Иеромонах Симеон, наместник Свято-Троицкого Ахтырского монастыря: «Идеал монаха — поселить в своем сердце Бога»

01.11.2004 archive, Вестник №38, Слово пастыря

«Идеал монаха — поселить в своем сердце Бога»

Иеромонах Симеон,
наместник Свято-Троицкого Ахтырского монастыря
(Сумская епархия)

350-летие единственно-го в нашей епархии действу-ющего монастыря — замечательная дата. Еще два года назад вряд ли ко-му верилось, что этот юбилей не просто вспомнят, но еще и будут праздновать. Ахтырский Свя-то-Троицкий монастырь был безна-дежно разрушен, лишь расписанная «здесь бывшими» Димами и Ромами, с зияющей пробоиной от снаряда в боку, колокольня, да пе-щеры в недрах горы напоминали о былой обители. И вроде бы еще сов-сем недавно приехали наши монахи се-литься на горе, где не было никаких условий для жизни, а сегодня у монастыря даже от-крыт сайт в Интернете, готовится к изданию первая книга. Думаю, что такими вехами и бу-дет всегда мерить внешний взгляд монастырскую жизнь — открыли тог-да-то, построили то-то, провели теле-фон, а вот самое главное, то, ради чего открываются монастыри, ускользает. О смысле возрождения монашества мы начали беседу с наместником Свято-Троицкого Ахтырского монастыря иеромонахом Симеоном (Гагатиком).

— Отче, для чего в наше время нужны монастыри? Люди таким образом созда-ют себе удобства для жизни и мо-литвы?
— Вы не уточнили в своем вопросе «кому нужны?» Но раз вы спрашиваете монаха, то и отвечу я с точки зрения монаха. Само слово монастырь значит «жилище монаха (или монахов)». Слово же «монах» значит «одинокий», то есть отказавшийся из любви к Богу от мир-ской и семейной жизни. Однако «се, что добро или что красно, но еже жити братии вкупе». По-русски это значит: «Вот, что хорошо и что приятно, — это жить братьям вместе».
Что, например, делать человеку, кото-рый хочет свою жизнь посвятить Богу? Если он останется жить в миру, то посто-янно будет испытывать на себе давление окружающих его людей: они будут скло-нять его жить как все, то есть заботясь прежде всего о житейских попечениях и развлечениях, а не о Царствии Божием. Если же он полностью уединится, то столкнется, теперь уже внутри себя, с еще более серьезной проблемой, препятству-ющей ему жить с Богом. В уединении че-ловек неизбежно обнаруживает, что душа его неисцельно поражена греховными склонностями, привычками, леностью и другими страстями и почти всегда побеж-дается ими. Так человек уже сам оказыва-ется неверным в своем обещании Богу жить свято. От этих двух тупиковых жизненных ситуаций наилучшим выходом является монастыр-ское устро-ение жиз-ни.
В мона-стыре глав-ным заня-тием являет-ся молитва: богослужение в храме и келейное молит-венное правило. Это задает такую доми-нанту в жизни человека, которая не позво-ляет ему погрузиться в житейскую суету. В монастыре находится и самое действен-ное средство против страстей, греховных недугов души. Страсти побеждаются наи-лучшим образом, когда человек решается жить не по своей воле, а по послушанию своему духовному отцу и когда жизнь его всецело посвящена служению братьям.
То есть вы правильно сказали: мона-стырь — это удобное средство для жизни и молитвы. Здесь человек избавляется от диктата мира жизнью по монастырскому уставу, а от диктата страстей отсечением своей воли, послушанием.

— Вы учились и в Москве, и в Афи-нах и не понаслышке знакомы с об-разом жизни русских и греческих об-щежительных монастырей. В чем их существенные отличия?
— Наш отечественный монастырский устав, как и греческий, свои корни имеет в первоначальном монашестве Египта и Палестины. Греки его взяли себе непосредственно оттуда, а мы его взяли от греков. Родоначальник монастырско-го образа жизни в нашем Отечестве пре-подобный Антоний Печерский устроил свою жизнь на месте, ставшем впоследст-вии Киево-Печерской Лаврой, так, как научился этому на Афоне. Возродитель монастырей преп. Сергий Радонежский установил принципы общежития в своем монастыре, послушавшись совета, кото-рый ему в виде личного письма направил Константинопольский патриарх свт. Филофей, бывший игумен Афонской Лавры преп. Афанасия. Возродители монашес-ких идеалов преп. Нил Сорский и преп. Паисий Величковский воплотили эти идеалы в своей жизни и жизни устроен-ных ими обителей, возлюбив их и на-учившись им, опять же, на Афоне. А преп. Серафим Саровский и Оптина пустынь — это уже плоды монастырского возрождения, на-чало которому положил преп. Паисий. Афон для нас — это во все времена обра-зец монастырского устройства жизни. Поэтому я скажу о том, что сам там видел и что полюбил.
Вся братия во главе с игуменом посе-щает все службы суточного круга богослу-жения. Это, как я уже говорил, — главное дело монаха. Монахи не имеют личной собственности и денег. Прием пищи — только за общей трапезой, посещение ко-торой обязательно для всех. У каждого монаха своя келья, предназначенная прежде всего для уединенной молитвы. Поэтому келейные чаепития и беседы в ней просто немыслимы. Ни посторонние, ни сами братья в гости друг к другу не хо-дят, стараясь, насколько это возможно, хранить безмолвие. Регулярно вся братия собирается вместе для обсуждения насущных общемонастырских вопросов. Все исповедуются у игумена — единствен-ного духовника обители, который избирается самой братией. Поэтому в таком монастыре послушание игумену — это по-слушание своему духовнику.
При таком устройстве жизни вся братия чувствует себя и выглядит для по-сторонних единой духовной семьей, объединенной общей молитвой и общим трудом, общими принципами и общей це-лью. Цель та же, что и у всех христиан, — спасение. Но такой общежительный монастырь замечателен тем, что предо-ставляет каждому брату наилучшие на земле возможности для достижения этой цели, для приобретения залога спасения уже в этой жизни.

— Расскажите, когда и как воз-никла идея возрождения Ахтырского Свято-Троицкого монастыря?
— Монастыри возрождаются не по человеческому хотению, а по Промыслу Божию. Так, нам представляется, было дело и с возрождением Ахтырского мо-настыря. Однажды, когда я еще препо-давал в Сумском духовном училище и служил в его храме, меня и моего со-брата пригласил к себе послужить на святителя Николая наш студент и друг, служивший священником в с. Олешня. Дорога на Олешню из Сум проходит через Ахтырку, и утром 19 декабря мы, вы-ехав за этот город и переехав через Ворсклу, из окна машины увидели заснежен-ную, покрытую лесом гору с колокольней на вершине. Нас вез наш студент-батюш-ка, и у него мы спросили, что здесь такое.
— Здесь был монастырь, — ответил он.
— А теперь?
— А теперь там ничего нет. Одна коло-кольня осталась.
Нам запало в душу это место: пустын-ное, для монастыря идеальное во всех отношениях… Но ни о чем конкретно мы тогда не смели и подумать.
А спустя некоторое время в кабинете у владыки Иова я увидел картину с прекрасным монастырем на зеленой горе над рекой и не удержался, чтобы спросить, где такой чудесный монастырь? Как это я раньше нигде его не видел? Ведь обычно такие красивые монастыри всем известны.
— Это в нашей епархии, Ахтырский Свято-Троицкий монастырь.
— А что там сейчас?
— Ничего. Осталась одна колокольня.
И тут я вспомнил то, что мы видели на святителя Николая.
— Владыка, этот монастырь надо вос-станавливать, — сказал я, ничего конкрет-но еще не позволяя себе подумать.
— Так монахов ведь нет.
Через какое-то время состоялся мой постриг. И в душе стала постепенно со-зревать мысль, что этим монастырем на-до заняться, ведь все равно монах должен жить в монастыре, а не в училище, где было тогда наше жилище.

— С чего, собственно, началось возрождение монастыря, в каких ус-ловиях вы жили на горе в первое время?
— Возрождение монастыря, как и по-ложено, началось с благословения наше-го епископа. По его благословению мы начали туда ездить осмотреться, стали за-ниматься земельными и другими органи-зационными делами. Вот только жить там было совершенно негде. Не удава-лось достать даже строительного вагон-чика для временного жилья. «А вы летом поселяйтесь там в шалаше», — сказал нам владыка. Я подумал, что он шутит. Но оказалось, что слова эти пророческие.
Приближалось лето, и мы решили поселиться в палатке, надеясь на то, что местные жители не позволят священникам долго жить в таких условиях и как-ни-будь помогут нам достать вагончик (у местных нефтяников таких было много). Палатку нам дал на временное пользова-ние командир местного саперного гарни-зона Юрий Владимирович Возницкий, спаси его Господи. Но перед самым посе-лением на горе меня стало одолевать ма-лодушие: как мы там выживем? Ведь там нет даже воды. Если пищей можно запас-тись на несколько дней и периодически доставлять ее из села или города в рюкза-ке (тогда еще у нас не было своего транс-порта), то вода нужна постоянно; из реки же вода для питья непригодна, да и не на-ходишься туда.
Признаюсь здесь в своем малодушии, чтобы тем более прославить Промысл Бо-жий и чтобы те, кто хочет посвятить свою жизнь Богу, не сомневались, что Бог о них будет всегда заботиться более, чем это смог бы делать любой человек. Мой со-брат на мои колебания ответил именно так: Бог поможет. И 28 мая 2002 года мы на горе, на лесной поляне, установили с помощью военных палатку и совершили нашу первую краткую службу: молебен пе-ред всяким благим делом. Мы поселились в день памяти преп. Пахомия Великого, отца общежительного монаше-ства. С тех пор ежегодно торжествен-но празднуем память этого святого как покровителя возрождающегося монасты-ря. И с первого же дня нам стал явствен-но и чудесно помогать Промысл Божий. В день поселения, к вечеру, при-ехал на гору человек, ахтырчанин, по имени Валерий, с которым мы познако-мились незадолго до этого, но ничего не говорили ему о дате поселения, так как сами о ней еще не знали. Ему в тот день пришел помысел, что надо приехать на гору. Он приехал, увидел нашу палатку, спросил, чем нам помочь, и с тех пор на протяжении трех месяцев почти еже-дневно приезжал на гору и привозил во-ду и все необходимое для жизни на сво-ей машине — до тех пор, пока у нас не появился свой автомобиль.
Весь май перед поселением не было ни одного дождя. Первый дождь пошел к вечеру нашего первого дня на горе и в течение двух недель шел ежедневно, сильно по-холодало. Только чудом старая палатка ни разу не потекла. Готовили мы на костре, во время перерывов между дож-дями, но вскоре все дрова настолько про-мокли, что разжечь их было можно, толь-ко обильно и часто поливая их соляркой. Все в палатке отсырело. К концу этих двух недель я вдруг почувствовал, что сил сопротивляться холоду и сырости больше нет. Это было утром перед нача-лом службы, а к ее концу впервые за по-следние дни разошлись облака и пробился первый луч солнца. Сразу по-теплело и в воздухе, и на душе. Никогда в жизни я так не радовался солнцу, как в тот день. Можно было жить дальше. Так про-шел самый первый этап выживания на Святой Горе.
С перво-го же дня мы установили со-вершение всех служб суточного богослужебного круга — одно из главных правил всех мо-настырей. Служили мы под открытым небом, перед входом в палатку. У нас бы-ло два аналоя: на один из них мы клали икону и ставили его впереди, а на другой клали книги и так совершали богослуже-ние. Когда шел дождь, аналои ставили внутри палатки и служили там.
В ближайшее после поселения вос-кресенье на службу пришло много ахтырчан: накануне на всенощном бдении ахтырские батюшки объявили народу, что на горе поселились монахи и что хорошо бы им оказать посильную помощь. С это-го дня нам действительно стали помогать, приносить самые необходимые вещи, расчищать вместе с нами лесные заросли, строить навесы, которые мы обустроили под временный храм, трапезную и кухню. Первый навес был готов через месяц после нашего поселения, как раз к Троице, престольному празднику монас-тыря. Мы его украсили зеленью, повесили иконы, не было только Святого Престола. А владыка нам благословил совершить первую литургию в возрождающемся монастыре именно на наш престольный праздник. И вот по ми-лости Божией человек, кото-рый нам помогал устраивать храм-навес, в ночь с субботы на воскресенье Пятидесятницы устроил нам и временный Престол. Благодаря ему, в нормальных условиях смогла совершиться на Троицу первая Божественная литургия.
Человек (имя его Вячеслав), устроивший нам храм-на-вес и Престол, стал одним из самых больших благодетелей монастыря. Великое его благодеяние со-стояло в том, что уже в июне он стал забо-титься о том, где мы будем зимовать. Он нашел нам разбитый вагончик и своими руками, с помощью других появившихся у нас друзей, привел его в приличный вид и состояние, пригод-ное для жилья. Все лето, практически еже-дневно, он трудился на горе, без всякой оплаты, и благодаря ему у нас появилось жилье, в котором мы смогли перезимо-вать первую зиму на горе. Зима эта была самой суровой за последние годы, стояли двадцатиградусные морозы. Отапливали мы его электричес-кими масляны-ми радиаторами, но стоило на ночь поставить сумку на пол, как под ней образо-вывался лед — из-за прекраще-ния циркуляции воздуха. В целом же наш вагончик выдер-жал морозы, спаси Господи Вячеслава!
Все первое лето мы старались организовать строительство храма, но в августе стало ясно, что у нас есть только одна возможность устроить себе теплый храм — приспособить для этого единственное сохранившееся монастырское зда-ние: полуразрушенную колокольню. В ию-ле ко дню памяти св. князя Владимира по инициативе и с помощью двух Владими-ров — сотрудника «Укрнафты» и директора местного газоперерабатывающего завода — на колокольне был установлен святой крест. А в сентябре в ней начались ремонтно-восстановительные работы, бла-годаря решению директора ГПЗ изыскать зарплату для бригады строителей. Кирпич нам пожертвовали местные кирпичные заводы, железные перекрытия — нефтяни-ки, остальное мы приобретали сами на пожертвованные деньги. Пять тысяч кир-пича ушло на латку огромной дыры в стене колокольни. Были вставлены окна, двери, устроены потолок и крыша, сооружена алтарная преграда, постелен дубовый пол. Мы очень надеялись, что к началу зимы сможем войти в новый храм, и делали все для этого. Но Господь показал нам, что в мона-стыре все делается в первую очередь Его Промыслом, и только во вторую — челове-ческими усилиями.
Зима началась точно 1 декабря. Еще накануне было чуть выше нуля. До самого последнего дня осени мы служили под на-весом, обтянутым полиэтиленом, а готовили и тра-пезничали под другим навесом рядом. Иногда остатки воды от мытья посуды превращались в лед, и тогда мы в чашках вместе с сахаром колотили лед, когда на-ливали себе чай. Но все это было еще как-то терпимо. А в ночь на 1 декабря температура опустилась с нуля до минус четырнадцати. Колокольня же ока-залась еще неготовой для совершения в ней службы. Утреню мы отслужили в ва-гончике, а на литургию собирались как на бой с морозом. Почти все наши прихожа-не не побоялись холода и также приехали к литургии. В таких боевых ус-ловиях была совершена последняя литур-гия под навесом, самым удивительным храмом в нашей жизни.
К 3 декабря мы смогли подготовить новый храм к службе. Первая служба и наверняка самая первая литургия за всю более чем 300-летнюю историю колокольни была совершена в ней на всенощное бдение в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы, в ночь на 4 декабря. Таким введением братии в пер-вый настоящий храм возрожденного монастыря Промысл Божий показал нам, что первая наша покровительница, заступница и помощница монахов — это Матерь Божия. Только в Ее со-провождении монахи могут войти в Царство Небесное, символом которого является каждый храм Божий на земле. Только она определяет все главные со-бытия в жизни обители иноков, посвя-тивших свою жизнь Ее Сыну. А чуть бо-лее месяца после этого, в Неделю по Рождестве Христовом, наш владыка со-вершил освящение нового храма.
Последний этап нашего выживания на горе закончился с окончанием зимы. Как раз к началу Великого поста оказа-лись готовы для поселения наши новые кельи в колокольне. Настоящие кельи, на-стоящий храм — все это воспринимается как великая милость и великий дар Бо-жий, после того как долго и тяжело ты жи-вешь в условиях, лишенных всего этого.
На Великий пост мы отпустили на-ших строителей и смогли отдохнуть от стройки и сосредоточиться на внутрен-ней монашеской жизни. А затем была наша первая на горе, и потому незабы-ваемая, Пасха. А потом — и первая го-довщина возрожденного монастыря, от-меченная торжественным всенощным бдением в честь преп. Пахомия Великого. Во всех ключевых событиях в исто-рии возрождения нашего монастыря Господь Сам посы-лал необходимую помощь, необходимых людей, необходимые средства, Сам определял сроки событий. Все, что, по нашему мнению, требовалось с нашей стороны для неоставления нас Промыслом — это исполнение главных монашеских обязан-ностей: молиться и трудиться, неопустительно совершать все службы и выполнять оставленный нам святыми отцами устав монастырского жительства.

— Что представляет монастырь се-годня и каков рядовой мо-настырский день?
— Сейчас в монастыре братия из шести человек, которая совершает свои службы в храме колоколь-ни и трудится по поддержанию монас-тырской жизни и благоустройству обите-ли. Строительными работами занимается бригада строителей из трех человек.
Кроме колокольни, мы заняли и от-ремонтировали бывший полигон для ис-пытания антенн, который в советские времена был устроен на горе рядом с колокольней местным заводом «Промсвязь». Там мы устроили трапезную, кухню, мастер-скую и кельи. Вся гора с окрестными землями — всего 30 гектаров — передана нашему монастырю, пока на правах дол-госрочной аренды.

— Расскажите вкратце о насельниках. В чем конкрет-но проявляется монастыр-ское братство?
— Сейчас в числе братии два иеромонаха, включая наместни-ка, один диакон, один трудник, один пономарь и один певчий. Последние два брата пока не оп-ределились с жизненным выбо-ром, но помогают монастырю и живут согласно монастырскому уставу. У каждого брата по нескольку послушаний. Мой собрат иеромонах Смарагд служит все седмичные службы, смотрит за порядком в храме, заведует трапезной, принимает паломников, печет просфоры. Диакон Сергий отвечает за всю технику в монас-тыре и водит машину. Наместник забо-тится об обеспечении монастыря всем необходимым для жизни и продолжаю-щейся стройки. Монастырское братство проявляется в единодушии братьев. Все мы согласны в наших целях и идеалах, в принципах уст-ройства нашей монастырской жизни. Все важные вопросы мы решаем сообща на наших собраниях. Конечно, у нас, как и у всех людей, бывают искушения, немощи и недоразумения, так что бывают и взаим-ные огорчения. Но дважды в день, утром и вечером, мы просим друг у друга проще-ния и стараемся, чтобы с помощью благо-дати Божией солнце не заходило в гневе одного брата на другого. И до сих пор Гос-подь нас не посрамлял в нашем уповании на Его помощь в поддержании братской любви и согласия.

— Как жители Ахтырки отнеслись к возрождению обители, помогают ли монастырю?
— Если бы не помощь жителей Ахтыр-ки, нам бы не удалось сделать ничего. О некоторых ахтырчанах я уже рас-сказал. Но всех упомянуть здесь невозможно. Нам помогают руководители района, города и ахтырских предприятий. Многие вносят свои пожертвования на восстановление монастыря. Особо нам хотелось бы поблагодарить наших посто-янных прихожан, которые не только с на-ми молятся во все праздничные дни, но и помогают нам в нашей повседневной жиз-ни, заботятся о нуждах монастыря и бес-покоятся о каждом брате как о своем собст-венном члене семьи. Поэтому и мы ощу-щаем их членами нашей духовной семьи. Так, друг за друга молясь и оказывая взаим-ную поддержку, миряне спасаются вместе с монахами, а монахи могут продолжать свои труды по возрождению монастыря.

— В чем, на Ваш взгляд, идеал мо-нашества — в полном уединении или в деятельном милосердии?
— Ни то, ни другое не является идеа-лом монашества, а является только сред-ством осуществления монашеского идеа-ла. Идеал же этот наилучшим образом сформулирован в знаменитых словах преп. Серафима Саровского о цели хрис-тианской жизни. Идеал монаха — посе-лить в своем сердце Бога, стать другом Божиим, стяжать благодать Святого Духа. И то, что способствует достижению этого идеала, то и является идеальным средст-вом спасения — будь то уединение, будь то деятельное милосердие. К этой основной истине необходимо только добавить, что на практике должны применяться все спа-сительные средства, но в правильной последовательности. Так, сам преп. Серафим сначала долго уединялся, а затем деятель-но проявлял свое милосердие к приезжав-шим к нему людям. Так и современный монах сначала обязан научиться молиться в келье и бороться со страстями в своем собственном сердце, живя при этом вмес-те с братьями в одной обители и служа им, и упражняясь в смирении пред ними.
Только после этого он сможет оказаться полезным мирским людям. Полезным именно той помощью, которую мир мо-жет получить только от монаха, по слову великого учителя монашества преп. Иоан-на Лествичника: «Свет инокам — ангелы, а миру — иноки».

Вел беседу В. Панкратов.

Валерий Полищук. Обзор международных событий за сентябрь-октябрь

Олександр Яровий. Козацтво, чернецтво і свята покрова