Василий Анисимов: «Украинским журналистам есть за что каяться»

- Конечно, когда пишущие люди начинают вспоминать, «как все начиналось», размышлять о том, для чего и во имя чего они пишут, – это свидетельство кризиса. С другой стороны, если церковной и – шире – православной журналистике суждена долгая жизнь, то это самосознание православного информационного пространства, которое рождалось на наших глазах. Безусловно, многое из того, о чем мы говорили, представляется уже архаичным, поскольку появилось иное чтение, иное восприятие информации, иные форматы. Сегодня написать три абзаца – это тяжкий труд, прочитать – непосильный.

 - Православная журналистика имеет уже свою историю, которая состоит из историй разных изданий. Насколько они интересны и поучительны?

- Когда люди что-то создают с нуля, они не знают, что получится, как их дело отзовется. Ты, скажем, мог предположить, что «Радонеж» вырастет в медиа-холдинг, будет проводить международные кинофестивали? Года два назад Игорь Додон, который ныне стал президентом Молдовы, проводил церковно-светскую конференцию в Кишиневе. Там одна девушка из Москвы делала доклад о церковных СМИ, анализировала направленность, материалы и сказала, что пресс-служба УПЦ – это «неформат», она не вписывается в некую сложившуюся традицию полемической заостренностью своих публикаций. Но в Украине пресс-службы считаются полноценными СМИ, поскольку содержат сайты, выпускают периодические издания – газеты и журналы, работают в рамках закона «Об информации» и правил профессиональной журналисткой этики.
Это позволяет объединять вокруг издания автуру, читателей, инициировать и осуществлять различные медийные, дискуссионные, культурологические, благотворительные и прочие проекты. А если пресс-службы с их изданиями превращают в протокольные ресурсы информационного сопровождения церковного управления – это уже вырождение журналистики.

 - Ну, а «полемическая заостренность»?

- Она не от хорошей жизни! Скажем, последние три года нам приходилось полемизировать не только с традиционными оппонентами – сектами, унией, расколами, светскими телеканалами, религиоведами, но и с президентом Украины, министрами, генеральным прокурором, руководителями МВД и СБУ и т.д. и не по каким-то общественно-политическим проблемам, а по совершенно конкретным антицерковным их заявлениям, выступлениям и деяниям. Конечно, это «неформат» для, пожалуй, всех постсоветских стран, но где, кроме Украины, столько камней летит в Церковь Христову со стороны власти? Я бы, например, с радостью писал ей панегирики, если бы она хоть какой-то повод для них давала. Или составлял бы, как в Москве, сборники высказываний Блаженнейшего на каждый год, месяц, день и час. Однако обстоятельства, вызовы диктуют иную повестку. Как полноправные члены журналистского сообщества мы поддерживаем и борьбу за свободу слова в Украине.

 - Поэтому в День журналиста ты передал свою «золотую медаль» Союза журналистов Руслану Коцабе. Что это за человек?

- Это журналист-узник из Ивано-Франковска, униат. Он, как водится, был участником всех наших оранжевых майданов и революций, что мне, конечно, мало импонирует. Однако с начала бойни на Донбассе Руслан побывал по обе стороны фронта, объявил, что, как христианин и журналист, не может смириться с этой гражданской братоубийственной войной, выступил против мобилизации. Власти его обвинили в измене родине, пособничестве террористам и, несмотря на то что Руслан перенес инсульт, бросили его за решетку на три с половиной года. Он мужественно отстаивал свою правоту во всех судах, где его травили и оплевывали. Я тогда написал небольшой материал под заголовком «Дадут ли Папе Римскому от трех до пяти?», в котором предложил нашим властям осудить и Папу Франциска, поскольку он еще жёстче высказался о войне на Донбассе, назвав ее «братоубийственным насилием, позорящем Украину».

 - Но ведь Коцабу освободили?

- Через полтора года, когда за него – редчайший случай! – вступилась чуть ли не вся европейская правозащита. Однако прокуратура добилась отмены оправдательного приговора, и его опять могли посадить, поскольку по его статьям он может находиться лишь под стражей. Кроме того, у нас практикуется некое молодежное «патриотическое» насилие: группы молодых радикалов по15-20 человек отслеживают нелояльных, срывают их мероприятия, проводят какие-то «гражданские задержания», бьют стариков и тех же журналистов. Коцабу тоже побили в киевском парке, а затем едва не побили на суде, где ему пришлось уходить через черный ход. Словом, затравили по полной программе. Поэтому я обратился в столичное отделение НСЖУ, в котором и сам состою уже почти три десятилетия, с инициативой подставить плечо коллеге. Идею поддержали маститые журналисты. 6 июня, в День журналиста и накануне суда, Руслану вручили грамоту и «Золотую медаль» за мужество в отстаивании свободы слова и независимости СМИ. В надежде, что это как-то затормозит или даже остановит произвол. Слава Богу, его не арестовали. Потом, как водится, понеслись вопли, обвинения, оскорбления: мог ли такой-сякой Анисимов так поступать, мог ли столичный союз это поддерживать и пр. Хотя я полагаю, что Союз журналистов не только мог, но и обязан поддержать журналиста. И не только грамотой и медалью, а резким публичным осуждением беззакония, поскольку после андроповских времен журналистов у нас за решетку не бросали.

 - А много политзаключенных сегодня на Украине?

- Елена Бондаренко, журналист и экс-депутат, говорит о пяти тысячах. Сколько из них журналистов – неизвестно. Я, по крайней мере, знаю о двух, которые долгое время находятся в СИЗО в Житомирской области. Говорят еще о двух десятках блогеров, которые что-то сепаратистское администировали в соцсетях. Коцаба же выступает с важными инициативами: на днях он призвал журналистов покаяться за ложь и подтасовки в освещении войны на Донбассе, к чему они прибегали под давлением власти или владельцев масс-медиа. Очень актуальный призыв. К сожалению, в минских договоренностях нет пункта, который бы запрещал демонизацию участников конфликта, поэтому многие СМИ превратились в профессиональных разжигателей ненависти, не гнушаются ни клеветой, ни подтасовками. Оттого у нас даже само стремление к миру приравнивается к чуть ли не государственной измене.

 - Есть шансы, что этот призыв будет услышан?

- Небольшие. У нас мало слышащих, да и услышать негде. По закону об информации, который был принят еще при Кравчуке, запрещено ограничивать граждан в источниках информации, поскольку это нарушает их конституционные права. Это прописали в законе, памятуя советский опыт, когда западные вражеские голоса глушили, а издания запрещали. Нынешняя власть вполне по-советски запретила все российские телеканалы, газеты и социальные сети. Это то же самое, если бы в Англии запретили все американские СМИ и сети. Украинское информпространство, в свою очередь, прихватизировано олигархами, владельцами ведущих телеканалов и СМИ, которые работают по темникам, созданным в Администрации президента. Их даже в сети выкладывают. Альтернативная или иная точка зрения отсекаются, а журналисты преследуются. У нас даже частный телеканал Порошенко может выложить персональные данные неугодного журналиста, его место проживания и телефон. Зачем? Чтобы с ним расправились, как с Бузиной или с Шереметом? Поэтому пробиться к уху непросто. Но, слава Богу, что такие попытки есть.

 - Беглый украинский олигарх Александр Онищенко заявляет, что власть третировала оппозиционных журналистов повестками в АТО. Ты тоже оказался в их числе?

- Да. Но со мной они явно переборщили, поскольку призывать решили офицеров запаса до 43 лет, а мне на 15 лет больше. Я тогда записал интервью с Блаженнейшим Онуфрием, оно вышло под заголовком «Христос – это мир, и каждый, кто с Ним, должен прекратить братское кровопролитие». И сразу получил повесточку. Оперативно сработали. Но, полагаю, это был скорее кнут-подстраховка для сотрудников олигархических СМИ. Если они вдруг откажутся работать в координатах лжи и пропаганды, то для них открывалась перспектива не только безработицы и нужды, но и окопов. А желающих написать в блиндаже «На донбасском фронте без перемен» или «Прощай, оружие!» у нас пока не обнаружилось. Да если бы и обнаружились, то в той же Галиции медиа-сообщество само бы поволокло всех местных ремарков и хемингуэев на плаху за попытку сорвать мобилизацию. Как они это делают с Коцабой. Я удивляюсь, зачем в Галиции Сталин Берию задействовал в преследовании бандеровцев-сепаратистов. Там своих местных кадров по горло: заложат, сдадут, затравят и затопчут. В Киеве в кои-то веки Союз журналистов вступился за миротворца-журналиста и свободу слова, и вот уже вторую неделю и Национальный союз журналистов, и столичное его отделение оправдываются и отбиваются от обвинений в нелояльности. Абсурд!

 - А церковные СМИ и журналисты должны отстаивать свободу слова? Не выходит ли это за рамки церковной журналистики?

- А почему не могут? Они разве поражены в своих законных конституционных правах? Свобода слова – это свобода правды. Ложь несвободна по определению. Церковь страдает от зажима свободы слова, ее точку зрения блокируют, а партия войны и лжи не вылезает с телеэкранов. Православная Церковь со времен Майдана пытается примирить людей, сохранить народ и страну, за что постоянно подвергается нападкам, оклеветыванию и притеснениям. И всех миротворцев, особенно тех, которые преследуются, мы, конечно, должны поддерживать. Даже если они не принадлежат нашей Церкви. Я вот недавно встретил папского нунция Клаудио Гуджеротти и поблагодарил его за то, что он помогает на Донбассе несчастным людям по обе стороны конфликта.

Что касается «рамок», то я не знаю, кто эти рамки придумал. В 1990-е и начале нулевых церковные СМИ, их было тогда немного, перепечатывали статьи в защиту Церкви из светских изданий, сами священники выступали и в газетах, и на ТВ. Это было время бурного возрождения Церкви, ежегодно она увеличивалась на 300-400 общин. Затем общественная и социальная проблематика стала уходить из церковных изданий, они становились исключительно душпастырскими, историко-культурными, священнослужители также перестали участвовать в общественных дискуссиях в прессе и на телевидении. Церковь опять стала уходить в свою церковную ограду. Уже не по принуждению власти, а по собственным установкам.

 - А чем, по-твоему, это вызвано?

- Посттоталитарным общественным сознанием и практикой. Если, скажем, учитель выступил с какой-то дискуссионной статьей или принял участие в теледискуссии, то никто не говорит, что это мнение министерства образования, и не требует от министра ответа. Он свободный человек. А вот если священник – то это, конечно, мнение Церкви, от архиерея требуют ответа. Как от сержанта за солдата. Солдат поражен в праве на личное мнение, на ошибку и должен отвечать только по уставу. Врагов у Церкви много, поэтому вцепятся, затретируют – мало не покажется. В советское время цензура не пускала церковников в информпространство (чего ты попов в газету тянешь!), сейчас священноначалие – чтобы не навредили. Но я думаю, что Церковь как-то будет менять свою позицию и в отношении общественно-политической жизни, и в отношении СМИ.

 - Почему?

- Три года войны, крови, и конца этому безумию не видно. Православная Церковь, скажем, еще два десятилетия назад добровольно ушла из общественно-политической жизни, запретив священнослужителям избираться в парламент и сильно ограничив их участие в органах местного самоуправления, поскольку Церковь вне политики. И что мы сейчас имеем? Никакого миротворчества во власти нет, никто о нем даже не заикается. Ни в Киеве, ни в регионах. А кто главные двигатели антицерковных законов в Верховной Раде? Один – бухгалтер с Черкасчины, техникум закончил, повоевал в добробатах; другой – «журналист» без высшего образования, третий – сайентолог, остальные – униаты. Церковь устранилась от законотворчества, теперь люди, которые стреляли сигареты на Майдане, крест от полумесяца не отличают, для нее законы пишут. Тысячи верующих со всей Украины – священники, женщины с детьми, старухи – стоят, молятся под парламентом, а они из окошечек выглядывают: хи-хи-га-га, как мы православных взнуздали! Это нормально?

 - Но аполитичность Церкви позволяет предотвращать кровопролитие, как это было на Майдане…

- Конечно. Я сам был потрясен подвигом наших монахов, которые с крестом стали между «Беркутом» и майдановцами и остановили насилие. Безусловно, Христос был вместе с ними. Но ведь важно, чтобы Христос мог не только разводить ненавидящих друг друга, но пребывал бы в каждом из них, тогда не будет ни самой ненависти, ни пролитой крови. Я думаю, что влияние Церкви должно возрастать во всех сферах, и не только потому, что это нужно Церкви для ее защиты от произвола, но это необходимо народу и государству для выживания, поскольку деградация нравственных устоев, скажем, того же государственного управления, более чем очевидна. Христианство – религия огромной личной ответственности человека за свои поступки и деяния не только перед законом, но прежде всего перед Богом. Особенно это касается слуг народа всех уровней, которые должны все делать по правде и по совести. Поэтому Церковь и называет власть служением. У нас же и слова, и дела власти безответственны и бесстыжи.

 - Но это все древние, как мир, слова…

- Отчего же? У нас в любой сфере беспредельная бессовестность. Одна из самых вопиющих – пленные украинские солдаты на Донбассе. Вот сейчас на всех наших телеканалах главный пример для подражания – Израиль. Он и развивается, и все у него самое лучшее, и с агрессорами, сепаратистами-террористами беспрестанно воюет. Так вот десять лет назад во время стычек с израильской армией в плен к сепаратистам-террористам ХАМАС попал 20-летний сержант Гилад Шалит, долговязый парнишка-очкарик. Израильтяне обменяли его на 1027 сепаратистов, 400 из которых были осуждены за терроризм и убийство 600 израильтян. Несоразмерный, конечно, обмен, но я понимаю, что у властей и политиков Израиля кусок лепешки в горле застревал, потому что солдат в плену, а его мама коротает дни и ночи в слезах и ужасе. У нашей власти ничего нигде не застревает: Евровидение, гей-парады, веселимся-гуляем, сейчас грядут летние каникулы с массовым выездом властоимцев и их семей на лазурные берега и океаны. Никто устрицей не подавится. В то же время 137 (цифры разные) украинских военнослужащих уже почти три года томятся в заключении в ДНР и ЛНР, которые требуют обменять их на 600 (или 800) задержанных или осужденных сепаратистов. Никак договориться не могут. О них вообще никто не вспоминает. Сидят, ну и пусть себе сидят. И Израиль для них не указ. И об украинских матерях тоже нигде не вспоминают. Познавшая тюрьму Надежда Савченко подергалась по этой теме, ее зашугали, уехала зализывать раны в Европу, Индию. И все затихло. Это ли не бессовестность? И так по любой проблеме – тарифы, цены, кварплата, медицина, пенсии, минималка и т.д. Безответственная власть хуже любой катастрофы.

 - Ты полагаешь, что участие Церкви в госуправлении сделает власть ответственной и совестливой?

- У нас же на всех уровнях Украину называют великой древней христианской державой. А на самом деле это только скорлупка. Вот у меня поломался тюнер, я поехал на рынок, купил новый, прошил, поставил, и вдруг в меню появилась целая сотня мусульманских телеканалов. Я очень удивился, а затем попытался разобраться, как они подают информацию. И поразился одной детали: там чиновник, объясняя какое-то хозяйственное решение, обосновал его экономикой, законом и Кораном. А почему у нас власть не попытается обосновывать свои решения христианскими заповедями, коли мы великая и древняя христианская твердыня?

 - А много решений пройдет через заповедное сито?

- Думаю, столько же, сколько верблюдов через игольное ушко. Наша власть, как бич Божий: каждый день ждешь от нее какой-то новой беды, хотя и со старыми никак не можешь справиться. Но когда где-то появляется Православная Церковь, появляется и надежда. Вот у нас, как, наверное, и везде, телешоу либо пошловатые, либо глуповатые. Но в «Голосе страны» на самом мерзком антиправославном канале «1+1» участвовал и победил православный священник Александр Клименко. Он так исполнял украинские песни, что люди плакали. Многодетный отец из маленького села захолустного района на Киевщине. Строит храм, десять лет окормляет колонию строгого режима. Умный и глубокий человек. Почему слово этих людей, которые кровно связаны с родной землей и со своим народом, не может звучать в советах и в парламенте? У нас более десяти тысяч высокообразованных, знающих беды и чаяния людей священнослужителей-созидателей. Гигантский резерв. Я бы на месте власти сам бы просил Церковь разрешить участвовать им во всех органах представительной власти. Ведь так было испокон веков: власть не только слышала, но и слушала Церковь своего народа. Может, с этого и начнется возрождение Украины. А если через «сито» заповедей и журналисты начнут просеивать свои репортажи, сюжеты и статьи, то и мир у нас наступит через две недели, как три года назад и обещал нынешний президент.

 - Спасибо за беседу!

Беседу вел Евгений Никифоров

http://radonezh.ru/analytics/vasily-anisimov-ukrainskim-zhurnalistam-est-za-chto-kayatsya-170780.html