Блаженнейший Митрополит Владимир: уроки стойкости

24.11.2017 news, История

Беседа Евгения Никифорова с Василием Анисимовым, руководителем пресс-службы УПЦ
Он принадлежал к духовной элите большой страны, был ректором Московских духовных школ, управделами РПЦ, объездил полмира, дружил с известными богословами, историками, общественными деятелями. Был Патриаршим экзархом Западной Европы, три года жил в Швейцарии, был настоятелем храма, куда приходил молиться, будучи студентом, нынешний Константинопольский Патриарх Варфоломей, однажды две недели гостил в Германии у будущего Папы Римского Бенедикта, дружил с королевой Нидерландов Биатрикс, встречался с королевой Великобритании, с королевой Швеции, переписывался со множеством замечательных людей. Особо он отмечал свою службу на Святой Земле, которая произвела на него неизгладимое впечатление, там он начал писать свои иерусалимские дневники. Весть об избрании предстоятелем застала его на конференции в Финляндии, и первым его поздравил финский президент. Для любого человека огромное счастье заниматься любимым делом на самом высоком творческом уровне, иметь высокопрофессиональный круг общения. И вот это все бросить и приехать к родным держимордам, под их давильню, во враждебность, провокации и шельмование в СМИ. Его пастырско-богословское наследие составляет десять томов, но едва ли не все оно из советского периода. В Украине он немного написал, хотя постоянно к этому стремился.

— Василий Семенович, на Украине торжественно отметили 80-летие со дня рождения приснопамятного Блаженнейшего Митрополита Владимира. Прошли поминальные службы, открыт музей его имени, присутствовали три бывшие президента Украины. Давай поговорим об уроках Блаженнейшего Владимира?

— Первый и очевидный — урок стойкости. Он не был на Харьковском Архиерейском Соборе УПЦ 1992 года, где его избрали Митрополитом Киевским, и уже 20 лет не проживал на Украине. Президент и Голова Верховной Рады, вопреки Конституции и законам, объявили Собор нелегитимным, началось шельмование его участников, Митрополита объявили шпионом, врагом Украины, «засланцем», боевики УНА-УНСО, нанятые Филаретом, захватили резиденцию Киевских Митрополитов, кафедральный Владимирский собор, совершили погром Лавры. Конечно, надо было обладать мужеством, чтобы вернуться в наш раздрай, церковный, политический, экономический. Филарет угрожал, что Блаженнейшего прямо на вокзале развернут и оправят назад в Москву, «как приехал, так и уедет».

— Не развернули?

— Помешал народ. Его пришли встречать двести тысяч верующих во главе с митрополитом Никодимом и митрополитом Агафангелом, который был депутатом парламента. Сотрудники спецслужб, действительно, требовали, чтобы Блаженнейший сошел на пригородной станции, пытались снять его с поезда, сорвать триумфальную встречу с киевлянами. Не получилось.

— Надо полагать, решение возглавить УПЦ в тех условиях далось Митрополиту Владимиру непросто?

— Харьковский Собор был вызовом устоявшейся 70-летней практике тоталитаризма. Он не только не согласовывался с властью, но прошел вопреки ее воле, что привело в бешенство президента Леонида Кравчука, который 20 лет возглавлял атеистическую работу в ЦК КПУ. В России президент Ельцин первым делом упразднил структуры тотального надзора над Церковью — госкомитет по делам религий, подразделения КГБ, курирующие Церковь, у нас же они все сохранялись еще два десятилетия, а с ними продолжала функционировать и вся система хамства и шантажа. Помню, как даже в 2000-х один сановник, курирующий религию в Кабмине, в сердцах сказал: я этих попов всю жизнь давил, давлю и давить буду! Они не понимали, что как-то по-другому можно работать с Церковью. Блаженнейший возвращался на родину и под родной атеистический пресс. Это тоже вызов власти, которая была и оставалась главной проблемой для Церкви за все время его предстоятельства. Известно, что перед отъездом в Киев он посетил Донской монастырь, молился у обретенных мощей святителя Тихона, Патриарха Московского, взял с собой частицу мощей святого, а в Киеве первым его делом стало обретение мощей священномученика Владимира, Митрополита Киевского, расстрелянного у стен Лавры в январе 1918 года. Эти мученики претерпели от власти, и в их подвиге он искал опору.

— Митрополит Владимир и сам был учеником святых?

— Да. Преподобный Кукша Одесский, который прошел через лагеря и ссылки, был наставником, принимал участие в его монашеском постриге. Если у Митрополита спрашивали, когда можно зайти переговорить или посоветоваться, он отвечал так, как ему говорил святой Кукша: в любое время дня и ночи! И, действительно, всегда был открыт и доступен. Он также был знаком со святителем Лукой (Войно-Ясенецким), с прп. Лаврентием Черниговским, но больше всего на него повлияли прошедшие Соловки старцы Псково-Печерского монастыря, к которым митрополит, будучи студентом Ленинградской духовной академии, ездил общаться, и часто о них рассказывал. Митрополит дорожил монашеской традицией простоты общения, с одинаковым интересом беседовал и с какой-нибудь старушкой, пришедшей в Лавру, и с навестившим его президентом академии наук. Но решившись приехать, Митрополит все-таки наступал на горло собственной песне.

— Почему ты так думаешь?

— У него насыщенная биография. Он принадлежал к духовной элите большой страны, был ректором Московских духовных школ, управделами РПЦ, объездил полмира, дружил с известными богословами, историками, общественными деятелями. Был Патриаршим экзархом Западной Европы, три года жил в Швейцарии, был настоятелем храма, куда приходил молиться, будучи студентом, нынешний Константинопольский Патриарх Варфоломей, однажды две недели гостил в Германии у будущего Папы Римского Бенедикта, дружил с королевой Нидерландов Биатрикс, встречался с королевой Великобритании, с королевой Швеции, переписывался со множеством замечательных людей. Особо он отмечал свою службу на Святой Земле, которая произвела на него неизгладимое впечатление, там он начал писать свои иерусалимские дневники. Весть об избрании предстоятелем застала его на конференции в Финляндии, и первым его поздравил финский президент. Для любого человека огромное счастье заниматься любимым делом на самом высоком творческом уровне, иметь высокопрофессиональный круг общения. И вот это все бросить и приехать к родным держимордам, под их давильню, во враждебность, провокации и шельмование в СМИ. Его пастырско-богословское наследие составляет десять томов, но едва ли не все оно из советского периода. На Украине он немного написал, хотя постоянно к этому стремился. Так что советский атеистический пресс был слабее украинского, свободного и независимого.

— А в чем конкретно этот пресс заключался?

— В шантаже, государственном, политическом. Ведь Церковь в Украине связана по рукам и ногам: церковную собственность Церковь арендует у государства — иди, кланяйся, общину зарегистрировать, начать строительство храма — опять кланяйся, решить кадровый вопрос, как с тем же Филаретом, — спроси и получи разрешение. Власть решила, что УПЦ должна разорвать отношения с Русской Церковью, объявить автокефалию — выполняй. Власть не любит оппозицию, и Церковь не должна ее привечать — иначе проблем не оберёшься. Множество рычагов давления на Церковь осталось с тоталитарных времен, и ни один президент от Кравчука до Януковича не стремился с ними расставаться. Кроме того, было много разных политических деятелей, которые не прочь были попрессовать «московского попа» и поучить его, как надо Украину любить, что ему делать. На угрозы Блаженнейший отвечал: «Я уже свое отбоялся». Но тяжело переносил такие «поучения». Власть не гнушалась и «назидательным» насилием: Феодосиевский монастырь, что напротив входа в Лавру, был захвачен филаретовскими боевиками по прямому указанию Кравчука — мол, мы можем и так.

— 1992 год был временем всеобщей разрухи: у людей сгорели сбережения, гиперинфляция, массово закрывались предприятия, не хватало продовольствия и т.д. Для чего власти было начинать еще и войну с Церковью?

— Блаженнейший Митрополит Владимир по прибытии в Киев созвал Собор УПЦ, чтобы показать всем, что Церковь едина, законопослушна, и ничего в ней, кроме совершенно легитимной смены руководства, не произошло. Власть признала Блаженнейшего, но наотрез отказалась передавать под его контроль церковную кассу, а также захваченное боевиками УНСО имущество (резиденцию Киевских митрополитов с канцелярией и Владимирский собор). Вице-премьер правительства Украины Олег Слепичев, курирующий торговлю и внешнеэкономическую деятельность, 26 июня 1992 года подписал документ, согласно которому все расчетные счета УПЦ в Нацбанке, Укрсоцбанке, Внешэкономбанке, агропромбанке «Украина» остаются под контролем Филарета. Здесь и была собака зарыта. У нас после ГКЧП не произошло обновления правящей верхушки, которая поддержала путч, коммунистическая партийная номенклатура преобразилась в государственную, но КПУ запретили. Естественно, стали искать «золото партии», и оказалось, что КПУ (2,5 миллионов коммунистов), обладавшая огромной собственностью, беднее церковной мыши. Нашли несколько десяткой миллионов, да и те Кравчук перечислил Филарету. Сколько на самом деле перегнали на церковные счета, определить не удалось: сначала выбросился в лестничный пролет главный финансист КПУ, затем кассир Владимирского собора — финансист Филарета. Филарет пытался обезопасить финансы, обещал автокефалам четыре миллиарда; миллиарды, выведенные за рубеж, через три года искал «патриарх» Романюк и погиб. Словом, партноменклатура и Филарет спрятали деньги на церковных счетах, даже свой коммерческий банк организовали, а УПЦ, сама того не желая, всю эту мафиозную схему разрушила на Харьковском Соборе. Так что Митрополиту Владимиру и всей Церкви противостояла не только тоталитарно-атеистическая система, но и самая обыкновенная мафия, которая в лихие 1990-е в борьбе за большие деньги была готова на все.

— Но в результате Церковь была ограблена?

— Под чистую, ни документов, ни денег. Синод даже выступал с обращением по этому поводу, на которое никто, конечно, не реагировал. Не было даже транспорта. У моего приятеля писателя Евгения Соловьева, кстати, старообрядца, был старенький красный «Москвич», вот его он и предоставлял Митрополиту. Он же делал и первые номера «Православной газеты», которую подпольно издавали где-то в районной типографии в Черниговской области. У Филарета был один замечательный сотрудник, полковник-отставник, такой же, как и «товарищ Антонов», чекист. Он посчитал, что Филарет слишком уж много заграбастал, поэтому угнал у него «Волгу» и передал ее Митрополиту Владимиру. Так появился транспорт. Михаил Денисенко и Леонид Кравчук, как правоверные марксисты, считали, что бытие определяет сознание, и не сомневались, что ограбленное, ошельмованное в прессе, отвергнутое властью, православное священноначалие помыкается и с раскаяньем вернется на цепь в родную будку. Но ошиблись. Православным было не привыкать к притеснениям. Напротив, они сплотись вокруг своих архипастырей, которые стали настоящими героями: все понимали, что они защищают Церковь, их неправедно преследуют. В первые 15 лет предстоятельства Блаженнейшего Владимира УПЦ, несмотря на все препоны, в среднем ежегодно увеличивалась на 400-500 общин. Да и сам он стал своеобразным символом возрождения Церкви в столице, освятив первый построенный после 70-ти лет атеизма храм — Чернобыльскую церковь в Дарнице.

— Почему власть была столь настойчива в стремлении переломать Митрополита, ведь это длилось не один год?

— Власть использовала не только кнут, но и пряник. Мы опубликовали докладную записку тогдашнего руководителя Госкомрелигий Зинченко президенту Кравчуку. В ней сановник жаловался на деструктивные действия лидера автокефалов Мстислава Скрыпника, который своими «наездами» в Украину разрушал филаретовскую «церковь», и на Митрополита Владимира, которому предлагали «варианты» возглавить всех православных Украины, которых объединит власть. Но он отверг эти искушения.

— А была ли альтернатива Блаженнейшему в УПЦ?

— Его избирали как раз на альтернативной основе, тайным голосованием, совершенно демократично, и избрали большинством голосов. Блаженнейшему повезло с соратниками, отцами Харьковского собора, среди которых и наш нынешний Предстоятель — Блаженнейший Митрополит Онуфрий. Никто из них никогда не заявлял, что вот придерживаюсь отличающейся от Предстоятеля точки зрения, или что за митрополита не голосовал, напротив, все и всегда принимали удар на себя. У Церкви не было политической поддержки, она находилась в информационной блокаде, лишь через полтора года Блаженнейшему митрополиту Владимиру дали несколько минут на центральном телеканале, чтобы поздравить верующих с Рождеством 1994 года. Когда депутат митрополит Агафангел выступал в парламенте в защиту Церкви и Блаженнейшего, ползала свистало и бесновалось. Но поддержку оказали крупнейшие общественные организации Украины — «Союз Чернобыль Украины», афганцы, ветераны войны и труда. Уже в следующих созывах появились межфракционные группы в защиту прав Украинской Православной Церкви, куда входили и левые, и правые, и, кстати, нынешние руководители Украины — Петр Порошенко, Юрий Луценко и другие. И ситуация стала выравниваться. Впрочем, и до этого было много порядочных людей даже в верхах власти, которые видели произвол против Церкви и пытались ему противостоять. Мне два сотрудника аппарата советников президента Кравчука звонили в редакцию и через полотенце, чтобы изменить голос, обрисовывали реальную картину правительственных козней. Такие же каналы были и в правоохранительных органах, и в спецслужбах. Не всех же заставишь делать неправедное. Так что в полемике с властью мы всегда опирались на достоверную информацию.

— В прошлом году на вечере памяти Блаженнейшего выступали отлученный от Церкви М. Денисенко (Филарет), лидер униатов Шевчук, автокефалы. Сейчас три бывших президента выступили на открытии музея Блаженнейшего, и все говорили о нем как о великом украинце и патриоте…

— Не только Кравчук, Кучма и Ющенко, но и все крупные политические деятели Украины — Тимошенко, Витренко, Симоненко, Мороз, конечно, Азаров с Януковичем — всегда возвышенно говорили о Митрополите, причем при его жизни. А друг друга зачастую на дух не переносили и очень ревностно отслеживали, кому Митрополит уделил внимание. Помню, Тимошенко построила несколько храмов в Кировоградской области, и Блаженнейший наградил ее за это орденом. То-то в администрации Кучмы истерия началась: как смел, воровке, преступнице! Блаженнейший был невозмутим: стройте, и вы награды обрящете. Иногда срывали хорошие акции. С той же Тимошенко: она решила чуть ли не 300 наших сельских священников свозить бесплатно в паломничество на Святую Землю. Какое бы было счастье для них! Но власть подняла такую бучу, что сорвали поездку. А когда Блаженнейший встречался или награждал левых лидеров, то это приравнивали чуть ли не к измене родине и шельмовали Митрополита публично, хотя все они были легитимными политическими деятелями, со своими фракциями в парламенте.

— Ну, а чем мог угрожать, скажем, Кучма?

— Чем угодно, рычагов — множество. Кучма однажды взял и отобрал у нас древний Выдубицкий монастырь: две наши общины выгнали оттуда, ключи забрали и отдали филаретовцам. За что? Чтобы не привечал Митрополит ту же Тимошенко или, упаси Бог, Мороза или Симоненко. Опять же в назидание. Блаженнейший всегда находился под тройным колпаком администрации, СБУ и Филарета, в прослушках, подглядках. Были даже забавные истории. Когда еще не было мобильной связи, а нужно было встретиться с Митрополитом, то трудно было узнать, когда он будет в Лавре. У моей приятельницы был свой человек у Филарета на Пушкинской, я звонил ей, она — ему, а потом сообщала: сейчас он, скажем, в Ровно, завтра будет в Почаеве, а послезавтра к обеду — в Киеве. И никогда не ошибалась.

— А как к этому относился Митрополит?

— С юмором. Он знал, что слушают и доносят, но считал, что главное — чтобы стукачи были объективны и ничего не перевирали.

— И все-таки как он смог объединять политиков?

— Политиками ведь движет жажда власти, жажда славы, амбиции, иногда скука, когда миллиарды в кармане, а жить неинтересно. Блаженнейший особо относился к людям, от которых зависит жизнь страны и ее граждан. Говорят, что никогда ни у кого ничего не просил ни для себя, ни для Церкви. У него был принцип: ничего не просить и ни от чего не отказываться. Он объединял их не вокруг себя, а вокруг Украины, народа, которому они призваны служить, вокруг его бед и надежд. Вот для чего обычно встречаются с властью? Порешать свои вопросы, что-то выпросить. Митрополит этого не делал, что было необычно. Поэтому к нему относились, как к наставнику, даже как-то по-домашнему. Однажды я был по работе у Блаженнейшего, и он мне сказал, что вот президент Виктор Ющенко сейчас приедет, попросил о встрече. Я спросил, коль такая оказия, может, я комментарий у Президента по какой-то (уже не помню) проблеме возьму. Митрополит согласился. Тут в кабинет заходят президент с мэром Киева Омельченко и прямо с порога: «Ваше Блаженство! Вы уже пообедали?» Оказалось, что митрополит уже отобедал. «А осталось ли что?», — спрашивают гости. Послали дежурного на кухню, тот выяснил, что остались вареники. «Замечательно!» — отметил президент. Пока накрывали стол, я записал с ним интервью. Премьер-министр Юлия Тимошенко перед какими-то выборами едва не целый день провела у Блаженнейшего, говорила, что только у него отдыхает душой, и тяжко ей возвращаться в наш политический серпентарий. Как-то я пришел к Митрополиту и застал Виктора Януковича и Николая Азарова, которые беседовали с ним в кабинете. Затем из кабинета вышел Азаров и начал сосредоточено ходить по коридорчику перед приемной, а Янукович остался. Через какое-то время вышел Виктор Федорович, а зашел Николай Янович. Очевидно, что они сначала вдвоем обсуждали что-то государственное, а поврозь — личное. Политических лидеров и Блаженнейшего связывали не формальные, а человеческие, дружеские отношения.

— Но, судя по правовому положению Православной Церкви на Украине, о чем мы с тобой уже говорили, не скажешь, что власть и Блаженнейшего связывали любовь и дружба.

— Все президенты, как они и говорят, безусловно, Блаженнейшего Митрополита Владимира и уважали, и любили, но странною любовью, не подкрепленною делами. Вот я бываю в Польше, там Блаженнейший Митрополит Варшавский и всея Польши Савва, пожалуй, не может похвастаться столь дружескими отношениями с польскими католическими властями. Тем не менее они вернули Православной Церкви всю собственность, и древние храмы, и монастыри, где-то даже единоверцев потеснили, где-то возродили разрушенное и вернули Церкви, где-то компенсировали деньгами. Блаженнейший Савва говорит, что у них нет проблем с польской властью! У нас же за 22 года президенты не вернули любимому митрополиту и великому украинцу ни одного кафедрального собора и ни одной резиденции. Владимирский кафедральный собор незаконно удерживается филаретовским расколом, Андреевская церковь — автокефальным, а София Киевская — музеем. Вместо того чтобы вернуть экспроприированные храмы, выделили на предиславинских болотах, где тосковала Рогнеда Горислава, землю под кафедральный собор — стройтесь, вытягивайте жилы, а на вашей законной собственности будут паразитировать другие. Резиденцию на Пушкинской захватил тот же анафематствованный М. Денисенко (Филарет). Когда Ринат Ахметов восстановил историческую резиденцию Киевских митрополитов в Софии Киевской, где предшественники Блаженнейшего Владимира 200 лет жили, умирали и здесь же, в монастыре, обретали вечный покой (последний в 1929 году — репрессированный митрополит Киевский, экзарх Украины Михаил), то «первый верующий президент» Виктор Ющенко решил не возвращать ее Церкви, а устроить в резиденции зал правительственных приемов и банкетов. Это так романтично: древнейший храм, музыка, танцы, песни, фейерверки. Грянул скандал, президента обвинили в том, что он танцует на гробах, поскольку вся территория Софийского монастыря — кладбище, где покоятся и великие князья (в том числе Ярослав Мудрый и Владимир Мономах), и высшее духовенство, и монахи, и многие поколения киевлян. Просто их могилы музейщики осквернили, а надгробия срыли, заасфальтировали дорожками или покрыли газоном. После этого банкеты отменили.

— И Митрополичьи палаты тоже не вернули Церкви…

— Конечно, нет. У нас президенты как-то легко могли раздавать товарищам, «любым друзям», зятьям госсобственность, промышленные гиганты, а вот возвращать Богу — Божье, Церкви — церковное как-то не получалось. Может, от того, что все они партшколы заканчивали, были атеистами-коммунистами, у них вообще не было мыслей о покаянии. Видимо, поэтому Бог и не любит нас, и все в державе катится от плохого к худшему. Вот гетман Павел Скоропадский меньше года был у власти, а успел поставить памятник священномученику Митрополиту Киевскому Владимиру (Богоявленскому), расстрелянному большевиками у. Хотя он никакого отношения к убийству не имел, но у него, как у православного человека, полтавчанина, потомственного казака, болела душа за это мерзкое преступление. Наши президенты — законные правопреемники тоталитарной власти, но вообще как-то темой репрессий Церкви своего народа не проникались, будто они не от земли этой. Хотя Киев — это город на крови, здесь было разрушено около двухсот православных церквей и памятников, репрессировано более пяти тысяч православного духовенства, погибло два десятка высших церковных иерархов: одних убивали на допросах, других казнили в тюрьмах, иные вообще исчезли в ГУЛАГе без следа. За время независимости в Киеве восстановили четыре храма, один возвратили репрессированной Церкви (Успенский собор Лавры), а три, в том числе Михайловский Златоверхий собор, отдали филаретовцам.

— На каком основании?

— На коррупционном. Филаретовская секта, возникшая в 1992 году, никогда и никем не репрессировалась и никаких правовых оснований на владение имуществом репрессированной Церкви не имеет. Когда Генеральная прокуратура Украины попыталась восстановить законность в отношении УПЦ и дважды выносила протесты, которые снимали с регистрации филаретовский раскол как незаконно созданную организацию и автоматически возвращали все награбленное и захваченное (финансы, документы и имущество) законному владельцу — УПЦ, кто встал на пути закона и не дал свершиться праву и справедливости? В 1994 году — президент Кравчук, в 2001 году — президент Кучма. Так они «любили» великого украинца и возглавляемую им Церковь! У многих сложилось впечатление о Блаженнейшем Владимире как о старце, измученном болезнью, с трясущейся рукой, с тихим, едва различимым голосом. Но ведь он приехал в Украину здоровым, полным сил. Он был выдающимся проповедником, с прекрасным голосом, мог долго держать словом огромную аудиторию, причем в традициях древнего красноречия — без бумажек. Раскол, уния, власть постоянно держали Митрополита Владимира в ожидании провокаций, в стрессовом состоянии, в нервном напряжении. И своего достигли: обострились болезни, его так скрутило, что трудно было узнать, и он большую часть своего предстоятельского служения мужественно боролся с тяжким недугом. Никогда не жаловался, обижался даже за намек на то, что он не в полной мере может делать то, что обязан как архиерей и Предстоятель.

— Но ведь давление на него и после этого не уменьшилось?

— Напротив, усилилось. Кроме обычных провокаций на уровне боевиков, чиновников, в обиход вошли международные, инициированные самими президентами. Чего стоит «планетарный визит» Папы Римского в Киев, который Ватикан назвал «реваншем истории». Он был организован Кучмой в обмен на лояльность галицких националистов и Европы, в крайне унизительной для Православной Церкви форме. Никто с ней, как и с самой властью, ничего не согласовывал: дали план мероприятий — выполняйте! От такой наглости Ватикана оторопели даже правительственные чиновники. Мол, мы же не зулусы! Визит миссионерский, с богослужениями, а не государственный, как врала власть. Блаженнейшего участвовать, встречать и привечать Папу уговаривал сам президент, но тщетно. За это УПЦ в течение года, пока готовили визит, по всем СМИ клеймили, называли «пятой колонной» Москвы, «врагами Украины», восточной ересью.

Затем последовал бросок унии на Восток. По указанию Кучмы киевская власть выделила униатам огромный кусок земли под строительство своего «патриаршего» центра в Киеве, напротив Лавры, на Левом берегу, где унии сроду «не чуть було». Столько земли православным в столице никто не выделял. Возликовавшая уния отгрохала собор, это возмутило не только православных, но и боевиков-националистов Корчинского. Они решили сорвать освящение и даже установить у входа в униатское капище статую одного из атаманов Запорожской Сечи, казненного униатами, чтобы уния постоянно помнила, сколько преступлений она веками совершала против украинского народа.

— Не установили?

— Только попугали маршами униатов, а ситуацию как-то разрулил президент Ющенко. Сам Виктор Андреевич тоже отличился организацией «вселенской» провокации против Православной Церкви в Украине, когда пригласил Московского и Константинопольского Патриарха в Киев, где намеревался передать, по крайней мере, раскольничью часть православных под омофор Константинополя. Провокация сорвалась, поскольку Филарет наотрез отказался передаваться, а Константинопольский Патриарх анафему брать. Тем не менее эта провокация много крови и здоровья стоила и Блаженнейшему Митрополиту Владимиру, и Святейшему Патриарху Алексию, который даже не смог продолжить свою поездку по Украине и вернулся в Москву. Так что, имея таких любимых друзей, как наши президенты, то и злейших врагов искать не надо — они все за них сделают.

— Некоторые пишут, что один из президентов, а именно Виктор Янукович, даже собирался сместить Блаженнейшего Владимира.

— Это все злонамеренные выдумки. Блаженнейший очень хорошо относился к донецким, поскольку они возродили православие на Донбассе, построили сотни храмов, восстановили Святогорскую лавру, наверное, больше всех финансировали и строительство кафедрального собора, и Киевские духовные школы, оплачивали поездки Блаженнейшего, его лечение. Виктор Янукович в 2011 году присвоил Митрополиту высшую награду страны — Звезду Героя Украины, что все — и сторонники, и оппоненты — расценили как совершенно заслуженное решение. Мне это казалось символичным и отрадным. Когда после награждения я был у Митрополита, то попросил его показать награду. Он достал коробочку со Звездой, открыл ее, передал посмотреть. Я ему сказал, что, видимо, справедливость все-таки еще не покинула наш грешный мир, коли после изгнания и неприятия наступают царствие и признание. Он на меня внимательно посмотрел, прищурился и как-то горько усмехнулся. Потому что только он один знал, каким для него был этот путь утверждения своей правоты длиною в 19 лет.

— Но ведь испытания для Блаженнейшего Владимира на этом не закончились?

— К сожалению. Он даже как-то сам предсказал их. Он говорил, что жизнь человека так устроена, что самое трудное всегда оказывается впереди. Так и случилось. Казалось бы, герой, всеобщее уважение, великий украинец, духовный лидер, власть, которая хоть ничего из обещанного не делала, но в полном составе стояла на митрополичьих богослужениях. Можно было перевести дыхание. Нет же. Кома, мучительное, как он сам говорил, возвращение к жизни. А тут еще и совершенно мерзкая история, когда неходячего, почти ослепшего, едва говорящего, измотанного болезнью человека молодое окружение Митрополита, преступно злоупотребляя его доверием, ввергло в интриги с Синодом, в разбирательство афер по разворовыванию средств, выделенных на строительство кафедрального собора, по «лексусам», похищению монахинь. Тут бы и здорового человека скосило. Разве Синод не мог со всем этим сам разобраться? Это и омрачило, и сократило последние дни и годы Блаженнейшего Митрополита. Абсолютно рукотворная и необязательная трагедия.

Напоследок я хотел бы отметить следующее. У нас уже четверть века говорят о «розбудове» независимой процветающей украинской державы. Считалась, что украинцы-патриоты со всего мира вернутся на свою историческую родину для ее возрождения. Вернулись немногие и ненадолго. Напротив, многие побежали из Украины, многократно увеличивая украинские диаспоры по всему миру. Блаженнейший Владимир никуда не побежал, оставался со своим народом и преуспел в трудах, возрождая Церковь и веру православную, которая была и есть душою нашего народа.

— Спасибо за беседу!

radonezh.ru

КИЕВ. Блаженнейший Митрополит Онуфрий принял участие в государственной церемонии памяти жертв голодоморов в Украине

ВІННИЦЯ. На засіданні єпархіальної ради єпархії підіймали питання допомоги хворим священикам і вірянам