киевской митрополии, 83-ей по статусу в патриархате, находящаяся тоже в руине.
Государственная разруха была вызвана русско-польской войной, начавшейся сразу после воссоединения Руси Богданом Хмельницким, вымотавшей обе стороны. Было заключено Андрусовское перемирие. Левобережье и Киев переходили к Москве, которая заплатила за левый берег миллион злотых, затем выкупила Киев – за 146 тысяч рублей. Центр нынешней нашей украинской вселенной – Винница, Каменец и вся Подолия принадлежали Турции, от Черкасс до самых до южных морей господствовало Крымское ханство. Географически государственности, прямо скажем, не за что было зацепиться.
Трагедия заключалась в том, что сражения могучих держав шли на нашей территории, в них активно участвовали казаки. Они воевали вместе с русскими против поляков, турок и татар, вместе с татарами против поляков и русских и вместе с поляками против татар и русских. Причем у нас порой было по три гетмана одновременно, и казаки бились с обеих сторон. Паны сражались, у людей – чубы трещали. Возьмем шевченковский Канев 17 века: в 1625 году он был сожжен татарами, в 1630 году – поляками, в 1678 году город был взят штурмом татарами и казаками Юрия Хмельницкого, жители спрятались в Успенском монастыре, где были опять-таки сожжены вместе с обителью. И схожая история у всех наших древних весей и городов, включая Киев.
Ужасной была и демографическая ситуация. Османская империя и Крымское ханство являлись рабовладельческими государствами, которые захватывали и поставляли на невольничьи рынки Крыма и Турции ежегодно сотни тысяч христиан-рабов. Это был многовековой промысел, сохранявшийся в Турции до конца 19 века. Есть данные, что, скажем, в 1688 году было вывезено 70 тысяч невольников. Для сравнения: население Киева в конце 17 века составляло 10-12 тысяч человек. Считается, что всего татары и турки угнали в рабство от одного до трех миллионов жителей Речи Посполитой и Русского царства. Крымские татары были в те времена не правозащитниками, а закаленными войнами, разоряли и Краков, и Москву, и Вильно, земли же нынешней Украины стали проходным двором. Казацкие летописи пишут о ежегодных татарских набегах, причем приходили, как в огород: почва подмерзла или подсохла – и вперед, за добычей. Забирали все, что подросло: людей, коней, овец, коров и прочую живность, обрекая одних на тяжкий труд и гибель в неволе, других – на голодную смерть. Конец этому многовековому грабежу и рабству был положен лишь при Екатерине Великой, которая отогнала Турцию за Черное море и присоединила Крымское ханство к России.
Руиной ту эпоху трехсотлетней давности вслед за летописцем-Самовидцем назвал Николай Костомаров. В языке она закрепилась прилагательным «затурканный» – затравленный, задавленный, загнанный, запуганный, затюканный. Таким и был наш народ порошенковского «золотого века».

Широкое море слез и крови
Обратимся к церковной «атрибутике» того времени. Как известно, в 1596 году все епископы константинопольской Киевской митрополии Речи Посполитой во главе с константинопольским Киевским митрополитом Михаилом Рогозой без всякого материнского Томаса перешли под власть Рима, предали Православие и вместе с католической властью огнем и мечом стали насаждать унию. Началась самая кровавая эпоха в истории нынешней Украины, когда (по Тарасу Шевченко) было разлито «широкое море слез и крови», с бесчисленными казацкими восстаниями и повсеместным разорением. Князь Константин Острожский сумел вернуть в Православие двух архиереев, но каток унии был безжалостен, и к 1620 году в Речи Посполитой не осталось ни одного православного епископа. А где нет епископа – нет и Церкви. Надо отметить, что константинопольская митрополия в польско-литовском государстве деградировала до такой степени, что ее, кроме запорожских казаков (сущих разбойников, по квалификации поляков), и защищать было некому. Они-то со своим гетманом Петром Сагайдачным и взяли под охрану возвращавшегося в 1620 году из Москвы Иерусалимского Патриарха Феофана, который восстановил православную иерархию в Речи Посполитой. Впрочем, и Феофан, и новые епископы были объявлены властью турецкими шпионами. Их признали лишь через 13 лет, но гонения все равно продолжались.
Небольших послаблений добился святитель Петр Могила, выдающийся Киевский митрополит. В 1647 году в своем завещании он писал, что упадок веры в народе русском происходит от необразованности и разрухи, в которой пребывали православные святыни. Он основал в Лавре типографию, создал знаменитую Киево-Могилянскую академию, восстановил несколько киевских храмов. Помощь святитель получал не от Константинополя, а от московских царей, которым передал обретенные им мощи св. равноапостольного князя Владимира, «их дедушки», призывая венценосцев возродить древнюю столицу своих предков.
Впрочем, уже в 1648 году литовский князь Радзивилл разрушил Киев не хуже Батыя: город был отдан на десять дней на разграбление, сожгли две тысячи домов, разграбили и ободрали все церкви, жгли иконы и «книги старовечные», даже колокола поснимали и «на стугнах» отправили в Литву. Жестокость и варварство католических властей и унии объясняется тем, что они относились к православию как к ереси и неустанно уничтожали духовное наследие нашего народа. Поэтому в Киеве не сохранилось ни древних рукописей, ни икон, хотя была своя иконописная и летописная школы. Свою историю, как и все киевские литературные памятники, мы знаем благодаря летописям (Ипатьевской, Лаврентьевской и др.), созданным в монастырях северной Руси. Монахи переписывали и «Повесть временных лет», и «Слово о законе и благодати», и «Киево-Печерский патерик», и др. как свое древнее наследие.
Если турки и татары держали наш народ на грани физического выживания, постоянно угоняя здоровую, крепкую его часть, «кормильцев», в рабство, то поляки, по Грушевскому, вытравливали из него душу – православную веру. Несмотря на пункты мирных договоров русско-польской войны о защите православия, поляки продолжали добивать остатки киевской митрополии на подконтрольной им территории. К 1686 году уже десять лет пустовала кафедра киевских митрополитов. Сбежавший в 1684 году на Левобережье в Батурин, гетманскую столицу, епископ Луцкий Гедеон, князь Святополк-Четвертинский, говорил о принуждении к принятию католицизма и унии под страхом вечного заточения в Мариенбурге. Более того, он заявил, что константинопольский Львовский епископ Иосиф Шумлянский, управляющий и Киевской митрополией, готовит с властями окончательную унию – перевод подконтрольных православных приходов в католицизм. И это оказалось правдой. 15 лет назад мы опубликовали найденный нашими польскими друзьями-исследователями в архивах Ватикана объемный документ 1700 года – подобострастное послание Шумлянского папе Римскому со списком 1100 православных приходов (местность, церковь, настоятель), переведенных в унию под омофор Рима. В нем и нынешний главный униатский храм – собор Святого Юра во Львове. Это был плод его совместных с властью многолетних трудов шантажа и насилия. К началу 18 века на всем Правобережье нынешних Украины и Белоруссии оставалась лишь одна православная епископская кафедра – в белорусском Могилеве.
Когда сегодня Патриарх Варфоломей утверждает, что материнская церковь триста лет назад, обливаясь слезами, ущемляя свои права, передала Киевскую митрополию Московскому Патриарху, то непонятно, что она, собственно, передала? Руину православия в католической Речи Посполитой, где мифический Константинополь с его правами и слезами имели глубоко в виду? Или многовековые православные руины Киева, выкупленного Москвой, в котором даже через 20 лет был лишь один каменный дом, в котором разместился приехавший возводить Киевскую крепость Петр I? Этот небольшой «домик Петра» существует и ныне. Киевская митрополия, 83-я по статусу в Константинопольской Церкви, повторила судьбу всех прочих – была раздавлена инославием. Более того, константинопольские епископы-иуды, коих было предостаточно, сами с энтузиазмом насаждали унию.
В гетманском Батурине известия о предательской деятельности Шумлянского сильно напрягли гетмана Ивана Самойловича (он был из поповичей), его помощника Ивана Мазепу и старшину. В том же 1684 году связались с Московским Патриархом Иоакимом, выходцем из киевского Межигорского монастыря, просили рукоположить того же епископа Гедеона в Киевские митрополиты и переподчинить митрополию Патриарху. Идею поддержали и московские цари. Отправили гонцов в Стамбул, где Константинопольский Патриарх развел руками: сейчас невозможно – такие вопросы решает визирь, а он при смерти. Гетман провел Собор Киевского духовенства, избрали митрополита, отправили делегацию в Москву, где Патриарх Иоаким его рукоположил. Затем совместная киево-московская делегация опять отправилась в Стамбул за благословением матери-церкви. Там попеняли, что надо было все делать наоборот, но в конце концов выдали благословенные грамоты Константинопольского и Иерусалимского Патриархов. Воссоединение Русской Церкви признали и государственные власти трех держав – Османской империи, Русского царства и Речи Посполитой.
В течение трех веков этот акт считался не только великим счастьем, но и Промыслом Божиим, поскольку привел не только к возрождению Православия на наших землях, но и к его гигантскому расширению: были воздвигнуты десятки тысяч православных монастырей и храмов. Киев из захолустного райцентра в течение двух столетий превратился в мировую христианскую столицу. Даже после 70-летних атеистических гонений, когда только в Киеве было разрушено 150 православных храмов и памятников (за годы независимости Украины восстановлено четыре святыни), остатки все-таки впечатляют. Конечно, о таком утраченном наследии можно рвать свое материнское сердце и лить слезы, но Константинополь к нему ни малейшего отношения не имеет.
Или возьмем такую деталь. После тех же атеистических гонений, которые заключались не только в разрушении православных святынь, но и в тотальных репрессиях против православного духовенства (были казнены, погибли в тюрьмах, прошли через Соловки, Беломорканал, ГУЛАГ и ссылки десятки архиереев, многие тысячи священников и монахов из Украины) в независимой державе, нищий, разоренный Кравчуком до нитки народ стал возрождать Церковь. Сорос не верил своим глазам: бедствующие люди вкладывают последнее в прошлое! За четверть века количество приходов увеличилось почти в пять раз, до 12,5 тысяч, монастырей – в десять, до 250-ти. Все стройки из-за недостатка средств были и остаются мучительными, растягиваются на долгие годы. Но я не слышал, чтобы Константинополь построил для своей замордованной, репрессированной, опаленной Чернобылем, нищенствующей дочери хотя бы один храм, памятуя о своем материнстве. Ведь у него были и есть богатые епархии, в тех же США. Впрочем, и в свое непосредственное многовековое материнство он ничего не построил. Эта та мать, которая жаждет взять, а не дать.

Мученический крест Андреевской церкви
Здесь впору вспомнить примеры настоящего материнского попечительства. Скажем, государыню-императрицу Елизавету Петровну, дочь Петра Великого. Она лишь один раз, осенью 1744 года, посетила Киев, пребывала в нем пару недель. Осуществить поездку царицу убедил ее супруг, черниговский малоземельный казак Алексей Розум, ставший графом Алексеем Разумовским, генерал-фельдмаршалом, кавалером ордена св. Андрея Первозванного, богатейшим человеком империи, управлявшим ею многие годы. По дороге императрица посетила в Козельце свекровь и познакомилась с семейством Разумовских. От Козельца до Киева, по свидетельству историков, шла за каретой пешком, как и полагается паломнице-христианке. Киев тогда был военным городом-крепостью, с воинским гарнизоном, древние храмы были либо в руинах, либо полуразрушенными. Киевские хроникеры оставили подробный отчет о визите императрицы: она остановилась в Лавре, ежедневно отстаивала службы, посетила Софию Киевскую, Михайловский, Флоровский монастыри, Китаеву пустынь, Киево-Могилянскую академию. Везде оставляла щедрые пожертвования. Елизавета Петровна возродила из руин Георгиевский монастырь, основанный Ярославом (Георгием) Мудрым, заложила Кловский и Мариинский дворцы, Андреевскую церковь, два последних архитектурных шедевра по праву считаются едва ли не самыми красивыми сооружениями Киева.
Царица лично участвовала в закладке Андреевского собора, выделила на его строительство 20 тысяч рублей. По ее указанию храм и Мариинский дворец возводил московский архитектор Мичурин по проектам придворного архитектора Растрелли. Сама она их уже не увидела, но оставила по себе благодарную память материнского попечительства о Церкви, Киеве и киевлянах. Действительно, матушка-императрица.
В годы советской власти Андреевская церковь, как и другие святыни Киева, была разграблена, экспроприирована, обагрена кровью православных мучеников. Два священника Андреевского собора – протоиерей Виталий Кулинский и протоиерей Петр Спиваков – в 1981 году Русской Православной Церковью Заграницей были прославлены «в лике святых всех Новомучеников и Исповедников Церкви Русской, от богоборческой советской власти в СССР пострадавших». Один был казнен в 1932, второй – в 1937 году. Они разделили судьбу пяти тысяч киевских священников и монахов, репрессированных богоборческой властью. Даты их смерти указаны по времени последнего ареста, точное время и место казней до сих пор не установлены. Это объясняется тем, что СБУ (КГБ) МВД, Генеральная прокуратура за 27 лет независимости так и не решились разгрести свои кровавые архивы, систематизировать и предоставить общественности списки кого, где, когда и за что они убили.
После освобождения Киева от фашистской оккупации лагерник митрополит Киевский и Галицкий Иоанн (Соколов), пользуясь послаблением гонений, начал возрождать церковные структуры. В цокольном этаже Андреевской церкви в 1949 году разместилась Киевская духовная семинария, в которой стали преподавать прошедшие тюрьмы и лагеря известные киевский богословы – о. Виктор Муратов, о. Сергий Афонский, о. Георгий Едлинский, о. Алексий Глаголев, о. Владимир Ганецкий. Из семинарии в Андреевской церкви вышло новое поколение защитников Церкви Христовой и борцов с тоталитаризмом. Самые известные из них – духовный композитор, заслуженный деятель искусств Украины, регент митрополичьего хора Михаил Литвиненко, который прямо с семинарской скамьи попал в ГУЛАГ, и знаменитый диссидент-лагерник, духовный писатель о. Павел Адельгейм.
В 1960 году, во время хрущевских гонений, семинарию закрыли: кагэбисты просто вышвырнули всех из здания. Студентам предложили разбежаться, либо перебираться в Одесскую семинарию, преподавателей – разогнали. Но и в Одессе андреевцев ждали новые испытания: семинарию ликвидировали за ночь – студентов выгнали на улицу, а их вещи выбросили из окон. Хотя большинство семинаристов были сиротами (их родители погибли на фронте, в оккупацию или были репрессированы) и могли бы как-то помягче с ними поступить, но власть своих идеологических врагов унижала по полной программе. Но все-таки на дворе была уже политическая «оттепель», студентам разрешили приютиться в заброшенной гостинице Успенского монастыря на околице Одессы. Там единственная духовная школа Советской Украины пребывала 30 лет.
С Андреевской церковью связано и созданное в 1893 году знаменитое «Киевское общество распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви», в дальнейшем преобразованное в «Киевское религиозно-просветительское общество». Его основатель – богослов и писатель, настоятель Андреевского храма протоиерей Павел Подвысоцкий. Общество объединяло более 250-ти преподавателей Киевской Духовной Академии (среди них – проф. Афанасий Булгаков, отец великого писателя), Университета св. Владимира и других учебных заведений. Члены общества проводили свои «внебогослужебные собеседования» – лекции, диспуты, конференции не только в Андреевском и других храмах Киева, в учреждениях, учебных заведениях, но и на заводах, ремонтных мастерских и т.д. – на производстве. Таким образом научная и творческая элита Киева несла христианские ценности в трудящиеся массы. В богоборческое время члены КРПО были репрессированы: знаменитые профессора священномученики Александр Глаголев и Михаил Едлинский были убиты в Лукьяновской тюрьме, председатель общества – архиепископ Сергий (Куминский) расстрелян в Красноярском крае, сопредседатель совета общества, последний ректор КДА, архиепископ Василий (Богдашевский) после Зырянской ссылки умер от голода на улице Киева и т.д. Судьбы едва ли не всех членов общества были трагичными. Гибель, ссылки, изгнание. Последним «почетным покровителем» общества был священномученик Владимир (Богоявленский), митрополит Киевский и Галицкий, расстрелянный у стен Лавры в 1919 году.

Не было времен подлее
Андреевская церковь, как и все уцелевшие православные святыни Киева, – это храм на крови. Знаменитый киевлянин Ролан Быков говорил о нынешней постсоветской эпохе: были времена хуже, но не было подлей. Это в полной мере относится к родной посткоммунистической власти (все наши президенты, от Кравчука до Порошенко, – бывшие коммунисты). В брежневские времена душили Православную Церковь, но хотя бы не распинались (Ющенко, Янукович, Порошенко) о ее непреходящем значении для прошлого, настоящего и будущего украинского народа, не издавали Указы (Кравчук, Кучма) о преодолении «негативных последствий» атеистического тоталитаризма. Где же это преодоление? Вы же Конституцией и законами Украины отделили Церковь от государства, отчего же вы никак не можете отделиться от церковной собственности и святынь репрессированной Украинской Православной Церкви? По какому праву вы ими распоряжаетесь, пользуетесь, паразитируете на них? Вы их строили, благоукрашали, сохраняли, защищали, отдавая свои жизни? Нет же – по праву правопреемников богоборческой власти, ее кровавых преступлений. Пусть так, но не пора ли не только виртуально осуждать «попередныкив», но и возвращать награбленное ими?
Ту же Андреевскую церковь в советское время много раз пускали по рукам. Сегодня в ней хозяйничают и государственный музей-заповедник (бывший музей атеизма) «София Киевская», и филаретовский богоотступный раскол, и автокефальный. Теперь, с барского плеча Порошенко, – еще и Константинопольский патриарх-иуда. Никто из них, естественно, никакого отношения к святыне УПЦ не имеет. Ни у кого из них кровавые священники-мученики в глазах не стоят. Напротив, все имеют отношения к репрессиям. «София Киевская», как и прочие музеи Украины, – это хранилище экспроприированных и награбленных церковных ценностей. Добиться публичной переписи того, что они из награбленного еще не разворовали, не сгноили, не подменили, никто за 30 лет так и не смог.
Сексот КГБ с позывным «товарищ Антонов» Михаил Антонович Денисенко (Филарет) был прислан к нам по воле рока вместе с Евгенией Петровной из Саратова в 1957 году инспектором семинарии в Андреевской. Вскоре стал ректором КДС и управделами Украинского экзархата при престарелом митрополите Иоанне. Осуществил молниеносный погром Православия в Киеве: в 1960 году закрыл семинарию, а в марте 1961 года – Лавру, причем вместе с милицией вытаскивал монахов из келий монастыря (всего в городе было закрыто 20 церквей и две обители). Естественно, поехал не со своими студентами-изгнанниками в Одессу, а взлетел на крыльях КГБ, который души в столь рьяном сотруднике не чаял, – за границу. В Киев вернулся через пять лет уже экзархом, вторым человеком в РПЦ. Вел Церковь, вместе с главным атеистом в ЦК КПУ Леонидом Кравчуком, к коммунизму, закрывая (по отчетам Кравчука) в среднем по 150 храмов ежегодно. Делал это блестяще: народ не только взбунтоваться, но и пикнуть не успевал. Даже вражеские радиоголоса ни слухом ни духом об этом не знали. За это поощрялся орденами и загранпоездками, объездил 60 стран мира. О. Павел Адельгейм раскрыл один из методов работы «товарища Антонова»: Филарет не только исключил его, как неблагонадежного, из семинарии, но и заставил одного студента написать на Павла донос, по которому правозащитник и загремел в мордовские лагеря. Другого диссидента, почаевского монаха Питирима Старинского, скрывавшегося от КГБ, Филарет заманил для беседы и помощи во Владимирский собор, где его уже ждала группа захвата. Арест, шесть лет заключения.
Когда пришло время расплаты (на Харьковском Архиерейском Соборе Филарета сместили с должности и запретили в священнослужении), Леонид Кравчук, ставший президентом Украины, не оставил «товарища Антонова» в беде – создал в 1992 году для него (и для себя, конечно) новую, патриотическую поместную «церковь», именуемую УПЦ-КП. Сегодня уже Порошенко становится на те же грабли, создавая орденов Ленина и Красного Знамени Филарето-Варфоломеевский патриархат, во главе с нестареющим патриархом всея КГБ. Это, оказывается, та самая автокефальная церковь, о которой, по заверениям Порошенко, Украина мечтала 300 лет!
УАПЦ, созданная в Киеве в 1990 году культурологами-националистами, ненавидевшими Филарета, объявляет себя продолжательницей УАПЦ 1920-х годов. Та революционная УАПЦ, призрак которой рыскал при директории Петлюры, была создана по личному распоряжению большевистского руководителя Украины Григория Петровского (он дал разрешение провести учредительный съезд-собор в 1921 году в Киеве) для борьбы с «прислужниками царата», контрреволюционной РПЦ. Автокефалисты во главе церкви поставили «церковную раду» (совет, поскольку вся власть – советам) во главе с госслужащим неким Морозом (его портрет обязали повесить в каждой хате), упразднили монашество, избрали из запрещенных священников и мирян иерархию, ввели украинский язык в «богослужение» и начали непримиримую борьбу с церковной контрреволюцией, отправив на Соловки и в ссылки тысячи старорежимных священнослужителей. Впрочем, через семь лет уже УАПЦ сама себя объявила контрреволюционной организацией и самораспустилась, а в 1937 году эти самосвяты, попутчики и доносчики сами попали под секиру репрессий. Однако некоторым удалось бежать и возродить свою организацию в националистической диаспоре США и Канады. Ее-то в1990-х, как заблудшую дочь, и взял под свой омофор Константинопольский Патриарх Варфоломей. Теперь на его горбу, а может, наоборот, они возвращаются в Украину, возводя хулу на Украинскую Православную Церковь, Церковь-мученицу.

Из греков во враки
Чем можно объяснить обескураживающее невежество в вопросах нашей отечественной истории созидателей новых руин – социально-экономической, государственной и церковной – Петра Порошенко и Патриарха Варфоломея?
С президентом все понятно: он, оторвавшись от написанного, часто «плывет», когда приходится говорить об украинской литературе, истории, даже географии. Это обусловлено тем, что он не получил базового образования, которое давала украинская школа. Он учился в Молдове. Многие ли из нас, закончивших школу в Украине, при всем уважении к Молдавии, знают, где там та Гагаузия, какие господари и митрополиты в ней правили, с кем и за что воевали? Киевский университет, в который Порошенко поступил в 1982 году, не мог заменить школу, поскольку расширял и углублял знания по выбранной специальности. Петр Алексеевич закончил элитный, по коммунистическим меркам, факультет международных отношений, в котором под строгим надзором партии и КГБ ковали коммунистов-пропагандистов для рабочего и национально-освободительного движений развивающихся стран. То есть учили коммунизму «должным образом» и языкам, чтобы нести ленинское учение по всему миру. Президент до сих пор любит щегольнуть этими знаниями, объявляя даже церковнослужителям марксовый тезис из «Манифеста коммунистической партии» о том, что «колесо истории нельзя повернуть назад». Хотя в христианстве нет ни колес, ни спиралей, ни прочих премудростей истмата.
Обучение было прервано срочной службой в армии, осложнялось ранней женитьбой и отцовством, ночными дежурствами с супругой-врачом в клинике, ранним членством в КПСС, Чернобылем, деморализовавшим Киев, и опять же ранним предпринимательством. Некоторые (Игорь Коломойский) пишут и о сотрудничестве Порошенко с КГБ, власть сие опровергает, хотя в те времена для коммуниста, а тем более коммуниста-зарубежника, сотрудничество с КГБ, «карающим мечом партии», было не прихотью, а почетной обязанностью. Тем не менее, очевидно, что недополученных в школе знаний негде было наверстать и некогда. Да и там церковной истории не учили. Поэтому Петр Алексеевич с воодушевлением пересказывает самосвятскую огиенковскую чушь об антиукраинских «люксовых кельях» православных иерархов, о притеснениях украинской церкви времен руины и в империи со стороны московских попов. Будто это не киевляне и малороссы во главе с архиепископом Феофаном Прокоповичем, сподвижником Петра Великого, придумали и Российскую империю просвещенного абсолютизма, и Духовный регламент, упразднили московское патриаршество, заменив его Святейшим Синодом, установили церковные порядки, от которых старорежимные москвитяне заливались горькими слезами!
С Константинополем – другая история. В 2008 году Константинопольский Патриарх Варфоломей выступал на Софийской площади перед президентом Ющенко, иерархами УПЦ и Поместных Церквей по поводу 1020-летия Крещения Руси. Раскольников во главе с Филаретом (Денисенко) к торжествам не подпустили и на выстрел, дабы не смущать ряжеными честной народ. Патриарх удивил своей речью, из которой следовало, что для Константинополя князь Владимир не святой и не равноапостольный, Нестор Летописец не преподобный и так далее. Епископы, учившиеся в Греции, нам тогда растолковывали: понимаете, у греков свой гигантский корпус двухтысячелетней святости и подвижничества, в который они мало кого из других народов включают, наши святые и святыни, древняя история и культура за пределами русского мира немногим известны и любопытны. Допустим, так. Но тогда для чего распинаться о своем горячем материнстве? Ведь мать вроде бы как-то должна знать и чтить великих своих сыновей.
Мы-то материнских чтим: носим имена греческих святых, в их честь освящаем храмы, в «чтениях на каждый день» вспоминаем их подвиги, молимся за них, издаем и переиздаем тысячи, если не десятки тысяч, книг о святых и святынях Греции, совершаем многомиллионные паломничества. Могли бы и они за семьсот лет своего духовного водительства хоть что-то из Святой Руси внести в свою «вселенскую» память. Впрочем, один святой, правда, уже из послеконстантинопольского времени, в нее зачислен – Иоанн Русский. Он родился на запорожских землях, участвовал в русско-турецкой войне, попал в плен, был угнан в рабство в Турцию, где и прославился подвижничеством. Прямо скажем, негусто.
Вместе с тем Константинопольский и прочие патриархаты поминали на богослужениях московских, а затем российских императоров как «единственных православных государей вселенной», покровителей, защитников и благотворителей всего Мирового Православия. Следы этого покровительства мы видим повсеместно и на Святой Земле, и на Синае, и на Кипре, и на Балканах, и в Восточной Европе. Чего стоит только величественный кафедральный Александро-Невский собор в Софии. Древним патриархатам «окончательное прощай» Российской империи даже в страшном сне присниться не могло. А вот следов покровительства Константинополя на Руси мы днем с огнем не сыщем: дары, конечно, князьям и царям приносили, а что-то построить на века даже не стремились. Николай Карамзин писал, что духовная опека греков стоила нам очень дорого. За пять веков – от св. Владимира до Василия Темного – было всего шесть русских митрополитов, остальные – иностранцы, которые трудись без усердия на благо отечества, «всегда готовы были его оставить», «копили сокровища и заблаговременно пересылали их в Грецию».
Греки крепко держались за духовную власть. Скажем, первый русский Киевский митрополит Иларион, сподвижник св. Ярослава Мудрого, был избран Собором епископов без согласия Константинополя. С чем греки не смирились: после смерти князя митрополит был смещен с кафедры и канул в лету. Митрополит Иларион – автор великого «Слова о законе и благодати», родоначальник русской литературы. По новейшей историософии Петра Порошенко именно он вырыл себе на Берестове «люксовую келью» (пещеру), где и придумал «русский народ», «русскую землю», «русских князей» и весь прочий «русский мир». Кстати, в Константинополе великий Иларион Киевский числится ли митрополитом, о нем хоть кто-то помнит?
Греки не просто забыли тысячелетнюю историю Православной Руси, они ее никогда не знали и даже не пытались у себя ее сохранить. Не сохранилась и история взаимоотношений Константинополя со своими дочерьми-колониями, поскольку все архивы утрачены. И теперь бывшие дочери сами вынуждены рассказывать бывшему Царьграду, что, где и как он делал. Десять лет назад в Москве сделали копию константинопольского Томоса о переподчинении Киевской митрополии и подарили Константинопольскому патриарху. Он очень удивился, ведь они уже привыкли жить в беспамятстве. Можно сделать и переслать копии других документов, но я не уверен, что они кому-то нужны. Алчность не нуждается в обоснованиях.
Речь патриарха Варфоломея в 2008 году осуждала ересь этнофилитизма, которую патриарх видел в попытках президента Виктора Ющенко создать «украинскую церковь». Тогда Варфоломей тоже тосковал о материнстве, хотя не было той агрессии по отношению к Русской Православной Церкви. Сейчас появилась. Очевидно, что нынешними просветителями Константинополя в украинской церковной истории стали опять-таки русофобствующие мудрецы украинской константинопольской диаспоры в США и Канаде. Их рожки торчат едва ли не за всеми лживыми историческими выкладками. А, кстати, почему бы патриарху Варфоломею не дать им автокефалию, а то ведь руководить через моря-океаны и сложно, и накладно?
Но как бы то ни было, мы видим, что два воинствующих невежества – порошенковское и варфоломеевское – встретились и переплелись на шее Украины и ее Православной Церкви. Прокладывают путь лжи – из греков во враки. Здесь же пришло сообщение, что Украина вышла на первое место в Европе по бедности. Ольга Богомолец объявила, что за четыре года население Украины сократилось на миллион человек, а Павел Климкин – что ежемесячно в среднем по сто тысяч украинцев покидают страну в поисках лучшей доли. А еще война и кровь, боевики и насилие, тарифы и нужда… – руина восстанавливается в полном объеме, как это и было триста лет назад.

Предстоятель УПЦ: Главное дело человека — властвовать не миром, а собой и своим сердцем

ТАЛЛИН. Епископ УПЦ принял участие в обретении мощей блаженной Екатерины Пюхтицкой