Василий Анисимов. Виктор Ющенко: между ждановщиной и карасевщиной

«Довершая обряд предвечным образом»
Речь Президента Украины на Софийской площади была возвышенной, поэтической, но было очевидно, что ее составляли люди весьма далекие от Церкви и христианства. Озадачила уже первая фраза: «Я счастлив, что под колокола Святой Киевской Софии сегодня звучат слова, которые возвращают на круги своя и правду, и мечту, и надежду». Крылатое выражение Екклесиаста «возвращаться на круги» своя имеет не положительное, а отрицательное значение и означает не возрождение или восстановление, а бессмысленность и тщетность (суетность) земных человеческих устремлений: «кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои» (Еккл. 1, 6). Кругами ходят лишь природные стихии да бесы, как Мефистофель вокруг Фауста, христианин же в своих устремлениях идет вверх – от земного к небесному.
Поэзии в речи было так много, что за метафорами отнюдь не всегда можно было угадать какой-то смысл: «Именно отсюда, из апостольского вечного слова, происходит наша духовная твердыня и ее самая высокая Божья каноничность. Это – луч солнцеликого народа, который принял Христову веру и красоту Греческой Церкви и довершил ее обряд своим талантом и предвечным образом».
Вряд ли стоило упоминать в речи перед Константинопольским патриархом, гарантом чистоты канонов, о «православных конфессиях» в Украине, ведь конфессия (вероисповедание) может быть лишь одна, а остальное – отступничество и самозванство. Тем более говорить о греко-католиках, ведь Константинопольский Патриарх занимает очень жесткую позицию по отношению к униатам, считая унию, «еклессиологической ересью», не имеющей права на существование в христианстве.
Однако более всего поразило другое. Составители речи, видимо, забыли, что Виктор Ющенко – не литератор, не оппозиционный деятель, а действующий глава державы, уже четыре года обладающий всей полнотой государственной власти (в иных государства – США, России и др. – столько времени дается для осуществления планов). Поэтому Президенту надо рассказывать уже не о «боли и доле» (у нас профессиональных плакальщиков о судьбе народной и без него – пруд пруди), а о конкретных делах по преодолению этой боли – тоталитарного атеистического наследия. А ведь здесь еще и конь не валялся. Ничего, что просила Православная Церковь четыре года назад – возвращения статуса юридического лица, возвращения экспроприированной собственности, снятие законодательных преград для благотворительности и милосердия, допуск Церкви в школу и т.д. – так и не сделано. Парадокс: атеист Владимир Щербицкий сделал для Церкви больше, чем все наши «боголюбивые» президенты вместе взятые. Виктор Ющенко за четыре года правления умудрился не только ни одного камня (я уже не говорю – храма) не возвратить Церкви, но, напротив, заблокировал даже то, что передавали другие (например, решение Киевсовета о передаче Лавре монастырской сторожки, крепостной башни и церкви Спаса-на-Берестове). В его «активе» – перенос униатской резиденции из Львова в Киев, поощрение беззаконий раскола (в Чернигове, Тернополе), незаконная передача Андреевской церкви автокефалам. Даже православного священника из родного села Хоружевки, который благословил будущего президента на выборы и который вместе с общиной горячо поддерживал своего земляка на Майдане (что долго и упорно пиарили все оранжевые СМИ), братья Ющенко выгнали вместе с общиной из их храма, запустив туда филаретовцев. Самого же отлученного от Церкви Михаила Денисенко президент неустанно, как хлебороба-ударника, поощрял высшими наградами государства – он уже полный кавалер ордена Ярослава Мудрого. Последний орден анафеме вручили накануне юбилея Крещения, чтобы ему было чем играться во время торжеств, на которые он, естественно, не был допущен.
Святейший Патриарх Варфоломей не без изумления внимал патетическим размышлениям Президента, как то «Ваш исторический визит в Украину – это духовное обновление дороги веры, терпения и мудрости, что во времени и пространстве объединяет Софию Константинопольскую и Софию Киевскую».
Обе Софии объединяют не только пространство и время, но и идентичное отношение властей. В Турции она сначала была обращена в мечеть, затем – в музей. Попробуйте в ней помолиться, прочитать акафист – летят со всех сторон смотрители, экскурсоводы, полиция – чуть ли в участок не тянут, потому что «низ-зя». Софию Киевскую забрали у православных решением Киевского Реввоенсовета с насилием, сначала передали «революционным попам» – автокефалистам-самосвятам, а затем обратили в атеистический музей. На территории Софийского монастыря находится резиденция Киевских митрополитов, а сам монастырь представляет собой многовековое кладбище: и внутри собора и вокруг него за девять веков обрели вечный покой тысячи православных христиан. Здесь похоронены великие Киевские князья (включая св. Ярослава Мудрого), многие Киевские митрополиты (в том числе и греки), священнослужители, известные киевляне. Последним из Киевских митрополитов у стен св. Софии был похоронен в 1929 году прошедший сталинские тюрьмы, лагеря и туркестанскую ссылку митрополит Киевский и Галицкий Михаил. София Киевская, как и все монастыри и церкви столицы, – это храм на крови, потому что священники и монахи, защищавшие святыню от богоборческой власти, были репрессированы. Как известно, во время репрессий были казнены шесть киевских митрополитов (включая тех, кто временно управлял Киевской епархией, а также убитого в 1937 году во время допроса в Лукьяновской тюрьме митрополита Киевского Константина и погибшего в 1940 году в Харьковской тюрьме архиепископа Александра), репрессированы более пяти тысяч духовенства Киевской епархии (священнослужители и монашествующие). На сегодняшний день установлены полторы тысячи имен, в том числе трех расстрелянных священнослужителей св. Софии.
В советское время при очередном благоустройстве Софийского музея-заповедника все могилы, включая могилу митрополита Михаила, были срыты, кладбище превратили в зону отдыха экскурсантов: дерн, асфальтированные дорожки, скамейки. Виктор Ющенко, став Президентом, не только не вернул монастырь Церкви, но пошел еще дальше: несмотря на протесты даже своего окружения, устроил в Святой Софии место официальных президентских приемов. Банкеты, фуршеты, столы на могилах, музыка, песни, брызги шампанского – чем же еще заниматься Президенту на кладбище? Если он и любит Церковь, то какой-то уж очень странной любовью.
Храм Святой Софии Премудрости Божией – это храм Христа Распятого. И это распинание продолжается и в Стамбуле, и в Киеве, с той лишь разницей, что турецкие власти у стен оскверненного, превращенного в музей Дома Бога Страдающего не произносят патетических речей о величии и неискоренимости нашей веры православной. «Я прошу в чистой молитве помянуть все украинские храмы – сожженные, словно наши кости, разрушенные, оскверненные, те, которые взрывной волной вознесены на десницу Вседержителя», – взывал Виктор Андреевич.
Президент увидел знамение в том, что во время торжеств в Софийском музее на небе появилась радуга, хотя физики уверяют, что она – рукотворная. Иные увидели знамение в другом: в это же время начался потоп на Западной Украине, последствия которого сам Виктор Ющенко сравнил со вторым Чернобылем. Трудно сказать, была ли трагедия карой Божьей и за Св. Софию, и за юбилейные интриги, но то, что это было суровым напоминанием о том, чем на самом деле должна заниматься власть в Украине, – несомненно. Об этом Президенту напомнила и Юлия Тимошенко, заявив, что когда некоторые праздновали, она спасала людей.
В завершение своей речи президент заверил: «Несомненно, украинская держава не вмешивается и стоит вне каких-либо межконфессиональных диспутов, в равной мере уважая каждую церковь, каждую религию, каждого верующего». Кто бы в этом сомневался? И тут же попросил благословения для «мечты, правды, надежды нашей державы, Украины» – создания уже не единой поместной украинской православной церкви, как того хотела «стара злочинна влада», а «Национальной Поместной Церкви».
Святейший Варфоломей, как известно, благословения не дал, так как не понял, что это такое, а может, напротив, понял очень хорошо. Ведь новый богостроительный проект тандема братьев Ющенко, где не последнюю роль играет старший брат президента, народный депутат и магнат, лидер общественной организации «За Поместную Украину!» Петр Ющенко, предполагает, что НПЦ будет надконфессиональной, т.е. на основе некого украинизма объединит людей разных вероисповеданий. Кроме Православной Церкви Украины в нее должны войти схизматические группировки – филаретовцы и автокефалисты, а также униаты (греко-католики). Во время юбилейных торжеств в Украинском доме прошла презентация книги-альбома «Святая Украина-Русь» (автор проекта и предисловия Петр Ющенко). В ней помещены портреты людей, которые, по мнению автора, олицетворяют нашу национальную святость: православные киевские князья, древние православные митрополиты, а также лидер автокефалов Мстислав Скрипник и целая плеяда униатов от Кунцевича до Шептицкого, Слепого, Стернюка и действующего главы УГКЦ кардинала Любомира Гузара.
Любопытно, что идею надконфессиональной Украинской Поместной Церкви горячо поддержали униаты. Кардинал Гузар 26 апреля 2008 года направил Священному Синоду УПЦ пространное послание с изложением модели такой церкви в Украине. Она должна включать и православных, и униатов, и раскольников, а за богослужением будут поминать и Папу Римского, и Константинопольского, и Московского Патриархов. 16 июля Священный Синод УПЦ на своем заседании рассмотрел предложенную кардиналом модель церковного устройства в Украине и отверг ее как «классически униатскую».
Константинопольский Патриарх в своей речи на Софийской площади напомнил об осужденной Церковью ереси этнофилитизма (создание христианских общин по национальному признаку) и призвал всех объединяться вокруг канонической православной Церкви: «Общественная, политическая, церковная, и в целом, интеллектуальная элита украинского народа имеет общую обязанность использовать как можно шире в допустимых пределах данный Богом дар крещения не только для неотложного исправления разной путаницы и травм исторического прошлого, но и для восстановления объединяющей роли, которую играла Православная Церковь в сознании христолюбивой украинской нации. Продолжение этой путаницы в этнофилитических или политических целях, которые не соответствуют духовному характеру Церкви, отняло бы объединительную силу крещения и еще больше обострило бы небезопасное существующее разделение церковного тела, разделение, которое разрушает не только духовное единство, но и гражданское единство украинского народа и несет в себе очевидные проблемные последствия для будущего Украины».
Посыл, что называется, прост и ясен: есть Церковь Христова – Церковь Православная, она – спасение человеку и свет народу, вокруг нее и надо объединяться, а националистические и политические псевдоцерковные проекты опасны и для Церкви, и для державы. Услышал ли его президент?

Ждановщина
Теперь обратимся к толмачам задумок нашей власти, политтехнологам И. Жданову и В. Карасеву. Впрочем, статья Игоря Жданова не представляет из себя ничего нового: это перепевы основ филаретовского расколоучительства, которое мы слышим уже 16 лет подряд. Их еще Александр Разумков считал полной глупостью, но вот птенцы его гнезда деградировали и до филаретовской апологетики.
Сначала о терминах. Материал называется «Будет ли создана Украинская Автокефальная Поместная Православная Церковь, или О последствиях визита вселенского Патриарха Варфоломея в Украину».
Автор пишет: «Все мы (кто такие «мы»? – А.В.) признаем неприятный факт – на семнадцатом году независимости в Украине нет Автокефальной (т.е. самоуправляемой) Поместной (т.е. национальной) Православной Церкви, признанной другими восточными церквами (т.е. созданной в соответствии с церковными канонами)». Несколькими абзацами ниже автор утверждает, что с 988 года «де-факто существовала автокефальная Киевская митрополия, которая канонически подчинялась Константинопольскому Патриарху». Очевидно, И.Жданов с трудом понимает, о чем пишет, посему напомним следующее. Православная Церковь – единая, что закреплено и в Символе веры. Она состоит из автокефальных (самовозглавляемых), автономных (независимых), самоуправляемых церквей, экзархатов и епархий. Они отличаются разной степенью самоуправляемости, причем даже среди самих автокефальных церквей (объем полномочий определяет кирихиальная церковь, предоставившая новый статус), поэтому среди автокефалий – и патриархаты, и архископии, и митрополии. Автокефальные Церкви называются Поместными не по национальному составу своих верующих, как думает Жданов, а по месту своего расположения. Естественно, поместный статус распространяется и на нижестоящие структуры, и тоже не по национальному, а территориальному признаку. Днепропетровская епархия таковой именуется потому, что находится в Днепропетровске, Белорусский экзархат – потому что в Белоруссии, Эстонская самоуправляемая церковь, естественно, в Эстонии, Автономная Украинская Православная Церковь – потому что ее каноническая территория – Украина. Поместная Иерусалимская Православная Церковь не является национальной церковью израильтян, Константинопольская – турок, Польская – поляков.
Киевский Митрополит в иерархии Константинопольской Церкви занимал 61-е место. Митрополиты не избирались, а присылались, присылались епископы и на другие древнерусские кафедры. Даже когда великие киевские князья пытались поставить на киевскую кафедру русичей (митрополита Илариона, Клима Смолятича), Константинополь не признавал их законность и заменял греками. Т.е. ни юридически, ни фактически митрополия не обладала никакой самоуправляемостью, тем более «автокефальностью». Да и что это за автокефалия, которая кому-то «подчиняется»?
Очевидно, И. Жданов «не в теме», что, впрочем, не мешает ему быть «глубоко убежденным» в том, что «каждая национальная держава, в основе которой лежит христианство, и в частности, православие, должна иметь свою собственную поместную церковь». И объясняет почему: «Поскольку в демократических обществах, а, следовательно, в отсутствии (?) державной идеологии, именно церковь продуцирует духовные основы национальной государственности».
Нет слов, патриотично, хотя на деле 99,9 процентов христианских держав не разделяют «глубокую убежденность» автора. Видимо, еще не доросли. Дело в том, что принципа поместности нет в крупнейшей христианской конфессии – Римско-католической Церкви. Римский патриархат объединяет католиков более ста стран от Польши до Аргентины и Африки, и в каждой стране, надо полагать, создает основы национальной государственности. Нет его и в протестантизме. Как, интересно, «святая земля» грантоедов и нашеукраинцев – США – обходятся без поместной церкви? Кто же им «продуцирует» государственность? Нет этого принципа и в Англиканской Церкви.
Принцип поместности, действительно, существует лишь в Православной Церкви. Правда, на сегодняшний день из 15 Поместных Православных Церквей восемь (Американская, Польская, Чешских земель и Словакии, Албанская, Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская и Константинопольская) являются в своих государствах церквами национальных или религиозных меньшинств, объединяя не более 1-2 процентов населения. Поэтому в этих странах духовные основы государственности, надо полагать, «продуцируют» иные религии и институции. Четыре Поместные Церкви (Кипрская, Элладская, Болгарская и Румынская) оказались в одном государстве – Евросоюзе, с единой Конституцией, законами, валютой и т.д., где все давно и основательно «отпродуцировано» и без православных. О какой-то заметной степени влияния поместных православных церквей на общественную, политическую жизнь Евросоюза говорить вообще не приходится, там даже Римско-католическую Церковь, которая лежит в основе западноевропейской цивилизации, никто не слушает. Просила РКЦ внести в проект Конституции упоминание о христианских корнях Европы – не внесли, просил Папа Римский не бомбить Сербию и Ирак – бомбили. Несмотря на бурные протесты Церкви, повсеместно узакониваются эвтаназия, однополые браки, разрушающие христианскую семью и сам смысл христианского существования. Тысячи христианский монастырей и храмов по всей Европе (в том числе, например, в Чехии) выставлены на аукционы и идут с молотка: нет верующих, их некому содержать. Идет глобальная дехристианизация Западной Европы, и это – реальность.
Остались три Поместные Церкви – Русская, Сербская и Грузинская. На какой из них г-н Жданов основывает свою «глубокую убежденность»? Сербская и Грузинская – это Церкви разъединенных и измотанных кровавыми противостояниями народов, быть образцом для подражания в продуцировании основ державности они сегодня вряд ли могут. К тому же обе Церкви, судя по всему, одной ногой уже в том же Евросоюзе.
Остается единственная Поместная Церковь – Русская Православная. Нашим филаретовством вообще можно иллюстрировать фрейдистские учебники: какую бы мерзость они ни писали, сначала подсознательно, а с пятого абзаца воочию проявляется их объект – РПЦ. Против нее и направлена ждановская публикация.
Тем не менее, очевидно, что оба тезиса автора – несостоятельны. Я не говорю, плох или хорош автокефальный статус для УПЦ (у него есть свои плюсы и минусы), но, думается, евроатлантист Жданов не должен уподобляться Захару Нагульному, который не мог объяснить, что такое мировая революция, но страшно ее любил и был убежден в правоте ее дела.
Тем не менее он объявляет свой главный тезис: «без создания Автокефальной Поместной Православной Церкви Украина не имеет перспектив как самостоятельная держава». И снова никаких аргументов.
Чем мы так уникальны, что от статуса нашей Православной Церкви вдруг стали зависеть перспективы самостоятельности нашей державы? Страны, которая, кстати, обращает внимание на эту Церковь, на защиту ее прав (юридических, имущественных и т.д.) еще меньше внимания, чем в Евросоюзе: более десяти лет не выполняет взятые перед Советом Европы обязательства по реституции церковной собственности, возвращении статуса юридического лица и пр. Убежденность без аргументов – это пропаганда. Почему, например, с бездарной, лживой, склочной, вороватой и т.д. и т.п. властью перспектив самостоятельности у нас – хоть отбавляй, а без поместной церкви – никаких? И по какому пути мы должны идти со своей поместностью – по российскому, грузинскому, болгарскому или сербскому? Или по какому-то уникальному, своему?
Жданов не обосновывает свои мысли, поскольку обосновывать их нечем. Как и все филаретовство – мутит, несет всякую белиберду, а начнешь разбирать, что за этим стоит, то выясняется – пшик и больше ничего. 16 лет назад чекисты придумали товарищу Антонову (Филарету), утащившему церковную кассу и деньги компартии в свою лжецерковь, отмазку, что все это необходимо для «создания поместной церкви, без которой нет независимой державы», и ждановы, как попугаи, полтора десятилетия эту глупость повторяют.

О киевской митрополии
Затем Жданов ударяется в «исторический экскурс» – обычный набор филаретовских подтасовок и собственного невежества. Указывает, что «в 1458 году с помощью царской власти произошло разделение Московской и киевской Митрополий». И это, якобы, «не было признано Константинопольской Патриархией». Получается, что сначала царская власть отъединяла от Москвы, а через двести лет – присоединяла назад Киевскую митрополию. Зачем ей это было нужно? Причем и то, и другое, по Жданову, не признал Константинополь!
На самом деле, когда единая Русская Митрополия с центром в Москве оказалась на территории двух государств – Московского царства и Литвы – не московская, а литовская власть ходатайствовала об учреждении на ее территории своей митрополии с резиденцией в белорусском Новогрудке. После многих попыток это таки удалось. Константинополь не только признал это разделение, но и дал, по греческому примеру, новые названия разделенной Руси, которые со временем вошли в обиход: Малая (сердцевинная) Россия и Великая Россия. Литовские митрополиты стали носить титул «киевских», а великоросские – «московских».
В 1458 году стараниями бывшего митрополита Киевского Исидора, принявшего флорентийскую унию, его ученик Григорий Болгаринович был возведен папой Римским в сан митрополита Киевского. По прибытии в Литву он получает признание короля Казимира, хотя тот прежде считал законным лишь общерусского митрополита Иону, проживавшего в Москве. Так и разделились, впрочем, через десять лет Болгаринович отрекся от унии.
Далее Жданов утверждает, что «период неканоничности Русской Православной Церкви в истории России продолжался 141 год». С чего он это взял? Русская Церковь всегда была канонической, благодатной, ее таинства – спасительными. Константинопольский Патриархат не признавал ее автокефального статуса, так он и сегодня не признает автокефального статуса, скажем, Православной Церкви в Америке, но ведь это не мешает Константинопольскому Патриарху сослужить с иерархами этой Церкви, признавать их таинства спасительными, чему мы были свидетелями на Киевских торжествах. Константинопольский Патриарх считает, что, несмотря на равенство всех Поместных Церквей, право с подачи других Церквей объявлять автокефалии и автономии остается только за ним. С этим не согласно большинство автокефальных Церквей, которые, например, признают предоставленный РПЦ Украинской Православной Церкви статус Автономной Церкви, а Константинополь – не признает. Но разве от этого УПЦ стала неканоничной? Напротив, торжества засвидетельствовали, что она – органическая часть мирового православия. Вопрос о порядке предоставления статусов должно решить Всеправославное совещание.
Жданов, как и все филаретовство, использует историю с предоставлением Русской Православной Церкви патриаршества для обмана верующих и их удержания в расколе. Мол, в Москве ждали признания полтора века, и мы подождем. Будто всякое паразитирующее околоцерковное сообщество может стать Церковью: главное – напялить на отлученного от Церкви патриарший куколь, на сообщников – архиерейские облачения, приобретенные в церковных лавках того же Московского патриархата, и зарегистрироваться в Госкомрелигий. Филаретовство – безблагодатно, основано на святотатстве (воровстве священства), и само прекрасно это знает. Ни в одной стране мира их на выстрел не подпускают к храмам и святыням. Не пустили их и на юбилейные торжества, как бы того ни хотели президент и его секретариат. «Таинства» раскольников – это глумление над Церковью, поэтому православным священникам приходится после филаретовцев все переосвящать, а обманутых – перекрещивать, перевенчивать, переотпевать. Наши же политтехнологи, по коррумпированности ли, по невежеству ли не видящие разницы между Церковью и общественной организацией, являются соучастниками лжи и обмана.
Далее Игорь Жданов демонстрирует забавный прием, когда исторический анекдот превращается в современную провокацию. Речь идет о присоединении в 1686 году Киевской Митрополии к Русской Православной Церкви, а правильнее – о воссоединении. Столетиями никто не подвергает сомнению законность и абсолютное благо для Церкви этого события. «Через двести с гаком лет», как пишет Жданов, в 1924 году одна из сторон (Константинопольский патриарх) увидела, что не все в этом акте было законным, а посему Русская Православная Церковь должна существовать лишь в границах до 1868 года, а на остальной должен править Константинополь, как и двести с гаком лет назад.
Еще через 80 с гаком лет уже политтехнолог Жданов определяет границы юрисдикций патриархатов и предлагает свою концепцию церковного строительства. Это какой-то приглуповатый, как говорил Гоголь, провинциализм. Разве можно себе представить, чтобы кто-нибудь всерьез утверждал, что следует признавать, допустим, границы Польши в рамках до 1654 года, России до 1917, а Украины – до 1654, или 1917, или 1939, или 1956 годов, поскольку не все с сегодняшней точки зрения в этих границах видится законным? Перекраивать в прожектах юрисдикционные границы, даже не спросив церкви, народы и государства, которые под это перекраивание попадают, – непростительное графоманство. Киевская митрополия, переданная РПЦ, распространяла свою юрисдикцию лишь на одну четверть сегодняшней территории Украины, на остальной территории, отвоеванной Россией у Польши и Турции, епархии основывались не киевскими митрополитами, а непосредственно царскими и синодальными указами, и, естественно, они не могли входить в митрополию. Зато в нее входили нынешняя Смоленская область России, Беларусь, страны Прибалтики, часть территории Польши. Сегодня во всех этих странах существуют законные, признанные своими государствами церковные структуры (самоуправляемые Церкви, экзархат, епархия). Может, г-ну Жданову перед тем, как менять их церковную юрисдикцию, стоило бы посоветоваться с ними, как, впрочем, и с самой Украинской Православной Церковью, чья юрисдикция сегодня распространяется на всю Украину? Если юноша бледный со взором горящим в каком-нибудь селе может предаваться подобным грезам, то директор аналитического центра «Открытой политики» (если это, конечно, не какие-то «рога и копыта») должен оперировать реальностями.
Нынешний Константинопольский Патриарх Варфоломей признает законной передачу Киевской митрополии Московскому Патриархату, о чем он прямо заявил на Софийской площади, хотя и Президент, и расколы хотели услышать от него другое. Патриарх справедливо обосновал передачу стремлением защитить православных Украины от «тяжелого политического давления распространителей неправославного учения, особенно в очень тяжелые для верующего украинского народа времена». Он приводит этот случай, как и предоставление автокефального статуса православным Церквам Греции, Сербии, Болгарии, Албании, в качестве примера жертвенного служения Вселенской Патриархии Православию, хотя, по его мнению, эти шаги приносили вред «каноническим правам Церкви-Матери» и «сужали церковную юрисдикцию Константинопольского Патриархата».
При этом патриарх продемонстрировал как знаменитое византийское «плетение словес», так и достаточно поверхностное знание нашей истории.
«И действительно, Церковь-Мать, по известным неблагоприятным обстоятельствам, ограничила себя для того, чтобы с готовностью предоставить Украинской Церкви всевозможную церковную, духовную и материальную поддержку, ориентируясь не только на более полное применение духовного наследия Византии, но и на защиту ее православной идентичности от тяжелого политического давления распространителей неправославного учения, особенно в очень тяжкие для верующего украинского народа времена. («Ограничить себя для того, чтобы с готовностью предоставить всевозможную помощь» в переводе с византийского на общедоступный означает: Константинополь передал свои юрисдикционные права на Киевскую Митрополию Москве, откуда «с готовностью» и была предоставлена всевозможная церковная, духовная и материальная помощь – А.В.). Таким образом, после аннексии Украины Россией и под давлением Петра I (при «аннексии» – Переяславской Раде – Петр I еще не родился, да и вправе ли кто называть ее «аннексией», а при присоединении митрополии Петр I был малолетним, он придет к власти через два года, в 1689-ом, свергнув царевну Софью – А.В.) Вселенский Патриарх Дионисий IV решил, что в обстоятельствах того времени стало необходимым подчинение Украинской Церкви Московскому Патриархату (1867 г.), чтобы не приумножать беды верующего украинского народа и чтобы он был под православным политическим руководством – хотя украинская иерархия сильно и единогласно противилась этому решению, решению, что было равнозначно нанесению явного вреда каноническим правам Церкви-Матери. (Инициатива переподчинения Киевской митрополии исходила от украинской власти – гетмана Ивана Самойловича, собор украинских епископов по его указанию организовывал и проводил не менее горячий сторонник переподчинения – Иван Мазепа, никто из епископов не выступил против, решение было принято единогласно – А.В.). В этом же духе Церковь-Мать соглашалась с требованием правительств новосозданных держав православного населения на Балканском полуострове, касающихся автокефалии Церквей, которые выходили из ее канонической юрисдикции, а именно – Греческой (1850), Сербской (1831), Болгарской (1945) и Албанской (1937), ради их национальной целостности, хотя такие автокефалии создавали резкое сужение церковной юрисдикции Константинопольского Патриархата. Поэтому Вселенский Патриархат, как гарант единства Православных Церквей в вере и каноническом порядке, всегда исполнял свои обязанности, настраивая свои духовные антенны на потребности православных и на особенности обстоятельств каждого периода, но всегда в установленных границах Православной традиции».
Где здесь, любопытно, г-н Жданов нашел подтверждение своего тезиса о том, что Константинопольский патриархат считает незаконным переподчинение Киевской митрополии? В том, что был нанесен вред каноническим правам Константинополя? А как могло быть иначе? Разве можно было переподчинить митрополию и продолжать ею управлять, сохранять над ней какие-то права? Если в 1956 году Россия переподчинила нам Крым с вполне юрисдикционным «сужением» своих прав, разве она могла какие-то права за собой оставить? Она от них совершенно законно отказалась, как бы кто ныне к этому не относился.

О «сужении» канонических прав
Теперь обратимся к отнюдь не праздному вопросу: а что собственно переподчинил Константинополь Москве под названием «Киевская митрополия»? Какова была реальная, а не виртуальная каноническая юрисдикция Константинополя в Украине? Почему казаки стали инициаторами переподчинения? Ведь от добра добра не ищут? А добра-то, по сути, не было. После разделения единой Русской митрополии власти Польско-Литовского государства постоянно оказывали давление на православных, на иерархию с целью окатоличивания. Творили произвол над священнослужителями и не церемонились, например, в 1435 году по приказу литовского князя Свидригайло в Витебске был даже сожжен митрополит Киевский Гервасим.
1596 год стал началом катастрофы для православной Киевской митрополии. Рим и король добились того, что все православные епископы во главе с Киевским митрополитом Михаилом Рогозой перешли в юрисдикцию Римского папы и приняли унию. Это произошло в Бресте. Князь Константин Острожский, экзарх Константинопольского Патриарха Никифор и др. организовали сопротивление этому беспределу, но силы были неравные. Св. Никифор был заточен властями в тюрьму, где и умер, а каток унии, всемерно поддержанный репрессиями власти, начал утюжить Украину. Епархии, монастыри, приходы переводились в унию, при сопротивлении – разорялись, православие преследовали как ересь. Два епископа, которые стараниями Острожского вернулись из унии, к 1610 году умерли, а за два года до этого умер сам князь. Митрополия оказалась не только без могучего защитника, но и без епископата, а, по канонам, Церковь не может существовать без епископа. В 1619 году казаки отправили делегацию в Москву, куда для интронизации патриарха Московского Филарета прибыл патриарх Иерусалимский Филофей. Там договорились о восстановлении православной иерархии, и патриарх Филофей, возвращаясь в 1620 году через Украину, под охраной казаков Сагайдачного рукоположил Иова Борецкого в митрополита Киевского и Галицкого, а также еще пять епископов. Сейм обещал их в будущем признать, что, впрочем, не помешало королю разослать во все города универсалы о поимке и передаче православных иерархов под суд как шпионов. Так что юрисдикционные права Константинополя были не только «сужены», а, по сути, ликвидированы властью.
О положении православных в Речи Посполитой есть множество свидетельств. В том же 1620 году волынский депутат Лаврентий Древинский на заседании сейма говорил: «Уже в больших городах церкви запечатаны, церковные имения расхищены, в монастырях нет монахов, там теперь запирают скот. Дети умирают без крещения. Покойников вывозят из городов без погребения, как падаль. Мужья с женами живут без церковного благословения. Народ умирает без причащения. Это происходит в Могилеве, Орше, Минске. Во Львове неуниат не может приписаться к цеху, к больному нельзя открыто идти со Святыми Тайнами. В Вильно тело православного покойника нужно вывозить из города только в те ворота, в которые вывозят нечистоты. Двадцать лет со слезами просим на сейме и вымолить не можем, чтобы нас оставили при наших свободах». В 1630 году современник свидетельствует: «…Русские церкви в Киеве и около Киева во всех городках запечатаны, а в иных церквах поделали костелы, а в иных поделали конюшни». В 1633 году власть признала православную иерархию во главе с митрополитом Петром Могилой, но это не останавливало притеснений и репрессий против православия.
В 1651 году и без того многократно разграбленный Киев подвергся тотальному разорению польско-литовским войском Яна Радзивилла. Захватчики выжгли весь город (в том числе и древнейшую церковь Руси Пресвятой Богородицы, в которой был погребен святой равноапостольный князь Владимир), разграбили и опустошили Печерский, Межигорский, Никольско-Пустынный, Михайловский Златоверхий, Выдубицкий монастыри, Софийский собор. Были истреблены горожане и священнослужители, защитники святынь, уничтожены «книги старовечные», захвачены ценности, даже колокола поснимали со всех церквей и на стругах по Днепру отправляли из Украины. Расстроенный гетман Богдан Хмельницкий в своем послании гневно укорял казацкого полковника А. Ждановича, не защитившего Киев: «Учинил недобро: самой стольный город, и церкви Божии, и святые мощи, откудова православная христианская вера зачалась и воссияла, яко солнце, выдал в лятцкие в еретические руки на поруганье!» Киев практические перестал существовать: через пятнадцать лет после этой катастрофы население его составляло менее десяти тысяч человек, через полтораста лет – в 1797 году – 19 тысяч. Это были руины.
Надо сказать, что уния, пролившая «целое море слез и крови», воспринималась не только как религиозная, но и как национальная катастрофа Украины. Михаил Грушевский писал: «уния была громкой победой над украинской жизнью — не только над Церковью, но и над национальными традициями, душою народа: у народа отнято было то, что являлось его святынею. С этой точки зрения торжество унии было новым падением национальной жизни: ее торжество созидалось на отступничестве малодушных, на разгроме стойких и насильственном подавлении, путем всяких репрессий, народного самоопределения».
Собственно говоря, Константинопольский патриарх передавал под защиту Русской Православной Церкви и единственного независимого, достаточно мощного православного государства – Московского царства – жалкие остатки Киевской митрополии: едва ли не все монастыри были разрушены или обуниаченные, не лучше дела обстояли с епархиями и приходами. Константинопольский патриарх не мог ни защитить, ни помочь православным, а турецкое государство и не собиралось этого делать. Казаки гибли тысячами, защищая православные святыни, но их возможности, как показала история, были ограниченными. Конечно, и в Московском царстве было «лобби» воссоединения Русской церкви, поскольку, спасаясь от унии и власти, из Украины на север православные уходили монастырями и целыми селениями. В это время даже Московским патриархом был Иоаким, насельник разоренного униатами Киевского Межигорского монастыря.
Надо отметить, что и для Константинопольского патриарха Киевская митрополия времен казатчины доставляла немалую головную боль. Турецкое правительство никогда особо не церемонилось с патриархами, были случаи, что их казнили на второй день после избрания. Запорожские казаки, в свою очередь, никогда особо не отличались соблюдением договоров и запретов. Святитель Петр Могила даже отлучал их от Причастия за грабежи и нападения на турок и татар, но те, покаявшись, все равно продолжали заниматься набегами. Казаки грабили, а Константинопольского патриарха вели на ковер к султану. Так что особых мотивов держаться за Киевскую митрополию у Константинополя не было.
Гораздо большей, чем Константинопольский патриарх, властью над Киевской митрополией обладали католические польско-литовские правители, которые издевались над православием по полной программе. Например, в 1551 году, пользуясь извращенным «правом патроната», польский король пожаловал грамоту на занятие Киевского митрополичьего престола за верную службу своему вельможе Стефану Белькевичу, который не был ни монахом, ни священнослужителем. Его правление ознаменовалось массовыми поборами духовенства. И это не единственный случай, когда светским людям церковные должности отдавали в качестве «доходного места», а их получатели не торопились принимать постриг, продолжали вести светскую и супружескую жизнь и занимались своими хозяйственными делами. По мнению многих исследователей, подобная практика готовила благодатную почву для провозглашения в будущем Брестской унии с Римом, когда православный епископат Южной Руси, оказавшийся под полным контролем светских властей, предал свою веру в обмен на обещание привилегий и сохранение прежних богатств. В 1610 году король Сигизмунд III передает униатскому митрополиту Ипатию Потию киевский Златоверхий монастырь. Эта же участь постигла и Софию Киевскую, и Выдубицкий, и многие другие древние монастыри.
Передача Константинополем Киевской митрополии Московскому Патриархату, как показала последующая история, была и своевременным, и очень важным для сохранения и последующего возрождения Православия актом. Там, куда не дотягивалась рука Москвы, православие добивали без церемоний. В 1700 году все без исключения храмы Галиции переводятся в унию, Братскую церковь Львова берут штурмом, протесты подавляются. В 1712 году изгоняется последний православный епископ Волыни, и регион попадает под власть унии. Луцкую кафедру занял униатский епископ. С этого времени до конца XVIII в. на Правобережной Украине, не считая Киева (он был выкуплен у Польши Москвой), не было ни одной православной кафедры. Единственная православная кафедра на всей территории Речи Посполитой находилась в Могилеве-на-Днепре (Белоруссия).
В последующих русско-польских войнах, которые привели сначала к разделам, а затем и к гибели польского государства, все украинские и белорусские земли были освобождены. А затем полтора столетия Русская Православная Церковь восстанавливала православие на этих землях: были возрождены или построены сотни монастырей, десятки тысяч храмов.
Тем не менее Игорь Жданов утверждает: «история взаимоотношений Украинской и Русской православных церквей не так однозначна, как пытаются это доказывать историки соседней державы. Те, кто хорошо знает исторические факты, очень скептически отнеслись к бигбордам со слоганом «Украина приветствует своего патриарха» (Алексия ІІ).
Какие собственно «факты» может привести политтехнолог в подтверждение того, что украинцы должны считать «своим» не Московского, а Константинопольского Патриарха? Только один, а именно: так решил Виктор Ющенко. Очень глубокая «аналитика»!

Об автокефалии Польской Церкви
Игорь Жданов, как подтасовщик, не услышав в речах Святейшего Патриарха Варфоломея ничего, что подтверждало бы его мысль о непризнании законности передачи Киевской Митрополии РПЦ, указывает, что 80 лет назад Константинополь мыслил по-ждановски. Мол, на этом же основании была предоставлена автокефалия Польской Церкви. Так как с «историческими фактами» у автора очевидные проблемы, остановимся и на этой истории. Сегодня о признании в 1924 году Константинопольским Патриархом автокефалии Польской церкви, как и о других актах Константинопольской Церкви того трагического для Православия времени, не принято вспоминать. Поскольку они были приняты если не под дулом пистолета, то под угрозой насилия со стороны светской власти.
Россия после 1917 года и Турция в 1923 году (не без помощи той же большевистской России) оказались под властью атеистических режимов, которые начали тотальную войну с религией, причем оба режима были в самых братских отношениях. Была проведена экспроприация церковной собственности, началось по всем фронтам наступление на свободу совести. Объявленный большевистской властью «врагом народа № 1» Святейший Патриарх Тихон находится под жестким прессингом: аресты, допросы. По всей стране продолжается антирелигиозная кампания: вскрытие мощей, изъятие ценностей, разграбление монастырей и церквей, репрессии духовенства. В 1924 году около 70-ти архиереев уже находятся в тюрьмах и ссылках.
Для «разложения церкви изнутри» ВЧК создает расколы, обновленческий, автокефальные, которые борются с «тихоновщиной», изобличают ее «контрреволюционную и антинародную» деятельность. Однако отобранные и переданные обновленцам храмы пустовали, люди держались канонической Церкви. Тогда большевики и обновленцы решили нанести Церкви удар, который она меньше всего ожидала. Он заключался в привлечении на сторону обновленцев Константинополя, других Церквей, создание обновленческого церковного интернационала с его главной идеей, которая заключалась в том, что мировая революция осуществляет идеи «Царства Божьего». На 1925 год был даже назначен созыв в Иерусалиме Вселенского собора обновленцев.
Как известно, в Турции в 1923 году победили революционеры во главе с Мустафой Кемалем. Новая власть с Константинопольской Церковью не церемонилась. Ататюрк первым делом выдворил из страны Святейшего патриарха Мелетия. Примечательно, как происходило его «низложение»:
«2 октября 1923 друг Кемаля священник Папа Евтим, член Синода «Турецкой Православной Церкви» за час до эвакуации войск Антанты из Константинополя, в сопровождении своих сторонников и турецкой полиции вошел в здание Синода в Фанаре во время заседания и предъявил ультиматум присутствующим архиереям, чтобы они в течение 10 минут низложили патриарха Мелетия. Несмотря на усиленные протесты двух из восьми членов Синода, требование было исполнено. Шесть членов Синода, чьи кафедры были вне пределов Турции вместе с местоблюстителем митр. Николаем были фактически выгнаны из Фанара. Затем Папа Евтим заявил, что он не уйдет из Фанара пока не будут выбраны новые семь, предложенных им, членов Синода и новый Вселенский патриарх. Его требования, кроме избрания нового патриарха, были исполнены и он вернулся в новую столицу Анкару, как представитель Фанара».
Законность избрания нового Константинопольского Патриарха Григория VII власть также не признала, держала его в «подвешенном состоянии», он правил около года и умер в ноябре 1924. Следующего Константинопольского Патриарха Константина VI власть выгнала из страны через 43 дня, на его место был избран Василий III. За три года сменилось четыре патриарха! Очевидно, что говорить в таких условиях о какой-то независимости Церкви от революционной власти не приходилось.
Расчет обновленцев оправдался. Патриарх Григорий VII прервал общение с Патриархом Тихоном, признал обновленческий синод законным органом управления Русской Церковью. 23 июля 1924 года в храме Христа Спасителя в Москве обновленцы проводили свое «предсоборное» (предиерусалимское) совещание, на котором были и представители Константинополя. Совещание избрало своим почетным председателем Святейшего патриарха Григория VII, в резолюции собрания отмечалось, что «бывший патриарх Тихон – глава секты», и изобличалась его антиреволюционная деятельность. Никто бы, пожалуй, не удивился, если бы Константинопольский Патриарх и Коминтерну предоставил какой-нибудь церковный статус.
Отречься от Русской Церкви, Церкви мучеников и исповедников, в самое трудное для нее время, поддержать богоборцев и встать в ряды борцов с РПЦ – это не лучшая страница в истории Константинопольской Церкви.
13 ноября 1924 года тот же патриарх Григорий VII дает благословение на учреждение автокефальной Польской Православной Церкви. В этом акте совпали интересы как большевистского режима России, так и польских властей. Дело в том, что на территории Польши после Первой мировой войны оказались восемь епархий Русской Православной Церкви, объединяющей около пяти миллионов православных украинцев, белорусов, русских и поляков. Для советской власти существование под боком такого огромного анклава тихоновцев было неприемлемым, ну а польские власти в это время энергично занялись полонизацией, окатоличиванием и в конечном итоге – ассимиляцией населения украинских и белорусских земель.
Сначала польское государство, по исторической традиции, решило ввести на этих землях унию, было потрачено много средств и сил, но народ в унию не пошел. Поэтому решили оторвать православные епархии от РПЦ, организовать автокефалию, отказаться от церковнославянского языка, ввести польский язык, латиницу, григорианский календарь и в конце концов перевести в католицизм. Идею правительства об автокефалии с сочувствием восприняли лишь два епископа из восьми: митрополит Варшавский Георгий (Ярошевский) и архиепископ Дионисий (Валединский). Тогда власть стала расправляться с несогласными епископами теми же способами, что и революционных России и Турции: блокировала их деятельность, высылала из страны, заточала в монастыри, смещала с кафедр и добивалась рукоположения лояльных епископов.
Арест Святейшего Патриарха Тихона, его фактически годичное отстранение от управления Церковью стали поводом и главным аргументом для провозглашения автокефалии. 14 июля 1922 года архиерейский Синод под председательством митрополита Георгия и при участии правительства постановил: «ввиду церковной смуты и развала в России, не может быть возражений против автокефалии православной Церкви в Польше». Главным условием объявлялось: «благословение на автокефалию польскому правительству (!) от Константинополя и других Патриархов, а также от Московского Патриарха в случае его возвращения к церковному управлению, и если в России не будет упразднено патриаршество».
Так как с верующими никто не советовался и советоваться не собирался, в епархиях начались смуты и противостояния. Дело дошло до того, что в феврале 1923 года ректор Волынской духовной семинарии архимандрит Смарагд (Латышенко) застрелил митрополита варшавского Георгия прямо в его резиденции, а архиепископ Дионисий спасся от смерти тем, что спрятался в шкафу. Тем не менее владыка Дионисий был избран митрополитом Варшавским, польское правительство отправило документы на утверждение Константинопольскому Патриарху, который их и утвердил. Через год был подписан Томос, подписывал его один Патриарх, объявлял другой, а вручал уже третий.
Константинопольский патриарх в это время из-за погрома Церкви в России пытался оторвать от РПЦ автокефалиями и епархии в других странах. Такие действия получали и негативную оценку. Один из православных владык отвечал Константинопольскому Патриарху: «Вопрос автокефалии Финской Церкви я нахожу сейчас несвоевременным, ввиду нахождения патриарха Тихона, а также верных ему епископов, под арестом. Прекратить подчиняться главе и отцу нашему в момент его страданий за Христа и Церковь нахожу не только неканоничным, но и аморальным…»
Московский патриарх не признал законной автокефалию Польской Церкви. Аргументация о Киевской митрополии была такой же абсурдной, как и сегодня. Благословение на передачу давали два Патриархата – Иерусалимский и Константинопольский, причем решение Константинополя было соборным: под грамотами стоят подписи не только Патриарха, но и более 20 митрополитов – всей полноты Церкви. Обновленческим синодом Константинопольской Церкви, причем в одностороннем порядке, такие решения не могут приниматься.
Что принесла автокефалия православным в Польше – тоже хорошо известно. Польские власти устроили настоящую травлю православия. Сначала конфисковали земли, принадлежавшие православным общинам и монастырям, около 500 православных храмов было насильственно отобрано и передано католикам, 250 – разрушены. Особенно пострадали православные украинцы: лемки, жители Холмщины и Подляшья, которые до сих пор с содроганием вспоминают ту кровавую трагедию. Во время войны она откликнется и знаменитой «волынской резней», когда погибли десятки тысяч уже поляков. Не жалели даже шедевры зодчества. Так, в 1926 году был взорван кафедральный собор Варшавы – храм Св. Александра Невского. Едва ли не самый большой православный храм Европы. Подсчитано, что в 1920-е годы польские власти перещеголяли своих большевистских коллег: если в России к концу десятилетия у православных сумели отобрать 27 процентов храмов, то в Польше – 45.
Во время войны Польша снова была разделена, а после войны клир Польской Православной Церкви направил Московскому Патриарху письмо, в котором признавалась неканоничность автокефалии 1924 года. С покаянием возвратился в РПЦ и митрополит Дионисий. В 1948 году Московский Патриархат предоставил автокефалию Польской Православной Церкви, митрополитом Варшавским был избран львовский архиепископ Макарий (Оксиюк). Константинопольский патриархат признал законность этих решений.

Ожидания Жданова
Далее автор утверждает, что секретариат Президента якобы договорился с представителями Константинополя о создании автокефальной Церкви. Ожидали этого во время празднования 1020-летия Крещения, но чтобы «не допустить скандала непосредственно во время праздника», дело оставили «на потом». Автор понимает, что это дело не благое, а скандальное. Тем не менее озвучивает свой прожект по созданию Поместной Церкви. Он мало чем отличается от того, чем пудрит М. Денисенко мозги своему лжедуховеству, чтобы не разбежалось. Первое – необходимо «решение Вселенского патриархата об официальном признании канонической территории Московского патриархата в границах 1686 года» (лучше – в границах 1147 года, когда и Москвы еще не было). Об этом, по Жданову, в 2005 года уже говорил архиепископ Скопельский Всеволод (автор забыл напомнить, что официальный Константинополь назвал поездку Всеволода в Украину «частной» интициативой). Таким образом, у нас «восстановится митрополия (из чего?), напрямую подчиненная Константинополю». «Ни про какую самоуправляемую поместную церковь на этом этапе речь не идет, но это позволит нам (?) начать тяжкий путь ее создания». В частности, это даст возможность «проукраински настроенным мирянам и священникам» УПЦ объединиться с филаретовцами и автокефалистами в единую каноническую Киевскую митрополию. Все это якобы признают Православные Церкви (на каком основании?)
Правда, предупреждает автор, будет жесткая реакция Русской Церкви, ведь на ее стороне Газпром (Жданов забыл добавить – и половина ядерного потенциала мира). Но, по Жданову, в УПЦ уже создается «критическая масса» верующих и духовенства, которые понимают необходимость (в чем она заключается?) создания поместной церкви и выхода из подчинения Москвы. По его информации, в УПЦ есть уже «национальная» партия.
«Единственное требование национально настроенных епископов УПЦ – это каноничность создания и невозможность объединения с УПЦ-КП и УАПЦ, которых РПЦ считает раскольниками». Получается, что «проукраински настроенные» священники готовы объединиться с раскольниками, а «национально настроенные» епископы – нет. Сам-то И. Жданов «настроен» проукраински или просто национально? Когда-то люди говорили более ясно: кто в моей шайке – тот патриот, а кто не в моей – зраднык!
С другой стороны, пишет Жданов, представители УПЦ-КП «Патриарх Филарет и епископ Евстратий публично заняли очень сдержанную позицию по их неприглашению на юбилей». А какая у них должна быть позиция, если им большую-пребольшую фигуру из трех пальцев показали, причем со всех сторон? Собственно говоря, все убедились, что эти самозваные патриархи и епископы годны лишь для домашнего пользования, чтобы тешить власть, людям все это скоморошество показывать нельзя – стыдно.
«Избегая скандала, иерархи УПЦ-КП сознательно идут на тактический проигрыш, рассчитывая на стратегическую победу – восстановление Киевской митрополии в каноническом подчинении Вселенского патриарха», – умозаключает автор. Вот, оказывается, чью «стратегическую победу» ковала власть, так замутив юбилейные торжества! По Жданову, М. Денисенко даже готов отказать от «патриаршества» ради перехода под омофор Константинополя. С таким же успехом сам И. Жданов может отказаться от украинского президентства или председательствования в ООН, цена филаретовскому самозваному патриаршеству – ломаный грош. Впрочем, автор плохо знает Михаила Антоновича: он уже 13 лет от «патриаршества» отказывается, да все отказаться не может. Кто он без самозванства? Ноль без палочки. Запредельное тщеславие, ложь и злоба – кому он будет интересен?
Но, видимо, ждановцы в своих проектах его уже «слили», поскольку автор пишет: «Одна из проблем, которая может серьезно осложнить процесс восстановления киевской митрополии – это борьба за должность киевского митрополита. Это должна быть фигура, которая устроит интересы всех церковных групп…». Отлученный от Церкви М. Денисенко (Филарет) в претендентах уже не фигурирует – отыгранная карта.
Наконец, автор задается вопросом: «для чего затевается весь этот сыр-бор», ведь «выходя из подчинения Москвы, Украина переходит в подчинения Константинополя». Вот, пожалуйста, УПЦ именована «Украиной», а Жданов, филаретовство, униатство, и пр., не имеющие никакого отношения ни к УПЦ, ни к Москве, – тогда что? Если все это не Украина, то чего оно в наши украинские дела постоянно лезет? Мы и сами разберемся и с Москвой, и с другими вопросами. Без нашего автокефального статуса Жданов никак не может стать украинцем и гражданином? Так кто ему лекарь? У десятков миллионов православных людей это получается. Многие деятели оранжевой революции (Порошенко, Тимошенко, Ехануров и др.) являются прихожанами УПЦ и никаких антигражданских комплексов не испытывают.
Автокефального статуса для УПЦ от РПЦ Жданов не ждет, поскольку «Украина очень лакомый кусочек, чтобы его отпускать в свободное плавание. Ведь приблизительно 60 процентов приходов РПЦ находятся на территории Украины и входят в состав УПЦ МП». Здесь автор показывает, что он в арифметике такой же дока, как в истории: у РПЦ – 29 тыс. приходов, у УПЦ – 11 тысяч, т.е. в Украине находится одна треть. Такую же треть они составляют и от общего количества зарегистрированных в Украине религиозных общин. (Кстати, остальные две трети религиозных общин Украины, за исключением наших схизматиков, интегрированы в мировые религиозные организации с центрами в разных странах мира. Их-то когда Ждановы начнут отрывать от США, Рима, других стран, или они никаких «основ национальной державности» не продуцируют?). Но вопрос в другом: разве эти православные приходы создавало государство или их подарили УПЦ из закромов родины? Их создали и создают люди, причем добровольно, жертвенно и на совершенно законных основаниях. Берут благословение у епископа, регистрируют общину, собирают средства на строительство храма, потом долгие годы (по нашей бедности) его возводят, начинают приходскую деятельность – то, чем Церковь занималась тысячу лет. С 1992-го УПЦ ежегодно увеличивалась в среднем на 400 общин. Люди прекрасно понимали и понимают, общину какой Церкви они создают, кто у них является Блаженнейшим Митрополитом и кто – Святейшим Патриархом. Почему сегодня Президент или какой-нибудь Жданов должны их кому-то «переподчинять»? На каком основании и по какому праву?
Впрочем, объявив УПЦ Украиной, Жданов затем объявляет ее уже «Россией»: «Потеря такого большого количества верующих иначе, как разгромным поражением не назовешь. А в последнее время Россия не привыкла проигрывать». Словом, весь сыр-бор затевается лишь для «разгрома» России. Не глупо ли? Впрочем, и Константинополю Жданов советует не сильно-то доверять, поскольку «Вселенский патриарх может планировать собственную игру, не зря употребляют термины «византийщина» или «византийская политика», но его политический вес сегодня значительно меньший, чем Московского патриарха». Он как бы меньшее зло, поэтому «есть шанс в ближайшей исторической перспективе создать каноническим путем Украинскую Автокефальную Поместную Церковь».
Такие вот у нас околоцерковные богостроительные прожекты.

«Европейское православие» В. Карасева
Чем отличается позиция Вадима Карасева от позиции Игоря Жданова, так это крайним цинизмом. Можно сказать, что она просто честнее. Карасев забивать баки всякими экскурсами и подтасовками не собирается. Он прямо заявляет: «с образованием Украинской поместной церкви Москва теряет функции высшего церковного центра и теряет влияние на наших людей».
О визите патриарха: «Его и тут неплохо встречали. РПЦ подсуетилась и вывезла в столицу под видом конфессионального туризма сторонников патриарха Алексия… Людей было много, плюс концерт на Крещатике смягчили патриарху горечь разочарования от того, как его встречала власть». «А паства из Донецка – люди лояльные, они будут безропотно ждать его и в следующий раз».
О целях власти: «Ющенко хочет, чтоб Украина была страной, представляющей европейское православие. И, продолжу мысль, он хотел дать понять Московскому патриарху, что так будет и впредь. И, возможно, Ющенко хотел усугубить наметившийся психологический разрыв. Наш приоритет — не русское православие, а европейское православие, символическим держателем которого может стать Константинопольский патриархат». Это очень любопытное заявление, свидетельствующее о неком движении расколоучительной мысли в Украине. О «европейскости» говорил и президент. А между тем многие участники торжеств были немало смущены разными обстоятельствами. Например, на сайте Президента был размещен подготовленный Константинопольским патриархатом материал, в котором утверждалось, что никакого, собственно говоря, Крещения Руси князем Владимиром не было. Она была крещена до него. И это не удивительно, в константинопольских хрониках нет ни единого упоминания об этом. Видимо, оно не было для них событием. Мы не найдем в их святцах и святого равноапостольного князя Владимира, канонизированного св. благоверным князем Александром Невским, который считал своего прапрадеда небесным покровителем (Невская битва произошла 28 июля, в день кончины Владимира Святославича). Нет у них и святой княгини Ольги, и вообще нет ни древних наших святых, ни современных. Патриарх Варфоломей в своей речи назвал прп. Нестора Летописца монахом, а не святым. А ведь собор святых Киево-Печерских был прославлен при митрополите Петре Могиле, когда Киевская Митрополия входила в состав Константинопольского патриархата, но «материнская церковь» не признала их ни своими, ни общеправославными святыми. Русская же Церковь – признала, как собственно и всех святых, которые за тысячу лет прославились своим подвижничеством на Украине. То же касается и великих наших святынь – Владимирской, Почаевской и других иконах Божией Матери – греки их просто не знают и не почитают.
Или возьмем наш праздник, имеющий константинопольское происхождение, – Покров Пресвятой Богородицы. Он был учрежден святым благоверным князем Андреем Боголюбским на основании Влахернского предания о покрове Божией Матери, который блаженный Андрей увидел над храмом, окруженном неприятелями. У нас это – великий праздник, а в Константинопольской Церкви он как общецерковный не отмечался ни в старину, ни сегодня.
Иными словами, весь тысячелетний пласт нашей святости, которая сформировала и наш менталитет, и нашу духовность, грекам не ведом. Такое вот «европейское православие». Говорят, так сложилось потому, что Константинополь, по традиции, лишь выборочно заносит православных святых иных Церквей в свой синодик. Вот за семьсот лет «совместной» юрисдикционной жизни ни одного достойного не нашлось. Греки почитают лишь нашего земляка – Иоанна Русского (он родом из Украины, был продан туркам в рабство, где прославился праведностью, его даже хозяева почитали святым), но он прославлен греческой Церковью. Это не хорошо и не плохо: просто так сложилось. У Константинополя своя гигантская история, и империи, и святости. Тысяча лет царствования, а после падения Константинополя – 555 лет борьбы за выживание. Когда сегодня филаретовские евстратии утверждают, что, мол, мы имеем свою Церковь – Константинопольскую, то хотя бы объяснили, что в ней «своего»-то? «Церковь-мать» за тысячелетие своего прямого и опосредованного материнства могла бы хоть что-нибудь интегрировать в себя из истории нашего церковного подвижничества и святости. Но, увы!
Виктор Ющенко, обращаясь к Святейшему Варфоломею у Триумфальной колокольни Софии Киевской (Триумфальной она была названа в честь победы Петра Первого под Полтавой), воскликнул: добро пожаловать домой! Патриарх явно чувствовал себя не в свой тарелке: он не только этот дом не узнал, он никогда и не знал его.
Дело в том, что в Киеве не сохранилось ни единого греческого храма. С 18 века до революции Русская Православная Церковь, Российская империя поднимали из руин и восстанавливали (а вернее, созидали) православное величие древнего Киева в иных архитектурных формах. Так не строили в Греции, но так строили в Санкт-Петербурге и Москве. Софийский собор нынешний свой вид имеет с 19 века, Михайловский Златоверхий – с начала 20. Все киевские монастыри (включая Киево-Печерскую Лавру) и храмы (а также те 145 церквей и памятников, разрушенные советской властью) были возрождены или построены царскими архитекторами на славу – это действительно шедевры архитектуры. Их строили цари, сибирские золотопромышленники, купцы, магнаты, многие средства собирали со всей империи, возводили десятилетиями. Сегодня даже русофобы-раскольники паразитируют на храмах, построенных белыми царями: М. Денисенко (Филарет) на Свято-Владимирском (построен царем Александром), автокефалам В. Ющенко пытается «толкнуть» Андреевскую церковь, построенную царицей Елизаветой Петровной.
Если бы президент хотя бы немного знал историю города, в котором живет, то благодарил бы за сохранение веры православной не Варфоломея I, а Алексия II. Это тот случай, когда застывшая в архитектуре история опровергает современные манипулятивные идеологии. Российскую империю можно обвинять в чем угодно, только не в антиправославии.
Впрочем, и с Константинополем Киев и Украину связывает очень многое. В Киево-Печерской Лавре похоронен князь Константин Ипсиланти, родоначальник рода пламенных борцов за освобождение Греции от османского ига. Одесса – это вообще особый город в греческой истории: в ней зарождалось освободительное движение. Да и Киев является некрополем героев балканских войн. Великий философ Владимир Соловьев утверждал, что в 18-19 веках знаменитая «русская идея» заключалась не в чем ином, как в том, чтобы «добить Османскую империю» и освободить Царьград (Константинополь). Этим обусловлены русско-турецкие войны, в результате которых Украина многократно расширила свою территорию, а балканские страны, столетиями находившиеся под турецким игом, обрели независимость. Знаменитый генерал Михаил Скобелев едва не осуществил «русскую идею»: стоял под стенами практически уже беззащитного Константинополя, но вмешались европейские страны – Англия, Франция – и не дали «европейскому православию» избавиться от османского ига. Сотни тысяч наших соотечественников полегли в этих войнах, памятники киевлянам, таращанцам, богуславцам и т.д. стоят в освобожденных странах. Многие участники освободительных войн умерли в госпиталях при киевских монастырях и похоронены в них. Есть кладбище участников и в Киево-Печерской Лавре. Можно было во время визита Константинопольского патриарха почтить и их память. Но у нас об этих освободительных войнах принято молчать, хотя самым горячим их сторонником был не кто иной, как отец нации Тарас Шевченко. У нас лучше будут надувать мифологемы о Крутах и Конотопе.
После каждой из русско-турецких войн в мирных договорах царское правительство непременно оговаривало право патроната над православными верующими древних патриархатов, что способствовало сохранению православных святынь и на Кипре, и на Синае, и на Святой Земле. Пытаться использовать греческое православие в и без того достаточно нелепой борьбе с Русской Православной Церковью, с Россией можно лишь по невежеству. Что, собственно, и было продемонстрировано во время юбилейных торжеств.

«О духовном бренде»
Впрочем, если для Российской империи Константинополь имел действительно важное духовное значение, был священным городом, за который проливалась кровь православных, то для нашей власти – лишь нечто, что пригодно для использования в своих политических играх. Вадим Карасев говорит об этом откровенно и цинично: «Константинополь–- это просто духовное влияние. А РПЦ поддерживается всей мощью Российской Федерации, и геополитической, и энергетической и торговой. Россия – это держава мирового уровня. Поэтому одно дело – Константинопольский патриарх, который является носителем предания, каноничности и, если хотите, духовного бренда. Он может передать нам каноничность, духовный бренд. Но фактически это переориентация украинского православия с северного, русского православия на европейское. Европейское православие – это Византия, это восточная ветвь христианства, напрямую связанная с западной ветвью христианства».
Как можно передать этот «бренд»? Перекупить? И что значит «переориентировать» на европейское? Мы не просто связаны с «русским православием» тысячами нитей, но мы составляем с ним единое целое. И родилось «русское православие» не в России, а в Киеве. Куда же его можно переориентировать? И каким образом? Поменять юлианский календарь РПЦ на григорианский, каким пользуется Константинополь? Так ведь не поймут не только православные, но и наши униаты и протестанты, которые, в отличие от своих зарубежных коллег, отмечают главные христианские праздники по нашему календарю. Даже наши расколы, несмотря на свою проконстантинопольскость, от него не отказываются (так паразитировать легче).
В. Карасев также под Поместной Церковью понимает единую с униатами структуру, а потому и не называет ее православной. Он заявляет: «Я думаю, что украинская элита всех политических сил свыкается с мыслью, что в Украине будет единая национальная поместная церковь. Это духовная и психологическая гарантия суверенности элит. Они думают не о суверенитете государства, а о своей суверенности. Поскольку если будет конфессиональная суверенизация Украины, то элита выиграет, независимо от того, правая она или левая, с Востока или Запада. Потому что иметь своего единого патриарха, это значит иметь возможность всегда на него опереться».
То, что наши элиты «думают не о суверенности государства, а о своей собственной суверенности», утверждение вполне марксистское: космополиты они безродные – капитал не знает границ, где меньше налогов, полиции и возможности экспроприации, там у них и родина. Поэтому суверенить их конфессиональность как бы и глуповато. К тому же Вадим Карасев, как недавно всплывший политолог, просто плохо знает наши «элиты». Они никогда не созидались на вероисповедальных (конфессиональных) принципах, в основе их «суверинизации» всегда лежали лишь два «посыла»: власть и деньги. Вокруг них они формировались, кучковались и наливались своей «элитностью». То, что сегодня называется элитами, созидалось на прихватизации, аферах банковских, энергетических, бюджетных и пр., отстреле оппонентов, тотальной коррупции, сокрытии и вывозе награбленного. Ни крест, ни полумесяц, ни звезда Давида, ни моральный кодекс строителя коммунизма никогда не были и не могли быть для них духовными и психологическими опорами и гарантиями. Украинскую элиту всех политических сил, а также ее обслуживающий персонал (Карасева и прочих) мы постоянно видим в склоках у Савика Шустера – там надо «свыкаться» не с поместной церковью, а хотя бы с основами православной (или любой другой) культуры, курс которой Церковь пытается ввести в начальных классах средней школы.
Опереться, если не лукавить, можно лишь на то, что хотя бы чуть-чуть уважаешь. Наши элиты, по очереди сменяя друг друга у власти, чем-чем, а уважением к Православной Церкви, ее законам, решениям никогда не отличались. Простой пример: УПЦ за многочисленные и доказанные церковные преступления анафематствует (отлучает от Церкви) человека. Для верующего это трагедия, духовная катастрофа, но анафематствованный труслив, злобен, отказывается от покаяния, бросает вызов Церкви Христовой – напяливает на себя патриарший куколь, кощунствует, святотатствует. А власть ведет себя, как будто никаких прещений человек не получал: именует самозванца «патриархом», обвешивает его государственными наградами. Это, мол, попы что-то там намудрили, а мы ветерана КГБ, кавалера ордена Трудового Красного Знамени в обиду не дадим. До такого даже атеисты не доходили, блюли приличие. Это что, уважение к Церкви? Или возьмем совместные молитвы «всех конфессий» для притягивания животворной космической энергии в Украину, придуманные властью и престарелым астрофизиком Игорем Юхновским. Сколько православные ни объясняют власти, что это противоречит церковным канонам, нет же – администрации, СБУ всеми правдами и неправдами тянут на них священнослужителей, поскольку В. Ющенко церквам дал приказ.
Допустим, властные элиты в грош не ставят православных Украины за их тысячелетнюю связь с Русской Православной Церковью. Но, быть может, они хоть уважают созданные самой властью расколы – филаретовцев и автокефалов, которые кроме этой власти и СБУ вообще ни с кем не связаны? Помниться, и те и другие высказались против приезда папы Римского в Украину. Ну и долго ли они в своей позиции продержались, коль Президент Кучма дал приказ? И М. Денисенко (Филарет) и Мефодий Кудряков, как миленькие, полетели впереди пинка на встречу с понтификом танцевать перед ним польку-бабочку: «Как мы рады! Как мы рады!»
Два года назад Виктор Ющенко решил, что из Дома с химерами не все видно, а потому встретился в Лавре с православными епископами, чтобы прояснить взаимоотношения региональных властных элит с Церковью. В течение четырех часов владыки приводили многочисленные факты нарушений и ущемлений прав верующих, головотяпства и просто свинского отношения к приходам и верующим (Виктор Балога исписал два блокнота).
Президент был обескуражен: он хотел говорить о судьбоносном, об автокефалии, а пред ним предстала картина обыкновенного всеобъемлющего держимордства. Обещал, конечно, всем заняться, исправить, но, как водится, руки не дошли.
Неужели г-н Карасев полагает, что вместе с « конфессиональной суверенизацией Украины» и власть, и элиты, и сам Карасев, «подсуетившись», вдруг начнут уважать Православную Церковь, перестанут держать на птичьих правах, позволят занять то место, которое она столетиями занимала в жизни народа и державы? Свежо предание!
Существует более прагматичная точка зрения на то, для чего власть так активно занимается церковными делами. Церковь пользуется наибольшим доверием граждан, ее рейтинг превышает рейтинги президента, кабмина и парламента вместе взятые. Оторвать УПЦ от РПЦ, поставить под тотальный контроль, чтобы дважды ничего повторять не надо было, – вот заветная цель власти. Превратить ее в карманную структуру, сервелисткую, пресмыкательскую, наподобие филаретовства. Помните, как в прошлом году, едва президент объявил о роспуске Верховной Рады, как М. Денисенко (Филарет) тут же провел пресс-конференцию с «духовным» обоснованием необходимости разгона парламента, куда снова пролезла «стара злочинна влада» и устроила «богопротивную политическую коррупцию». Несомненно, и в нынешних политических разборках анафема выступит с каким-нибудь осуждающим антипрезидентские законы заявлением. Думается, пока его останавливает разве что немигающий глаз Юлии Владимировны, которая, как известно, заводится с пол-оборота, несет оппонентов по всем кочкам, не взирая на регалии.
Так что карасевская «конфессиональная суверенизация элит» на деле такой же блеф, как и ждановское «продуцирование основ государственности».
Совпадают они по выспренности и цели: «Дело не в организационном моменте, а в духовном, в сакральной вертикали. Наши элиты, чтобы оторваться от Москвы, стали говорить о вступлении в ЕС. Нам до ЕС еще далеко, это путь сложный и длительный, но наша ориентация заявлена. Об этом знают на Западе, на Востоке, на Севере, мы не вернемся в Россию. Так и здесь. Мы говорим: Константинополь, а это значит, мы не ориентируемся на Москву. Мы создаем национальную поместную церковь», – заключает Вадим Карасев.

О миссионерстве власти
Миссия Церкви – вести человека ко спасению, а не обслуживать интересы власти. За 17 лет независимости у нас так никто и не подумал, как помочь Ей в выполнении этой миссии, а вот желающих разделить, переподчинить, «переориентировать», построить навытяжку и т.д. – хоть отбавляй. У нас только ленивый из властоимцев еще не занимался богостроительством. Это какая-то национальная забава. Только и слышишь: мы создадим такую церковь, и вот такую, и иную. Одни создатели – и ни одного помощника. Церковь создана Господом Иисусом Христом, и «уподобляться» Ему политики могли бы в чем-то ином. А лучше – вообще «понизить» уровень устремлений и самомнений, чтобы хотя бы в глазах верующих выглядеть «адекватными».
И у И. Жданова, и у В. Карасева, как и у большинства «национально озабоченных» политиков, наблюдается какая-то странная убежденность в том, что ни украинский народ, ни его вера, ни его Церковь, ни его государство как бы еще и не созданы, по крайней мере, – они какие-то неполноценные, ущербные. Поэтому для него, тупого народа, надо «продуцировать основы державности», «суверенить конфессиональность элит» и, конечно же, создавать «церковь», которую со времен Кравчука ему в рот молотком забивают, а он, быдло упертое, никак проглотить не хочет! Тянут из тьмы к свету, да вытянуть не могут! В этом заключается необычная для всех демократических стран тяга нашей власти к православному «миссионерству». Что поделаешь: наследники Крестителя Руси!
Правда, всякое миссионерство принято начинать с себя, типа, «Отче наш» если не выучить, то хотя бы прочитать. А то ведь все три наших президента – бывшие коммунисты, знание о Церкви черпали лишь на лекциях по научному атеизму в Высшей партийной школе при ЦК КПУ. Поэтому как бы они не «пасли церковную тему», все получалось как-то по-атеистически. Как в анекдоте про зайца, который как только ни убеждал зайчиху родить тигренка, она приносила ему лишь зайчат.
Затем стоило бы продемонстрировать свою профпригодность на основном месте работы: святой Владимир вон какую державу отстроил – столетиями о ней былины слагали. А у нас-то пока цирк какой-то: не успеет одна команда с дракой взобраться на верхушку властного дерева, тут же начинают всеэлитно его трясти, как грушу, пока не осыплется. За время независимости ежегодно по одному, а иногда и по два правительства стряхивают. Со склоками, скандалами, разоблачениями. По рейтингу властные разборки уже давно обошли «Операцию Ы». Иногда вообще теряешься: они шутят или все-таки всерьез? Вот из последнего «сериала»: президент обвинил премьер-министра в «государственной измене» по десяти пунктам, она Президента – по двенадцати! При этом оба «изменника» страстно призывают друг друга крепить между собою единство во имя державы, которую, получается, совместно «предали» уже по двадцати двум пунктам! Это не власть, а какой-то бесконечный «95 квартал»! Может, И. Жданову и В. Карасеву стоило бы что-нибудь «отпродуцировать» и «просуверенить» по основам державности сначала у своих хозяев, а потом уже в дела церковные и народные соваться? Ведь наши люди, пусть и верующие, но грамотные, с простой, традиционной логикой. Все же видят, что не клеится у нас с госуправлением. А коли не клеится, то надо не учить, а учиться. У народа своего, его терпению, трудолюбию, совестливости. Ведь он у нас, действительно, самый лучший: сто раз ограбленный, обманутый, выживает, несмотря ни на что. Вкалывает в три пота, растит детей, землю свою бережет. Дать бы нашу власть, наши цены, зарплаты, медицину, социальную бесправность и т.д. американцам, они бы бежали из страны впереди ураганов. А наши живут в умирающих селах, замызганных городишках без элементарных условий.
Можно было бы поучиться и у Церкви своего народа, Она-то на тысячу лет старше нашей независимой державы. Например, тому, как ей удается десятилетиями в братстве, согласии, любви к Богу, своему народу, своей Родине объединять миллионы людей из всех регионов Украины. Почему у Церкви получается, а у власти – не получается? Вот опять политический кризис учинили, и года не продержались. За ним, глядишь, снова парламентские внеочередные выборы, президентские, стенка на стенку, майданы, компроматы, скандалы, провокации, ультиматумы, противостояния – перессорят всех со всеми. А тут же неожиданная зима, двукратное повышение цен на газ, голодная армия, еще и хунту какую учудят. Уже сейчас ее пугают. И при этом никто не вспоминает, что и без политических бурь население Украины сокращается на 400 тысяч человек ежегодно, за 17 лет оно сократилось на восемь миллионов. Кстати, приблизительно такое количество верующих в совокупности объединяют десять (наименьших по численности) Поместных Православных Церквей из пятнадцати.
Так что опять подтверждается сентенция В. Бальцеровича: если власть занимается тем, чем она не должна заниматься, это первый признак того, что то, что она обязана делать, делает очень плохо.

О единстве Церкви
Мы можем констатировать, что целью организованных властью юбилейных торжеств и организованного ею же визита Константинопольского патриарха была попытка разрушения единства Украинской Православной Церкви с Русской Православной Церковью. Попытка неудачная. Так как сами противники единства к Церкви не принадлежат, это можно считать провокацией против Православия. Статус УПЦ – это внутреннее дело самой Церкви. Стать ли 16-ой Автокефальной Православной Церковью, сохранять ли тысячелетнее единство с Русской Церковью – решать самой Церкви. Сегодня подавляющее большинство верующих считает, что время разделений уже прошло. Это закреплено в решениях последних архиерейских соборов УПЦ и РПЦ. Все страны мира ныне объединяются в различные сообщества (по политическим, географическим, религиозным и пр. принципам) с целью выживания и самосохранения в условиях глобализации.
Русская Православная Церковь, автономной частью которой мы являемся, – специфическая, она объединяет в три раза больше верующих, чем все остальные поместные Церкви вместе взятые. Можно сказать, что мировое православие на три четверти состоит из РПЦ. Хотя сегодня в мире православные составляют менее четырех процентов населения (а через 20 лет, по прогнозам, будут составлять менее двух), рожденная на берегах Днепра Церковь была и остается стержнем восточнославянской православной цивилизации, основой самоидентификации наших народов. Эта цивилизация не виртуальная, а состоявшаяся, оказавшая большое влияние на человечество, показавшая свою продуктивную, творческую силу во всех сферах человеческой жизнедеятельности. Даже после 70 лет ее целенаправленного вытаптывания она не только сохранилась, но и возрождается. Однако она оказалась перед новыми угрозами, главная из которых – демографическая: население восточнославянских стран ежегодно убывает на миллион человек. Сегодня физически сокращается возможность православного свидетельствования миру. Вторая – глобализация: сосредоточив в своих руках огромные материальные, интеллектуальные, творческие ресурсы, протестантская цивилизация, возглавляемая США, сегодня диктует миру свои стандарты и экономической, и политической, и социо-культурной жизни. Сегодня даже в Украине вторая после УПЦ по количеству приходов конфессия – протестанты. Становятся реальностью цивилизационные устремления исламского мира, Китая, Индии.
В нынешних условиях, чтобы сохранить свою веру, свою Церковь, свое наследие, мало просто держаться Православия (хотя и это проблема, особенно для молодежи, которая находится под тотальным влиянием западной масс-культуры и ее эрзацев в наших странах). Необходимо являть миру нечто продуктивное, творческое, созидательное в развитие наших православных традиций в богословии, в философии, хозяйствовании, социологии, политической мысли, этике, культуре, литературе, музыке, науке, информационных технологиях и т.д. Сделать это чрезвычайно трудно, поскольку уже двадцать лет идет откачка всего молодого и талантливого на Запад, и конца этому не видно. Десятки тысяч молодых ученых, исследователей уже там, и десятки стоят в очереди. Мы уже потеряли кинематограф, художественную литературу (тиражи толстых журналов ныне – до 2 тысяч, а гонорар за роман – 600 долл.), профильные научные журналы, музыкальную культуру, сельскую культуру и т.д. Талант, творчество, изобретательство не престижны и не поощряются ни обществом, ни государством. Катастрофически упал уровень образованности молодежи: она не читает ни газет, ни книг.
В Украине Православной Церкви в деле сохранения православного наследия, развития православных традиций трудно на кого-то опереться. Конечно, плечо могло бы подставить государство, но оно больше вредит: блокирует доступ православной культуры в школы и вузы, паразитирует на церковной собственности, зажимает церковь законодательно, удерживая ее в бесправном состоянии, интригует против Церкви. Для государственной власти Церковь интересна лишь как объединенный предвыборный электорат.
Свои проблемы есть и у других стран. Однако есть и очевидные успехи, которые дают надежду на возрождение былого влияния православия на все стороны нашей жизни. Возрождаются повсеместно храмы и монастыри, уклад приходской жизни с его миссионерской и социальной работой. Общими усилиями возрождается наше богословие, духовные школы, просветительская и издательская деятельность, выходят сотни периодических изданий, работают четыре спутниковых православных телеканала (один – в Украине). РПЦ проводит ежегодные крупные международные церковные и религиозные форумы: Общеобразовательные Рождественские чтения (в их рамках проходит более ста конференций, круглых столов, симпозиумов практически по всему спектру церковных проблем), Всемирный Русский народный собор (он рассматривает глобальные вопросы современности в религиозной измерении), конференции в Москве, Киеве, Минске, Петербурге и т.д. Наблюдается уже и специализация богословских и научно-практических изысканий, создание исследовательских центров, например, в Крыму – по проблемам Церкви и медицины, в Вильнюсе – по педагогике, в Екатеринбурге – по социальной реабилитации наркозависимых и алкоголиков, в Харькове – по работе с осужденными и т.д. Наши богословы создали несколько очень важных трудов, среди которых «Основы социальной концепции РПЦ», концепция «О правах и достоинстве человека», « О правилах хозяйствования» (православная трактовка взаимоотношений наемного труда и работодателя) и др., которые, безусловно, являются вкладом и в современное богословие, и в современную социально-политическую мысль.
Церковь проводит ежегодно уже три международных фестиваля православного кино и телепрограмм (один из них – в Киеве), появились первые высокохудожественные православные фильмы («Возвращение» А. Звягинцева, «Остров» П. Лунгина), признанные выдающимися во всем мире.
Заметной стала роль РПЦ и в международном сообществе. Она провела первый мировой саммит религиозных лидеров, который становится традиционным и ежегодно проводится накануне встреч «восьмерки». По ее инициативе при ООН создается Совет Церквей.
Все это свидетельства возрождения. Разумеется, нужны усилия всего церковного сообщества, чтобы наращивать творческий потенциал, который сегодня вовсе не такой уж большой. Это говорит о том, что мы связаны не только историей, но и современными весьма непростыми задачами. Конечно, можно сказать, что их не обязательно решать в рамках единой Русской Православной Церкви. Гипотетически можно под разными предлогами разделить ее на 8-10 независимых автокефальных церковных структур. Но будет ли дробление, фрагментация Церкви эффективной для их решения? Европейские страны тоже могут решать современные задачи, не находясь в едином государстве – Евросоюзе. Но они предпочитают быть едиными, настойчиво преодолевая возражения несогласных. Потому что в единстве – сила. Для нашей же Церкви единство не столько сила, сколько шанс на самосохранение. Почему кто-то считает, что имеет право нам в нем отказывать?

01.09.2008. ТУЛЬЧИН. На лесном источнике оборудовано место для молитвы

Академик Петр Толочко. Испытание юбилеем