Академик Петр Толочко: «Я чувствую свое генетическое родство с Православной Церковью»

01.03.2008 archive, Вестник №78, Социальное служение

Власть сегодня одна, завтра другая, и при каждой интеллектуал должен будить народ.
Академик Петр Толочко.
– Петр Петрович, Вы родились на древней Переяславской земле, где все пропитано стариной. Повлияло ли это на Ваш выбор стать археологом, историком?
– Журналистам всегда хочется, чтобы я сказал, что мечтал об этом с детства и осуществил свою мечту. На самом деле, у меня, пожалуй, такой мечты не было. Хотя в значительной мере на выбор профессии повлияло то, что у меня была в средней школе очень хорошая учительница Галина Митрофановна Скопенко, мать нынешнего ректора Киевского университета. После войны она получила назначение в нашу школу, замечательно преподавала, и поэтому у меня всегда были «пятерки» по истории. Но когда я сегодня думаю, что еще предопределило мое вхождение в историю, археологию, то вспоминаю свое детство. Я вырос на остатках древнерусского города у села Пристромы. Это одна из крепостей, которая была построена Владимиром Святославовичем в 80-е годы Х века для борьбы с кочевниками. Позднее мне удалось ее отождествить с летописным «Бронь-княжем», который упоминается в летописи в ХІІ веке. На этом городище мы летом играли, выкапывали какие то черепки. Может быть, какая то мистическая связь и сработала: знакомство с таинственными предметами в детстве возможно переросло в осознанный интерес к ним в зрелом возрасте.

– Историк – это романтическая профессия? На каком уровне находится наша историческая наука сегодня?
– Вы знаете, существует несколько примитивное представление о том, что история доступна практически всем. И сегодня стали писать на исторические темы все, кому не лень. Но на самом деле это сложная наука, со своей спецификой, огромным источниковым материалом. С одной стороны, есть романтика, потому что древние события у многих на слуху, а с другой стороны, – это серьезная академическая наука и кропотливая работа. Сегодня она сталкивается с огромными трудностями. Резко сократилось финансирование науки. Уменьшилось количество конференций и круглых столов, что также негативно сказывается на исторических исследованиях. Но есть еще один момент: с обретением независимости мы ударились в какую-то нелепую мифологизацию собственной истории. Многим почему-то показалось, что то, что делалось раньше, никуда не годится. Вот мы сейчас все перепишем, представим новый вариант нашего прошлого. Конечно, в новых исследованиях что-то удается уточнить, но в большинстве случаев это откровенная фальсификация и ложь, приукрашивание одних событий и умалчивание о других. Поэтому в нынешнее время нашего независимого возмужания преобладает взгляд на историческую науку как на дисциплину, которая должна тешить патриотические чувства украинцев, а не воскрешать историю такой, какой она была. Наша отечественная история замечательна, величественна, глубока без всяких приукрашиваний, и кто ими занимается, тот лишь дискредитирует и историческую науку, и саму Украину.

– Вы были один из немногих крупных историков, которые подверглись системному шельмованию за то, что не отказались от своих взглядов на историю Древней Руси и Украины. Многие ваши собратья поменяли свое мировоззрение в «нужном» русле…
– Я бы охотно допустил, что эти люди ошибались, что была такая обстановка, партийный диктат, и они, слабые, не выдержали и подчинились режиму. А вот сейчас дали им свободу, и они прозрели. Но я считаю, что это те люди, которые привыкли обслуживать власть, им все равно, какая она, главное, чтобі они были на плаву. Они готовы оправдывать любой режим и получать какие-то блага. Казалось бы, если вы были не состоятельны в прошлой своей научной жизни, то начните все с нуля, откажитесь от своих званий, степеней, премий, кресел… Нет же, они все это сохранили за собой. Это в большей мере наша, украинская особенность. Наши историки, этнографы, филологи конъюнктурят. Я много думал: почему? Мне кажется, это потому, что они не осознали себя интеллектуальной частью нации. На мой взгляд, призвание ученого все время быть в интеллектуальной оппозиции существующей действительности. Он постоянно должен копаться и искать: «что-то здесь не так», «надо что-то улучшить и исправить». И если он так себя ведет, то не будет прислуживать режиму, он будет искать истину. Ведь смешно предположить, чтобы Николай Иванович Костомаров после смерти Николая І вдруг заявил: «Вот умер тиран, теперь я перепишу заново все свое творчество…» Нет, он при диктаторе писал так же, как и после его смерти. Тот же Шевченко или тот же Пушкин — они не боялись выражать и отстаивать свою позицию. Поэтому, пока наша украинская гуманитарная наука не вышла на уровень интеллектуального самосознания, она на каждом историческом этапе будет мимикрировать и бросаться в объятия власти.
Вот сейчас популярна мифологизация украинской истории. Ну, кто нас тянет за язык или кто нам заказывает, чтобы мы трезвонили на весь мир, будто украинцы были уже в трипольской культуре? Люди, ничего не знающие о ней, утверждают, что эта культура — праукраинская! Даже президент об этом тоже говорит! Поэтому мне кажется, что отсутствие интеллектуального стержня в ученых-гуманитариях и есть наша беда.
Что касается позиции, то, конечно, если историк честен, то он не удобен. Мне как-то сын сказал: «Папа, ты похож на последнего защитника города, который стоит на воротах, защищая его от завоевателей, а варвары уже давно в этом городе».

– А много ли у вас последователей?
– Я не скажу, что у меня сегодня много последователей. Я думаю, что потом, «за пределами» их будет больше. Ну, а что делать? Это удел не только мой.

– Сегодня власть и политики много занимаются проблемами истории. Прислушиваются ли они к Вашему мнению?
– К сожалению, не очень. Но это не в диковинку: история свидетельствует, что власть редко когда прислушивается к ученым. Меня она старается, по возможности, не замечать. Но меня это не огорчает. Главное, что замечают люди. И я дорожу их вниманием. Власть сегодня одна, завтра другая, и при каждой интеллектуал должен будить народ. Мне представляется это более важным.

– В этом году Православная Церковь будет отмечать 1020-летие Крещения Руси. Как современная наука относится к этому событию?
– Тема Крещения Руси всегда была важной и популярной. К ней обращались многие исследователи. Она освещалась на основании существующих документов, немногочисленных записей в наших летописях, в византийских источниках. Вместе с тем в продолжение всей истории исследования этой темы на нее оказывали влияние привходящие обстоятельства. Часть наших историков, в большей мере зарубежных, «диаспорных», очень бы хотели, чтобы Русь крестили не из Константинополя и Византии, а из Рима. Поэтому время от времени предпринимаются попытки показать, что Русь еще до Владимира поддерживала отношения с римскими папами. Поддерживала, и не только с Римом, но крестилась все-таки от Византии. Еще бабка Владимира княгиня Ольга крестилась в Константинополе. По летописной версии, в 945 году при князе Игоре, крещеная дружина приносила клятву на верность договору с греками в Ильинской церкви на Подоле. Какая-то часть русичей приняла крещение от Византии еще в 60-е годы IX в., при князе Аскольде. В конце Х века состоялось официальное крещение Руси

– Не преувеличиваем ли мы значение Крещения для Киевской Руси?
– Не преувеличиваем. На момент принятия Русью христианства большинство европейских стран уже определились со своей верой. Образовалось содружество католических стран и параллельно формировалось византийское содружество народов во главе с Константинополем. Рано или поздно Русь должна была сделать свой выбор, ведь оставаться в том первобытно-языческом состоянии уже было практически невозможно. Вот она и сделала свой выбор. Византия тогда была вселенским государством с развитой наукой, культурой, просвещением и философией. И мне представляется, что этот выбор был оптимальным. На Русь пришла письменность, просвещение, архитектура искусство. Буквально сразу были возведены такие огромные соборы, как Десятинная церковь, София Киевская. Это что-то небывалое для Руси, огромные здания, украшенные мозаиками и фресками. На русского человека это производило впечатление необыкновенное. И не случайно митрополит Иларион говорил о Софии Киевской: «Церковь дивна и славна всем окружным странам, и иная такая необрящется во всем полунощи земном — от востока до запада». «Полуноще земное» — это северная европейская часть. Он ведь знал, что Константинопольская София лучше и больше. Но здесь же ничего подобного не было. После Крещения культурную и духовную жизнь Руси определяла культура Византийского православия, и, конечно, это сыграло огромную роль в ускорении древнерусского духовного развития.

– На Ваш взгляд, насколько празднование 1020-летие Крещения Руси может объединить людей, поднять наш дух. Или это всего лишь пиаракция?
– Крещение Руси – это, безусловно, одно из главных событий нашей древней истории. Празднование юбилея должно напомнить всем нам об этом. А еще должно помочь укрепиться нетвердым в вере. Я надеюсь, что это предначертание поможет возрождению нашей духовности и нашего самосознания. Разумеется, это и пиар. Сейчас без пиара ничего не делается — такова жизнь. Надо об этом говорить в прессе, надо делать видеоролики, надо показывать это все людям. И если мы проведем празднование на широкой основе с привлечением всех православных России, Белоруссии, Польши, Болгарии и других стран, оно, несомненно, станет выдающимся событием.

– Петр Петрович, вот мы говорим, что наше Православие создало восточнославянскую православную цивилизацию. На чем основаны такие утверждения?
– Я бы не стал называть это отдельной цивилизацией. Я считаю, что Киевская Русь в Х-ХІІІ веках находилась все-таки в лоне византийско-православной цивилизационной системы. Она постоянно подпитывалась из того источника, из которого и произросла. Это продолжалось и тогда, когда крестоносцы разрушили Константинополь. Лишь после разгрома его в 1453 году турками восточнославянский мир начал обретать свою культурную специфичность. Конечно, православную для большей его части. Сейчас нас усиленно тянут на запад. В Украине есть целый регион, исповедующий католицизм, — Западная Украина. Я не являюсь противником западных ценностей, но убежден, что отречение от своих, первородных, является великим грехом. Это все равно, что отказаться от своих родителей. Между тем эта тенденция определяется все отчетливее. Если ее не остановить, наша цивилизационная идентичность окажется под угрозой.

– Еще со времен Кирилла и Мефодия Православная Церковь способствовала развитию науки и культуры, даже позднее на страницах «Киевской старины» находишь интересные статьи, написанные представителями духовенства. Насколько приемлемо, на Ваш взгляд, такое сотрудничество?
– Это очень банально, но Церковь действительно помогла развитию науки, письменности, культуры, медицины и т.д. Более того, эти научные знания на первых порах развивались в ее лоне. Монахи собирали документы, читали западные хроники, компилировали историю Руси. У меня, как у историка, нет предубеждения относительно совместимости светской и церковной науки. Все зависит от степени проникновения того или иного человека в материал, события, явления. Мы много знаем примеров, когда люди, очень тесно связанные с Церковью, творили высокую историческую науку: митрополит Макарий, профессор духовной академии Болховитинов и многие другие.
Для меня наша Православная Церковь больше, чем средоточие веры. Это мир моей духовной культуры, в которой я существую. Мне кажется, что это должно быть внутри человека – это его стержень. Я чувствую свое генетическое родство с Православием. Недавно написал небольшую книжечку о Блаженнейшем Митрополите Владимире. А когда, помните, Святейший Патриарх Алексий II приезжал в 1990 году в Киев и на Софийской площади униаты устроили бесчинства, у меня это вызвало протест, хотелось помочь православным.

– Вы недавно удостоены высшей награды польской православной общественности – медали князя Константина Острожского. Какой Вам видится эта историческая личность?
– Князь Константин Острожский мне представляется великим православным человеком. Апостолом защиты Православия. Ведь когда польское правительство и Римский престол решили, что Украине быть католической, и собрали в Бресте свой собор, только мужественный человек мог собрать православных и сказать власти «нет». Поэтому я преклоняюсь перед этим человеком. Более того, и сегодня его пример по защите Православия очень актуален. Вот многие говорят: что бы ни делали эти американцы и запад, а наше общеславянское первородство все равно проявит себя, оно непобедимо. А все их попытки нас разорвать и перезвать не будут иметь успеха. На самом деле, это не так. Методическая работа по обращению людей в другую среду дает свои результаты.
Почему сегодня такое оголтелое наступление со всех сторон на Украинскую Православную Церковь? Что их волнует? Вроде бы хотят поместную православную церковь. Но почему-то нет требований создать в Украине поместную греко-католическую церковь, или протестантскую, или римо-католическую? Да потому что цель — оторвать Украину от России. Изменить ее культурно-историческую сущность. Она должна быть оторвана от мира православного и присоединена к католическому, протестантскому. И поскольку существенным препятствием на этом пути есть Москва, значит, надо убрать из жизни Украины этот сдерживающий фактор. Мне представляется это трагическим заблуждением, предательством нашего исторического прошлого.
Возможно, в нашей православной культуре и есть какие-то недостатки, но это не основание для обращения в другую веру. Это как с родителями — они не всегда идеальны, возможно, беднее других, но человек в здравом рассудке не отрекается же от них. Это безнравственно. Поэтому нужно бороться за нашу цивилизационную православную идентичность, за наши корни, за нашу культуру. И я в меру своих сил и возможностей это делаю.

– Петр Петрович! Мы поздравляем Вас с юбилеем и с наградами! Какие книги пишете сейчас, над чем работаете, что издали?
– К юбилею опубликовал избранные труды за последние 10 лет. Когда меня пришли поздравлять, я решил не утомлять присутствующих долгим докладом и подарил каждому этот сборник. Чтобы поверили, что я еще могу. (Смеется) Надеюсь, что и в будущем мне еще удастся что-то сделать.

Беседу вели Василий Анисимов и Владимир Кухарский

Василий Анисимов: «Если мы не отделяем ложь от правды, то сами становимся соучастниками лжи»

Митрополит Киевский и всея Украины Владимир: «Именно Церковь как ничто другое в состоянии объединять людей»