Предстоятель Украинской Православной Церкви
Блаженнейший Митрополит Киевский и всея Украины Владимир:
«Бог — не в силе, а в правде...»

Загнанный в угол всегда опасен. А обладающий могучими связями — вдвойне. Кто бы мог предположить год назад, что всенародные страсти вскипят уже не на острие межконфессиональных противоречий, а в среде самого православия? Расстриженный митрополит Филарет при поддержке национал-радикалов и компартийных государственных структур напоследок хлопнул дверью — бросил Святую Церковь в раскольничий пожар. Погасить его и утвердить мир в душах человеческих — задача не из легких. Она легла на плечи нового Предстоятеля главенствующей в Украине Церкви (УПЦ) Блаженнейшего Митрополита Владимира (Сабодана). Пропрезидентские теле- и радиовещание, пресса с подачи Филарета сделали все, чтобы дискредитировать владыку. Но мы, видимо, и впрямь уже «не те». Получив глоток свободы, научились отличать ложь от правды. Киевляне устроили восторженную встречу владыке. С молитвами и пасхальными песнями. Он — надежда на обновление измученной и униженной Православной Церкви в Украине. Сегодня Митрополит Владимир — субботний гость «Независимости».

— Ваше Блаженство, какова, на ваш взгляд, нынешняя ситуация в Украине, складывающаяся вокруг УПЦ? Известна ли вам позиция нашего Президента?

— Факты красноречивы. Настоящая бойня произошла в Ивано-Франковской епархии. Нападавшие все крушили, избивали священников... Когда обратились за помощью к представителю Президента, тот ответил: «Размышляйте, что вам мешает жить...»

3 июля — нападение молодчиков на Почаевскую Лавру совместно с представителями Руха. Местная власть запретила бить в набат, подавать сигналы бедствия.

В Ривне депутат Червоний возглавил митинг, после чего было совершено нападение на кафедральный собор и епархиальное управление.

В Херсоне 3 июля автокефалисты с местными молодчиками напали на кафедральный собор. Люди пока тоже отбили храм.

В Виннице — захват епархиального управления...

Люди, епископат, духовенство и монашествующие несколько дней стояли у Верховного Совета, обращая внимание на наши проблемы, и просили только одного: чтобы меня принял Президент Кравчук.

Такая встреча состоялась 3 июля в 12 часов дня...

— О чем умолчали средства массовой информации?

— Мы говорили с Президентом Кравчуком около 35 минут — о нашем нелегком положении, о ситуации, создавшейся в Украинской Православной Церкви. Обсуждались отношения между конфессиями и, в частности, вопросы о многочисленных нападениях на наши епархиальные центры. При мне Президент Кравчук немедленно поручил связаться со всеми своими представителями в областях. И дал указание впредь пресекать провокации. (До сих пор ведь они принимали в этом активное участие.) Президент сказал, то этот вопрос будет снят. Но, кроме Херсона, напряжение нигде не уменьшилось.

— Владыко, а что вы можете сказать об автокефалии. Какие шаги намечены в этом направлении?

— И Харьковский, и Московский соборы, и наш недавний Поместный собор говорили об автокефалии. Но при этом должны быть соблюдены три условия. Во-первых — все должно быть основано на законном (имеютcя в виду церковные каноны) основании и традициях Православия. Во-вторых, полное волеизъявление всего народа, а не только епископата. В-третьих, полное взаимопонимание со всеми Поместными Православными Церквами. Все это требует времени и терпения. Необходимо разъяснять людям сущность автокефалии. Скоропалительное стремление получить автокефалию во что бы то ни стало тоже завело бы в тупик. Народ сейчас накален, это необходимо учитывать. Ведь церковная война страшнее, чем межнациональная.

Кстати, я понимаю позицию Президента, который выступает за единство. Но я спросил его: можно ли сейчас объединить депутатов, и он согласился, что нельзя. Во время встречи я представил Президенту итоговые документы нaшего Поместного собора. Президент убедился в полном единстве епископата УПЦ и верующих. Он сказал, что защищал и будет защищать права каждой Церкви.

— На протяжении всей своей истории Церковь ведет явную и тайную полемику со светской властью о своей роли в обществе. Государство всегда пыталось приручить Церковь, придать ей идеологические функции и использовать в своих интересах. Не кажется ли вам, что сегодня настал момент, когда Церковь может освободиться от этой зависимости?

— Византийская империя считалась образцом гармонии между Церковью и государством, но были времена, когда императоры правили Церковью. Было это и в России, когда Петр I вообще ликвидировал Патриаршество. Периодически эти явления повторяются и будут повторяться. Я думаю, сейчас, когда мы стали самостоятельными и независимыми, Церковь имеет больше прав, возможностей и свобод, чем в тот страшный, более чем 70-летний период. Я думаю, что Церковь сейчас имеет необходимую самостоятельность и все возможности для исполнения своей миссии. Как рассматривают Церковь главы государств? Хотят ли они иметь «свою» Церковь в лице той или иной доминирующей в государстве конфессии? Такие искушения тоже возможны.

— Как вы относитесь к идее национальных Церквей? Ведь сегодня из уст многих наших депутатов, вникающих в вопросы религии, звучат слова об особой «украинской духовности» — будто может быть отдельно украинская, отдельно — русская, отдельно — албанская духовность. Есть тенденция включения Церкви в какие-то идеологические и даже националистические структуры.

— Я думаю, что нельзя в многонациональной стране, даже будь здесь все как в раю, строить национальную Церковь. Церковь выше национальности и политики, она — Христова. Границы Церкви не обязательно совпадают с границами государства, и строится она не по национальному признаку.

— Некогда церковные иерархи становились даже главами государства, сплачивали народ. Объединенное христианство некогда остановило продвижение мусульман и монголо-татар.

— История знает такие случаи, но я не думаю, что это нормальное явление в отношениях между Церковью и государством. Церковь — не политическая организация, она отделена от государства, хотя не отделена от общества. Церковь составляют те же граждане, которые составляют общество и, естественно, они живут проблемами своего государства. Мы не собираемся вмешиваться в какие-то политические акции, но мы готовы благословлять, молиться, поддерживать все акции государства, направленные на благо людей. Это путь, который построен на реальностях. Политические структуры меняются, но миссия Церкви должна оставаться неизменной, у Церкви есть свой минимум и максимум, своя программа, Церковь готова подключиться к воспитанию общества и помочь государству во всех акциях, направленных во благо человека.

— Владыко, у вас на днях была встреча с главой УАПЦ Патриархом Мстиславом, который прибыл в Киев для изучения обстановки. Возможен ли компромисс?

— Это была неофициальная встреча, продолжительная, чисто человеческая беседа. Говорили о судьбе Украины, о судьбе Православия. И пришли к выводу, что следует для начала восстановить добрые, человеческие взаимоотношения между представителями Церквей, тем более, что свою миссию осуществляем бок о бок в одном государстве, а потом уже можно вести серьезный межцерковный диалог. В этой связи я говорил патриарху, что меня беспокоит волна насилия, прокатившаяся почти по всем нашим епархиям в Украине. Боюсь, что эта волна — не последняя. В Ивано-Франковске, Луцке, Ривно, Почаеве, даже в Херсоне и Днепропетровске наблюдается тенденция захватa епархиальных управлений и кафедральных соборов со стороны определенной части молодежи и автокефалистов. В Киевской области было три случая, когда секретарь бывшего митрополита Филарета пытался захватить или захватил приходские храмы. Этот процесс набирает силу. С чьего согласия и благословения — остается только догадываться. Мне страшно, что в решении межконфессиональных вопросов начинает доминировать метод насилия. В беседе с Мстиславом я изложил эти факты. Думаю, что наше общение послужит хорошим началом для межцерковного диалога.

— Среди автокефалистов есть немало ваших учеников, не сыграет ли это какую-то роль?

— Склонен думать, что человеческий фактор играет немаловажную роль в обществе, а тем более в Церкви.

— Из ваших интервью можно сделать вывод, что в конце концов воцарится мир, и Православие будет непоколебимо...

— Если бы мы, верующие люди, не имели веры, нам нечего было делать в Церкви. Мы осуществляем свое служение Церкви в тяжелых условиях. Христос говорил, что настанет время, когда будет едино стадо и един пастырь. Но это произойдет, вероятно, не сегодня и не завтра. Обстановка усложняется и нагнетается. Есть страсти и политические, и религиозные, где-то они перекрещиваются. Организован «Комитет по спасению православия». Спасению от кого? От своих же православных? Пропасть между православными Украины углубляется. Еще будут страдания. Какие-то силы делят наше общество на части, на противостоящие лагеря... Думаю, это не принесет пользы ни Церкви, ни обществу, ни нашему государству.

— Есть ли какая-то информация о визите Филарета и Антония в Константинополь?

— Есть сведения, что бывший митрополит Филарет и делегация присутствовали на богослужении, но не участвовали в нем. Отдельно Филарет служил панихиду на могиле Патриарха Дмитрия. Хотя там присутствовал архимандрит Константинопольской Церкви, однако совместного богослужения не было. Архимандрит Дамаскин Карпатакис, генеральный секретарь Священного Синода Эллады, сообщил, что Филарет просил о встрече с главой Элладской Церкви Серафимом и Патриархом Антиохийским, но получил отказ, мотивированный тем, что «Филарет находится в расколе с Церковью».

— Депутат Червоний заявил, что вы приехали в Киев внезапно, никого не предупредив...

— Никакой тайны вокруг моего приезда не было. 11-го состоялся в Москве собор, 12-го я провел пресс-конференцию. Меня неоднократно спрашивали о планах на ближайшие дни. Я объяснил, что на Троицу еду служить в Ростов и после Троицы, в субботу, 20 июня, приеду в Киев. А еще до Троицы я связался с председателем Совета по делам религий Украины и сообщил о дате моего приезда.

— Вернемся к Харьковскому собору. Митрополит Филарет все время говорил о том, что на Московском соборе все обвинения с него были сняты и даже была объявлена благодарность за многолетнюю службу на благо Церкви. Не означала ли эта благодарность попытку пойти на уступки? Чем объяснить дальнейшую смену акцентов в отношении Филарета?

— Архиерейский собор в Москве был созван по «украинскому вопросу» в связи с обращением украинского епископата и тогдашнего Предстоятеля, бывшего митрополита Филарета. Были продолжительные дискуссии в отношении личности самого митрополита Филарета. Ему был задан целый ряд вопросов. Подчеркиваю — безотносительно самой автокефалии, потому что здесь все было ясно. Некоторые украинские епископы говорили, что документ об автокефалии хотя и был ими подписан, но не без давления. Верующие многих епархий выступали против автокефалии. На соборе в Москве было пожелание не начинать такие сложные процессы, как автокефалия, за спиной людей, ведь это приведет к новому расколу. Вопрос перенесен на следующий собор, Поместный. Это высшая инстанция в Церкви. На Поместном соборе присутствуют не только епископат, священники, монахи, представители учебных заведений, но и представители от приходов.

После продолжительных дискуссий митрополиту Филарету было предложено оставить пост главы УПЦ. Он согласился, но поставил условия — предоставить ему одну из епархий, так как «хотел служить и попасть в Царствие Божье». Сам Филарет дважды дал слово архиерея, призвал имя Господне, что по приезде в Киев он соберет Архиерейский собор, снимет с себя полномочия и предоставит возможность епископату тайным голосованием (а избирался он, кстати, голосованием открытым) избрать нового Предстоятеля УПЦ. И заверил, что не будет никакого давления ни с его стороны, ни со стороны государства.

Вот так все, казалось, мирно завершилось. Тогда и было предложено вынести ему благодарность за многолетнюю службу в Украине. В заключительном документе оговаривалось, что если Филарет уйдет со своего поста, ему будет предоставлена одна из епархий. Но, вернувшись в Украину, он поступил по-другому и объяснил свои действия желанием сохранить самостоятельность УПЦ. Хотя эту самостоятельность никто не забирал. Началось противостояние. По церковным канонам, человек предупреждается трижды, и если он не подчиняется, вопрос выносится на Церковный суд. Предупреждений было больше, чем три. Но Филарет остался непреклонен. На первой своей пресс-конференции в Киеве он преподнес все как борьбу за автокефалию. Конечно, времена меняются, меняются и убеждения. Но разыгрывать героя и мученика, борца за автокефалию с его стороны — несправедливо. Его судили за конкретные дела, поступки, за то, что он нарушил свое обещание.

— На пресс-конференции, проведенной бывшим митрополитом Филаретом сразу по возвращении с Архиерейского собора РПЦ в Москве, он сказал, что «идет разговор о том, что хотят прислать в Украину митрополита Владимира (Сабодана), не знаю, с его ли ведома или нет...»

— Разговор шел давно. Это ухудшало его отношение ко мне. Он дошел до того, что, видя во мне соперника, просто неприлично выступил на соборе в Москве в присутствии всех. Обвинил меня в том, что он не прошел на выборах в Патриархи Московские. По моей вине. Я, дескать, приложил все усилия, чтобы его не избрали. В общем, какая-то ахинея.

А потом, с высокой трибуны, он заявил, что ему некто передал, будто я «готовлю ему кость, но сам и подавлюсь этой костью».

Он, конечно же, знал настроения украинского епископата. Его хотели переизбрать там же, в Москве, поскольку все украинские епископы единогласно выступали за его скорейшее снятие. Они письменно изложили все это Патриарху Алексию.

— Владыко, пытались ли вы получить эфир на телевидении, радио?

— Конечно, пытались! Но осуществляется полная блокировка со стороны руководства телерадиокомпаний.

То же и в прессе. Кроме «Независимости» и статьи в «Киевском вестнике», спасибо им, поддержки не было. После приезда я давал 6–9 интервью в день. Все, как вода в песок!

— Скажите, Владыко, ваше избрание признано Патриархами других Православных Поместных Церквей?

— Мною получены письменные подтверждения от Патриархов Иерусалимского, Александрийского, Антиохийского, от глав Кипрской, Элладской и других Поместных Церквей.

11 июня, когда в Москве проходил Архиерейский собор, дважды состоялся телефонный разговор со Вселенским Патриархом Варфоломеем. Он осуждал то, что произошло, и приветствовал то, что состоялось в УПЦ.

— Какое учaстие в судьбе украинского православия принимает сегодня, в связи со складывающейся обстановкой, Патриарх Московский и всея Руси Алексий II?

— У нас есть духовное общение с Патриархом Московским, и его имя поминаем при богослужении. Сегодня никакого вмешательства в наши дела с чьей бы то ни было стороны нет.

— Если можно, пожалуйста, несколько слов о вашем жизненном пути...

— Родился я в простой крестьянской семье на территории нынешней Хмельницкой области. Закончил десятилетку. Потом поступил в Одесскую духовную семинарию, после чего окончил Ленинградскую духовную академию. Был вновь направлен в Oдессу, преподавателем, затем стал ректором семинарии. Находился в церковной командировке в Иерусалиме, затем три года представлял нашу Церковь во Всемирном Совете Церквей в Женеве. После — назначен викарным епископом в Киев. Потом — четыре года возглавлял Черниговскую епархию; десять лет — ректор Московской Духовной Академии и Семинарии; еще десять лет — в Ростове-на-Дону. Одновременно являлся Патриаршим Экзархом Западной Европы и управляющим делами Московской Патриархии. (Добавим, что Митрополит Владимир также имеет высшее юридическое образование.)

— Владыко, как открыли вы Бога для себя?

— Я рос в семье верующих. Мой отец долгое время был старостой нашей сельской церкви. С детства, лет с семи, я прислуживал в алтаре. Позже священник обучил меня славянскому языку. Мне всегда хотелось служить в Церкви, что и осуществилось.

— Можно ли было предвидеть такой поистине драматический поворот событий в жизни православных Украины? Положение особенно обострилось после вашего приезда в Киев...

— Этот драматизм я предвидел. Меня терроризировали телефонными звонками еще в Ростове. Когда три дня я находился там, прощаясь со своей паствой, получил несколько сот телеграмм из Киева, отпрaвленных с одного и того же отделения связи, с одним и тем же недоброжелательным текстом за подписью «верующие Киева». Кроме того, через меня как управляющего делами проходили все жалобы, сообщения делегации с Украины. Так что я хорошо представлял здешнюю ситуацию.

О решении Харьковского собора я узнал в Финляндии, из вечернего выпуска теленовостей. Я знал, что будет напряжение, оно и есть. Но разве можно поступать иначе, когда тебе дoверяют?

— Верно ли, что уже в Дарнице, в вагоне поезда, вам предлагали не ехать дальше, а пересесть на автомашину и таким образом прибыть в Лавру?

— Предложение было. Но я сразу сказал, что не вор и не хочу прoезжать окольными стежками-дорожками, поэтому доеду до вокзала, как объявил заранее. Какая будет встреча, такая и будет.

Что меня вдохновляет? Я человек верующий и в первую очередь надеюсь на Бога и, конечно, на доверие тех людей, которые меня встречали в Киеве с пасхальными песнопениями, которые находятся со мной здесь, в Лавре. Это сотни и сотни приехавших из всех епархий. Я должен быть с ними.

— Ваше Блаженство, что бы вы сказали украинским читателям в завершение нашего разговора?

— Сегодняшнее время многосложное и многотрудное. Много проблем стоит и перед государством, и перед общественностью, и перед Цеpковью. Надо прежде всего всем набраться терпения, чтобы суметь избежать противостояния, которое только усугубит ситуацию. Надо способствовать установлению в обществе человеческого взaимопонимания, без чего невозможно двигаться дальше в сторону полной самостоятельности — и государственной, и церковной. Но нельзя все же играть чувствами верующих людей, потому что терпение и у них не беспредельно. А то, что игра эта сейчас продолжается, вызывает беспокойство и большое сожаление. Все это не принесет пользы ни обществу, ни государству, ни Церкви. Ибо Бог — не в силе, а в правде.

Беседу вели В. Анисимов, А. Гусев, И. Гурков, Ю. Радченко

«Независимость», 11 июля 1992 г.