Игорь Круглов. К 100-летию «Великого Октября». Метро Кагановича как метафора современного богоборчества

09.11.2017 news, top

То метро, что ты готовишь,
Силой сталинской горя,
Пустит Лазарь Каганович
К дню 7 ноября.
(Александр Безыменский)

У города Салехарда Тюменской области, среди сотен заброшенных и развалившихся бараков, построенных Главным управлением лагерей НКВД СССР, есть участок, где заканчиваются железнодорожные рельсы, упираясь ржавыми концами в бетонную тумбу. Как бросили прокладывать эту — не ту славную «павло-корчагинскую», но зековскую — колею, так она и лежит. Ставши своеобразным памятником рабского труда и страданий миллионов жертв безбожной власти.

Но одновременно этот недострой — еще и конечная станция знаменитого революционного паровоза. Того самого, воспетого в задорной песне: «Наш паровоз, вперед лети, в коммуне остановка!»

Вот и долетел…

Вожделенной коммуной оказалась отнюдь не сказка земного рая, обещавшая «от каждого — по способностям, каждому — по потребностям».

Ею стали тысячи верст ледяного, заснеженного «Архипелага «ГУЛАГ». Где каждый метр пропитан болью и кровью людей, свозившихся туда «по тундре, по железной дороге» в течение десятков долгих, долгих лет.

А руководил теми железными дорогами Лазарь Каганович. Выходец с Украины, ее многолетний наместник и, так сказать, куратор от Политбюро ЦК ВКП(б).

Лазарь Моисеевич Каганович ( 1893 – 1991) — государственный, хозяйственный и партийный деятель, близкий сподвижник Сталина,

Согласно официальной версии, Лазарь окончил окончил двухклассную школу в селе Кабаны, Киевской губернии, потом учился в школе соседнего села. С 14-летнего возраста работал в Киеве на фабриках и в сапожных мастерских.

В конце 1911 года вступил в РСДРП(б), с 1914 по 1915 был членом Киевского комитета.
В 1916 году сапожничает на екатеринославской обувной фабрике и становится председателем нелегального «Союза сапожников». Командует райкомом большевистской партии. Вскоре, опасаясь ареста, сбегает в Мелитополь, где снова создает большевистский «Союз сапожников».

После чего перемещается в Юзовку (нынешний Донецк), берет имя Борис Кошерович, устраивается на обувную фабрику Новороссийского общества и… абсолютно верно, вновь сколачивает и берет под руководство уже юзовский «Союз сапожников».

После октябрьского переворота 1917 года Каганович возглавил большевистское восстание в Гомеле. С весны 1918 года – в Москве, вместе со всем правительством Ленина. Дорос до комиссара организационно-агитационного отдела Всероссийской коллегии по организации Красной Армии.

Подружившись со Сталиным и превратившись в его клеврета, Каганович получает карт-бланш на громадные начальственные должности и перспективы.

С 1922 по 1941 год руководит Украиной. Одно время даже именуется «Генеральным секретарем» республиканской компартии.

Как сталинский наместник, возглавляет «коренизацию» — а точнее сказать, тотальную украинизацию республики.

При этом всегда крайне радикально, даже с ненавистью, выступает против украинского «буржуазного национализма» и его носителей.

Ничего удивительного в этом кажущемся противоречии нет.

Советские «коренизации» устраивались вовсе не для восстановления прав нацменьшинств, якобы нарушенных во времена Российской Империи. Они имели исключительной целью ущемление и даже изничтожение русского языка и культуры, традиций и обычаев, а главное, православного менталитета и веры, на коих веками стояла наша земля.

«Коренизации», проводившиеся в разных республиках, были инструментом атеистической политики – циничной и опасной, как любая бомба замедленного действия.

Большевики по сути были сатанистами. Они ненавидели Христа, Православие и Россию, со всеми народами и нациями, из которых состоял многонациональный народ.

И все устремления большевиков были направлены, в первую очередь, на богоборчество,
Именно поэтому слуги дьявола и «Великого Октября» придумывали разные методы, чтобы разделить, столкнуть лбами, возбудить взаимную ненависть в людях, еще вчера прекрасно уживавшихся в государстве.

Каганович оказался отличным орудием для внедрения этой политики.
Малограмотный недоучка, чьим лозунгом было «Задерем подол матушке-России!», разрушал храмы, убивал и сажал в лагеря священников и верующих, провоцировал национальные конфликты, проводил в жизнь планы сталинских «грандиозных» реконструкций – с уничтожением великих образцов русского зодчества, — и все это будто бы во имя «светлого будущего» человечества.

Злодеяния творились на фоне индустриализации и коллективизации – кампаний по промышленному и сельскохозяйственному переустройству страны, которые зиждились на невиданных доселе терроре и репрессиях.

Одновременно Каганович, возглавлявший главные отрасли народного хозяйства – комиссариаты путей сообщения, тяжелой, нефтяной промышленности и другие, — очень старался, в угоду своему «Хозяину», чтобы Украина и СССР могли похвастаться перед Западом блистательными достижениями, пряча за надежными ширмами полное народное бесправие.

Одной из ширм стало московское метро.

Лазарь Моисеевич озадачился во что бы то ни стало пустить его к 7 ноября 1934 года. Открытие метро означало бы помпезный выход молодой советской республики на уровень европейских держав — Англии, Германии и Франции, — притом, что СССР потратил на свое возрождение из пепла Гражданской войны всего лишь 17 лет.

Каганович съездил в Германию, осмотрел там подземку и, вернувшись в Москву, доложил Сталину, что советское метро будет гораздо прекраснее, чем примитивные образчики загнивающей Европы.

Так оно и произошло. Руками тысяч метростроевцев, в том числе — заключенных (сколько их погибло в ледяных подземных шахтах, не знает никто) — первые две станции были
готовы.

Если кто-нибудь бывал там – например, на площади Революции, — то помнит жутковатые черные фигуры с наганами и винтовками, которые, полусогнувшись или полулежа, выползают из мраморных ниш.

Эти фигуры олицетворяли революцию и ее героев, свергнувших власть православного Царя и отдавших страну на поругание ненавистникам Христа.

Будучи воспетыми «буревестниками» – ныне забытыми Безыменскими и Бедными, — какое-то время эти площадные персонажи казались народу вполне симпатичными.

Хотя и они, и многие иные подобные идолы «первой в мире страны победившего социализма» стали воплощением бесов революции.

Пусть даже «самое лучшее в мире метро» пропагандировалось как символ Коммуны Счастья, а эти типы – «воинами света и добра», торжественно ожидавшими прибытия революционного паровоза.

Хотя на самом деле паровоз уже давно буксовал, чтобы однажды, к общей радости, навсегда остановиться в ледяных просторах ГУЛАГа.

Так автору этих строк думалось в конце 1980-х, когда он узнал о салехардском «Тупике коммунизма».

Так думали многие…

Но мы ошибались.

Этот бесовский паровоз снова запыхтел и потащился вперед – заре геенны навстречу, — все больше и больше набирая обороты.

Заложенная Кагановичем бомба сработала и разбудила паровозную бригаду, состоящую из духовных наследников прежних коммунаров.

Надо сказать, наследников неблагодарных, наплевавших на своих благодетелей.
Впрочем, ничего удивительного в этом нет: желудок старого добра не помнит, а для европотомков существуют только одни цивилизационные ценности, среди которых желудок на первом месте.

Все повторилось: гражданская война, «реконструкции» (переименования, разрушения памятников и т.п.), нищета и бесправие, ничтожно оплачиваемый труд – и сказки о европейской «коммуне», ожидающей в конце трудного пути.

Повторяется богоборчество, ужасающее кощунство, захваты и разрушения храмов, убийства священников и верующих… Беснование людей, одержимых манией евроблагополучия, вполне напоминающей коммунистическую…

И несется революционный паровоз, возглавляемый человеком, весьма похожим на Лазаря Кагановича – если не внешне, так по повадкам, — и снова, как жуткие привидения, маячат на конечной станции черные фигуры с оружием, приползшие с новых майданов…

Это станция в «Метро Кагановича» называется «Тупик безбожного национализма».

Следующая за «Тупиком коммунизма».

ОЛЕКСАНДРІЯ. Єпископ Боголеп відвідав старовинний храм, що петребує реставраційних робіт

ОДЕССА. У стен Успенского сбора прошла очередная ежемесячная акция «ПОСТАВЬ СВЕЧУ»