26.12.2008. БЕЛГОРОД (РОССИЯ). Доклад викария Запорожской епархии епископа Вольнянского Иосифа на «Иоасафовских чтениях»

26.12.2008 Церковь и общество

Досточтимые владыки! Дорогие отцы! Братья и сестры! Я крайне признателен за предоставленное мне слово. Скажу честно, я впервые выступаю на столь высоком собрании в архиерейском достоинстве. И особо дорого для меня, что это происходит на богоспасаемой Белгородской земле. Земле великого просветителя Святителя Иосафа Белгородского. Земле, обучаясь в которой, в Белгородской духовной семинарии я постиг и продолжая постигать великую науку, великое сокровище – ПРАВОСЛАВИЕ.
Нет христианина, который не знал бы, что «в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1, 1), и что «от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф. 12, 36). Известно и то, что первое послушание первозданного человека было связано со словами, которые он произносил, давая имена всему сотворенному.
…И Сам Творец снисшел, повествует Писание, «чтобы видеть, как он назовет их… как наречет человек всякую душу живую» (Быт. 2, 19). Между тем, слова сами дают нам ключи для понимания их глубинной сути. Питание и воспитание в русском языке – слова однокоренные и по сути однозначные. Например, библейский пророк Варух пользуется именно этими понятиями, когда укоряет своих беззаконных современников: «Вы забыли питающего вас вечного Бога, а также огорчили и воспитавший вас Иерусалим» (Вар. 4, 8). Итак, Господь питает, а святыня воспитывает, то есть сопровождает Божественное Таинство, способствует принятию его человеком, восполняет земными ценностями небесный дар и преподает его в совершенной полноте.
Таков принцип Божественной педагогики. Раскрывается она на самом доступном для каждого христианина уровне в прошениях Молитвы Господней. «Хлеб наш насущный даждь нам днесь», – то есть, «напитай нас»; «и остави нам долги наша… и не введи нас во искушение, но избави от лукаваго», – то есть, «воспитай нас», Отче наш!
Каждый библейский призыв к покаянию и к праведной жизни основывается на общем методологическом принципе, который можно сформулировать так: единственный для человека способ улучшить качество своей личности и выправить искривления своей жизни состоит в деятельном воспоминании о своем достоинстве хранителя образа и подобия Божия. По выражению одного иудейского религиозного писателя, самое страшное, что может сделать людям диавол, это заставить нас забыть, что мы Царские дети.
Одним из новейших признаков нарушения внутренней гармонии личности и интеллектуально-нравственного нездоровья современного общества стало его стремление уделять особое значение так называемому «имиджу» человека, – то есть тому, каким он представляется в среде окружающих его людей. С одной стороны, это могло бы восприниматься как вполне естественное стремление к соблюдению внешних форм приличия и желание произвести своей персоной благоприятное или выгодное впечатление. Однако на деле в последнее время создание и смена личных «имиджей» стало претендовать на стиль жизни, на способ самореализации.
Увлечение «имиджами» свойственно не только лишь светскому обществу с теми его особенностями, которые классик английской литературы Вильям Теккерей именовал «ярмаркой тщеславия». В церковной среде подобное явление также отнюдь не редкость: это, к примеру, личины «младостарцев» и псевдоблагочестивых «ревнителей не по уму» Врожденный нравственный закон известен каждому человеку. Это и есть совесть, понимаемая как «совместное ведение» человека и Бога о Законе сохранения человеческой жизни, о ее высоком качестве и небесном достоинстве. Значит, воспитание совестливого человека, то есть самое простое, понятное и доступное каждому родителю или наставнику задание, – это одновременно важнейшая и первоначальная задача также и воспитания религиозного. И в этом деле нет различий ни конфессионального, ни национального, ни социально-политического характера. Бессовестный человек одинаково непригляден и в Европе, и в Азии, и в Африке, и в Америке…
По словам апостола Павла, цель христианского увещания «есть любовь от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры» (1 Тим. 1, 5). Методологически для нас очень важна последовательность перечисленного, когда чистота сердца христианина-воспитателя и его добрая совесть имеют преимущество даже над его личной верой. Нелицемерный характер личного исповедания является предметом индивидуальной ответственности человека пред Богом.
Апостол подчеркивает, что и в первохристианские времена те, кто отступил от этого правила, «уклонились в пустословие, желая быть законоучителями, но не разумея ни того, о чем говорят, ни того, что утверждают» (1 Тим. 1, 5-9). Согласитесь, что и в наши дни проблема учительства на церковноприходском уровне нередко отражает именно это прискорбное обличение апостола Павла.
Продолжая эту мысль, в начале XX века один христианский деятель весьма справедливо заметил, что если бы в российских дореволюционных школах и гимназиях Закон Божий преподавался интересно, то революции не произошло бы…
Учитывая, что апостол от 70-ти Тимофей был новопоставленным Ефесским епископом, святой Апостол предостерегает его о весьма великой опасности для Церкви, которая исходит из самого церковного лона: «…в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей» (I Тим. 4, 1-2).
Эти лжесловесники суть ни кто иные, как склонные к сектантству, фанатизму и самочинию члены христианских общин, – по меткому замечанию апостола, всегда учащиеся и никогда не могущие дойти до познания истины (см.: 2 Тим. 3, 7).
К сожалению, это апостольское предостережение столь же актуально и в наши дни, когда религиозными учителями и духовными воспитателями нередко стремятся стать люди, не имеющие достаточного навыка и опыта личного покаяния, а потому чрезмерно усердствующие в поучении других. Как правило, именно нежелание и неумение выпрямить искривления собственной личности и является глубинной причиной всех тех страхов и панических настроений, проповедь которых отвлекает самих проповедников от врачевания своих духовных недугов.
Наряду с Церковью, жизненную важность темы воспитания личности сознает также и светское общество, и государство. А потому удивительным кажется отсутствие в светской литературе ясных определений того, что же такое личность и что представляет собой процесс ее воспитания.
Пытаясь дать определение понятию «воспитание», в научных кругах пользуются такими словами, как «воздействие», «влияние» и даже «внушение». Но уже первого впечатления вполне достаточно, чтобы почувствовать, что субъект воспитания рассматривается как нечто подопытное, подчиненное. И самое опасное состоит в том, что при подобном подходе воспитуемый оказывается априори пассивным объектом.
Но ведь речь идет о человеке! Более того: предметом воспитания является самое важное в человеческом существе, а именно – его уникальная личность. Но ясности нет и в том, что же такое личность с точки зрения секулярного интеллекта.
Определения личности встречаются, но и они чаще всего робки и невнятны. Например, это «человек как носитель каких-то свойств» или «субъект отношений и сознательной деятельности», а то и вовсе «устойчивая система социально значимых черт, характеризующих индивида как члена общества»… Таковы книжные определения личности.
Но как же эту совершенно абстрактную сущность можно воспитывать, то есть пытаться на нее «воздействовать», «влиять» или что-то ей «внушать»!…
Любопытный нюанс есть в определениях из области природы мышления. Различая такие понятия, как разум и рассудок, философы призывают понимать под разумом способность к обретению нового знания, а рассудок рассматривают как способность оперировать уже имеющимся знанием. В продолжение этой мысли можно предположить, что полноценное владение обеими этими способностями составляет мудрость человека.
В одной из библейских книг достижение такого состояния, как мудрость, обуславливается сочетанием разума и доброго расположения сердца (см.: Иудифь 8, 29). Вспомним, что отнюдь не мудрость просил юный царь Соломон у Господа после тысячи жертвоприношений, но – «сердце разумное, чтобы судить… и различать, что добро и что зло» (3 Цар. 3, 9).
Практически это и есть главная цель доброго воспитания, как ее понимает Святая Церковь, то есть, умение различать, что добро и что зло. Именно поэтому в Священном Писании мы находим предельно четкие и точные определения того, что составляет предмет наших сегодняшних размышлений.
В завершение позвольте мне привести пример доброго воспитания, вошедший в равной степени в мировую историю, в общечеловеческую культуру и во всемирную литературу.
«Начало мудрости – страх Господень; разум верный у всех, исполняющих заповеди Его», – сказал Давид, который на своем жизненном пути прошел поприща пастуха и воина, беженца и царя, музыканта и поэта, кающегося грешника и богослова (Пс. 110, 10).
«Начало мудрости – страх Господень, и познание Святаго – разум», – вторит ему его сын – царь, богомолец, мудрец, богатейший правитель и тоже кающийся грешник и богослов (Притч. 9, 10).
Но задолго до них прозвучали в скинии собрания слова простой бедной женщины, скорбящей о своем бесплодии: «Да не хвалится мудрый мудростью своею, и да не хвалится сильный силою своею, и да не хвалится богатый богатством своим, но желающий хвалиться да хвалится тем, что разумеет и знает Господа» (1 Цар. 2, 10).
Наша цель и призвание, наша воспитательная миссия и святой долг состоят в том, чтобы содействовать воплощению этих слов в жизнь нашими отцами и детьми, братьями и сестрами, а также и нами самими в нынешнее время, пока оно у нас еще есть.

26.12.2008. ПОЛТАВА. Священик бере участь у новорічних ранках

26.12.2008 СОФИЯ. Монахини сделали клип на песню Шинейд О’Коннор