Україна Православна

...

Официальный сайт Украинской Православной Церкви

08.05.2008. ДНЕПРОПЕТРОВСК. Никто отнять не может душу

Свой лагерный номер 118539-П Иван Дмитриевич помнит до сих пор. Странное дело: ведь было это так давно, как будто совсем в другой жизни. Забрали его прямо из церкви 15 января 1948 года. А в декабре ему только исполнилось двадцать.
Чем же так не угодил советской власти Ваня Николенко, рабочий паренек, сын рабочего? А тем, что в выходные дни в Кайдакской церкви пел псалмы.
Капитан МГБ, который вел следствие, откровенно признался:
— Ты — чистый, но нам дали план на 50 врагов народа. Где я их возьму? Сам что ли пойду?
И припечатал ему капитан статью 54 пункт 10 — агитация против советской власти. Разговор был короткий: или ты за советскую власть, или за Бога.
Да, он признавал Господа, как создателя всего, что есть вокруг, хотя никто его этому не учил. Просто в шесть лет мальчику попался в руки «Закон Божий» и он, едва научившийся грамоте, стал постигать из этой книги и мудрость Библии, и философию бытия, и сущность истины. Многое было непонятно, но главное мальчик понял: надо любить людей, делать добрые дела и относиться к другим так, как ты хотел бы, чтобы относились к тебе. А во всем остальном он, пожалуй, и не отличался от других, кроме того, что имел отвращение к выпивке, да не матерился, как некоторые сверстники.
Не озверел он и в Заполярлаге, хотя какой-то период политические и уголовники жили в одном холодном бараке и работали на строительстве железной дороги плечом к плечу. Сумасшедшие морозы — 70 градусов, а они сыпали звонкий гравий на мертвую почву, укладывали тяжелые шпалы, тянули дорогу к далекой Обской губе и ждали наступления короткого лета. Хотя какое там лето? Березки — не выше метра, а чуть распустятся почки и появятся нежные листочки -уже и ночные морозы тут как тут. Через неделю листья, не успев толком и погреться на солнце, уже осыпались. И снова приближалась мучительная полярная ночь.
Но что взять с уголовников? Еще больше свирепели надзиратели, которым ничего не стоило ударить в лицо заключенного кулаком. И кого-кого, а политических они не жаловали.
Дали Ивану Дмитриевичу за служение Богу восемь лет лагерей, но вышел он на волю досрочно, как и миллионы других советских людей, холодным летом 53-го. По непонятной причине в документах изменили ему дату рождения с 1927 на 1930 год. Умышленно? Случайно? Кто знает. Тогда ему надо было думать о другом. Как жить. Где работать? Как вписаться в общество с клеймом «враг народа»?
Попробовал устроиться на железную дорогу, но вскоре оттуда уволили: нельзя с такой подмоченной репутацией. Затем был ДЭВЗ, но можно сказать, что всю жизнь проработал Иван Дмитриевич на заводе Петровского честно и старательно.
А как же псалмы, церковь, Господь? О церкви надлежало забыть.
- Ты, Ваня, хороший человек, — сказал ему как-то один сотрудник, — но мне в парткоме дали задание за тобой следить не ходишь ли ты в церковь? Прошу тебя, не ходи туда. Я тебя уважаю и мне не хочется доставлять тебе неприятности.
Неприятностей от системы Иван Дмитриевич больше не хотел. Но проникнуть в его душу власть не могла. Молиться и разговаривать с Господом никто ему не мог запретить, тем более, что это можно было делать и дома. А соблюдать Божьи заповеди он привык с юных лет. Правда, когда ездил в Киев, Москву, Ленинград, ходил в храмы, быстро оглянувшись по сторонам перед тем, как зайти. А вот в родном городе опасался. И только в 1991 году штирлицы местного масштаба ему сказали:
- Теперь, Ваня, ты — вольный. Власть уже новая, и нам сказали, что следить не надо.
А вскоре и храмы повсеместно стали открываться. Так что теперь Иван Николенко может зайти в любой храм, большой или малый, не боясь слежки и разнарядки, по которой обычного человека могли отправить на лесоповал или и того дальше.
О чем жалеет этот 80-летний человек, с душой светлой, с глазами умными, с помыслами чистыми? Да, жизнь не сложилась, все могло бы быть лучше. Только душу ведь никто отнять не может. Жаль, что остался один, что мало выпало на долю счастья и тепла.