Перенатравливание

15.03.2018 first, news, Летопись епархий

(О новой богоборческой политике украинской власти)

Заметки журналиста

Василий Анисимов

На вскидку скандалы первых недель Нового года. Кто украл 5,5 млрд. долларов из государственного Приватбанка; кто мошенничал с 1,5 млрд. долларов «Януковича»; кто составлял и подписывал документы, согласно которым Украина за первые дни нового года выбрала годовую беспошлинную квоту своей сельхозпродукции в ЕС; кто подписывал документы о евросоюзовском запрете на закупку у селян молока и мяса, отправляя тем самым по нож поголовье скота; кто распустил студентов украинских вузов по домам до весны; кто обезоружил население перед начавшимися эпидемиями, кто, наконец, пирует во время чумы, при воюющем, замерзающем, глотающем голодную слюну народе, мальдийствуя, шейшельствуя и европеясь без стыда и совести?

Самострой-ой-ой-ой!

Дискуссии и ответы на любой из этих вопросов в демократической, правовой державе непременно привели бы к правительственному кризису, отставкам министров, перевыборам и т.д. Кто-то, хоть каплю достоинства храня, и сам бы ушел. Ведь власть – это, прежде всего, ответственность, и коли воровство, коррупция, головотяпство без меры и краю, то надо ее как-то менять, а не ждать, пока она окончательно добьет несчастный народ и державу. Безответственность развращает и искушает на новые преступления. Вот МВФ за четыре года дал нам кредиты под людоедские реформы, разорившие всех и каждого, на 9 миллиардов долларов, а в то же время у нас из одного только банка украли 5,5! Арифметика обескураживающая.

Словом, поводов для всенародного негодования – пруд пруди. Для боевиков, радетелей за долю народную – простор везде. Надо было только гадать, с кого начнут, кого выволокут из теплых кабинетов и объявят предателями и врагами народа. Но не сложилось. Срочно обратить внимание (на самом деле – переключить) на «более важные проблемы» вознамерились два доселе неведомых работника архитектурного цеха Шемотюк и Горбань. В ночь на 25 января в состоянии алкогольного опьянения они притащили пять канистр с бензином к небольшому храму монастыря Рождества Пресвятой Богородицы Десятинной в центре Киева и, облив горючим крышу и двери, пытались его поджечь. Пламя не занималось, охранник вызвал полицию, которая, что поразительно, прибыла и даже задержала поджигателей. Деятели искусств грязно ругались матом на языке агрессора, объявляли монахов шпионами ФСБ, угрожали расправой, невзирая на наличие правоохранителей.

На следующий день к храму подтянулись боевики-погромщики из некой шайки «С-14» во главе с молодым нардепом-бютовцем Игорем Луценко, устроили шабаш, срезали болгаркой и побили ограждения и стенды у часовни. Боевики этой группировки обвиняются в зверском убийстве Олеся Бузины, по расследованиям журналистов «Страны uа», содержатся Министерством молодежи и спорта, а управляются СБУ. Опять угрожали, хамили, полиция им не мешала.

Провластные СМИ (а иных у нас уже и нет), как по мановению волшебной палочки, срочно озаботились судьбой храма на Десятинке. Десять лет он ровным счетам никого не волновал, а тут вдруг всем стало невмоготу: на каком основании он там стоит, и что монахи в нем делают? С легкой руки пресс-секретаря генерального прокурора Украины некой Ларисы Сарган, которая не в силах даже правильно назвать Церковь, на которую клевещет, храм был объявлен «самостроем». Дескать, патриотическая общественность, любители киевской старины в балаклавах не могут вынести «незаконной постройки» вблизи фундаментов разрушенной древней Церкви! И понеслось по всем телеканалам: самострой-ой-ой-ой, люди, рятуйте!

Самое удивительное заключалось в том, что разрешительных документов у общины – выше крыши (более пятидесяти), причем от всех ветвей власти: исполнительной (министерств и ведомств), законодательной (местных советов) и судебной. Киевские суды «именем Украины» установили законное право общины молиться в своем храме и владеть имуществом. А что еще нужно в правовом государстве? Община добивалась этого 16 лет: с 1991 по 2007 годы. Пусть кто-то покажет хоть одно строение в старом городе – от бетонных монстров-офисных центров, отелей, до театра-«крематория» на Андреевском спуске и т.д., – у которых столько же законных прав здесь находиться. Любопытно, что сами погромщики, тот же Луценко, прекрасно осведомлены о законности храма, но утверждают, что эта законность приобретена посредством «легализации через суды» при, конечно же, «преступном режиме Януковича». На самом деле – при Ющенко, хотя и при Януковиче были суды, узаконившие право собственности общины на свое имущество. Интересно другое: а будут ли хоть когда-то «легализованы» через любые суды все эти новоделы-беспределы старого города? Это ведь не крошечный храм на кладбище, а махины-высотки, занимающие гектары бесценной исторической земли, где любое капстроительство запрещено? И должны они находиться на ней именем закона и Украины, а не именем мафии и коррупции.

Тем не менее монастырь оболгали, оклеветали, заклеймили, разожгли ненависть, и 3 февраля толпа разномастных погромщиков-боевиков с плакатами и громкоговорителями подтянулась к храму на субботнюю службу с флэшмобом: «Разрушь его, распни!»

Об эстетическом отношении искусства к политике

Поразительно, что защитники нынешних погромов и насилья связывают их с искусством. Дескать, это демократическое выражение своих патриотических чувств методами свободного творчества масс. Искусство – это уже давно не аристотелевское подражание природе, а провокация, эпатаж, возбуждение жгучего внимания к проблеме. Вот «Femen» доносит протест искусством внезапных раздеваний и брутальным спиливанием поклонных крестов. «Пусси райт» – совокуплениями в музеях и танцами в храмах. Нардеп от БПП Григорий Шкверк объявил поджог храма Шемотюком и Горбанем перформансом, формой современного творчества, где протестная художественная идея выражена зажигательным действием. Таким образом, наши корбюзье следовали не Герострату с Нероном, которые получали некое эстетическое наслаждение от пожара, а епигонствовали известному московскому художнику-акционисту Петру Павленскому. Сей акционист в бунтарских творениях зашивал себе рот дратвой, прибивал свои половые органы к мостовой, поджигал двери ФСБ в Москве и Национального банка в Париже, за что нынче сидит во французской тюрьме. Правда, Павленский исполнял свои произведения молча (служенье муз не терпит суеты), наши же архитекторы ругались до истерики. Возможно, они тоже были пригвождены к брусчатке дорожки возле храма, а полиция их сгребла, в темноте не разобравшись что к чему. И это неудивительно: у нас ведь с советских времен художника может обидеть каждый.

Акционизмом была пронизана и провокация у Десятинного храма 3 февраля. На нее стянули полторы сотни боевиков-сексотов разных поколений, начиная от Дмитрия Корчинского, ветерана-провокатора еще кагэбэшного разлива, до желторотых юнцов с «пятого» порошенковского канала. Витийствовали, плясали, вопили в мегафоны. Когда-то Игорь Юхновский объяснял пользу «орлов Корчинского» тем, что «не все, что нужно державе, можно делать законным способом». Вот если срывают богослужения, устраивают драки, угрожают, преследуют верующих, ущемляют их права полицейские – это нарушение закона, а когда «активисты» – это демократия и живопись. Хотя какая разница гражданину, кем и как его права нарушены? Даже меджлисовцев с флагами на «протест» вытолкали. Они-то здесь каким боком? Своих оппонентов власть разгоняет без церемоний: Михо-майдан у Рады снесли в мгновение ока, боевиков-ветеранов революции и АТО отлупили до крови, поставили на колени, развезли по кутузкам – так, оказывается, поступают в Европе с теми, кто мешает державным мужам трудиться. А мешать молиться, оскорблять чувства верующих, оказывается, можно.

С оригинальностью на флэшмобе тоже как-то не сложилось. Телеведущий Юрий Макаров притащился с веником, но так и не придумал, что с ним делать. Кричалка и плакат «Архитекторам – волю, москалям – тополю» – чисто эпигонство с усташиского «Сербам – вербу!» времен Второй мировой. Примечательно, что погромщики С-14 «работали» в тесной кооперации с полицией: сдавали ей журналистов для проверки на благонадежность. Одной молодой журналистке полиция после проверки документов рекомендовала уносить с флэшмоба ноги, и не потому, что она что-то нарушила, а потому, что стражи порядка не могут ей гарантировать защиту от мордобития. Такая у нас свобода слова!

Более продвинутыми стали судебные перформансы поджигателей. Не секрет, что у нас уже давно суды, когда дело касается боевиков всех мастей, чего бы они ни совершили, превращаются из институций осуждения преступлений в мероприятия по чествованию героев. С горячими речами, пением гимна, ликованием, «Героям слава!» и т.д. Не стали исключением и заседания по делу архитекторов: депутаты Верховной Рады выстроились в очередь, чтобы взять узников на поруки, к ним присоединились общественные деятели, две барышни-героини АТО с фамилиями Берлинская и Корчинская, какой-то сотрудник Генштаба ВС Украины и т.д. Вдохновляющие речи лились рекой, расчувствованный судья под всеобщее ликование зачитывал постановление об освобождении архитекторов из-под стражи. Не хватало только восторженного целования нардепами, прокурорами, судьями, полицейскими, сотрудниками Генштаба художников-поджигателей в голый зад. Этот акт, безусловно, стал бы прорывом к вершинам европейского акционизма и наглядно, эстетически завершенно проиллюстрировал правоохранительную практику последних четырех лет в Украине. Кстати, его можно было директивно объявить важнейшим из правоохранительных искусств и как ритуал распространить на все коллегии и собрания стражей правопорядка.

Разумеется, героическое поощрение погромщиков тут же принесло свои плоды: были сожжены православные храмы во Львове и киевской Оболони, боевики Корчинского провели свой кощунственный перформанс в Лавре.

О почитании усопших

Когда в декабре 2016 года боевики осквернили синагогу на могиле цадика Нахмана в Умани перформансом (подбросили в нее ночью окровавленную свиную голову), генпрокурор Украины Юрий Луценко в тот же день выступил с грозными заявлениями, обозвав погромщиков идиотами, отменил отпуск областному прокурору, направил лучших следователей страны для расследования преступления. Кощунство было осуждено всеми и на всех уровнях. Никто уманских акционистов не пиарил и, судя по всему, даже не искал. Опять же никто не ставил вопросов, типа, а имеют ли право хасиды молиться у своих святынь и возводить там, в государственном заповеднике, синагогу? Это право не подвергается сомнению, уважается властью, охраняется законом, и никто не должен на него посягать. Более того, государство и местная власть всемерно помогают крошечной хасидской общине «в удовлетворении ее религиозных потребностей», прежде всего – в приеме десятков тысяч паломников со всего мира. Это нормальная цивилизованная практика.

Другую картину мы видим в ситуации с православной Десятинкой в Киеве. Не успели поджигатели оказаться за решеткой, генеральный прокурор Юрий Луценко со своей пресс-секретаршей Сарган немедля превратились в правозащитников, прямо как Сахаров с Боннэр! Все на защиту архитекторов и удовлетворение их требований! Собрались какие-то государственные комиссии и в Минкульте, и в Киевсовете, и в Историческом музее, и в Генпрокуратуре, и в Верховной Раде с одной целью – храм снести и, естественно, молиться не дозволять. А чем, собственно говоря, эти случаи отличаются?

У нас принято считать, что хасиды едут в сентябре в Умань праздновать еврейский новый год и делают это как-то мрачновато: все в черном, с необычными прическами, в сосредоточенных импульсивных молитвах. На самом деле они едут молиться о своих соплеменниках, погибших во время Колиивщины в 1768 году. Традицию эту заложил цадик (праведник) Нахман из Брацлава, основатель общины брацлавских хасидов. Замечательный проповедник и писатель, он прожил всего 38 лет (годы жизни 1772-1810), никакого отношения к Умани не имел (жил, в основном, в нынешней Кировоградской области), но был потрясен уманской трагедией, свершившейся еще до его рождения. Как известно, после взятия гайдамаками города они истребили не только униатов и поляков, против которых восстали, но и евреев. Последние сбежались в город из близлежащих местечек, прятались в синагоге, но казаки выстрелом пушки выбили двери, устроили бойню, погубили всех от мала до велика.

По разным оценкам, погибло до семи тысяч евреев, их трупы вывезли за город в ров. Через 42 года здесь же, в братской могиле, среди тысяч невинноубиенных душ, и завещал похоронить себя умирающий от чахотки цадик Нахман, чтобы его ученики и последователи приезжали молиться о них. И вот уже двести лет хасиды начинают Рош-Ха-Шана (новый год) в Умани с молитвы о своих мучениках, о своем народе, о своем цадике и верят, что Бог благословит их семьи благоденствием и успешностью. Высокая и учительная история. Конечно, город разросся, дома наступают на кладбище, но хасиды устроили на могиле цадика (вернее, рядом с ней) временную синагогу (которую осквернили «акционисты») и планируют возвести постоянную, крупнейшую в мире – на пять тысяч мест.

Возьмем другой пример – знаменитую «Стену плача» в Иерусалиме. Эта стена – остатки Иерусалимского храма царя Соломона или, как утверждают другие, ограждения храма. Святыня еврейского народа, как и наша Десятинка, дважды была разрушена до основания: первый раз вавилонским царем Навуходоносором в 6 веке до Р.Х.(храм разрушен, защитники истреблены, город сожжен, стены срыты, уцелевшие иудеи – угнаны в рабство), второй – при римском императоре Тите в первом веке до Р.Х.(храм сожжен и разрушен, защитники погибли в пламени, Иерусалим превращен в развалины). И вот ныне миллионы евреев со всего мира едут к Стене плача (она наиболее приближена к месту, где был древний храм, сейчас там стоит мечеть Омара) не для того, чтобы полюбоваться фундаментами разрушенного храма или храмовой горой, а чтобы молиться за свой истребленный народ, за погибших защитников храма и города. И эту боль двухтысячелетней беды они несут в своем сердце: «Если забуду тебя, Иерусалим, забудь меня, десница моя!»

При исламской власти евреи долго, столетиями, боролись за право молиться у своих руин: им запрещали, перекрывали доступ, разрушали построенные у стены синагоги и прочее. Сегодня, конечно, многие проблемы решены: Стена плача стала центром всемирного паломничества, созданы все условия для посещения и молитвы (устроены синагога, навесы, сооружения для раздельной молитвы мужчин и женщин и т.д.), власть, как и полагается, служит и своему верующему народу. Трудно представить, чтобы в Израиле, на который ныне мы равняется везде и во всем, власть создавала какие-нибудь дурацкие комиссии с целью «ломать и не пущать» по отношению к тысячелетней Церкви и вере своего народа. Почему православные киевляне, которые древнее всей нашей забродской власти, в своем городе, на своей земле должны добиваться собственных прав, как пленники у бусурман?

Даже духовный лидер Майдана престарелый чекист М. Денисенко (Филарет) и тот по остаточному христианству (ибо отлучен от Церкви Христовой) утверждает, что церковь на Десятинке быть должна. Но и ему не внемлют! Хотя «товарищ Антонов» уточняет, что она должна быть законно построенной. Ну, это понятно: для Михаила Антоновича законно лишь то, на что ткнули пальцем Владимир Васильевич или КГБ. Без них он теряется. Вот в 1937 году Косиор ткнул пальцем на Старокиевскую гору – и появился у Десятинки «сталинский ампир» Иосифа Каракиса, художественная школа коммунизма (здесь детей принимали в пионеры). Ныне – Исторический музей. Законно? Еще как!

О национальной памяти

Первый известный нам храм на могиле был установлен еще до Крещения Руси святой равноапостольной княгиней Ольгой. На Аскольдовой могиле. Сохранилась брошюра профессора Киевского университета Ивана Алексеевича Сикорского (отца знаменитого авиаконструктора) о посещении Киева святым праведным Иоанном Кронштадтским в 1893 году. Профессор-психолог подробно описывает пребывание старца, восторженные встречи с киевлянами, молитвы у святынь и особо отмечает поразившее его посещение кладбища и церкви на Аскольдовой могиле. Иоанн был взволнован, вдохновенен и сам объяснил это тем, что здесь первые наши христианские мученики-князья, благодаря которым родная земля стала святой.

Святой равноапостольный князь Владимир тоже главный храм Руси – Успения Пресвятой Богородицы (Десятинную) воздвиг на могиле – месте убиения язычниками первомучеников варягов Феодора и его сына Иоанна в 978 году. Креститель Руси был потрясен мужеством христианина Феодора, который один противостоял разъяренной толпе киевлян, свидетельствовал Христа, был убит вместе с сыном, а дом его разрушен. На этом месте и был построен первый каменный великий собор, внутри которого была усыпальница великих князей (св. Владимира, св. Ольги и др.), а вокруг некрополи киевлян. Традиция хоронить прихожан у своих храмов, в центре городов сохранялась до середины 18 века. Поэтому территории всех древних храмов Киева, как, впрочем, и всей Европы, – кладбища.

В 1240 году собор постигла судьба Иерусалимского храма: во время штурма города Батыем киевляне, защитники города и жители укрылись за его стенами, причем набились в здание в таком количестве, что перекрытия не выдержали, обрушились и заживо погребли под собой тысячи людей. По другой версии, монголо-татары применили стенобитные орудия, обрушив храм на людей. Тогда же город был сожжен и разрушен. Киев находился в запустении почти четыре столетия. Знаменитый инженер Боплан, посетивший город в начале 17 века, пишет о шести тысячах жителей. Но в это же время начинает свою деятельность по возрождению Церкви и Киева святитель Петр Могила, лаврский архимандрит, затем Митрополит Киевский. Он не только добивается от польского короля признания Православной Церкви, ее епархий, учреждает Киево-Могилянскую коллегию, лаврскую типографию, но поднимает из руин древние святыни (Софийский собор, Спаса на Берестове и др.). Митрополит в 1635 году расчищает фундаменты Десятинной церкви и возводит на них небольшой храм Рождества Пресвятой Богородицы, возобновив на святом месте службы Божии. Святитель завещал возвести на этом месте величественный храм и даже оставил на эти цели свою лепту в тысячу злотых.

Впрочем, уже в 1651 году Киев был разорен Яном Радзивиллом: сожжены Подол, шесть церквей, ограблены монастыри. Он опять на долгие десятилетия превратился в «воспоминания, которые хотят стать будущим». Так в киевском Мариинском дворце французский посланник ответил Екатерине Великой на ее вопрос о городе. Тем не менее воспоминания стали «оживать», пробуждалась историческая память: в 18-19 веках были подняты из руин или новопостроены сотни храмов и монастырей, население увеличилось в 15 раз (с 30 тысяч в 1800 году до 450-ти в 1905-ом). Завещание святителя Петра Могилы было исполнено в 1842 году. «Второй храм» был возведен по проекту академика Василия Стасова в русско-византийском стиле. Он, действительно, получился величественным, достойным истории и памяти древнего города.

Однако в 1928 году при Лазаре Кагановиче храм был разрушен, разделив судьбу полутора сотен киевских православных церквей и памятников, снесенных богоборческой властью. Духовенство репрессировано. Нам известно о двух погибших священниках Десятинки – протоиерее Виталии Богдане и протоиерее Николае Малиженовском. Так что храм опять-таки на крови, и по праву памяти, древней и недавней, киевляне должны иметь возможность молиться о своем городе, его защитниках, о своих убиенных пастырях. Как это делают евреи в Иерусалиме.

P.S. Разумеется, технологиям манипулирования общественным мнением и вниманием много лет. Чтобы человек не оглянулся окрест и не переполнил разум и душу реальными бедами народа своего, ему забивают мозги «топ-темами», надуманными, инсценированными, высосанными из пальца. Для политики это, быть может, нормально. Но достойно ли втягивать в орбиту манипуляций Церковь Христовую, оклеветывать, натравливать на нее депутатов, провокаторов, погромщиков? Они прекрасно знают, что какую бы хулу на Церковь не возводили, какие бы безобразия и даже преступления не совершали – им все сойдет с рук. Это мы уже проходили во времена тоталитарной атеистической власти. Для чего опять наступать на те же грабли, испытывать терпение Господне, еще и недоумевать, почему у нас крокодил не ловится и кокос не растет?

Радонеж

Журнали засідання Священного Синоду УПЦ від 14 березня 2018 року

ОДЕССА. Молодежный актив Свято-Иверского монастыря посетил школу-интернат в с. Михайловка Саратского района