Василий Анисимов: «Церковная журналистика – это обыкновенная журналистика. Что я и пытаюсь доказать»

01.07.2008 archive, Вестник №82, Интервью

Василий Анисимов

Наиболее активной церковной пресс-службой в Украине считается пресс-служба Украинской Православной Церкви. Возглавляет ее известный журналист с тридцатилетним стажем, медалированный и орденоносный Василий Анисимов.
О «бытии» и «житии» светского журналиста на службе Церкви господин Анисимов рассказывает в специальном интервью для РИСУ.

– Господин Василий, Вы уже имеете немалый опыт работы в церковной пресс-службе, поэтому как бы Вы определили ее роль в служении Церкви?
– Служение? Это очень высокое представление о нашей работе! Мы – просто информационный ресурс Церкви. Информационный ресурс – это значит запечатление жизнедеятельности Церкви в слове – в новостях, репортажах, интервью, в отчетах и других журналистских жанрах. Наша задача, как и любого другого СМИ, заключается также в том, чтобы сделать доступной информацию для наиболее широкого круга пользователей. Украинская Православная Церковь имеет много тысяч приходов, и, естественно, есть потребность в этой информации. Поэтому мы и работаем, как обыкновенное СМИ, – получаем, создаем и распространяем информацию.
На церковных журналистских съездах и конференциях, которые сейчас проходят довольно часто, постоянно говорят о «благовествовании» в Интернете, телеэфире, печатных СМИ. Мне это кажется слишком напыщенным, неоправданно возвышенным. Наша работа – творческая: состоит из каждодневного, вполне ремесленнического труда, удач и неудач. Иногда материалы получаются такие вымученные, что сам удивляешься. Поэтому не стоит всякое ремесло называть чем-то высоким. Конечно, церковные события, которые мы освещаем, часто сами по себе являются благовествованием, но и здесь наша функция второстепенная – донести до читателя их смысл, если не глубоко, то хотя бы грамотно.
У нас в Национальном союзе журналистов была дискуссия, являются ли пресс-службы средствами массовой информации? Решили, что являются. Это справедливо. Ведь обычно пресс-служба имеет свой сайт, причем не имиджевый, не представительский, а информационный, иными словами – работает как информагентство. Когда семь лет назад создавали пресс-службу, сайт церковный находился у архиепископа Ионафана в Херсоне, мы перевели его в Киев вместе с тем человеком, который его делал, поставили на серьезный уровень. Стали делать ежедневную новостную ленту сугубо церковной информации. И в этом были первыми. Сначала мы делали по три-пять новостей в день. Теперь у нас норма – не меньше двадцати. Стали писать много аналитических, полемических материалов. Тогда же стали выпускать ежемесячный журнал-бюллетень «Вестник пресс-службы УПЦ», который отражал церковную жизнь в Украине в новостях, событиях, проблемах. За 81 месяц существования пресс-службы мы выпустили 81 номер журнала. Как любое издание, живем в режиме постоянного неуспевания, в проблемах творческих, издательских, финансовых и пр.

– А в чем специфика именно церковной пресс-службы?
– Кроме информационной работы, мы готовим различные материалы для Предстоятеля Церкви, проводим сами и помогаем другим церковным структурам в проведении презентаций, пресс-конференций по различным церковным вопросам. Мы помогаем светским изданиям и телеканалам, отечественным и зарубежным, готовить интервью, сюжеты, материалы, комментарии об УПЦ по самому широкому кругу вопросов. А специфика в том, что мы заангажированная Церковью структура.

– Но заангажированность является синонимом несвободы…
– Знаменитый киевлянин Николай Бердяев когда-то писал о том, чем отличается европейский интеллектуал от нашего интеллигента. Интеллектуал легко может рассуждать на различные ницшеанские темы, но если попросить интеллигента поразмышлять на тему «а не стоит ли подтолкнуть падающего», то он назовет вас мерзавцем, отвернется и не будет говорить, отмечал философ. Для нас вот таким же категорическим императивом является Православная Церковь, ее вероучение и спасительная миссия. Это то, что для нас несомненно и не требует доказательств. Это, конечно, заангажированность, но она – специфическая, прозрачная и понятная. Беда, когда наши СМИ, «четвертая власть», которая должна быть независимой, обеспечивая народу его право на достоверную информацию, на деле является зангажированной, сервилистской, занимается обслуживанием власти, различных политико-финансовых групп. Так, некоторые газеты, телеканалы декларируют, что они объективные, непредвзятые, а реально дудят в свою компаративную дуду,
Мы работаем в рамках нашего законодательства о свободе слова и СМИ, ведем полемику с оппонентами, в том числе и из властных структур, критикуем и Президента за вмешательство во внутренние дела Церкви, что, конечно, многим не нравится. Мы и предыдущего Президента критиковали, причем когда он был при власти, а не после. Это, мне кажется, честно. Я говорил об этом и с Леонидом Кравчуком, и с Леонидом Кучмой – они уважительно относятся к такой позиции. Некрасиво, когда люди танцуют перед тобой польку-бабочку, а затем, коль ты уже не при власти, именуют «преступным».

– А какие претензии вы предъявляете власти?
– Вполне обоснованные и, кстати, одни и те же на протяжении 16 лет. Понимаете, в стране, где за годы независимости только официально сделано 30 миллионов абортов, где население ежегодно сокращается на 400 тысяч человек, где более 300 тысяч детей-беспризорников, которые даже гибнут безучётно и сами себя хоронят, где эпидемия туберкулеза, наркомании, производственного травматизма и т.д., есть структура, которая принципиально не может со всем этим мириться, потому что не мирилась тысячу лет. Это Церковь. Она будет бороться с вышеперечисленными явлениями без всяких государственных затрат и бюджетных средств, потому что в этом смысл ее социального служения. Блаженнейший Митрополит Владимир назвал сохранение народа нашей национальной идеей, вокруг которой должны объединиться все и вся. Казалось, надо идти ей навстречу, помогать ей в осуществлении своей миссии, тем более что она пользуется наибольшим доверием граждан. У нас же еще с советских времен спеленали ее как куколку, так никто эти путы тоталитаризма развязывать не собирается. Не хотят возвращать статус юридического лица, возвращать собственность, пускать в школы, убирать препятствия на пути социальной работы. Зато вмешиваться во внутренние дела Церкви, создавать расколы, инициировать нестроения – любимое занятие. Хотя это противоречит и Конституции и законам Украины. Вот пригласили делегацию из Константинополя, сделали ряд заявлений, которые ничего, кроме проблем, Церкви не принесут. Это нужно кому-то? Благо, если бы в государстве все проблемы, и политические, и экономические, и социальные, были решены и нечем было заниматься. Нет же, есть только одна проблема – Церковь, в ней еще надо всех перессорить и переделить. Почему мы это должны замалчивать? Мы об этом пишем и надеемся, что к нам прислушаются и власть и общественность.

– Каким образом происходит сбор информации? Это уже создавшаяся сеть региональных корреспондентов?
– Как мы работаем? Киев покрываем своими ресурсами, то есть сбор информации происходит благодаря тем сотрудникам, которые тут работают. Когда-то мы попросили Блаженнейшего Митрополита Владимира, чтобы он порекомендовал священноначалию создавать информационные структуры в епархиях. И теперь они есть. Где лучше, где хуже, но все же действуют. От них мы получаем региональную информацию. Она бывает разного качества, но все же это позволяет иметь информацию с мест. Если есть потребность, мы высылаем своих корреспондентов в другие города. Региональные пресс-центры, как и мы, работают не только как пресс-службы, но и как местные информационные агентства, издают свои газеты или журналы, имеют свои сайты.
Вот на такую сеть и опирается наша пресс-служба. Конечно, нам бы хотелось, чтобы о Церкви печатались материалы не только в церковных СМИ, но и в светских. И во многих наших епархиях местные светские газеты, районные и областные, приглашают священников вести свои колонки. В основном это материалы душпастырские или о смысле и значении православных праздников и других событий церковной жизни. Естественно, нам бы хотелось, чтобы церковные журналисты проникались проблемами региона и давали комментарии по разным общественным событиям и проблемам. Ведь Церковь должна давать оценку происходящему и вставать на защиту своих ценностей не только в ней самой, но и в обществе.

– Сотрудничество с иерархами: легко ли получать от них информацию?
– Я работаю у Блаженнейшего Митрополита Владимира, а он сам член Национального союза журналистов, редактор с тридцатипятилетним стажем. Блаженнейший Митрополит еще в 1970-е редактировал в Киеве журнал «Православний вісник», затем богословские издания Московской духовной академии, которую возглавлял, и Московской патриархии. Во времена перестройки его проповеди по первому всесоюзному каналу для сотен миллионов зрителей поразили многих. Он – блистательный проповедник. И прекрасный писатель. Знаете, очень хорошо работать под руководством человека, который пишет лучше тебя. Я не хвалю его как начальника. Это так и есть. Например, одна из первых вещей, которую мы читали в пресс-службе еще до выхода его многотомника, называлась «Критяне всегда лжецы». Это размышления Блаженнейшего о смысле христианского свидетельства сквозь призму древнего театра времен Нерона. Сравнение христианина с актером есть у апостола Павла. В размышлениях Владыки действительно «заканчивалось искусство» и была «полная гибель всерьез». Почитайте – это две странички высокохудожественного теста, насыщенного богословскими, культурологическими, историческими реминисценциями. При этом стиль Блаженнейшего – аскетический, внешне непритязательный. Я его называю «французским». Чехов когда-то говорил, что учиться писать надо только у французов. Кстати, Митрополит читает по-французски. Он избегает банальностей, цветастости фразы, громоздких конструкций. Он идет к сути как бы наплывами: с одной стороны, с другой, с третьей, а затем завершает высокой фразой, которая дает пронзительный смысл всему, сказанному до этого. У него главный смысл заключен не в предложении, а как бы вне его, на сочленении предложений и смыслов. Это высокое мастерство.
Он и понимает нас, как коллег, с полуслова. Принося ему материалы, я уже знаю наперед, что он может «зарубить», а что сразу пойдет. Конечно, на Блаженнейшего оказывают давление, требуют, чтобы «эти церковные борзописцы» прикусили языки, не раздражали властей имущих. Ведь властная система никуда не делась, и эту отрыжка тоталитарного прошлого мы еще долго будем ощущать. Хотя ведь есть уже закон, защищающий журналиста и запрещающий любые формы притеснения свободы слова. Блаженнейший это понимает, поскольку хорошо помнит времена, когда не только прессе, но и Церкви десятилетиями затыкали рот. К тому же «эти борзописцы» отнюдь не дети, а профессиональные журналисты, и прекрасно знают свои права и ответственность.
Что касается отношений с другими иерархами, то у меня тоже никогда проблем не было. Я светский журналист. Иерархи знакомы с моими работами в светской прессе. С конца 1980-х я пишу на церковные темы, и сегодня, наверное, уже нет ни одного епископа старшего и среднего поколения, с которым я бы ни встречался, ни брал у него интервью, ни писал о его епархии. И у меня с ними до сих пор теплые, дружеские отношения, и никаких проблем с информацией у нас нет.

– В апреле месяце состоялся Синод Украинской Православной Церкви. Одним из решений этого Синода было решение о создании отдела «Миссия духовного просвещения», и пресс-службу, которую Вы возглавляете, включили в состав этого отдела. Как это изменение повлияло на вашу деятельность?
– Пресс-служба сама является синодальной миссией и подчиняется Блаженнейшему Митрополиту. Очевидно, за этим решением стоит желание усилить просветительскую работу. На данный момент никаких изменений в нашей деятельности не наблюдается, мы и свою работу не успеваем как следует делать, не то что какого-то усиливать. В пресс-службе работает три журналиста, включая руководителя, остальные – внештатники, которые занимаются изданием журнала. У нас большой дефицит сотрудников. Мне кажется, что во всяком деле, как говорил Михаил Сергеевич Горбачев, надо «танцевать от человека». Если я ничего талантливого написать не могу, вы – не можете, и он – не может, то, как нас ни комбинируй, все равно все будет бесталанно.
В республиканской молодежке «Комсомольском знамени»- «Независимости», где я долго работал, журналистов было человек 70, высококлассных профессионалов, закончивших Московский или Киевский университеты – самые престижные вузы того времени, но если в Киеве в какой многотиражке, городских, областных газетах появлялся талантливый молодой журналист, его переманивали, перетягивали всеми возможными способами. Давали престижную должность, хорошую оплату (в советское время иногда 15 квартир в год давали сотрудникам). Создавали условия, чтобы творческий человек не отягощался бытовыми и прочими проблемами, а трудился на родную газету. Я считаю, что мы должны были бы отыскивать для нашей работы талантливых журналистов. Или взращивать своих. Но этим никто не занимается. Все думают, что вдруг где-то там прорежется светлый ум, придет и скажет: «Здравствуйте, я – Нестор Летописец!» Но такого не бывает. Да ведь и отец наших летописаний, литературы, истории, журналистики появился не на пустом месте. До него были прп. Никон Великий и целая лаврская школа летописания.
Раньше, когда только мы организовались, к нам приходили семинаристы. Они учились писать, ездили делать репортажи, просто пробовали заниматься информационной работой. Многие из прошедших школу в пресс-службе и теперь и работают в информационных православных структурах. Со временем уже прекратили посылать нам студентов, и мы начали брать светских журналистов. Но тут тоже надо немало времени, пока они научатся, освоят церковную проблематику, овладеют особой лексикой. Да и трудно нам конкурировать со светскими СМИ, с их финансовыми возможностями и гонорарами. К тому же сейчас везде дефицит профессиональных журналистов.
Я думаю, что стоило бы читать в нашей Киевской духовной академии курсы по журналистике. Опыт такого обучения есть в Варшавской духовной семинарии, где священников преподаватели светских вузов учат писать, выступать на телевидении и т.д. И это очень интересно и очень важно. Это будет новая смена молодых, умных и талантливых людей, с новыми идеями и живым потенциалом.

– Как Вы оцениваете освещение светскими СМИ религиозной тематики?
– Я считаю, что эта тематика для светской прессы не слишком интересна. И, в принципе, так и должно быть. Вот вы можете себе представить, что открываете газету, а там каждый день с первой до последней полосы – о Церкви. Тем не менее пресса должна хотя бы изредка писать о Церкви, ведь она представляет духовную составляющую, что-то сокровенное для человека и общества. Но ведь и этого нет. Светская пресса у нас работает в скандально-сенсационно-изобличительном стиле. Скандал, труп должны быть в первом абзаце, а дальше пиши о чем угодно. К этому уже приучили читателя. Если из чего-то можно раздуть скандал, репортеры летят, как бабочки на огонь. Вот об обрушившейся арке в Киево-Печерской Лавре не написал только ленивый, на пресс-конференции по этому поводу было 20 телекамер. А когда в кои-то веки прибыл в Киев Александрийский патриарх, и мы пригласили все телеканалы и газеты на пресс-конференцию с ним, то пришли пять человек. Оказывается, есть более серьезные дела, а это – внутреннее дело Церкви, оно неинтересно ни читателю, ни зрителю!
Недавно сразу три издания, как сговорились, стали требовать рассказать о церковных финансах: сколько Церковь получает, от кого, куда тратит и т.д. Больше их читателей ничего не интересует. Иногда скандалы и скабрезности высасывают из пальца. Помню, как репортер из «Газеты по-киевски» писала о лаврском празднике, поклонении святыне, привезенной в монастырь. Была Божественная литургия, и девушка узнала, что верующих причащают вином. Поэтому она написала, что более всего радовались празднику киевские бомжи, поскольку причащались по несколько раз, а вино церковное славится вкусом и крепостью! Я говорил главному редактору газеты, с которым мы в давних дружеских отношениях, – он только руками разводит. Мол, других журналистов у него нет. И таких нелепостей можно приводить сколько угодно. Недавно даже пресс-служба Президента Благодатный огонь назвала Вифлеемским.
Есть издания, которые не столько освещают церковную проблематику, сколько борются с Церковью. Это наши религиоведческие журналы, газета Евгения Марчука «День», проамериканское «Зеркало недели». В последней, после того как Украину не приняли в НАТО, написали в первых абзацах материала, что теперь будет еще труднее вступить в этот альянс, потому что чуть ли ни 80% населения против вступления в НАТО. А еще через несколько абзацев утверждали, что Кремль вот позвонит, скажет, и Православная Церковь в Украине снова будет против НАТО. То есть в газете считают, что вообще в Украине ничего нет самостоятельного, в ней все происходит если не по желанию США, то непременно по указке Кремля. А почему не допустить, что УПЦ и выражает позицию тех 80-ти процентов населения, о которых сами же и пишут? Словом, злопыхательства, причем бестолкового, более чем достаточно. Хотя многое пишется просто по неведению.

– А как его можно преодолеть?
– Мне кажется, что нужно вернуться к практике проблемной журналистики. Вот, допустим, мне поручили в газете вести чернобыльскую проблематику, значит, я должен был участвовать в чернобыльских конференциях, съездах, хотя даже не давали места в номере для их освещения. Участвовал, чтобы послушать, понять весь комплекс проблем, познакомиться с людьми. Для себя. Ведь журналист не семи пядей во лбу, он насыщается увиденным и услышанным, набирается компетентности, читает литературу. Тебе много раз объясняют, что к чему. Это не стыдно. Со временем ты и сам уже можешь выступать экспертом. И так же с другими темами, которые тебя поручают. Потом появилась практика, основанная на том, что журналист не должен глубоко вникать в проблемы, он должен уметь профессионально и оперативно писать о чем угодно: приехал-увидел-написал. О садоводстве, рыбнадзоре, музыке – все равно. За редким исключением, с телеканалов и газет всегда звонят или приезжают разные люди. Вот встретился с одним, поговорили, вроде уяснили, чем архистратиг отличается от архидиакона, а в следующий раз приходит уже другой журналист – и начинай все сначала. Например, из «Коммерсанта», «Сегодня» могут в один день звонить два разных человека и спрашивать о какой-то церковной проблеме. Казалось бы, назначьте на церковную проблематику одного, с ним будем работать, а не со всей редакцией. К тому же у наших СМИ идут массовое омоложение и какая-то невероятная текучесть кадров. Однажды к нам пришли два журналиста писать репортаж. Выяснилось, что они не имеют ни журналистского, ни даже гуманитарного образования. Оказалась такая редакционная политика: брать только тех, кого не надо переучивать! Так что сегодняшнюю прессу понять еще сложнее, чем ей – Церковь.
Но нам надо с ними сотрудничать, как-то поощрять публикации на церковную проблематику. Был у нас в Лавре архиепископ Ставропольский Феофан, он рассказывал, что у себя в епархии они объявили конкурс для светских СМИ на лучшие материалы о Церкви, и двух лучших журналистов ежегодно поощряют двухнедельной поездкой на Святую Землю. Хорошая инициатива?

– Безусловно. Можете ли назвать журналистов, которые пишут о религиозных проблемах объективно и интересно?
– Дело вот в чем. Мы с вами живем в некоторых пространствах понимания, и если кто-то находится в рамках нашего пространства, то это нам приятно. А если кто-то за рамками нашего понимания, то мы начинаем раздражаться, говорим: «Сколько уже написано про все это! Почему до них так и не доходит!?» Поэтому я люблю читать людей, с которыми на одной волне, которым ничего не надо объяснять. Это и старые товарищи по перу – Святослав Речинский, Сергей Герук, это прекрасные московские публицисты, с которыми мы в давних дружеских отношениях, – диакон Андрей Кураев, Александр Дворкин, Владислав Петрушко. Кстати, все их корни в Украине. Читаю Кирилла Фролова, хотя он очень запальчив и его все ругают. Мне нравится его безоглядное бойцовство. С удовольствием читаю преподавателей КДА архимандрита Георгия (Соменко), Виктора Чернышева, протоиерея Дионисия Мартышина. По-моему, очень глубокие исследования пишет епископ Кременчугский Евлогий, очень интересен протоирей Андрей Ткачев…
Из журналов с удовольствием читаю «Фому». Нужно отметить, что у нас в Украине региональные издания часто лучше, чем киевские.

– И как Вы думаете, с чем связано то, что столичные уступают региональным?
– Со времен героев Стендаля провинциалы всегда были энергичнее, талантливее, инициативные, потому и завоевывали Париж. У нас лучшие епархиальные газеты в Запорожье, Полтаве, Крыму; лучшие пресс-службы – в Днепропетровске, Луцке; лучшие приходские газеты – в Закарпатье, Виннице; лучшие журналы – в Донецке, Харькове, Одессе. А ведь по своему потенциалу и творческому, и интеллектуальному они просто несопоставимы с Киевом. Но он проигрывает, потому что столица – это всегда «пыхатость», гордость, что мы «первопрестольные», «первокалиберные». Здесь маленькие кажутся большими. Это лень, потому что мы обладаем условиями жизни и работы, о которых многие лишь мечтают. Но нужно обладать реальной силой, реальными, а не мифологическими усилиями. И нужно не лениться, а много работать. Ведь творчество всегда имеет какой-то элемент жертвенности. Журналистика – это творческая профессия, такая же, как художник или писатель. Она также и трагическая. Сколько живет газета, бабочка-однодневка? Один день. Потом все это затирается и забывается. Первым забывается имя автора. То есть это самосгораемая профессия. Усилий много – плоды эфемерны.

– Церковный журналист. Какой он?
– Церковная журналистика – это обыкновенная журналистика. Что я всем и пытаюсь доказать, но меня никто не слушает. Многие думают, что если они пишут о Церкви, то это уже само по себе обладает какой-то значимостью. Мы должны учиться. В советское время свирепствовала цензура, причем не только официальная, но и многоначальственная. Пока материал через пять рук дойдет до печати, от него оставался один остов – такой себе скелет птицы. А ты-то так распушил перья! Но и тогда требовалось не только владение журналистскими жанрами, но прежде всего хорошее знание языка, умение использовать его выразительные, образные средства, а также фольклор – пословицы, поговорки. Есть живой классик украинской журналистики Ивана Бокий. У него очень густой, колоритный народный украинский язык. Есть Василий Песков из «Комсомолки» и известинец Мэлор Стуруа, тоже классики, только уже русской журналистики. У них многому можно научиться. А теперь журналистика стала еще более динамичной, культурологичной, поэтому необходимы знание литературы, культуры, и не только своих. Все стараются сделать фразу парадоксальной, играют на вторых смыслах слов и выражений.
Мы, как и другие, должны уметь хорошо писать, современно. И писать о вещах важных, глубоких, положительных.

– Что Вы имеете в виду?
– Хороший, положительный материал намного тяжелее написать, чем полемический, проблемный. Написать так, чтобы затронуть душу человека, чтобы самим лишь написанным пробудить к чему-то хорошему. У любого журналиста такие удачи случаются. Помню, мне дали задание написать полосу к 9 Мая. Я покопался в записных книжках и решил сделать материал из трех небольших, по 150 строк, новелл, посвященных судьбам женщин, связанных с войной. Это было в катастрофические 1990-е, когда люди бедствовали, мизерные пенсии не выплачивались месяцами. Одна из новелл была посвящена сельской старушке из Винницкой области. Они жили с мужем, участником войны, детей не нажили, вот супруг умер, и она осталась одна. Она рассказывает о своем житии-бытии: у нее есть кот, собачка, три курицы. Продала холодильник – что в нем хранить? к тому же есть погреб, – купила машину дров, наняла людей распилить. Уже есть чем обогревать хату. Продала телевизор – тоже не нужен, потому что почти ослепла, да и нужны были деньги на лекарства и сложную операцию, которую ей сделали в райцентре. Слушала радиоточку, но провода ветер порвал, а никто уже и не ремонтирует. Пока была в больнице, воры повесили собачку и украли кур. Милиционера в селе нет, надо вызывать из райцентра, но кто поедет по такому мелкому поводу? Осталась одна с котом, еле ходит. Но волновало ее другое: от мужа остались орденские книжки и награды, она понесла их в школу, но ее отправили, сказав, что это никому уже не надо. Она решила прикопать их все в могилу супруга и спрашивала журналиста, правильно ли это будет?
Я написал эти материалы, а через год или больше был в том селе, встретил эту старушку. Она принесла и показала поразительные вещи – письмо батюшки из какого-то монастыря: он прислал сорок гривен и написал длиннющее послание утешительно-назидательного характера – «вы не одни, с вами Бог». Он и еще писал ей письма поддержки, которые она с лупой разбирала. Было письмо от семьи из села на Житомирщине, где говорилось, что они прочитали заметку и решили забрать старушку к себе. У них усадьба, хороший дом, а рядом – поменьше, где жила их мама. Она умерла – дом пустой, он теплый, очень хороший, рядом сад, луг, ей никто не будет мешать. У них есть корова, живность, нет проблем с питанием, они будут за ней ухаживать. Они просили, чтобы она согласилась на то, чтобы они приехали и забрали ее все посмотреть, если понравится – наймут грузовик и перевезут весь старушкин скарб, и будут жить вместе. Такое же письмо от женщины из Ровенщины: у нее двухкомнатная квартира, много места, центральное отопление, газ. Она неплохо зарабатывает – денег хватит, чтобы прожить. И еще откуда-то было подобное письмо. Меня поразило и то, что письма присылали на сельсовет, а оттуда передавали старушки (ее адрес я не публиковал).
Так вот Украина «ще не вмерла» не потому, что у нас есть президенты, премьеры, политики и прочие «спасители отчества», а потому, что есть вот такой батюшка в монастыре и такие простые семьи и люди, для которых небезразлична судьба никому не нужной восьмидесятилетней старухи. Эта сопричастность как-то незримо и связывает нас в один народ. Если мы даже случайно своей публикацией пробудили эту сопричастность, заставили одного человека написать просто письмо другому человеку, пробудили еще что-то высокое, творческое, созидательное, то материал наш положительный. Но много ли мы их читаем и пишем?
Важно научиться писать о простом человеке. Митрополит Владимир как-то сказал, что «интересные люди это не те, которых показывают по телевидению», а те, что рядом с нами.

– Есть ли у Вас новые перспективные проекты и в чем их перспективность?
– Проект – это сочетание задуманного и возможного. Мне кажется, что сейчас мы немного деградируем. Вот первые наши «Вестники» были намного разнообразнее. И сейчас есть много хороших идей, но вопрос в человеческом факторе, в талантливых журналистах, которые могут их реализовать. Нам нужны люди, влюбленные не в себя, а в слово и в творчество.

– Благодарю за интересную беседу!
– И я благодарю вас. Когда журналист интервьюирует журналиста – в этом есть что-то авангардистское. Как актер играет актера, а человек изображает собственную тень. Но мы должны помнить, что рассказывать о каком-то деле всегда несравненно легче, чем его делать.

Беседу вела Светлана Ярошенко

01.07.2008. ГРЕЦИЯ. Председатель Комитета Верховной Рады Украины принял участие в XV конференции Межпарламентской ассамблеи Православия

01.07.2008. ЛУЦЬК. У благочиннях єпархії залучать молодь до святкування 1020-річчя Хрещення Русі